***
Паша делает несколько небольших глотков пива из стакана и ставит его обратно на стол, после чего закрывает глаза и облокачивается на спинку дивана. На губах расплывается широкая улыбка. Настроение хорошее, несмотря на то, что Мотя снова не даёт сесть поближе к Саше. Серый Кардинал переводит взгляд с экрана телевизора на младшего, который, судя по сосредоточенному выражению лица, либо играет в одну из игр, либо редактирует фотографию. Последним ударник занимается довольно часто. Правда, не все результаты выкладывает на всеобщее обозрение, чаще всего они доступны только клавишнику. И это много значило для него, каждую такую фотографию мужчина трепетно сохраняет на свой телефон, а потом рассматривает часами на пролёт. Правда, половину таких пришлось перекинуть на ноутбук, ибо память на смартфоне закончилась, и гаджет начал сильно тупить и зависать в самых неподходящих моментах. Щиголев тяжело вздыхает и убирает телефон в карман своих штанов. Мужчина смотрит на свою кошку, что так нагло уместила свою голову на его колене. Поручик осторожно гладит её по серой шерсти и в ту же секунду слышится громкое и довольное мурчание. Зверёк трётся о музыканта, как бы бодаясь. Саша слабо улыбается и осторожно усаживает Мотю на свои колени, та не сопротивляется, только поудобнее устраивается и прикрывает свои глаза. Музыкант хмурится и облизывает губы, смотря на довольного питомца. — Что такое? — Сажинов замечает измену настроения у младшего. — Опять кто-то написал про ту книгу Балу? Снова спрашивают про гитару? — Клавишник подсаживается чуть ближе и пытается заглянуть в чужие глаза. Он знает, насколько такие сообщения раздражают и расстраивают. Чаще всего возникало желание переломать пальцы каждому, кто лезет с такими дибильными вопросами к ударнику. — Нет, к счастью, сегодня никто не пишет про эту дурацкую книжку. Просто…- Поручик повернул голову в сторону старшего. — Моя кошка нравится людям гораздо больше, чем я сам, — тяжело вздыхает Саша. — С чего такие выводы? — Паша кусает щёку изнутри, чтобы не улыбнутся столь странному заявлению. Музыкант вновь отпил холодной жидкости из стакана. — Просто достаточно посмотреть сколько её фотографии собирают по сравнению с моими, — ударник потрепал мурчащую Мотю по голове. — Такое ощущение, словно все подписываются на меня только ради Моти. — Интонация странная, Саше явно одновременно и обидно, и радостно за то, что не только ему нравится серая кошка. Серый Кардинал поднимает бровь вверх и включает свой телефон, после чего быстро находит аккаунт барабанщика и просматривает количество отметок «нравится» под последними фотографиями. Действительно, разница просто огромна, и Паша совершенно с ней не согласен: во-первых, Поручик получился просто замечательно, даже странного выражения лица нет, да и свет идеально упал, от чего ударник кажется каким-то злодеем из мультфильма, только вместо одной волшебной палочки, сразу две; во-вторых, на других фотографиях не было ничего особенного, просто серая кошка, которая внезапно начала мяукать, клавишник прекрасно помнил, как младший запечатлел этот момент, а после, даже не обработав результат, выложил в интернет. Старший подсаживается поближе к коллеге «по оружию» и тут же натыкается на Мотин взгляд, полный злости и лютой ненависти. От громкого шипения кошку сдерживает только присутствие её хозяина. Тот точно не потерпит плохого обращения с Серым Кардиналом и сгонит с дивана на пол. Животное обиженно поджимает уши и утыкается в ударника, как бы говоря, мол, он только мой, а ты не должен к нему прикасаться. — Я тут просмотрел несколько относительно новых фотографий и заметил кое-что, — Паша хитро улыбается и облизывает губы, делая небольшую паузу, дабы подогреть интерес мужчины. Последний хмурится и смотрит прямо в глаза. Клавишник прекрасно знает, насколько сильно младшего бесит привычка прерывать речь на самом интересном месте. В такие моменты Саша смешно хмурится и нервно водит пальцами по своим штанам. И Сажинов просто обожает наблюдать за барабанщиком в такие моменты. — Паша, прекрати так томить, — нервно произносит Поручик и начинает поглаживать кошку, в попытках успокоиться. Будь перед ним тот же Ренегат, Саша без раздумий сказал бы пару «ласковых» словечек. Но сейчас рядом Паша, а ему Щиголев ничего подобного не мог заявить, хоть иногда очень и хотелось, но из уст доносилось лишь что-то неразборчивое. Грубить клавишнику мужчина не может, кажется, даже физически. — Наши с тобой совместные фотографии тоже очень много собирают, — Задумчиво говорит Паша. — Значит ли это, что я твоя кошка? — Его лицо максимально серьёзно. Щиголев не знает как реагировать, он отводит взгляд на своего питомца и поджимает губы то ли в попытках не засмеяться, то ли из-за чувства испанского стыда, вызванного столь странной шуткой. Сажинов подсаживается совсем близко, после чего обнимает одной рукой младшего и кашляет в кулак, привлекая к себе внимание. Саша поворачивает голову в сторону звука и натыкается на взгляд клавишника. — Мяу, — произносит Паша с каменным выражением лица. Поручик не выдерживает и смеётся в кулак, закрывая глаза. Немного придя в себя, мужчина осторожно гладит старшего по волосам. Сажинов изображает некое подобие мурчания и устраивает свою голову на чужом плече. Мотя недовольно фыркает.***