Без тормозов

Пока Хелен что-то болтала, собираясь на работу, я в прострации лежала на диване в зале, поигрывая одним из трёх ножичков, которые я забрала из коллекции Гранта в качестве "компенсации". Механически кивая на реплики подруги, я пропускала остро заточенное лезвие между пальцев, стараясь не задеть кожу и ногти. За указательный левой руки и безымянный правой можно было не переживать — вчера они обломались почти у корней, а отломанные части остались где-то в грантовском подвале. Соседний дом пустовал и я сомневалась, что кто-то теперь захочет его купить, в особенности после утреннего репортажа по новостям. Всё разрешилось и теперь моей проблемой была лишь встреча с Саундвейвом. Я понятия не имела, как и каким образом я буду оправдываться перед десом и просто ждала своей участи. В голове только сумбурные, никак не вяжущиеся между собой мысли. За два часа до назначенной встречи я решила прогуляться и заодно проветриться, подышать свежим воздухом. Свернув пару раз налево, я и не заметила, как вышла к школе Джаспера. Звонок, видимо, уже прозвенел, потому что дети просто водопадом валили из дверей, шумно переговариваясь и обсуждая жизнь насущную. Некоторые с интересом поглядывали на меня, но это было не так удивительно — волосы всё того же ярко-синего цвета я связала в две толстенные косы и выправила из куртки, оставив их свисать с плеч и ниже по телу, оттягивая голову чуть вниз. Я сдула прядки, которые я выпустила по бокам в качестве чёлки, и тут услышала, как кто-то звонко позвал меня по имени. –Ча-а-а-а-арли-и-и-и!. Я обернулась и успела отставить ногу назад и подхватить под мышки несущуюся ко мне Мико, дабы не навернуться прямиком на мусорку вдвоём. –Привет, привет, Мико, задушишь..!–я похлопала по спине девочку и та моментально расцепила крепкие объятия, схватила за плечи и запрыгала передо мной, так энергично, что меня затрясло. –Привет, Чарли, рады тебя видеть.–Раф, поправляя очки на носу, подошёл к нам. Следом тащился Джек, которому, видимо, не очень-то и приятно было моё общество. –Ой, мы так удивились, когда тебя увидели! Мы тебя вообще за последние дни потеряли, ты где была? Ни на одной улице тебя не было!–Мико схватила мои косы и завязала у меня их на шее на манер шарфа. –Дома сидела, дома.–я распутала косы, оставив их висеть – одну за спиной, одну в руках у Мико, кончиком которой она сразу начала щекотать Рафу нос. –Куда идешь?–видимо, чисто из вежливости поинтересовался Джек. –Э-э-э... Далеко и секрет, а что?–я интенсивно придумывала отмазку, но Мико уже всё просекла. –К десептиконам идешь, да?–чуть понизив голос, стукнула мне по лбу японка. Жопа крашеная, как узнала-то?!–Зачем? –Это...–я взглянула на наручные часы.–Потом расскажу, щас времени нет. Мне через сорок минут надо на месте быть. Не идите за мной, пожалуйста. –А мы и не собирались.–Раф подскочил на месте — Арси, стоя на парковке у школы, бибикнула чуть ли не на пол улицы.–У нас контроль. Я понимающе кивнула и ещё раз обняв Мико, параллельно высвобождая у неё свою многострадальную косу, махнула автоботам и пошлепала по своим делам. Конечно, и у меня характер — не сладость сахарная, но Накадаи такая заебливая, что просто слов нет. Совершив несколько нехитрых виражей-поворотов, я через тридцать минут была у входа в каньонную местность. Найти нужную скалу труда не составило — она тогда запомнилась надолго. И мне так кажется, сегодня она запомнится навсегда. Я села на какой-то камешек, всё так же поигрывая ножичком. Моим любимым стал нож с зелёной фигурной рукоятью. Она была сделана в виде переплетённых много-много раз линий, которые образовывали достаточно плотную ручку, которая не позволяла лезвию вывалиться. Второй нож был с лазурной глянцевой ручкой, на верхушке которой была серебрянная (как я поняла) голова орла. Третья рукоять была полностью в форме змеи и её голова цеплялась за руку, если правильно её перехватить. Услышав характерный звук открывающегося моста, я подскочила, спешно отряхивая брюки. Сердце заколотилось, когда я увидела ещё еле заметную фигуру Саундвейва, в какой-то степени величественно выходящую из воронки. Уже на расстоянии чувствовалось, как же он зол. –Саундвейв... Тут даже объяснять ничего не надо. Я повела себя ужасно и ослушалась тебя, и это было очень глупо. Я полностью понимаю и принимаю свою вину, прости меня.–я решила первой начать разговор и рвано выдохнула, потупив голову. Кабелем Саундвейв поднял меня на скалу за моей спиной, чтобы я была примерно на уровне его маски. –В который раз... –Саунд, прости! Пожалуйста, прости меня! Я отвратительно себя повела, но я не хочу, чтобы ты злился и нервничал! –...В который раз ты не послушала меня. Я просто не понимаю, сколько уже можно. Я оттянула ворот толстовки — резко стало немного душно. –Получается, мои слова для тебя совсем ничего не значат? Получается, всё, что ты говоришь у любви и уважении ко мне — ложь? –Саунд, всё не так... –А как мне тогда все это понимать?–десептикон повернул визор ко мне и вдруг в голове что-то щёлкнуло: где вырезки из эфиров и радио? Я слышал только тихий, спокойный и чуть хриплый голос, который говорил вполне чётко, ясно и плавно, членораздельно выговаривая буквы. –Саунд, ты... Говоришь своим голосом? Я не могла поверить своим ушам, а секундой позже — и глазам: связист утвердительно кивнул. –Это не так важно. Я всё же хочу услышать от тебя ответ: я для тебя ничего не значу? –Саунд, нет! Неправда! Ты очень много для меня значишь!–вскричала я, подбегая к краю скалы и пытаясь докоснуться до стекла, но связной специально отодвинулся подальше. –Тогда почему?–я почувствовала, как стало ещё жарче: эмоции телепата были на грани кипения.–Почему?! Резко он схватил меня поперёк туловища пальцами, поднял ровно на уровень своих глаз и словно сорвался: крик его отдавался во мне вибрацией. –ПОЧЕМУ ТЫ ЛЖЁШЬ МНЕ В ГЛАЗА, ВЫПРАШИВАЯ РАЗРЕШЕНИЕ, А ПОТОМ ЗА МОЕЙ СПИНОЙ ДЕЛАЕШЬ ВСЁ ПО-СВОЕМУ?! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СТАВИШЬ МЕНЯ НИ ВО ЧТО? МНЕ НАДОЕЛО, ЧТО Я ПОСТОЯННО ВЫНОШУ ТВОИ ПРОДЕЛ... Саундвейв резко выпустил меня на землю и я больно ударилась пятками о камень, а следом упала на задницу, отбив себе копчик. Связист тем временем судорожно схватился эпальцами одного манипулятора за выступающий из скалы камень, пальцами другого — за грудной отсек. Из воколайзера донёсся надрывный кашель, как у человека с тяжёлой формой воспаления лёгких. Хрупкая фигурка Саундвейва сгибалась чуть ли не пополам, Лазербик снялся с груди хозяина и обеспокоенно летал вокруг, издавая лёгкие попискивания, прямо как настоящая летучая мышь. Как только голова перестала кружиться и мир восстановил свой привычный ракурс, я тут же вскочила на ноги и побежала к краю обрыва. Сердце сжималось, когда я смотрела на бившегося в конвульсивном приступе десептикона. –Саундвейв! Не говори больше ничего, пожалуйста! Молчи! Я всё поняла, я правда так больше не буду! Я вообще всё буду делать, что ты скажешь, только не говори больше, тебе же больно! Связной наконец разогнулся, тяжело вентелируя, и посмотрел на меня. Я, чуть ли не плача, протянула к нему руки, но тот даже не сделал попытки продвинуться ближе. Я заметила тонкую струйку энергона, выглядывающую из-под маски, и захотела уже было продолжить свою пламенную речь, но Саундвейв закрепил миникона на груди, трансформировался и улетел, напоследок обдав меня горячим воздух из двигателя. Я отлетела на несколько метров и посмотрела на стремительно удаляющуюся птичку беспилотника, чувствуя себя брошенной. –САУНДВЕЙВ!–я отчаянно заорала, поднимаясь на ноги и снова подбегая к краю.–САУНДВЕЙВ!! САУНДВЕЙВ, СТОЙ!!! Но он, понятно, уже меня не слышал. Ещё секунда и смотреть на лучи полуденного солнца, в которых скрылся мой друг, стало невозможно. Я чуть ли не задыхалась от нахлынувших эмоций. Заткнув уши пальцами, я заорала. Просто заорала, выпуская из себя чувства вместе с криком. Эхо каньонов подхватило истеричное "А-А-А-А-А!..", раскидывая его по значительной территории. Помогло. Эмоции схлынули, оставив после себя лишь пустоту и холодный расчёт. И только теперь я поняла, что десептикон оставил меня на скале без средств к спуску. Прыгать было высоко — метров шесть-семь точно будет, пытаться слезть по боковине скалы у меня точно не получится из-за ногтей, а больше вариантов спасения с малюсенького пятачка каменистой почвы я не видела в упор. Самым оптимальным вариантом, в принципе, было бы слезть, цепляясь за выступы, которые выглядели вполне надёжно, но... Горестно вздохнув, я приложила ногти всей поверхностью к земле и резко разогнула руки, максимально придавливая их к камню. Ногти с треском, который оповещал меня о потерянных зря нескольких тысячах, обломались и я завыла, глядя на радужные и чёрные обломки. Всё, теперь можно было спускаться. С дрожью в ногах и потеющими руками я подошла к краю, повернулась спиной к пропасти и чрезвычайно аккуратно поставила ногу на ближайший выступ. Зацепилась руками за краешек и выбросила ногу над пустотой, ища следующую опору. Правый каблук аккуратно встал на небольшой кусочек и я уже было перенесла вес на эту ногу, как с тихим шелестом камень обвалился и полетел вниз, подскакивая на толще скалы. Я вскрикнула и подтянула под себя конечность, ещё сильнее вцепившись руками в камень. Срочно нужно было найти другой выступ, другой кусочек надежды, что я не разобьюсь к чертям, упав с этой проклятой скалы. В панике я начала шарить свободной ногой по воздуху, раскачивая всё тело и находясь на волоске от падения. Страх перед высотой обволакивал, цеплялся своими чёрными, когтистыми лапами за толстовку, волосы, кожу и ноги, оставляя послевкусие ужаса, сжимая мир вокруг меня до крохотной точки подо мной, куда мне предстояло упасть... Нога резко встала на твёрдую опору и мерзкое чудище, рыча и плюясь ядом, отступило, кружа рядом и выжидая нужный момент. Я перевела дух и опустила голову вниз. Сдвинулась я лишь на метр максимум. Теперь же предстояла самое сложное — переместить руки на выступы, не сдохнув от страха. Я сглотнула и переставила левую ногу еще чуть пониже. Для рук осталось два выступа — один прям почти перед моим лицом, а второй — довольно-таки далеко. Но вроде длина рук-ног позволяла дотянуться. Я осторожно отпустила одну руку, чувствуя, как обе покрываются холодным потом. От страха ноги отнимались, а сердце бухало, как молот наковальни в груди. Но левая рука благополучно была помещена на камень и судорожно ухватилась за него. Я покрепче сжала пальцы и убрала с края обрыва вторую руку. Мерзкое чудовище с радостным, хриплым рыком подобралось поближе и обдало меня мерзким дыханием страха. И вторая рука благополучно встала на предположенное ей место и я спокойно выдохнула. Итак, я сдвинулась еще на метр. Осталось пять. Как скалолаз, я преодолевала шаг за шагом, метр за метром, выступ за выступом, под строгим надзором чудища, под его маниакально-сладострастным взором, что жег меня, прожигал насквозь... Нога сорвалась и я с криком повисла в метрах трёх над землёй, пытаясь найти опору. Тщетно — выступ под второй ногой стремительно раскрошился и я повисла на дрожащих, недвижимых руках. Какой хрупкой казалась эта опора по сравнению с высотой! Хрупкой и ненадежной, могущей в любой момент предать... Я зажмурилась и, крепко, до боли в деснах стиснув зубы, разжала пальцы. Через секунды две, показавшиеся мне вечностью, ноги приземлились на твёрдую землю. Острая боль электрическим разрядом прошла через ноги и пронзила тело. Оказавшись на твёрдой земле, я подумала, что больше никуда и никогда не залезу. Путь до дома прошёл в молчании. Я переваривала наш небольшой диалог с Саундвейвом, всё больше закапываясь в детали. Вина тяжелым, смрадным и душным облаком накрыла меня и поработила, подгребла под себя сознание и дергала мыслями, словно марионетками. Размазывала моё существо по тонкому ломтику отчаяния, сжимала мои мысли в кулаке... А дома меня словно прорвало. Я рыдала на кровати несколько часов подряд, катаясь по постели и зажимая рот ладонью. Горло жутко саднило от надрывных хрипов, то и дело из него вырывавшихся, глаза щипали и закрывались, но я понимала, что нужно пересилить себя и умыться, иначе Хелен, если найдёт меня в таком состоянии, откинется от страха. Я несколько раз приложила руки, смоченные ледяной водой, к лицу, а потом и вовсе направила холодную струю в хлебало. Отёк немного сошёл, но всё равно смотреть на себя в зеркало было страшно. Я отогнула рукав толстовки и горестно посмотрела на давно зажившие лилово-белесые шрамы. Не хотелось возвращаться к этому снова, но внутри было также, как тогда — ненависть, отчаяние, страх, ощущение безвыходности... Стукнув хорошенько себя по голове, я отправилась на кухню и включила Куплинова, дабы отвлечься от всего этого пиздеца. Сосредоточиться на игре получилось только после первого скримера, от которого я разлила воду на колени. Хелен застала меня уже спящей. Тишина. Только капает вода из протекающего крана. В полной идиллии ночи ванную резко пронзает звук рвущейся плоти. Пальцы вздрагивают и сжимаются, по руке на сверкающую белизну раковины стекают алые капли. Кровь проложила дорожки на бледной коже, которые тут же размываются влагой с щёк. Слезы собираются в уголках глаз, заставляя их пощипывать и переодически жмуриться. Лезвие поднимается над рукой и со свистом... Я со вскриком просыпаюсь. Удивительно, но Хелен я не разбудила. Закатываю рукав толстовки — нет, толстый уродливый шрам остаётся шрамом, несколько лет назад зажившим. Я цепляю тем, что осталось от ногтя, губу и оттягиваю её чуть вниз. После такого я точно не засну. На улице свежо и холодно. Ноги сами несут меня по направлению к каньонам.