Две стороны Луны

      Холодно. Подумала Селена, с трудом приоткрыв глаза. Она в самом деле вся дрожала даже под одеялом, но впервые за несколько ночей чувствовала себя отдохнувшей. В голове пусто, постоянная тревога тоже утихла. Исчезло вездесущее чувство болезненной измотанности и постоянно звенящих от напряжения нервов, состояние, близкое к панике, сошло на нет. Временно. Но передышка желанна, как глоток воды посреди знойной пустыни.       Мальбонте ещё спал, также на спине, прижимая её к себе. Она чувствовала на своём плече тяжесть его руки, его силу и ровное дыхание. Селена, украдкой взглянув в расслабленное лицо мужчины, снова притихла, боясь разбудить. И стала думать, как выбраться незаметно и не потревожить его чуткий сон. Ночная слабость отступила, надолго ли? Разум медленно прояснялся.       «Что же я делаю?» — с мысленным стоном спросила себя Селена, — «зачем подпускаю его так близко?».       Если их секс ещё можно было списать на минутную слабость, на обоюдное желание отвлечься от проблем, перезагрузиться, снять стресс, как она изо всех сил пыталась воспринимать и внушать себе, давя на корню любое проявление сентиментальности, то прошедшая ночь и наступившее утро не позволяли больше отрицать очевидное. Селена поджала губы, всё ещё припухшие от его поцелуев.       С Мальбонте было хорошо… спокойно до умиротворения, как ни с кем другим. Она чувствовала себя маленькой наивной девочкой, вновь способной доверять… Хотя разум твердил о глупости подобной затеи, доверие рождалось на уровне инстинктов. И это чувство посещало Селену в последний раз очень давно, настолько, что почти забылось — стало мифом. Чувство защищенности, тепла и… счастья? Громко сказано… Потому что по мере того как в душе разрасталось это «неизведанное», прямо пропорционально крепла и горечь. Ощущение безнадёжности, смутная, но маячащая всё ближе уверенность в том, что сердце вновь вырвут из груди, стоит ему попытаться впустить в себя что-то хорошее, отогреться… И тело сжималось от предчувствия очередного болезненного удара. Родители, тётя Бекка, Деймон, Лиам…       Она не подпустит. Она больше не проявит губительную слабость. Зачем? Проще ведь ничего не чувствовать. Оставаться бездушной холодной стервой, пусть и платить за то одиночеством. Какая разница? К одиночеству Селена давно привыкла, но к потерям, оставляющим на сердце глубокие саднящие шрамы, привыкнуть невозможно. И единственный способ защититься — не подпускать.       Но она уже подпустила… уже позволила… Как и Мальбонте, чьи чувства, она была уверена, очень походили на её, потому что глубоко в нём тоже жил тот маленький, напуганный и одинокий мальчик, потерявший всех, кого любил, а вместе с ними и доверие к этому миру. Мальчик, которого презирали с самого детства за то, что он родился не таким… И девочка, оставшаяся совсем одна и вынужденная выживать, унижаться и карабкаться вверх, если не к любви, что так жестоко низвергла её обратно в пропасть, то хотя бы к социальному статусу. Эти дети, хоть и жили в разных мирах и в телах холодных, покрытых коркой взрослых, но всё же тянулись друг к другу… Селена ощущала кожей это неимоверное притяжение, зная, что его губительная для неё Сила, беснующаяся внутри неё, здесь невиновна. И всё же… что-то останавливало, не давало Селене целиком открыть перед ним душу, впустить Мальбонте туда полностью. Да и он тоже не спешил, безмолвно отзеркаливая её сомнения… неосознанно… на уровне чувств.       Давно Селена не ощущала такую вездесущую растерянность, словно стоишь на развилке двух дорог, каждая из которых ведёт в пугающую неизвестность, и не знаешь, какой путь правильный. Который принесёт меньше вреда, чем пользы и наоборот? Словно она снова маленькая девочка, стоящая на краю своего первого спроектированного моста, вглядывающаяся с надеждой в то, что ожидает на другом берегу. Ожидает ли? Или все эти фигуры, что ласково ей улыбаются — просто призраки… иллюзии, живущие в городе, которого нет.       Тотспел. Город, не отмеченный ни на одной карте. Даже на картах Мальбонте. Селена специально искала, стоило ему отвернуться. Но тем не менее полудемон знает, как туда добраться.       Грудь сковало мрачное волнение, и она замерла, осторожно подняв глаза на мужчину. Страх смерти и слабость затуманили сознание ночью, ослабили её броню… дали возможность вновь стать обычной женщиной, нуждающейся в заботе и ласке. Но сейчас… рассудок возвращался, неся с собой шумный табун безрадостных догадок, что не оставили места сентиментальным всплескам в голове.       «Как я могла быть такой дурой?», — напряглась Селена, до боли прикусив губу в нарастающей тревоге.       «Я попросила Мальбонте отнести меня в Тотспел. Несмотря на то, что меня там ждёт Прима, которая по какой-то причине избегает его. Но это половина беды… Таролог. Я так обрадовалась, что могу реально скоро встретиться с ним и покончить со всем этим, что совсем забыла о… своих домыслах и открывшихся фактах, которые в случае, если этот мир никакая не иллюзия — игнорировать не получится».       Задержав дыхание и нервно сглотнув, Селена всё же выбралась из-под руки мужчины и, убедившись, что не проснулся, легла на спину, тупо уставившись в потолок.       «Что будет, когда я найду Таролога? Что я ему скажу? Что он скажет мне?».       Она всегда представляла это, как какое-то торжественное награждение победителей в конце соревнования. Таролог скажет, что она молодец, всё поняла, исправилась, и отправит её домой доживать свой век счастливой и простившей себя. Селена медленно прикрыла глаза, выписав самой себе неутешительный вердикт:       «Наивная идиотка».       Но следующие мысли, нарастающие как снежный ком, превратили тревогу в самый настоящий страх.       «А если Таролог — и правда Шепфа? Зигза ведь сказал, что он не прощает таких, как я. А я намереваюсь пойти против него как раз. Тогда… я встречу самого Бога, который меня убьёт?». «Не попадайся ангелам… Шепфа не прощает…»       По коже поползли мурашки паники, и Селена невольно надрывно выдохнула, снова посмотрев на спящего Мальбонте.       «Он сказал, что догадался о том, кто такой Таролог… значит ли это, что между ними случится… решающий бой? Или… своей просьбой я показала ему, что готова предать, и он расценил это, как мой личный выбор? И согласился лично отнести меня к своему врагу, чтобы тот либо принял меня, либо уничтожил? Но… я так и не знаю, за что должна просить прощения…».       Селена точно не собиралась извиняться за то, чего не ведает. Ком встал поперек горла, стало трудно дышать. Паника, накатывающая откуда-то изнутри, едва не заставила спрыгнуть с кровати и начать метаться по комнате, лишь бы как-то унять дрожь в теле.       Мальбонте открыл глаза, моргнул, отгоняя сон, повернул голову, взглянув на замершую в тисках самообладания, побледневшую Селену, у которой не хватило сил на ответный взгляд. Поначалу в его тёмных зрачках поселилось удивление напополам с радостью от того, что она до сих пор здесь и не сбежала. Но потом он без труда понял, что что-то не так.       — Доброе утро, — ухмыльнулся полудемон, но глаза оставались серьёзными и пристально изучающими. Разумеется, он заметил её нервозность. Селена могла бы списать всё на неловкость от того, что проснулась с ним в одной постели, но её состояние выходило за рамки смущения.       — Всё ещё намерена лететь в Тотспел? — спросил он прямо, как назло сразу попав в яблочко. Она не ответила, только опустила глаза, стараясь дышать ровно, хоть сердцебиение сдавало с потрохами. Мальбонте встал с кровати, расчесал волосы небрежным движением пальцев, отряхнул смявшиеся полы своей туники.       — Твоё молчание о многом говорит, — бросил как бы между делом, и Селена поняла, что дальше изображать каменную статую у неё не выйдет. Но… могла ли она доверять ему? Могла во многом! Но что касается цели его жизни и его главного врага… не подставит ли Мальбонте, почуяв в ней ненадёжного союзника? Она медленно выдохнула, собирая в кучу разбежавшиеся в панике мысли.       «Нужно спросить, но аккуратно…».       Селена посмотрела на мужчину, выгнув бровь. И сжав пальцы рук в кулак под одеялом, чтобы унять мандраж.       — Готова, но… хочу знать, что меня там может ждать. Мальбонте хмыкнул, губы снова прорезала усмешка, но глаза оставались холодными.       — А что ты надеешься найти?       — Ответы, — без сомнений выдала Селена, приподнявшись и сбросив край одеяла. Полудемон пожал плечами.       — Значит, так тому и быть.       Она вспыхнула. Нервозность дала свои плоды. Вскочила с постели, отбросив одеяло на пол. Краем глаза заметила, что осколки зеркала кто-то всё же убрал, а на месте стекла осталась одна рама, но сейчас это не имело значения.       — Послушай, ты сказал, что знаешь, кто такой Таролог. Не желаешь поделиться? Сейчас ведь ты, я думаю, уверен в своих догадках, — Селена начала говорить максимально сдержанным тоном, но нарастающее раздражение всё же пробивалось в голосе, и мужчине это явно не нравилось. Усмешка исчезла с его равнодушного нечитаемого лица.       — Лучше тебе самой это узнать, — ответил он, на что её прошила новая волна беспокойства, а с ним и злости.       — Нет! Я хочу знать, с кем имею дело, и кто мой враг! Знать до того, как встречусь с ним лицом к лицу! Мальбонте на это только наклонил голову, бросив угрюмый взгляд исподлобья.       — Справедливо и мудро.       «Издеваешься ты что ли, котопёс с перьями?!» — взорвалась она, сделав к нему два быстрых шага. Ударила бы, да вовремя сдержалась. Глаза горели бессильной яростью.       — Слушай, мне не до шарад! — прорычала Селена прямо в лицо полудемону, — скажи мне, как есть!       Но он на это только скривил губы и чуть поднял бровь. Она видела, что слова рвутся из его рта, но Мальбонте молчал, сжимая зубы до сведённых скул.       — Есть тайны… Лилит, которые не под силу раскрывать тем, кого они не касаются, — начал он медленно и со скрытой угрозой в голосе. Сталь, не терпящая возражений, не подразумевающая новых нападок и приказов с её стороны. Плечи Селены невольно поникли. — Это твой путь, и только ты должна пройти его до конца.       Селена так и стояла, вся трясясь от ярости, со сжатыми кулаками.       — Тогда отведи меня туда, и покончим нахрен с этим! — злобно выдавила она, готовая поклясться, что скоро слетит с катушек от этих ебучих загадок и кого-нибудь убьёт.       Мальбонте оставался серьёзным и задумчивым. Одному чёрту было известно, о чём он сейчас так усиленно размышляет. Он сдержанно кивнул, но Селене ой как не понравился тон и низкий тембр его голоса.       «Как будто приговор, блять, выносит… причём, и мне, и самому себе…»       — Что ж если до сих пор полна решимости, нам лучше отправиться как можно раньше. У меня тоже есть дела.       С этими словами он развернулся и вышел из комнаты, оставив Селену в полном замешательстве.       Он ждал её у кромки леса за лагерем. Она заметила его издалека, уловив невесомую, но давящую ауру мрачной решимости, источаемую Мальбонте. Ветер теребил его бордовые перья прижатых к спине крыльев, раздувал тёмные шелковистые волосы. Кожу Селены кололи тысячи иголок по мере приближения к нему. Она временами оглядывалась, словно боясь, что их застанут. От волнения еле могла не дрожать, мысли в голове одна мрачнее другой, но в итоге она выпрямила плечи, убедив себя в том, что иного выхода просто нет.       «Я умираю, черт возьми. Приступы становятся сильнее, и следующий может меня добить. И хочу, наконец, узнать, что происходит. Моё исцеление и ответы прячутся в Тотспеле, поэтому…».       Она подошла, и Мальбонте лишь повернул в бок голову, не взглянув на Селену. Он только протянул руку.       — Готова?       Она с секунду колебалась, глядя на протянутую ладонь, но в конце концов решительно вложила в неё свои пальцы. Ей так и хотелось что-то сказать… попрощаться, объясниться, расставить точки над i? Но слова замерзали на языке. Мальбонте сделал жест рукой, и в воздухе снова возник портал — светящаяся воронка, ведущая в роковой город.       Вспышка света и лёгкое головокружение. Селена зажмурилась, а когда открыла глаза вновь — дыхание оставило её.       Тотспел. Город-призрак. Город-петля. Город, из которого нет выхода. От домов остались одни развалины — поросшие мхом камни со сгнившими деревянными рамами пустых окон, разбросанные разбитые кирпичи, по которым ползали жуткие огромные жуки, мощеные улицы покрылись густым сорняком, кое-где лежали ржавые колеса от карет и белесые, отполированные солнцем и ветрами кости лошадей. Церковь в конце главной улицы, куда они ходили вместе с Жозефиной, лишилась купола и витражей, вместо которых зияли жуткие, оплетенные паутиной чёрные провалы. Западная стена полностью рухнула, в других чернели дыры. По небу плыли тяжелые низкие серые облака. И стояла гробовая вакуумная тишина.       Селена пошатнулась, неосознанно крепче сжав ладонь Мальбонте.       «Что за чёрт?! Я же сбежала отсюда… самое большее неделю назад!»       Но не было похоже, что город исчез и вымер за столь короткий срок. Если только… время на Небесах не течёт совсем уж по иному. Запустение напоминало прошедшие века, шептало о них, предупреждало, что покой нарушать не стоит.       — Как ты говорил… то, что я видела, было лишь иллюзией?       Мальбонте сухо кивнул. Теперь Селена в полной мере поняла смысл игры, устроенной Тарологом. Она не могла выбраться из Тотспела, пока не освободила заключенные там души… или пока Он не разрешил…       Она высвободила свою руку из пальцев мужчины, вытерла о платье мигом вспотевшую ладошку. И выдохнула, возвращая себе прежнее хладнокровие.       «Была ни была, чёрт подери!».       Селена сделала решительный шаг, но остановилась, обернувшись на своего спутника.       — Дальше я сама, — сказала она, и в голос просочилась неуверенность. Прима, наверняка, ждёт её у руин Отеля или в саду. Медлить нельзя. Селена надеялась, что девочка захочет с ней говорить после того, как та доверилась Мальбонте и привела его с собой. А ещё надеялась, что он останется здесь и не станет её преследовать, чем бы ни кончилось дело.       Мальбонте чуть склонил голову в знак согласия, но ничего не сказал. Его взгляд обжигал холодным пламенем. Селена снова замешкалась, сглотнула и задала последний вопрос:       — Ни о чём предупредить не хочешь?       Он медленно покачал головой. Из стороны в сторону, словно вынося приговор. Ей? Себе? Их… сотрудничеству? Увидит ли она его снова? В груди Селены защемило.       «Тогда прощай…»— мысленно произнесла она, отвернувшись, чтобы Мальбонте не видел её лица, и быстро зашагала вперёд по высокой цепляющейся за платье колючей траве. Вот так просто. Без предисловий. Ничего не значит. Мальбонте ничего не значит. И его судьба тоже. Глубоко внутри что-то шевельнулось. Ложь.       «Лгать самой себе — признак слабости, Лилит, а ты ненавидишь слабость».       Селена не обернулась. Если обернётся, тьма поглотит её. Она неплохо ориентировалась в городе, он был небольшим, и улицы располагались чёткими квадратами. Одна вела к лиману, другой поворот в паб, третий — на ферму, а прямо дорога серпантином уходила вверх и заканчивалась воротами особняка.       Она почти бежала, стараясь не оглядываться по сторонам. Атмосфера смерти, разрушения и памяти давила, угнетала, лишала дыхания с каждым шагом. Пустота и история. Ветхость и пепел на месте когда-то бушующей жизни. Больше нет дам в роскошных нарядах, в шляпках и с веерами, прогуливающихся по мостовой, нет карет, нет отдаленного шума кузни и звона колоколов. Словно возвращается в место, где когда-то вырос, спустя очень много лет, и находишь на месте родной деревни только обломки светлых воспоминаний.       Места всё те же, тот же воздух и та же рябина у родительского дома, но только самого дома уже нет и в помине. Селена смахнула не пойми откуда взявшиеся слёзы со щёк. Тотспел… стал ей родным. Принёс больше красочных и добрых воспоминаний, чем насчитывалось в её реальной жизни.       «Лиам…» — она вздохнула, но взяла себя в руки и пошла дальше. Особняк показался ещё издали, и первыми в глаза бросились последствия пожара. Селена остановилась перевести дыхание, и веки её широко раскрылись от изумления.       Отель стоял, каким она его помнила. Каким покинула. Обгоревшие стены, обвалившаяся кое-где крыша, лопнувшие окна. Но в остальном… нетронутый. Ни временем, ни крушением иллюзий. Всё тот же забор, ухоженная дорожка, скамейки, цветы Жозефины… Заброшенное крыло цело… Даже, мать её, коробка с пожертвованиями стоит у входа!       Селена раздраженно с брезгливостью пнула её, вспомнив, что туда складывали вещи жертв, заточённых в картины. Ком тошноты застрял в горле, когда она толкнула массивные ворота, и те со скрипом легко поддались.       Она не пошла в дом, не было никакого желания попасть под обломки или увидеть тела Лиама и Жозефины… Ей не хотелось думать, что они так и лежат во внутреннем дворике, не преданные земле. Не хотелось представлять, что от Лиама остались одни кости… Скелет в праздничном чёрном одеянии его именин, голый череп, обрамленный серебряными волосами, вечно глядящий в небо пустыми глазницами.       Отогнав фантазии и тошноту, ими вызванную, Селена обогнула дом по хорошо знакомой тропинке и вышла в сад.       Она услышала тихое напевание ещё до того, как успела разочароваться в своих домыслах. До того, как сомнения и отчаянье заползли в голову, а затем и в душу. Прима. Это был её голосок, спутать невозможно. Селена сорвалась с места и пустилась бегом. Дорожки, тропинки, цветы и кусты. Наконец, скамейка под ольхой, которую Селена когда-то так фанатично оттирала, пытаясь выплеснуть злость и негодование.       Прима сидела на ней, что-то мурлыкала себе под нос и болтала ногами. Но, увидев Селену, широко и хитро улыбнулась. Крылышки летучей мыши за её спиной возбужденно задрожали.       — Я уже думала, ты заблудилась, — хихикнула она, вскочив. Подлетела к Селене и крепко её обняла. Селена застыла, не зная, как реагировать, и осторожно отстранила от себя девочку.       — Ничего удивительного, летать я не умею, — бросила она, умолчав о том, с чьей именно помощью оказалась здесь, — о чём ты хотела поговорить? Выкладывай, не будем тратить время на долгие вступления.       Нервы звенели, сердце норовило пробить грудную клетку. Прима закатила глаза:       — Ну ты и зануда, Лилит, — она оскорбленно дёрнула носиком, — только корысть тобой движет, а я, между прочим, соскучилась!       Девочка отошла, рассматривая Селену оценивающе, и в чёрных огромных глазах заплясали бесенята.       — Что тебе надо от меня? — выдавила Селена сквозь зубы, — хочешь быть рядом, чтобы сливать Тарологу информацию обо мне?       Селене казалось, что она на шаг впереди, но Прима ещё больше оскорбилась и даже отскочила.       — Нет! Мы с ним не контактируем!       — Значит, ты всё-таки знаешь его, — ухмыльнулась Селена, решив давить во что бы то ни стало. Это уже не было просто игрой, вопрос жизни и смерти, а счёт шёл на минуты. Прима пожала плечами, мечтательно закатив глаза.       — Его все знают. Но не лично.       Селена улыбнулась как можно естественнее, скрывая нарастающее раздражение.       — Тогда мне нечего тут с тобой делать. Я пришла найти его и знаю, что он где-то здесь.       Она развернулась на каблуках и пошла прочь, предполагая, что девочка побежит за ней. Интуитивно чувствовала, так и случилось. Заинтригованная Прима вприпрыжку бросилась следом.       — Что тебе этот Таролог? Он тебе ничего не скажет, а я вот подготовила сюрприз, который ты точно оценишь.       Селена не поддалась на провокацию, продолжая упорно шагать. Знала, куда. Уповала, что раз в отеле Прима, то Он ждёт её в другом месте… если вообще ждёт.       — Не лезь в дела взрослых, — огрызнулась Селена, — лучше расскажи, что произошло с городом.       Прима усмехнулась, нагнав её, и теперь они шли в одном темпе.       — А что город? Он такой уже много веков. Думаю, о причине ты догадалась.       «Временные капканы для избранных… мало кто из бессмертных знает о них»       — Точно. Я освободила призраков, — кивнула Селена, не сбавляя ход. Прима хихикнула:       — И дух Тотспела ушёл вместе с ними. По коже Селены побежали мурашки, а в голове зазвучал голос Жозефины: «Ты породила дух этого города…».       — Если они были заточены здесь, то кто ты такая? Что значит твоё «первая во всём?». Ты первый призрак Тотспела?       Селена не ждала, что она ответит честно, но спрашивала напрямую, провоцировала, готовая внимательно выслушать и разобрать на атомы любой, даже самый нелепый ответ. Прима рассмеялась:       — Я что, похожа на призрака? — она надула губы, выставила вперед руки и изобразила гримасу, которой когда-то напугала Селену в тёмном коридоре: — Буууу.       — Не на призрака, а на демона, — серьёзно ответила Селена, не разделив весёлости, — но если ты — демон, то кто тогда Берт?       — Берт? — Прима даже остановилась в изумлении, — при чём тут Берт?       — А ты не знала? — Селена тоже остановилась, оглянувшись на неё и тяжело дыша. От быстрой ходьбы даже бок закололо, — он у нас тоже теперь пернатый, вот только перья серые, а ещё он в лагере Мальбонте, перешёл на его сторону.       Прима хлопнула огромными глазами, пожевала губы в явном волнении, но ничего не ответила. Селена сполна насладилась своей маленькой победой. Эта девочка знает больше, чем говорит. Но не всё… иначе бы не испытала такого удивления, не была застана врасплох. Значит, «игру» контролирует не она, хоть и знает правила.       Увидев шатёр, Селена остолбенела.       — Да ж блять! — вырвалось у неё, на что Прима поморщилась и цокнула языком.       — Как некультурно, Лилит… Выражаешься, как сапожница.       Но Селена только отмахнулась, как от назойливого комара. Шатёр — когда-то полностью заброшенный и похожий на рваную декорацию ужастика — стоял, словно его только что натянули. Свежее яркое пятно на фоне упадка и разложения. Вдох, стремительный выдох.       «Финишная прямая!» — мысль, стрельнувшая в висках. Селена не думала больше ни о чём. Рванула с места, как и в тот первый раз, придя сюда с Бертом. Услышала за спиной недовольный оклик Примы:       — Ты сумасшедшая!       Она остановилась, как вкопанная перед самым входом. Он манил… внутри всё так же царила тьма… не обычная темнота в комнате без света, а Тьма… Но Селена уже не боялась её. Она боялась только… что полученные ответы не совпадут с её ожиданиями. Что несмотря на все усилия и надежды, домой она не вернётся никогда. Она лихорадочно задышала, обернулась на Приму в сомнениях, но та осталась на месте. Смотрела на Селену спокойно и чуть кивнула в знак того, что так тому и быть.       Чему быть? Селена с тревогой посмотрела на шатёр. То же самое ощущение опасности аурой окутало всё вокруг, отрезая путь назад.       «Пошло всё нахуй. Пора с этим покончить!» — подумала Селена и резко отдёрнула завесь, бросая вызов тьме и всему, что пряталось в ней.       Она вошла. Сразу без труда распознала каждый уголок, каждое очертание мебели, хоть и в кромешной мгле не видела толком ничего. Было убрано и пахло благовониями и свечами, посредине стоял стол с поблёскивающим на нём шаром, а за ним сидела фигура в плаще. Сердце пропустило удар.       «Он здесь. Это Он. Кто он?»       — Здравствуй, Селена, — поприветствовал Он, назвав её настоящее имя, и в горле Селены мгновенно пересохло. Она откашлялась и гордо выпрямила плечи.       — К чему это обилие декораций? Зачем всё? Новая игра? Или я заслужила свой приз? В густом воздухе поползли нотки угрозы. Таролог протянул руку.       — Ты слишком напряжена, сядь, — он указал на стул напротив.       — Не хочу я садиться! — Селена была слишком возбуждена, чтобы вести неторопливые светские беседы, зла и напугана, полна решимости покончить со всем.       — Ты явился, дал мне себя найти, значит, я заслужила… прошла свой путь! Кто ты? Как мне вернуться домой?!       Таролог молчал, и она уже испугалась, что он просто исчезнет, поймёт, что она не выучила урок. Сила в венах дала о себе знать, окрашивая жилы тьмой, обжигая изнутри. Селена скривилась от боли, прижав запястья к животу.       — Ты поняла очень многое, Селена. И в самом деле была на верном пути… но… кое-что изменилось.       Голос… мягкий, тихий… зловещий… не принадлежащий ни мужчине, ни женщине, будоражил, проникал в сердце ядовитыми иглами. Обволакивал, подчинял своей воле… Заставлял покорно молчать, хоть боль усиливалась.       — Я обещал, что покажу тебе своё лицо рано или поздно. Говорил, что меня тянет к тебе, и это правда. Я ждал тебя много веков… мучительных веков…       Селена вскинула голову в потрясении, близком к истерике.       «Веков? Что это, чёрт возьми, значит?! Что с тех пор, как я покинула землю и свою жизнь, прошли века?!».       Её обдало таким холодом, что ноги подогнулись, и Селена рухнула на стул, обреченно уставившись в пол. Приступ усиливался… скоро начнутся видения… как же это остановить…       — Но вот мы оба здесь. Снова. Конец твоего пути, где ты всё сделала правильно. Достойно, пусть и не так, как я хотел изначально.       — Кто ты…? — спросила она тихо упавшим голосом, — скажи пожалуйста… Ты и есть Шепфа? Создатель всего мира? Бог?       В шатре поселилось физически ощутимое изумление. Душное, страшное, нагнетающее. Вездесущее, мать его! Селена затаила дыхание, воздух сам застрял в глотке.       А Таролог… неожиданно захохотал. И смех этот проморозил до костей, но и заставил её чувствовать себя полной дурой. Селена сжала кулаки, превозмогая боль, и пронзила фигуру напротив злым колким взглядом.       — Что смешного?!       Смех тут же стих. Снова послышался ровный безэмоциональный голос:       — Нет, Селена. Я не Шепфа. Но мне приятно, что ты оценила по достоинству моё могущество. Думаю, теперь ты действительно готова. Пора раскрыть оставшиеся карты. Он вынул откуда-то и положил перед ней на стол маленький прямоугольный бумажный листочек. Шар вдруг засветился, замерцал, освещая аркан. Старик в короне, сидящий на троне с золотым скипетром.       — Император… — пояснил Таролог, усмехаясь из-под плаща, — в прямом положении означает лидерство и превосходство разума, авторитет и амбиции. В перевёрнутом же — эмоциональную незрелость, зависимость, слабость и бунтарство. Селена внимательно поглядела на карту, прикусив губу.       — Он прямой, — напряженно сказала она, не зная, чего ожидать. Освобождения? Будет ли оно? Надежда воспела в сердце, взлетела так высоко, что если упадёт, разобьётся насмерть.       — Верно, — согласился Таролог, вытянул бледную человеческую ладонь и поднёс к своему капюшону.       — Сейчас тебе многое станет ясно.       — Лилит, иди сюда скорее! — раздалось за пределами шатра. Селена вздрогнула, раздраженно поёрзала на стуле, повернулась.       «Не сейчас, Прима!» — простонала она умоляюще. Таролог замер, превратился в неживую статую.       — Продолжай, прошу тебя! Покажи мне! Но он не пошевелился.       — Селена! — до боли знакомый голос пригвоздил её к стулу, заставив выпрямиться и задрожать, словно струна.       — Селена, милая, ты там? — голос, полный тревоги… голос, который она старалась забыть десять лет. Голос, который она так любила слушать по вечерам, засыпая… Голос, который бы не спутала ни с каким другим.       Голос Деймона.