Две стороны Луны

      Селена ворочалась всю ночь. Постель была жёсткой и несвежей, одеяло тонким, совсем не согревающим. Но самым неприятным были сны. Странные, пугающие, до мурашек реальные. Она видела саму Преисподнюю. Вздохи огня и стоны грешников. Они были повсюду. Орали, вопили, молили о прощении. Селена бежала вдоль их камер, зная, что если обернётся, погибнет.       За ней по пятам следовало нечто.       Тёмное, зловонное. Наступало на пятки, гнило дышало в затылок. Хихикало злобно и истошно рыдало, а потом затихло. Сердце Селены колотилось в горле, но она упорно бежала сквозь огонь и протянутые к ней костлявые руки с обожженной кожей. Бежала, зная, что где-то там есть выход. Что она доберётся, сбежит от преследующей её Тьмы и отдастся Свету.       Тишина позади казалась заманчивой. Неужели, преследователь сдался? Селену посетила кроткая обнадеживающая мысль, подсказывая обернуться.       — Нет! — она грубо одернула себя.       «Оно только этого и ждёт! Если обернусь, покажу свою слабость, оно набросится». И она стремглав ринулась дальше.       И вот — дверь, за которой горело дневное светило. Селене казалось, она даже слышит пение птиц и журчание ручья. Сил не оставалось, только бы добежать. Грешники рвали её платье ногтями, пытаясь удержать, взывали к ней на неизвестном ей диалекте. Вопили:       — Лилит! Лилит!        — Пошли вы! — в омерзении кричала в ответ она, прорываясь сквозь колючие переплетения терновника. Но как только Селена достигла заветной цели и коснулась ручки, выпустив из пересохших губ вздох облегчения, позади неё послышался глухой свист. Вжух.       — Аааа! — по спине полоснули чьи-то исполинские когти, разрывая платье и кожу под ним.       — Неееет! — от боли колени подогнулись, а из глаз брызнули слёзы. Селена упала, понимая, что сейчас преследующий её монстр схватит за ногу и утащит во тьму навечно.       — Ну уж нет, урод! Она вцепилась в ручку двери, держась изо всех сил. Ног почему-то не чувствовала. Но вдруг ощутила какой-то трепет между лопаток, словно что-то рвалось из неё внутрь, освобожденное этими когтями. И новая вспышка боли ослепила её.       Она проснулась чуть свет, как и привыкла за долгие годы рабочих будней. Настолько привыкла, что перестала проклинать хронический недосып. Проснулась, но глаза открывать не спешила.       «Так, это всё кошмары, вызванные переутомлением».       В голове зазвучал важный голос того усатого шарлатана, называющего себя психотерапевтом, на которого постоянно пялилась Амели в приёмной. Селена поморщилась, вспомнив, сколько раз читала секретарше выговоры на тему: «Да убавь ты уже, блять, звук!», но менее эмоциональным тоном. До нецензурщины на работе вслух Селена никогда не опускалась. Не по статусу. Этика общения должна соответствовать, хоть и приторный слащавый голосок комнатного доктора наук, создавшего шоу для пенсионерок и наивных дурочек, иногда буквально въедался в её мозги, мешая думать о важном, особенно когда орал на три этажа.       Ничто Селену в офисе так не раздражало… Она снова задумалась… Да, ничто. Но сейчас она непроизвольно начала повторять себе всё то, что он там плёл, и что удалось услышать краем уха.       «Бред. Сейчас я открою глаза, и окажусь в своей квартире на Колумбус Авеню, а ещё через минуту прозвенит будильник, если я его ставила… Даже если не ставила, плевать, я всё равно проснулась вовремя. Встану и поеду на любимую работу. Никаких пернатых вокруг, не считая голубей, никаких воскресших родственников… никаких отелей, где я служанка, никаких карт Таро… Чтоб я ещё раз попробовала узнать своё будущее с помощью этой фигни!».       Она поджала губы, не открывая глаз.       «Только вот Мальбонте… Нет, такие притягательные мужчины могут только присниться!».       Селена прислушалась, затаив надежду. Нью Йорк никогда не спал, и с улицы уже должны были доноситься сигналки таксистов, шум, сирены скорой или полиции, но…       «Чтоб тебя! Блять! Блять… бл… кхм», — Селена с трудом сдержала дальнейшие острые восклицания, когда услышала за тонкими стенами сарая, где спала, хлопанье огромных крыльев, звон мечей и голоса, бормочущие что-то про демонов и ангелов.       — Самый страшный мой кошмар сбылся, примите поздравления, — буркнула Селена с кислым лицом.       Но не успела она сползти с постели и сбросить с себя влажную смятую простыню, в которую завернулась накануне, в дверь нахально постучали.       — Пиццу притащил, пунктуальный архигад? — хмыкнула она, быстро подхватив упавшую простынь. Селена не ошиблась, за дверью стоял архидемон, который не стал дожидаться ответа и запёрся в комнату, словно он тут хозяин.       Его прилипчивый взгляд скользнул по ней без особого интереса.       — Тебя манерам совсем не учили, птенчик? — Селена выгнула бровь. Её буквально трясло от возмущения, настолько, что хотелось швырнуть в азиата что-нибудь поувесистее. Но он сориентировался первый, бросив в неё какой-то мешок.       — Мне некогда с тобой нянчиться, стерва. Одевайся. — Селена взглянула на выпавшее из мешка тряпьё.       «Откуда выкопали мой размер-то?».       Хотя она не была уверена, что что-то ей подойдёт. С её фигурой — довольно высоким ростом, длинными ногами, узкими бёдрами и плечами, но довольно объёмной грудью — выбирать гардероб было мучением. Почти всё, что наполняло шкаф Селены, шилось на заказ по индивидуальным меркам.       Но выбора не оставалось. Азиат стоял, как неудачно вылепленная статуя, опустив руку на меч.       «Это тебе уверенности придаёт? Конечно, вдруг ещё наброшусь, нос отгрызу…».       Селена даже и не подумала сдвинуться с места, глядя на него с высокомерием царицы, чей покой потревожили. Демон оттаял первым и буквально зарычал от злости:       — Чего застыла?! Одевайся, я сказал. Или ходи голой.       Но Селена и бровью не повела.       — Я уже заметила, что умом и тактом ты не блещешь. Хорошо, я намекну: — она картинно закатила глаза, — отвернись и выйди за дверь.       «Стриптиз в моём исполнении тебе боком выйдет».       Азиат отшатнулся, как от пощёчины, но после ухмыльнулся, посмотрев на Селену теперь по-новому. С каким-то пугающим мужским вниманием.       «Только попробуй, я твои яйца на завтрак подам», — подумала Селена, прищурившись. Её внешняя невозмутимость была непробиваема, точно бетонная стена, хоть внутри разлилось опасение. Она терпеливо ждала, скрестив руки на груди, скрывая за этим лёгкий мандраж, и архидемон всё же послушно отвернулся, хоть Селене и не нравилась его скользкая ухмылочка. Он сделал шаг к двери, но бросил через плечо:       — Понимаю теперь, чем ты так нравишься господину. Здесь мало у кого встретишь такие идеальные ноги…       — Пошёл вон! — не выдержала Селена, ощутив себя снова грязной, но азиат выскочил за дверь раньше, чем она в него запустила какой-то книгой. «Упырь оперенный!»       Она выдохнула, откинула чёртову простынь и высыпала содержимое мешка на кровать.       — Хмм… — действительно, женская одежда. Странная, конечно, но хотя бы чистая и не напоминает рваные лохмотья. Селена примерила одно платье, покрутилась перед пыльным зеркалом в углу, и тут же отбросила его в сторону.       — Здесь что, все девушки ходят, как проститутки?       Она вспомнила наряд Ости и снова закатила глаза. Примерила латексный костюм, который без белья обтягивал её настолько, что впивался во все важные места.       — Выйти в таком на улицу, как написать на лбу призыв: отдамся без обязательств!       Хотя Селена и была ярой противницей любых сексуальных домогательств, оправданных слишком откровенными нарядами девушек, которые, якобы, сами спровоцировали нападавших, но тут, кажется, начала понимать, чем думают мужчины, видя такое.       — Пфф… — она откинула и этот костюм для бдсм, и принялась рыться дальше, уже теряя надежду.       Но на какой-то миг оторвалась от этого занятия и задумалась, а не подшучивают ли над ней? Не специально ли подсунули такие наряды, чтобы указать на её негласный статус в новом обществе. Селена снова вспомнила Ости… и голова наполнилась подозрениями и тревогой.       «Или тут действительно такая откровенная мода?».       Это она собиралась выяснить сразу после того, как оденется во что-то помимо собственной покрывшейся мурашками от холода кожи.       Наконец-то нашлось платье, более-менее приличное, хоть и было великовато в бёдрах и маловато в груди, но хотя бы имело чашечки в лифе и длину чуть ниже колена. Селена чувствовала себя спокойнее, когда её соски не торчали через ткань, а задница не светилась на весь двор при малейшем наклоне корпуса.       Но вот отсутствие белья напрягало. Она только сейчас с досадой поняла, что даже чёртовы панталоны Лилит остались в лесу на берегу реки.       Утро было прохладным, и в воздухе пахло свежестью, а не пылью. Селена нашла, где умыться, схватила что-то со стола, заметив то, что еда попросту гниёт, и к ней особо никто не прикасается.       «Нельзя? Или им это не нужно? Они же… ангелы, демоны, мертвецы…».       Селена решила, что ей до этого дела нет. Не нужно им — нужно ей. Завтрак привёл её в чувства, хотя растрепанные спутавшиеся волосы, которые было нечем расчесать, портили настроение. Бродя по лагерю, она вспоминала, сколько тратила каждый месяц на салоны красоты и маски для волос… Подумать только, это было так важно…       Откусив яблоко, Селена подумала о Вики и о словах Мальбонте.       «Он держит её в ангаре на цепях… сказал, что со своими врагами он беспощаден…». Укол совести кольнул где-то под рёбрами. Селена отложила фрукт, едва не подавившись.       «Правильно ли, что я решила в это не лезть? Она же всё-таки моя кузина… а он её мучает. Хотя… он ясно дал понять, что связываться с ним не стоит». — Селена кивнула сама себе, снова нервно откусив плод, — «Нет, если полезу сейчас, ничем не помогу, и достанется нам обеим. Это не геройство, а суицидальный идиотизм. Лучше подождать. Быть может, Мальбонте ничего и не собирается с ней делать…». Но тревога вилась в груди Селены. Тётю Бекс она бы спасать точно не побежала, но вот Вики… ни в чём не виновата. «С другой стороны, это их счёты, и я не знаю, кто прав, кто виноват».       Ноги привели её к обрыву, а потоки размышлений в голове вытеснили оглушительные крики каких-то тварей. Они визжали, стрекотали, квохтали. От этих звуков Селену обдало холодом. Она осмотрелась: неподалёку внизу и правда был загон, где сидели… Селена распахнула глаза, даже не в силах понять, кого видит.       Птицы — не птицы… какие-то обнаженные по пояс женщины с головами, напоминающими цветок, а всё, что ниже талии — птичье. Только вот крылья… перья широкие, словно мечи.       Скользкая жуть поползла по коже роем жуков, когда одна из этих чудищ распахнула широкую зубастую, как у акулы, пасть и набросилась на кого-то, брошенного к ним в загон. За ней это сделали все остальные. Птицы яростно клевали жертву, дрались друг с другом, рвали лапами, крыльями и зубами. Селену едва не стошнило.       «Мать твою…» — и новая ужасная мысль, перешедшая в сиплый шепот:       — Они же не пленников жрут…?       Позади послышался чей-то гаденький скрипучий смех, и Селена едва не подпрыгнула, выронив яблоко. В нос ударил навязчивый запах гнилого трупа.       — Нееееет, красотка, пленников ещё рано, — проскрежетало существо, похожее на скелет, которое Селена уже встречала у клетей, — птички кушают морских змеев… это даёт им сил.       Селена, стряхнув оцепенение, не сразу сообразила, издевается он или говорит правду. Но ей отчаянно хотелось верить в правду.       — Зачем ты за мной таскаешься? — спросила она, не скрывая отвращения в голосе. Монстр ходил перед ней, как тигр по клетке, словно готов был наброситься. Но после её вопроса остановился, обнажая нечеловеческий оскал.       — Красотка пошла к птичкам, вот Зигза и решил проследить… вдруг птички съедят красотку, ох, как тогда будет зол король…       Его мерзкая физиономия исказилась гримасой раболепной печали. Селена выпрямилась, попытавшись выдохнуть, и закусила губу.       — Почему это Мальбонте будет зол?       Селена теперь точно осознала, что этот мужчина оберегает её, только вот зачем ему это? Она не была наивной дурой, потому вариант, что понравилась этому революционеру в романтическом смысле с первой встречи настолько, что ему резко стало на неё не плевать, отмела сразу.       — Оооох, ты же не знаешь… — протянуло существо довольно, высунув полусгнивший и будто бы змеиный язык. Он потянулся к Селене, словно пытаясь шепнуть ей что-то, но она от омерзения отпрянула.       — Не подходи!       Труп вновь изобразил обиду, но впалые глазёнки его лукаво забегали.       — Ты обижаешь Зигзу… напрасно. С Зигзой нужно дружиииить, тогда он, может, и согласится посплетничать.       Селена поняла, что разумнее подыграть ему, чтобы выудить хотя бы что-то. Враньё или же нет — она поймёт после. Бизнес научил её не показывать истинного отношения к клиентам или же партнёрам, даже если они ведут себя мерзко, нетактично и аморально. Умение налаживать контакты с абсолютно с разными людьми, даже с теми, что искренне неприятны — очень полезный навык. Без него не выжить. Селена взяла себя в руки, наступив на горло своей панике и подступающей тошноте, и спокойно произнесла:       — Извини, я не хотела тебя обидеть.       Труп улыбнулся так широко, что серые сморщенные щёки натянулись и лопнули, и из ран потекла какая-то мерзкая желто-зеленая сукровица.       «Вот, что бывает с теми, кто был избран, но не оправдал надежд», — слова Мальбонте как назло впечатались в сознание, словно несущийся на всей скорости грузовик в стеклянную витрину, едва не разбив вдребезги выдержку Селены.       — Считай, что мы с Зигзой друзья, — натянуто улыбнулась она, чуть наклонившись к нему и задержав дыхание, потому что вонь была невыносимой, — теперь Зигза расскажет, чего такого ценного я не знаю?       Монстр казался польщённым, он закивал, как сломанный китайский болванчик, продолжая плотоядно лыбиться.       — Того, насколько твоё появление ценно для короля… Он приказал охранять Лилит, — скрипучий голос наполнился нотками фальшивой насмешливой заботы, — не трогать Лилит, выполнять просьбы Лилит…       Селене ой как не понравилось сказанное, как не понравилось и то, что она пока не могла точно знать, каков здесь процент правды.       Она скрестила руки на груди, выпрямилась и взглянула холодно и задумчиво, решив, что нужно давить, брать быка за рога, иначе этот гнилой ублюдок так и будет насмехаться.       — Это как-то связано с тем, что меня избрали, утащили с земли и бросили в Тотспел?       Монстр перестал лыбиться. Глаза его (вернее, то, что от них осталось) выпучились, а зубастый рот сжался в страхе или же безумном горе. Селена поняла, что попала в точку, но сдержала ухмылку, лишь поджав губы.       — Оооо ты избранная, это точно, как и Зигза был когда-то… избран, — чудище замотало головой, словно отчаянно пытаясь отогнать воспоминания, что капюшон его изорванной рясы едва не слетел с черепа, — Зигза не оправдал надеееежд и обречён на вееееечные муки!       Селена наблюдала за его душеизлияниями, думая над тем, как же выяснить ещё что-то, но Зигза вдруг резко схватил её за запястье своей неестественно длинной когтистой лапой, похожей на высохшую лиану. Селена вспомнила свой сон и вскрикнула, пытаясь вырваться. Самообладание подвело, сорвав маску невозмутимости, обнажая её страх и омерзение. Паника захлестнула настолько, что даже здравая мысль и вера в то, что Мальбонте на самом деле приказал её не трогать, не облегчала положения.       — Пусти меня! — заорала она так, что плотоядные цветоженщиноптицы встрепенулись и недовольно загалдели, крутя распустившимися бутонами голов. Но Зигза только сильнее притянул её к себе, впиваясь когтями в кожу. Он оказался невероятно силён для сморщенного сгнившего скелета, все попытки Селены освободиться не имели успеха. Он наклонился к самому её уху, опаляя тошнотворным дыханием, и проскрипел быстро и доверительно.       — Но ты не такая… ты не за грехи… Зигза грешил… грешил, что оказался полезен в аду, но ты… рвалась… горела… хотела прощения… Только он не простит. Он не прощает!       Селена от смрада и сковавшего страха почувствовала, что слабеет и вот-вот упадёт. Но сдаться — значило умереть. А Селена никогда не сдавалась.       — Пусти, чудовище! — прошипела она, огрев его кулаком по отсутствующему носу, и едва не подпрыгнула, охваченная брезгливостью. Он весь напоминал сухое истлевшее ходячее дерево. Монстр заверещал от боли, когда его довольно хрупкий череп получил вмятину, и из-под рассыпавшейся, словно старый пергамент, кожи выполз жирный опарыш. Селену скрутило, она едва не выблевала свой завтрак.       — Это я чудовище?! — вопил он, сильнее впиваясь в её руку, — ты ещё большее чудовище, не смирившаяся стерва!       Селена снова замахнулась, чтобы ударить его. Но вдруг Зигзу что-то резко откинуло от неё на несколько метров, словно его оторвала невидимая рука. Селена трясущимися пальцами принялась тереть порезанное запястье, сквозь пелену охватившего ужаса, наблюдая, как монстр корчится на земле в агонии адской боли.       — Нет, повелитель! Прошууууу! — вопил он, — Зигза не виноват! Зигза не хотел вредить Лилит! Зигза верен Вам и не предал бы, никогдааааа!       Селена повернула голову и увидела Мальбонте, что широкими шагами направлялся к ним. Его глаза источали огонь ярости. Рука была поднята и направлена на скелета, ладонь сжата в кулак, словно он таким образом делал ему больно.       — Прошуууу, повелитель! Зигза только хотел поговорить!       — Странные у тебя способы начать разговор, — буркнула Селена, зажимая рану, из которой по запястью сочилась кровь. Зигза так истошно орал, словно горел заживо, хотя на первый взгляд Мальбонте с ним ничего не делал, но стоило лидеру революции опустить руку, как монстр затих.       — Убирайся отсюда, — холодно приказал Мальбонте, и Зигза поднялся на колени и пополз к лагерю, словно огромный таркан, продолжая что-то раболепить себе под нос.       Селена проводила его злым угрюмым взглядом, пока не поняла, что Мальбонте смотрит на неё.       — Ты цела? — удостоверился он. Но Селена всё ещё пребывала в шоке, но больше от того, что эта монстрятина успела ей наплести.       «Что ещё, блять, значит: я сама рвалась и хотела прощения?!».       — Таких уродов надо в клетке держать! — возмущённо крикнула она, кивнув на загон с цветами-птицами, — как вон тех плотоядных кур! Можно даже вместе с ними его поселить!       Мальбонте приподнял брови, очевидно не совсем понимая, о чём она, но после посмотрел на своих зверушек и не сдержал смешок. Напряжение как-то спало само собой, чему Селена в который раз изумилась.       — Серьёзно! — продолжила негодовать она, но уже по другому поводу, — обычная живность у вас тут не водится? Я надеюсь, я вчера в консервах ела не их мясо?       От этой мысли ком навязчивой тошноты вновь пополз вверх по пищеводу. Селена согнулась, чтобы отдышаться. Сердце от пережитого страха колотилось так, словно она пробежала марафон. Мужчина медленно подошёл к ней, встав совсем близко. Настолько близко, что она почувствовала, как от него пахнет. Летняя гроза, полевые травы…       Внезапно смутившись, Селена осторожно подняла глаза к его лицу. Она считалась высокой при своём росте, но в сравнении с ним чувствовала себя совсем коротышкой. Мальбонте взял её пораненную руку, бережно, даже ласково, и осмотрел её.       — Порез не глубокий. Будь ты бессмертной, он бы уже затянулся. Селена вскинула брови в удивлении, кривя губы от боли.       — Нет, я не собираюсь умирать даже ради того, чтобы на мне всё заживало, как на собаке, — она фыркнула. Мальбонте отпустил её, но не отступил, снова переведя задумчивый взгляд на галдящих «кур». Он усмехнулся.       — Отвечу на твой вердикт: нет, это не куры и не их аналог, и их точно не едят. Селена почувствовала себя полной дурой за своё предположение и тоже посмотрела на загон.       — Тогда зачем ты их разводишь, да ещё в таком количестве?       Только сейчас она заметила, что страшных птиц там сотня, а то и больше, просто некоторые прятались в земляных углублениях, наподобие небольших землянок, а теперь начали выползать.       — На небесах часто бушевали войны между Адом и Раем. Ангелы и демоны пытались всеми способами перетянуть одеяло на свою сторону, чтобы полностью уничтожить противников, — заговорил он задумчиво, оглядывая птиц с мрачным восхищением, — но ещё тогда каждая из сторон мечтала заполучить в ряды своей армии этих птиц. Их называют: Субантры. Они сильные, выносливые и беспощадные. Идеальные воины. Но приручить их не удавалось никому.       Селене стало не по себе, она представила, как эти гарпии рвут других пернатых в ошметки своими клювами, акульими зубами и мечелапами. Она отошла на шаг, выставив перед собой руки в сдающимся жесте.       — Хорошо. Ты первый, кому удалось приручить этих… как их там? У меня нет ни малейшего желания участвовать в вашей войне, я только надеюсь, что…       «Что это, твою мать, стоит того, и «верхушка» действительно обнаглела! Потому что в противном случае всё, что происходит — не революция, а жёсткий захват власти с целью мирового господства!».       Мальбонте смотрел на птиц так, словно видел каждую из них, но при этом не замечал ни одну. Селена снова проследила за этим взглядом, переведя внимание на профиль мужчины. Идеальный, выточенный профиль серьёзного и целеустремленного человека. Он выглядел тем, кто действительно добивается своих целей любым способом, и это достойно уважения. Но чтобы окончательно понять его, Селене было нужно узнать его историю, узнать причины всего того, что он делает. Но она не хотела вникать в местные конфликты. Не хотела становиться частью всего этого так плотно.       «Мне нет до этого дела. Мои родственники не очень-то спешили помогать мне, когда я в этом нуждалась. А всех людей (существ) в мире не спасёшь».       Всё, что Селена хотела — попасть домой и вернуться к своей работе. А для этого нужно выяснить, какого хрена происходит с ней самой, и что там плёл этот полуразвалившийся мудак…       — Что ты хотела сказать? — напомнил ей Мальбонте, и Селена поняла, что молчание значительно затянулось. Она опомнилась, передёрнула плечами и добавила несколько заторможено:       — Я надеюсь, что не столкнусь с такой птичкой на улицах лагеря нос к носу.       Мальбонте на это посмотрел на неё в упор. Жестко. Проницательно. Словно пытался прочесть каждую грань её души. Селена успела возненавидеть, когда он так делал, и поспешно отвернулась, на что мужчина медленно улыбнулся собственным мыслям.       — Тебя они не тронут. Я не позволю, — сказал он твёрдо, и её кожу под платьем пронзил легкий электрический разряд, от которого поползли мурашки. Селена привыкла сама властвовать над всем и вся, держать всё под контролем, она забыла, что значит забота, даже в таком странном воплощении. А уж мужчин, пытающихся влезть в её жизнь с помощью мыльных, штампованных фраз, на которые ведутся одновременно десятки дурочек, она могла раскусить сразу же. Но Мальбонте был другим… загадочным и властным, но в то же время умным, волевым и прямолинейным. Когда он говорил, ему непроизвольно хотелось верить. Он был из тех, кто всегда исполняет свои обещания, и держит данное слово. Довольно редкое качество в 21-м веке, а потому и такое ценное.       Но Селена знала, что прельщаться его чрезмерным вниманием не стоит, но всё же на миг… на ничтожный миг позволила себе слабость наивных мечтаний.       «Если бы мы только могли встретиться в привычном для меня мире, без вот этого всего… думаю, мы бы поладили».       Она чувствовала, что Мальбонте наблюдает за ней, и мысленно чертыхнулась, когда щёки опять залил жгучий румянец.       Но новая мысль, постучавшаяся в сознание, разом отрезвила её.       — Тот… ходячий труп назвал меня несмирившейся… сказал, что я, якобы, рвалась сама в эти… «избранные». Ты, случайно, не знаешь, что это значит?       «Если ты честен, будь честен до конца».       Она отбросила смущение, посмотрев в чёрные глаза мужчины жёстко и требовательно. Он выдержал её взгляд. Селена ожидала, что усмехнётся и увильнёт, но Мальбонте остался серьёзен.       — Помнишь, ты просила поделиться с тобой, когда я буду уверен в своих догадках на твой счёт? — спросил он, и Селена напряглась всем телом, прикусив губу, и кивнула.       — Угу… Мальбонте повторил её жест, но, скорее, невольно.       — Так вот я думаю, что ты…       — Мой король! — окликнул его запыхавшийся азиат, который нёсся к ним со стороны лагеря на всех парах.       «Чтоб тебя куры склевали», — закатила глаза Селена, чувствуя мандраж волнения и раздражения. Мальбонте обернулся к нему.       — Вы велели доложить, если с девчонкой в камере станет совсем плохо.       Селена резко повернулась к архидемону, предчувствуя неладное. Это «неладное» прямо-таки окатило волной арктического холода.       — С какой девчонкой?! С Вики что ли?!       «Блять, только не говори, что она там умерла… снова, а я ничем не помогла!».       Совесть, уже и так точащая на неё зуб, ей этого не простит, и Селена прекрасно это знала. Она рванула в сторону лагеря, никого не дожидаясь. Подгоняемая адреналином, она пару раз упала, ободрав колени, и чуть не сбила прогуливающегося деда с посохом, но добежала до злополучной камеры, в придачу сломав ноготь о чёртову щеколду.       Дыхание подвело, и в горле жутко пересохло. Селена с визжащим скрипом распахнула дверь, и влетела в тёмную камеру. Но тут же застыла на пороге, пораженная ужасом.       Вики висела на цепях, вся в поту, тряслась от лихорадки и что-то безраздельно шептала себе под нос. Но Селену поразило другое.       Тьма.       Она, словно сомкнулась кольцом вокруг пленницы — живая, вязкая и страшная. В камере было темно, но то было обыденным, в отличии от…       На миг Селене показалось, что то, обступившее Вики, обернулось к ней и улыбнулось жутким зубастым ртом, над которым сверкнули два горящих огнём глаза.       — Бориииись, — шепнуло это нечто, — прощения не заслужить, ты это знаааааешь.       Селена отшатнулась обратно к двери, чуть не упав от ужаса. Она моргнула, зажмурилась, но когда снова открыла глаза, видение исчезло. Было по-прежнему темно, и Вики продолжала что-то бубнить, но…       «Показалось?!» — лихорадочно сообразила Селена, безумно озираясь по сторонам.       «Хрен там! Нормальных людей так не глючит! А я никогда не страдала псих. расстройствами, иначе бы меня не допустили к проектированию мостов!»       Не успела она прийти в себя, как за её спиной раздались спокойные тяжелые шаги. Мальбонте вошёл в камеру, будто бы и не удивившись состоянию Вики. Азиат возник следом, смотря как-то растеряно, словно это его вина. Селену этот взгляд привёл в бешенство.       — Ты что, пытал её, сучонок?! — выкрикнула она, едва на него не бросившись. Но остановилась, с недоверием покосившись на Мальбонте.       «Или это ты приказал?!».       Она немного успокоилась под его взглядом и сказала уже сдержаннее.       — Не моё дело, что происходит между вами, но это не значит, что я останусь в стороне, если дело дойдет до крайностей.       «Чёрт! Не хотела же лезть, а всё равно подставилась!», — отругала она себя, но Мальбонте ответил незамедлительно.       — Крайностей не будет, не волнуйся.       Он сказал это так, что Селена в который раз опешила. Судя по тому, кем являлся он в этом мире бессмертных, Селена даже при большом желании не смогла бы как-то ему навредить. Она была всего лишь человеком — букашкой на фоне вечности. Однако он, почему-то, относился с уважением даже к её выпадам.       Пока она стояла, застывшая от шока, тот, кого местные называли королём, кивнул азиату:       — Сними её и отнеси ко мне.       Тот, зыркнув на Селену злобно, принялся исполнять. Зазвенели кандалы, и обмякшая Вики вскоре рухнула ему в руки, безвольно повиснув.       — Фенцио, — Мальбонте оглянулся через плечо. Только сейчас Селена заметила того деда, которого чуть не сшибла по дороге сюда.       «Застыл в дверях, но всё также злорадно лыбится. Вот сволочь-то».       — Лекаря в мои покои. Живо. С этими словами Мальбонте развернулся и, не говоря больше ни слова, пошёл прочь.       Вики очнулась, когда солнце уже село, и на лагерь наползла ночь. Лекарь колдовал над ней, не позволяя свалиться с постели в очередном приступе. Мальбонте величественно сидел в кресле у кровати, а Селена, нервно заламывая пальцы рук, расположилась на противоположном краю постели, поглядывая то на сгорающую в чудовищной лихорадке кузину, то на разбитое зеркало, окровавленные осколки которого валялись по всему полу.       «Когда ты посмотрела в зеркало, оно треснуло, не выдержав грязи твоей души…» — сказал ей Лиам после их первого ужина в отеле, — «от себя не убежишь…»       Селена тогда ещё спросила, что за чушь он несёт. Но сейчас, видя это зеркало, треснувшее от удара, испачканное каплями крови, ей стало не по себе.       «Однажды ты пыталась раскрасить потерявшую краски жизнь своей кровью… Ты сказала, что гналась за чем-то, пока не поняла, что просто убегала от самой себя…»       Его слова клеймом остались на сознании. Печальный бархатный голос зазвучал в голове, и Селена обняла себя руками, чтобы унять дрожь.       «Неужели, Лиам тоже что-то знал… существовал ли он или был лишь иллюзией, как и весь Тотспел? И… почему Мальбонте разбил зеркало в своей спальне и до сих пор не убрал осколки?».       Голова болела.       Вики открыла глаза, и внимание Селены целиком перешло на неё и на то, что происходило дальше.       — Она очнулась. Можешь идти.       Мальбонте выпроводил лекаря, но Селена осталась сидеть, сложив руки на коленях, хоть и чувствовала себя неуютно. Даже лишней, потому что диалог, который произошёл дальше между двумя врагами, попросту не мог уложиться в голове простого, далекого от темы обывателя.       Всё, что поняла Селена, с трудом переваривая информацию, что Вики является каким-то сосудом, который не по своей воле вобрал в себя часть сил Мальбонте. Она уравновесила его бесконтрольную мощь, и теперь способна видеть его воспоминания. Селена поёрзала, ощущая себя не в своей тарелке. На грани безумия. Посмотрела на сидящего в кресле мужчину, который, словно только сейчас предстал перед ней в своём истинном облике, хотя на первый взгляд ничего в нём не изменилось.       Но в общении с Вики он больше не был непосредственным обладателем тонкого юмора, каким предстал перед Селеной в его кабинете и у реки. Теперь это был холодный и сильный правитель, знающий себе цену, полный мощи и достоинства. Хоть и внешне Мальбонте казался расслабленным и равнодушным, даже скучающим… Селена поняла, что и Вики ощущает то же самое, находясь здесь с ним.       Он говорил что-то об обрыве… о том, как ему было страшно, о том, как его окружили, но Вики успокоила. Селена словно сама всё это увидела. Брошенного всеми мальчика, окруженного недоброжелателями и загнанного в угол, словно волчонка. Она невольно вспомнила свою реплику в лесу и его странную реакцию. Пазл в голове сложился, и она опустила голову, едва не сгорев со стыда. Но вместе с тем слушала каждое их слово с жадным, отчаянным любопытством.       Лицо Мальбонте, наклонившегося над кузиной, снова обрело холодные оттенки.       — Если бы я точно знал, что если убью тебя, сила не пропадёт, а вернётся ко мне… Я бы так и сделал, — он всё-таки отстранился от Вики и вернулся в своё кресло, положив на подлокотники мускулистые сильные руки, — но я слишком долго этого ждал, не могу рисковать.       Он говорил это просто, без злобы и угроз, словно рассуждая сам с собой, рассказывая один из возможных исходов событий. Селена замерла, ощущая ком в горле. Она только сейчас в полной мере осознала всю серьёзность возникшей ситуации, в которую оказалась втянута.       — Поэтому тебе нечего опасаться… Я буду ласков и добр с тобой. Хочу, чтобы ты поняла, что я тебе не враг, и мы можем быть заодно. Но предупреждаю, что если ты откажешься, если сама выберешь сторону моего противника, поверь, не будет врага беспощаднее, чем я.        Мальбонте предложил Вики сделку, из чего Селена поняла, что сестрицу он врагом не считает и хочет переманить на свою сторону. Но Уокер была иного мнения.       Тогда мужчина напряженно впился пальцами в бархатную тёмно-зелёную обивку и спокойно произнёс.       — Ты и не должна мне верить. Обо мне было много слухов, но я развею их. Ты готова выслушать меня?       Его взгляд на мгновение скользнул по Селене, и та ощутила кожей заложенный в нём посыл.       Вопрос касался и её тоже.        — Нет! Не готова! — выпалила Вики в каком-то болезненном отчаянии. И Селена хмуро уставилась на неё, но промолчала, сбитая с толку услышанным. Мальбонте сжал губы, отвернулся, глядя некоторое время куда-то в пол.       — Ты не хочешь даже выслушать меня? — спросил он тихо, с ноткой сдерживаемого гнева. Селена приподнялась с кровати, желая вмешаться, хоть и не была уверена, стоит ли. Вики отвернулась от мужчины, посмотрела в сторону, скрывая слёзы.       — Нет… — выдохнула она брезгливо. Селена догадывалась, что причины такого поведения у кузины имеются, и дело тут не только в цепях и ангаре, из которого Мальбонте лично её и вытащил. Селена не знала, как бы сама общалась в подобной ситуации с тем, кто над ней так измывался… скорее всего, вцепилась бы ему в глаза, хоть это и неразумно. Но всё же выслушала бы. В любом конфликте, который не касается тебя напрямую, важно знать и понимать мотивы обеих сторон. Для полноты картины, особенно, если ты находишься на распутье и не знаешь, к кому из них примкнуть.       Мальбонте хлопнул по подлокотнику, так резко, что обе девушки вздрогнули.       — Ты на ИХ стороне, несмотря на то, что я хочу рассказать тебе, как было: несмотря на то, что они скрывают от тебя всю правду?!       Вики на это повернулась к нему и, вся дрожа, злобно прокричала:        — Я не на их стороне! Я не с ТОБОЙ!       Слова, подействовавшие на Мальбонте, как красная тряпка на быка. Селена кожей ощутила повисшую угрозу и нервно сглотнула, не зная, что предпринять. Позиция стороннего наблюдателя стала для неё тесной. Он вскочил, бросился к кровати, лихорадочно схватил Вики за запястья и дёрнул, вынуждая ту посмотреть на него.       — Как я могу быть виновным в том, что родился таким сильным?! — выпалил он с каким-то фанатичным болезненным блеском в глазах, словно готовился вывернуть душу и выложить её у ног Уокер, хоть той это было и не нужно, хоть и знал, что она бы растоптала всю эту подноготную и плюнула в неё, — я был мал и не всегда контролировал свою силу. Меня начали бояться. Я кое-что сделал… — голос дрогнул, но от злости, а не печали, а вот лицо Мальбонте на миг сбросило с себя маску ледяного равнодушия, отразив сожаление. Он замолчал… Было видно, что его одолевают противоречивые эмоции, настолько сильные, что даже ему — специалисту по самообладанию — едва удавалось скрыть их. Кашлянул и продолжил с ноткой презрения:        — Я кое-что сделал, и на меня началась охота.       — Что ты сделал? — Вики и Селена спросили чуть ли не одновременно. Но Мальбонте покачал головой:        — Нет…       — Нет? — переспросила Уокер, чуть ли не издеваясь.       — Расскажи! — вопреки реакции кузины потребовала Селена, но Мальбонте снова покачал головой.       — Нет, вы не готовы. Слишком рано. Вики сжала зубы. Селена моргнула в недоумении:        — В каком смысле рано? Что мешает рассказать сейчас? Недоумение сменилось подозрением, но вместе с тем и колющим любопытством.       — Вы ещё не знаете всего и можете понять меня неправильно, — отозвался Мальбонте, на что Вики продемонстрировала всем видом, как относится к нему и его словам. Она не слушала, но он упрямо продолжал, словно это было важнее всего на свете, что ради понимания Уокер, Мальбонте был готов унизиться перед ней, лишь бы донести ту самую правду, о которой упоминал ранее. Селене стало его жаль. Она бы распинаться точно не стала. Значит, у него попросту не было иного выхода.       — В итоге они решили, что я опасен, и что нужно исследовать мои силы. Я словно стал чумным. Печаль и боль следовали за мной по пятам… Мама молилась за меня плачущим девам, но я оказался тем, за кого нельзя молиться. — Его лицо исказилось ненавистью и яростью. — Я был совсем мал, а Шепфа запретил за меня молиться… Ангелы, поняв это, решили оградить меня от всех. Но родители не могли позволить ангелам отобрать у них сына. Они выкрали меня и спрятали в лабиринте. Я прятался там, пока однажды ко мне не пришла девочка. Вот так… случайно заглянула, не ожидая, что найдёт самое разыскиваемое чудовище.       На последнем слове его губы скривились в злобном оскале, насмехающимся над собственным же сравнением.       — Я помню, — бросила Вики, даже не глядя на него.       — Ты видела всё, что произошло? — спросил Мальбонте уже спокойнее.       — О чем ты? — не поняла она. Он усмехнулся, но как-то печально и сказал:        — Отцу пришлось убить её… чтобы она не рассказала о том, что видела меня. Это было первым убийством ребёнка. И кровь этой девочки, впитавшаяся в землю, стала отравой для лабиринта. Проклятье сада Адама и Евы. «Отныне всяк сюда входящий становился заложником своих страхов и желаний».       Селена почувствовала вкус пепла на языке. Она опустила голову, переваривая услышанное.       — Твои родители были такими жестокими! , — выдала Вики, на что Мальбонте, хмыкнув, покосился на неё:        — Легко рассуждать о таком, лёжа в тёплой постели и безопасности, Вики. Проклятье было таким сильным, что все ощутили его зарождение. Шепфа мгновенно прознал, где мы находились. Знаешь, каким является высшее наказание Шепфа?

***

      Когда рассказ закончился, Мальбонте стоял у камина. Пламя освещало профиль его лица — жесткого, непримиримого лица.       Вики сидела, обняв руками колени, смотрела на него с жалостью, но вместе с тем с какими-то сомнениями и прежней неприязнью, словно что-то не давало ей до конца посочувствовать ему.       Селена всё также находилась на краю кровати, тоже обняв себя руками. Её била мелкая навязчивая дрожь. По щекам текли невидимые тоненькие потоки слёз, которые удалось частично сдержать. Селена не помнила, когда плакала в последний раз. Наверное, в тот день после неудачной встречи с потенциальными усыновителями. И больше ни разу.       Точно. Волчонок.       Она тоже была волчонком. Всю свою жизнь только и делала, что выживала, несмотря на жестокость мира, цеплялась за жизнь и своё место под солнцем зубами и ногтями. А миру было плевать.       Мальбонте также как и она потерял родителей. С тем лишь отличием, что его семью у него отняли, сперва доведя до полного безумного, страшного отчаянья. Селена и представить не могла, что сделала бы с человеком, погубившим её родных, если бы имела достаточно власти и сил.       А она бы добилась этой власти! Любой ценой!       «Слова, что месть не избавляет от боли — полная хрень. От боли, блять, ничего не избавляет! А месть хотя бы даёт удовлетворение, чувство, что справедливость восстановлена, но если виновник не понёс наказание, это же самое чувство, не получив своего корма, просто сожрёт изнутри тебя самого».       Она понимала его стремление отомстить. Небеса и правда мало чем отличались от земли.       Просто всё, что творилось здесь, было чересчур… масштабным. Но на земле тоже есть те, кто имеет власть, и думает, что волен распоряжаться судьбами других и карать их по своему усмотрению, иногда без суда и следствия. Селена ненавидела таких людей, но… сама не заметила, как, выбившись наверх, тоже превратилась в жестокую высокомерную тварь, переступающую через тех, кто слабее.       Совесть снова гаденько захихикала в груди:       «А я же говорила…».       Но Селена в этот раз приняла укол спокойно.       «Я пересмотрю своё поведение. Я не стану уподобляться тем, кого презирала всю жизнь».       История Мальбонте что-то в ней всколыхнула, перевернула с ног на голову всё нутро, задевая глубоко личное.       Его пытались сломать и подстроить под надуманные стандарты с самого рождения, хоть он и отличался ото всех остальных, был и остаётся уникальным. Но уникальность не любят и боятся даже те, кому для жизни отмеряна вечность. Пытались переломить, а когда поняли, что не могут, решили уничтожить.       «Что это, блять, за Создатель, который позволил своим выродкам так издеваться над напуганным ребенком, да ещё и сам дал добро вместо того, чтобы помочь ему контролировать… силу?!»       Селена была готова поклясться, что если ещё раз услышит дурацкие церковные проповеди на тему: «Он любит всех одинаково…». То просто рассмеется в лицо священнику самым гнусным образом*. Она не была верующей, но сейчас, узнав правду, и вовсе разочаровалась в религии.       Они с Вики молчали, словно не замечая друг друга. Мальбонте, не оборачиваясь к ним, подал голос.       — Уже поздно. Вики, ты можешь остаться здесь, если хочешь, — он улыбнулся сам себе, — в других комнатах не так тепло.       «Это точно…» — мысленно фыркнула Селена, тоже глядя на уютно пылающий камин. В её спальне вместо него зияла дыра в потолке, но жаловаться всё равно не приходилось. Хотя бы отдельная комната и кровать, а не подстилка в общей казарме. Но её удивило и смутило предложение мужчины, хоть и не было похоже, что оно таит в себе какой-то пошлый намёк.       — Я хотела бы переночевать в другой комнате, — твёрдо выдала Вики, всем видом показывая, как хочет поскорее сбежать отсюда… от его общества.       Мальбонте равнодушно кивнул, не сводя глаз с огня. В них мелькали отблески пламени, что придавало и без того серьёзному взгляду зловещий вид.       «Он одинок… хоть и скрывает это под маской холода», — поняла Селена, ощущая резь в груди, за которой пришло тепло… Она угадала без труда, потому что была такая же. Работала допоздна, упахивалась, нагружала до предела тело и голову, но уже не потому, что стремилась к ещё бОльшим успехам, а чтобы не ощущать этого вездесущего, сосущего одиночества, что подкарауливало в темноте холодной квартиры, стоило ей переступить порог. Но в отличии от неё Мальбонте был лишён надменности, не считал нужным прятать свою трагедию за столь отталкивающими стенами, и за это Селена его тоже уважала.       — Как знаешь, — сказал он.       Вики, несмотря на слабость от прошедшей лихорадки, выбралась из-под одеяла и поплелась к двери.       — Селена… — позвала она тихо, и Селена вздрогнула, подняв голову на кузину, — ты идёшь?       «Действительно, что это я…» — подумала она, смутившись самой себя, и ответила растеряно.       — Да… я… — она поднялась следом, — можем пойти ко мне, там… неплохо.       Вики, казалось, это предложение очень обрадовало. Она вышла за дверь, ожидая Селену, а та, в последний раз взглянув на спину Мальбонте и подумав о том, стоит ли сказать ему хоть что-то… всё же не смогла найти слов и пошла к выходу.       Она с ужасом поймала себя на том, что не хочет пока уходить… уходить вот так, после того, как он излил им душу. Мужчинам это сложнее. Всегда. Они предпочитают держать всё в себе. Селена тоже… предпочитала.       «Ему нужна поддержка, хоть он и не покажет…». Селена бы ни за что не показала. Но между тем Мальбонте не ныл, не жаловался, не просил ему сочувствовать. Просто говорил, словно о ком-то другом, желая, чтобы его поняли. Вернее, даже не его самого, а мотивы его поступков. То, из-за чего он ведёт войну.       «Всем плевать, что ты чувствуешь… всем. Или нет?».       Селене не плевать. Бессмысленно отрицать. Ей. Не. Плевать.       У неё осталось много вопросов. Они плыли перед глазами, один за другим, словно облака.       А, может, Селена просто искала повод задержаться?       Подумав об этом, она твёрдо решила, что не время, хоть и знала, что сегодняшней ночью точно не уснёт. Размышления и путаница просто разорвут её голову. Она переступила порог, но Мальбонте вдруг окликнул:       — Лилит, постой. — Селена снова замерла, ощущая удары сердца в глотке. Она с опаской кивнула Вики, этим жестом дав понять, что всё в порядке. Кузина скрылась во тьме коридора, и Селена проводила её взглядом, подумав о странной двойственности собственной личности. Селена/Лилит. Белая и Чёрная Луна. Противоречия и противоположности. Она не совсем поняла, что значит: «Шепфа разделил Мальбонте на две части», но как сын ангела и демона он тоже вмещал в себя и Тьму, и Свет.       «Ты веришь в судьбу, Лилит?», — прозвучал в её голове его глубокий задумчивый голос. Она сглотнула прежде, чем обернуться.       — Почему ты зовёшь меня Лилит, если знаешь настоящее имя? — спросила она, отчего-то злясь, но в то же время избегая смотреть ему в глаза. Слишком много смятения, Селена не привыкла настолько поддаваться чувствам, не привыкла, чтобы кто-то видел её истинное лицо.       — Потому что ты назвала мне его при нашем знакомстве, — ответил Мальбонте, вновь повернувшись к камину. Его руки, четко очерченный подбородок, скулы, спина и даже крылья выдавали напряжение.       — Я… почему-то не могу назвать другое, — призналась Селена, и увидела, как он ухмыляется уголком рта.       — Не можешь, потому что оно не соответствует твоей натуре… Селена, — сказал он, полуобернувшись и взглянув на неё исподлобья. Обсидианы глаз обжигали, Селена чуть было не бросилась за дверь, но любопытство остановило ее от внезапных порывов. Она встретила его взгляд открыто и жестко и тоже ухмыльнулась.       — Это же самое мне говорил Таролог перед тем, как похитить меня из моей привычной жизни, а ты утверждал, что ничего о нём не знаешь. Может, я и не разбираюсь в нюансах вашего мира, но я не идиотка, Маль… Бонт… Маль-бон-те.       На этот раз пытливый взгляд двух чёрных лун скользнул по её телу, оставляя за собой жгучий след на коже под платьем, несмотря на то, что в нём не было и намёка на похоть.       — Ты не задумывалась над тем, что этого Таролога видишь и чувствуешь только ты?       Селена замерла от столь внезапного и странного вопроса, ощущая, как ком подкатывает к горлу.       «Да нет же! Он не плод моей фантазии! Его портрет висит в отеле Жозефины и Лиама! И в Тотспеле его все знают! Вернее, знают его, но не знают, кто он такой… Бред».       — Ты думаешь, что…       «Нет! Этот бред я вслух не смогу произнести!».       Селена покачала головой, отступив к двери, но вместо неё уткнулась спиной в стену.       — Я лишь предполагаю, — вздохнул Мальбонте, — потому что со мной до… воссоединения моих личностей было то же самое. Добрая сторона имела тело и не подозревала о том, кем является. Ему годами промывали голову, внушали, что его собственная личность — это зло. А вторая, жившая во мраке, была просто сгустком тьмы, являющимся в виде снов, шепота и видений.       Селене было странно слышать, как он говорил о самом себе в третьем лице. Вернее, о своей части.       «Пфф… так и до шизофрении недалеко».       — Мне тяжело всё это представить… — призналась она, потирая запястья, — как ты не сошёл с ума до сих пор? Как не спятил, когда две твои сущности снова сошлись воедино внутри твоей же головы?       Мальбонте на это печально усмехнулся.       Пока Селена отчаянно боролась со своей растерянностью, он направился к ней, остановился слишком близко, бесцеремонно вторгаясь в границы личного пространства, и взгляд его стал серьёзным и беспрекословным.       — Ты поняла всё, что я говорил Вики? Селена ещё больше растерялась, но попыталась взять себя в руки.       — Про сосуды… в общих чертах. — Мальбонте сухо кивнул, поджав губы.       — Хочу, чтобы ты знала кое-что ещё. Я не думал, что это возможно, но она не единственная, кто мог бы вобрать в себя часть моей энергии. Вики просто оказалась рядом, ей повезло. Или нет… как посмотреть.       Селена хлопнула глазами. Отдаленное, еле уловимое осознание того, к чему клонит мужчина, заскреблось о стенки разума.       — Когда это случилось? — внезапно для самой себя спросила она, — когда был этот… ритуал?       — Около земной недели назад, — подумав, ответил Мальбонте, — здесь время тянется иначе.       — Примерно тогда же я рассталась со своей жизнью… и оказалась в Тотспеле, — созналась Селена, совершенно запутавшись, — хорошо… Вики — сосуд. Вы теперь связаны силой, воспоминаниями, общими чувствами и прочим. Но каким образом я-то к этому притянулась?       Селена не хотела верить в совпадения, но те были чересчур удачными.       — Вы с Вики связаны кровью, — твёрдо сказал Мальбонте, — одно поколение одной кровной линии. Она теперь бессмертна, и быть сосудом для моей силы — её уникальная способность, но ты — нет. Ритуал моего возвращения не должен был коснуться тебя на земле, но коснулся. Клеймо избранности, очевидно, уже было на твоей душе, ожидая нужного момента, и он настал.       Селена шумно вдохнула воздух, чувствуя, как дрожат пальцы.       — Что это значит, черт возьми?! — выдавила она, не скрывая накатившей нервозности.       — Это значит, что часть тебя тянется к этой силе, хочет заполучить её. Настолько, что считает её жизненно необходимой. Именно поэтому ты вырвалась из Тотспела, пойдя наперекор своей изначальной цели, и оказалась здесь.       Селену эта истина огорошила. Слишком фантастически, слишком странно, слишком… просто слишком! Мальбонте внимательно следил за её реакцией, думая, продолжать или нет, но всё же продолжил:       — Я не могу забрать её обратно у Вики, но тёмный сосуд — может.       «Тёмный сосуд?! Почему я — тёмный?!», — Селене захотелось расхохотаться.       Мальбонте, словно прочёл её скептичные мысли и пожал плечами.       — Вики пока ещё не является ангелом или демоном. Если её клонит в свет, то тебя в тьму. И наоборот. Вспомни…       Он снова шагнул к ней, сокращая расстояние между ними. Селена припала к стене, чувствуя искрящееся напряжение, повисшее в воздухе. Её дыхание участилось, но почему-то оттолкнуть его не хотелось совсем.       — Совсем недавно… ты так жаждала искупления, тебя словно всё вокруг на это толкало.       Селена округлила глаза. Старуха в парке, Таролог, все в Тотспеле только и говорили, что она должна искупить грехи, должна склонить голову, должна… заслужить свет. Её дыхание на миг замерло, и сердце пропустило удар. Мальбонте прочёл что-то в её глазах и усмехнулся.       — В то же время Вики, наполненная тьмой, убила Сатану, — грудной низкий голос с таким приятным тембром донесся до разума сквозь гул в ушах Селены, — но она всегда была больше ангелом, как и сейчас.       Селена нервно сглотнула, пытаясь убедить саму себя, что всё это — очередной бред. Иначе мозг просто не выдержит. Иначе что-то важное в ней надломится и сгорит. Иначе… она просто перестанет существовать в здравом уме. Селена снова выдохнула.       — Но я не… мне это не нужно. И не было нужно. Зачем мне твоя сила? Зачем мне все эти искупления? С чем таким я по словам твоего… слуги не смирилась?!       — Возможно, ты не помнишь всего о себе. Когда Шепфа разделил меня, моя светлая сторона тоже пребывала в забвении, — задумчиво ответил Мальбонте, и его отстраненность придала Селене сил. Вспыхнуть и возмутиться. Она отлепила свою спину от стены и взглянула на него с вызовом.       — Или ты просто придумал всё это для каких-то своих целей?! С чего мне тебе верить? С чего ты взял, что я — тоже… сосуд?       «Блять, как же это по идиотски звучит!»       Мальбонте остался невозмутим, хоть и в глазах заплясали искорки гнева. Он поднял руку, так, что Селена не успела понять, что он делает, а потому не смогла ни отпрянуть, ни отскочить в сторону. Мужчина осторожно, почти нежно коснулся грубыми пальцами её щеки, невесомо обведя контур скулы. Селена вздрогнула, пораженная этим внезапным касанием, идущим вразрез ситуации. Даже если бы он её ударил — не было бы таким уж неожиданным, как это…       — Я знаю, потому что чувствую тебя также, как и её, несмотря на то, что моей силы в тебе нет. И ты солжёшь, если скажешь, что не ощущаешь того же, — его глаза — глубокие, как Марианский Желоб, и такие же притягательные, смотрели прямо в её душу.       — Кровь не обмануть… Лилит.       «Что… это… значит…? Кровь не обмануть?».       В какой-то момент напряжение между ними достигло высшей точки. Словно в этом лагере не осталось никого, кроме них.       Селена медленно опустила взгляд на его губы. Красивые, пухлые, чувственные и такие манящие…       «Какие же они на вкус?», — невольная мысль, и щеки вновь обожгло жаром, что, подобно горящему свертку ухнул волной тепла в низ живота, затуманивая рассудок. Да, её влекло к нему. Настолько, что даже лёгкое, почти целомудренное, касание его руки, пробуждало в ней странную, неизведанную доселе чувственность. Селена могла бы списать это на свою некоторую неопытность в плане общения с противоположным полом. На своё вездесущее стремление всё контролировать, включая порывы и реакции собственного тела. Она сознательно запирала свою женственность на ключ, не позволяя себе быть слабой ни на мгновение. Но рядом с Мальбонте чувствовала себя именно таковой. Он поражал исходящей от него энергией. Властной, мощной, убедительной.       Селене хотелось верить, что дело в этом… только в этом.       Мальбонте проследил за её взглядом, и в чёрных зрачках, почти полностью затопивших радужку, сверкнуло удивление и какой-то вопрос. Он понял, что она хочет, и о чём думает.       И, осознав, что он это понимает, Селена тут же залилась краской, опустив взгляд, словно пристыженная школьница. Ещё никогда ей не было настолько неловко, но всё же тянуло, всё же хотелось… чего? Поцеловать его? Или даже большего? Она сама не знала. Ей не нравились собственные порывы. Не нравилось и то, что рядом с Мальбонте, мыслить трезво попросту не получалось, и управление телом целиком и полностью брали на себя первобытные животные инстинкты.       Нащупав рукой ручку злополучной двери, Селена ловко, словно кошка, вынырнула в коридор, выскользнув из-под влияния мужчины, но, уже будучи в безопасности, помедлила, всё ещё проклиная себя за свой порыв.       — Я обдумаю твои слова, — сказала она спокойно, холодно и уверенно, хоть пальцы по-прежнему дрожали. Мальбонте теперь смотрел на неё совсем иначе. Как-то особенно, волнующе. От одного взгляда её тело вспыхивало огнём. И Селена поняла, что если она не уйдёт прямо сейчас, то уйти и вовсе просто не сможет. Потому, набрав в грудь воздуха, она невозмутимо добавила: — Спокойной ночи.       И тут же пошла прочь, не оборачиваясь и боясь только того, что мужчина остановит её. Но он не остановил.