***
Селена пропахала по меньшей мере пять метров песка локтями и коленями, пока не уперлась макушкой прямиком в ноги Саферия. Тот самодовольно ухмыльнулся, но раздражение во взгляде пересилило желание позлорадствовать. — Хватит валяться у меня в ногах. Где Мальбонте? — Ты опять нарываешься на грубость! — простонала Селена, но не так грозно, как планировала. Архидемон скрипнул зубами и протянул ей руку. Реакции не последовало. Содранные в кровь локти ужасно саднили, Селена села на колени, отряхнув раны от песка. Тогда Саферий бесцеремонно схватил её за плечи, поставил на ноги и благоразумно отскочил, боясь прилёта острых ногтей в глаза. — У нас всё готово. Где король? — повторил он гневно, и Селена моментально отряхнулась от шока. Оцепенение сменилось паникой. Она в спешке оглянулась на портал, но тот уже померк. — Он в Тотспеле! На него напали ангелы! Их… около двадцати… чёрт возьми, я не считала! — задыхаясь, затараторила она. Саферий сжал зубы, оглянувшись на выстроившихся неподалёку солдат. — Вы! За мной, живо! — скомандовал он, раскрыл крылья и без лишних слов рванул в воздух. Селена осталась одна. Растерянная, побитая, взволнованная… Вот только за кого она волновалась больше? За Деймона или за Мальбонте? Кое-как отмывшись в реке, она вернулась в свою маленькую комнату. Вестей всё ещё не было, а солнце плыло к закату, усиливая беспокойство. По дороге ей встретилась Ости, но они обменялись лишь парой дежурных фраз. Общаться с кем-то у Селены не возникало никакого желания. Сознание плавало на грани бреда и реальности. Перед глазами то вспыхивали, то тухли видения — настолько размытые, что она даже не могла их идентифицировать. Селена переоделась и села на постель, чувствуя себя окончательно разбитой. Деймон… Спустя столько лет… столько трудных лет борьбы с одиночеством, тоской и мыслями о нём. Ей советовали психолога, способного помочь избавиться от депрессии, но Селена игнорировала визиты в клинику. Словно упивалась своей болью, стремилась выжать из неё как можно больше. Стимул жить и совершенствоваться — то, что заставляет хотя бы что-то чувствовать. Боль притупилась с годами. Ей перестал мерещиться его голос, запах на простынях, сколько бы она их ни перестирывала, его шаги и лицо в толпе прохожих. Она перестала вздрагивать от проезжающих за окном машин и скрипа тормозов. Сердце больше не замирало от радости в надежде, что он приехал и вот-вот зайдёт… Деймон в самом деле занял весь её мир… слишком сильно просочился под кожу, стал частью днк… Она вздохнула, закрыв лицо руками. «Всё в прошлом… в прошлом!» Селена не была готова к тому, что Деймон снова появится в её жизни… не привыкла, не хотела привыкать. Она вздрогнула, услышав короткий и дежурный стук в дверь. И обернулась, когда та, не дожидаясь ответа, открылась. На пороге стоял Мальбонте, и сердце Селены облегченно ухнуло при виде него. Раненым король не выглядел, даже перья не обтрепались. Но его самоуверенный вид внушил новую тревогу. Селена вскочила с постели. — Ты что, его убил?! «Чёрт, что же хуже: живой бывший или погибший?» Мальбонте как-то неопределенно повел бровью, заходя внутрь. Крылья едва-едва не снесли хлипкий косяк. — Только преподал небольшой урок, как до этого твоей тётушке, — с усмешкой выдал он, но глаза оставались серьёзными. Селена хмыкнула, хоть в душе и разлилось облегчение: — Обучаешь всех уму-разуму, а меж тем твои враги множатся и объединяются. Он рассмеялся. — На войне им это не поможет. «И как можно быть таким самонадеянным?» — Если ты сдохнешь, я сильно расстроюсь, — выдала она, сама от себя не ожидая. Процитировала цитату из какого-то фильма или сериала и только потом поняла, какой эффект, должно быть, произвела этим на Мальбонте. Тот вскинул брови в таком явном удивлении, словно ребенок при виде необъяснимого чуда. Селена мысленно выругалась, поджав губы и отведя взгляд. «Блять… это же сродни признанию в любви в наших условиях. Но… я действительно рада его видеть и волновалась за него». Она сглотнула, хоть краем глаза и заметила, что полудемон улыбается довольнее прежнего. — Я сделаю всё, чтобы ты не расстраивалась, — выдал он таким серьёзным тоном, что по спине Селены пронёсся бешеный табун мурашек. Она снова покраснела до самых ушей, но кашлянула, решив сменить тему. — Почему ты не собирался брать Деймона и Приму в плен? Она оттаяла, скрестила на груди всё ещё трясущиеся руки, и в упор посмотрела на союзника. Требовательно, жёстко. — Потому что смысл есть только в тех пленниках, которых теоретически можно переманить на свою сторону. Твой друг не входит в их число. При словах «твой друг» Селена почувствовала навязчивую тошноту, но не подала виду. — Вы там говорили… так, словно давно друг друга знаете. Но Деймон умер… только десять лет назад по земным меркам, а ты явился из заточения… Мальбонте холодно кивнул. Взгляд честный, открытый и прямой нашёл глаза Селены. — Мы знали друг друга, когда я был ещё ребенком. Сказал он, немного помедлив. Селена, в это время схватившая расческу и пытавшаяся распутать слипшиеся пряди волос, вдруг выронила её, и та с глухим стуком упала на пол. — Что ты такое несешь…? — нахмурилась она, ощущая, как дрожь в теле опять усиливается. Осознание начало стучаться в разум… но надежда на ошибку всё ещё теплилась. Мальбонте сел на её кровать, не сводя с неё острого проницательного взгляда. — Всё верно. Деймон всегда был бессмертным, рожденным в знатном ангельском роду. Представители его семьи занимают в Цитадели руководящие должности. Тебя разве не смутили его золотые крылья? Селена огрызнулась: — Я не разбираюсь в перьях! — выкрикнула она, но задумалась, — хотя у тех ангелов, которых я видела, они вроде… белые. Мальбонте с усмешкой кивнул. — Да. Золотые только у высших. От этого заявления колени подкосились, и Селена рухнула на постель на противоположном от Мальбонте краю. Взгляд заметался по комнате, но замер в единственной точке на полу. — Это что ж, блять, получается… Когда мы встретились, он… он уже… Всё то время, что мы встречались… Но почему я не видела… — Потому что смертные не видят крыльев… — осторожно пояснил полудемон. — Нет, это выше моих сил, — выдавила она сквозь плотно сжатые зубы, чувствуя полную опустошенность… разбитость, будто её снова вывернули наизнанку, попользовались и выбросили. Селена подвинулась к спинке кровати, прижав колени к груди, как делала в детстве, стремясь спастись от страха и страданий. Защититься, спрятаться, но сейчас броня трещала по швам. Мальбонте наблюдал за ней, окинув жалостливым быстрым взглядом. Но тут же отвернулся, встретив ответный яростный взор Селены. — Не смей меня жалеть, — кричали её лихорадочно блестящие глаза. И словно в ответ на мысленный посыл в голове она услышала: — Не стану, если тебе это не нужно. Они поняли друг друга. Замолчали, какое-то время переваривая пережитое. А потом Мальбонте снова негромко спросил: — Он до сих пор в твоём сердце? Селена встрепенулась, как от удара. Вскинула голову, болезненно хохотнула в пустоту и закрыла лицо руками. — Нет, не думаю. Хотя мне и пришлось целых десять лет вытаскивать его оттуда раскаленными щипцами. А по меркам людей это огромный срок. Я пережила, пусть и заплатила за это высокую цену. Не давала себе возможности снова полюбить. Но забыла, выбросила, стала равнодушной. Равнодушной ли? Любви чуждо только равнодушие, но то, что она сейчас смутно питала к образу Деймона, больше вписывалось в картину ненависти. А значит, он до конца так и не покинул её сердца. Равнодушие — это пустота. Только тогда человек умирает и становится пустым местом, когда не испытываешь в отношении него абсолютно ничего. Даже при воспоминаниях… Не говоря уже о личной встрече. Селена обманывала себя столько лет… Намеренное отрицание чувств — не есть равнодушие, просто маскировка, чтобы избежать подавленной боли. Однако урок она усвоила. Тот самый горький, говорящий, что нельзя ставить любовь и чувства выше жизненных целей, собственных желаний и стремлений. Нельзя растворяться без остатка в другом человеке… насколько бы дорог он ни был, нужно думать в первую очередь о себе и идти своей дорогой. — А сейчас я узнаю, что наши отношения с самого начала были фарсом, если верить тебе… — она бросила на Мальбонте подозрительный взгляд, но не нашла причин сомневаться в его искренности. Прикусила губу, снова отвернувшись и горько рассмеявшись. — Он сказал, что умер… что не хотел, чтобы я страдала… а я как идиотка чуть не поверила. И… снова не попалась на удочку. Ярость пополам с обидой, с жалостью к себе… презрительной мелочной жалостью. Селена тряхнула головой, как всегда обращая боль в гнев. Стиснула зубы, сжала пальцы в кулаки. Но тут почувствовала, как её напряженную руку накрыла широкая и тёплая ладонь Мальбонте. Она вздрогнула, замерла, боясь шевельнуться, так и уставившись в одну точку, словно онемевшая кукла. — Мне жаль. Я понимаю… что ты сейчас чувствуешь, — его низкий голос с едва уловимыми нотками металла звучал сейчас особенно мягко, доверительно… по-человечески. Даже непривычно, если учесть, кем и чем его считает подавляющее большинство пернатых. Селена тяжело медленно выдохнула, но руку не убрала. Её успокаивало прикосновение мужчины. — Тебе тоже разбивали сердце? — также тихо спросила она, и он поджал губы, удивленный её вопросом. — Не в том смысле… Я никогда не… «Не любил…», — поняла Селена. И хорошо. Ему повезло, что к детской трагедии не добавилась ещё и предательство того, кому снова с таким трудом смог довериться. Она перевернула ладонь и сжала его пальцы, чуть погладила их, обводя фаланги. Скользнула задумчивым взглядом по их сплетенным ладоням и отпустила, вдруг вспомнив о зеркальце, спрятанном в старом платье. — Вот чёрт! — она вскочила и принялась рыться в тряпках, надеясь, что не выронила его по дороге. Нет, на месте. Селена достала, бережно протерла треснувшее стекло от пыли, прижала к груди и повернулась к Мальбонте. — Таролог исчез, но оставил это… — слова полились воодушевленно, однако ей показалось, что взгляд полудемона, упав на артефакт, заметно потемнел… в глазах отразилась необъяснимая грусть и задумчивость. Он поднялся, выпрямив спину. — Это способ связаться с ним. Единственный твой шанс выжить и узнать правду, потому советую им воспользоваться. Селена в недоумении взглянула на зеркало. «В нём заключена часть твоей души…» — Я поняла, но не знаю, как… Мальбонте ухмыльнулся, шагнул ближе, почти в упор, так, что она почувствовала запах его кожи, и шепнул на ухо слова на древнем мёртвом языке. — Помни имя своё… — повторили губы Селены до того, как он порывисто отстранился. Она не могла сказать, откуда знает смысл сказанного… оно само как-то пришло на ум, и Сила в её венах взвилась, обжигая собой. Мальбонте отступил, лицо оставалось каменным, серьёзным. Он намерен оставить её и её судьбу в одиночестве, и Селена хотела поблагодарить за это, но вместо этого: — Чем займёшься…? Мальбонте взглянул на неё, будто не понял вопроса. Но после хмыкнул, сжав челюсть так, что заострились скулы. — Моя армия готова к нападению на столицу. И ещё есть время навестить Вики. Селена откровенно опешила, крепче сжав в побледневших от напряжения пальцах зеркальце, в миг ушедшее на второй план. — Вики? Ты хочешь предупредить её? Он кивнул. — Лично? Или в виде видения? — не поняла Селена. — Видения, — согласился Мальбонте, буравя её проницательным взглядом. Селена не могла и не хотела скрывать своего негодования. Она положила зеркало на тумбочку и снова скрестила руки на груди, превратившись из уязвимой девочки во властную директрису и советницу лидера восстания. — Разве разумно предупреждать врага о скором нападении? «Чёрт бы тебя подрал, как бы твоя нескончаемая вера в себя не вышла тебе боком!» — Считаю нужным дать ей последний шанс, — сказал, как отрезал. В глазах неоспоримость и раздражение. Селена не стала спорить, но её цепкий взгляд от полудемона не укрылся. «Говоришь, что никогда… а сам готов унижаться перед той, кто всё же задела потаённые струны души. Последний шанс, за ним ещё один, а потом ещё и ещё. Но хватит ли твоей силы воли и веры в своё дело, чтобы в итоге нанести ей сокрушительный удар? Окончательно признать своим врагом?» Селена не показала своей раздосадованности. Лишь равнодушно пожелала удачи, сделав вид, что сосредоточена на собственных проблемах. Но когда за Мальбонте закрылась дверь, мысли о нём не отпускали её ещё какое-то время. Но Селена всё же сосредоточилась, взяла в руки себя и маленькое зеркальце. «Ну, вперёд!». И мысленно послав к чертям все сомнения, без страха и с вызовом посмотрела на собственное отражение, тихо прошептав: — memini nomen tuum…*PoV Malbonte
Он стоял на покатой острой крыше под полной луной. В её бледном, призрачном сиянии. Полная… круглая… целиком освещенная солнцем… Царица ночи. «Селена…», — вдруг всплыло в мыслях, и губы сами собой скривились в горькой усмешке. Почему он вдруг подумал о Селене, чьё имя трактуется белой стороной ночного светила. Мальбонте пришёл на эту крышу, под этот серебристый мёртвый свет совсем по другому поводу. Из-за другой женщины. Но мысли всё равно возвращались к Селене. У Луны всегда две стороны — две противоположные точки, одна из которых на виду, а другая — скрыта во мраке. Имя другой — Лилит, и никто из живущих на земле ни разу не видел её подлинного лика, всегда сокрытого во тьме. Лилит — чёрная луна. Лилит — самая тёмная, призванная тем не менее очищать через боль, страдания и жестокие уроки судьбы. Лилит холодна и безжалостна. Мальбонте снова усмехнулся, уловив иронию. Над самим собой. Вновь перечитав в уме пергамент лишь ему доступных тайн. Когда он вернётся в собственное тело, некоторые из них станут частью и Селены. Обретет он тогда верного союзника или злейшего врага? Всё указывало на первое, но всегда следовало оставаться осторожным и учитывать все варианты событий. Его внимание резко переключилось, вынырнуло из омута, устремившись к готическим, хмурым и неприветливым шпилям Школы, что словно мечи вонзались в облака. В одном из окон прямо напротив Мальбонте без труда улавливал энергию Вики. Колеблющуюся, пронизанную кислыми нотками испуга, стоило ей заметить его. Её влекло к нему, виной тому их слабая, но всё же существующая связь. Мальбонте был бы рад разорвать её, вернуть свои силы, не испытывая сожаления, но не всё в этом мире было ему по плечу. Он стоял, широко расставив ноги, и смотрел на девчонку Уокер. Не маня, не угрожая, просто наблюдал, зная, что любопытство подведёт её, не позволит противиться неестественному навязанному притяжению. Вики, недолго думая, залезла на подоконник, раскрыла крылья и рванула к нему, как наивный мотылёк, привлеченный пламенем. Она сгорит или он? Мальбонте прищурился, но ни один мускул на лице не выдал удовлетворения. Он знал, что она о нём думает. Как считает его чудовищем, даже несмотря на его откровенность. Знал и то, что Вики рассказала матери и Совету обо всём, что видела и слышала в его лагере, включая и присутствие Селены. Серафимы заинтересовались. Ребекка умело скрыла растерянность. Эрагон же воодушевился заявлению о том, что часть Силы успела перетечь из Вики в бескрылую кузину. Глупец Зигза выдал то, на осмысление чего никогда бы не хватило его высохших мозгов. Но Эрагон, посвященная во всё своими силами Ребекка и уж точно Деймон поняли, что это означает. Последний пытался выкрасть Селену, пользуясь её человеческой памятью и светлыми чувствами, но она оказалась хитрее, пусть и действовала интуитивно. И всё же Мальбонте здесь, на крыше напротив окна Вики Уокер. Пришёл, чтобы предупредить Сосуд Со Своей Силой, настроенный к нему враждебно, о скорой атаке на ангельский оплот. Селена высмеяла его и была права. Мальбонте не мог сам себе объяснить логически, зачем явился. Надежда на последний шанс. Своей светлой частью он не желал девчонке зла. — Что ты тут делаешь? — требовательно спросила Вики, сморщив нос и взглянув на него с крайним неодобрением, если не сказать презрением. Её босые ножки коснулись черепицы, и крылья прижались к хрупкой спине. Вся выпрямилась и натянулась, как струна арфы. Мальбонте позабавили её попытки храбриться. Смелая, отважная и самоотверженная — те качества, что восхищали его, вызывали уважение. Поистине ангельские черты. Он не сдвинулся с места, наблюдая, как она приближается, подходит с опаской, семенящими шажками и останавливается на всё ещё значительном расстоянии. — Не боишься меня? — острая усмешка резанула губы. Вики задержала дыхание. — Это просто видение, я знаю. Мальбонте подошёл к ней настолько близко, что до носа донёсся едва уловимый запах её волос и кожи. Вербена и ваниль. — Да, видение, — согласился он и поднял руку. Ладонь замерла рядом с её миловидным кукольным личиком. Сожми пальцы, и оно исказится гримасой ужаса и боли. — Но я могу сделать тебе больно, — суровый, серьезный тон без намёка на усмешку. Констатация факта, холодная, расчётливая. Вики убеждать не нужно, он пытался убедить себя. Холодный палец коснулся гладкой щеки. Кожа нежная, бархатистая, тут же побледнела от прикосновения. «Насколько же я тебе противен?», — спросил мысленно Мальбонте, отмечая, что ничто в груди не отзывается тяжестью на предугаданный ответ. Вопреки его опасениям. Вики вздрогнула от осознания, что не сможет безнаказанно морщить носик в его присутствии, и Мальбонте тут же опустил руку, удовлетворившись реакцией. — Мы с тобой дальние родственники. Ты знал об этом? — поспешила она сменить тему. Резко, словно стараясь не поддаваться панике или неловкости. Но видно было, что взволнована. Её чрезмерно всколыхнули последние события. Мальбонте не знал, что именно случилось, ему не успели доложить, а в голову Вики и её память влезать не хотелось. Он не найдёт ничего любопытного или нового. — Настолько дальние, что это не имеет значения, — он рассмеялся, вспоминая реакцию Селены и её реплику по этому поводу, но тут же осадил себя, поджав губы. Вики не поняла, что он имел в виду, и, возможно, расценила слова, как угрозу. Мол он не считает ценной их единую кровь и с лёгкостью убьёт её, если та встанет на его пути. Так в общем-то и было. Мальбонте непринужденно сел на самый край, свесив ноги. Вики же осталась стоять, и он подмечал, как на её личике мелькают разные эмоции. Изумление перешло в спокойное осознание с ноткой обиды. — Так значит, ты знал? — повторила она, и Мальбонте снова не сдержал усмешки. — Ну конечно, я знал. — Ты убил меня, — процедила она сквозь зубы, стерев его улыбку. «Да, убил. И такое не прощается, и не забывается, как справедливо предупреждала Селена». Мальбонте пришёл проститься, а потому и не видел ничего унизительного или греховного в извинениях. Он виноват и заслужил то отношение, какого придерживается Вики. — Я был тогда средоточием всего тёмного, что было во мне. А ты для меня была какой-то смертной, которую я никогда не видел, — он повторил слово в слово то, что говорил Селене. Но тогда слова не касались напрямую адресата, а потому Селена выслушала и внесла свой вердикт — без эмоций и лишних волнений. «Я бы не простила», — сказала она, и Мальбонте принял это. Перед ней он не был так виноват, как перед Вики, и всё же… сильно повлиял на её судьбу, хоть и косвенно. Дух Юности обвинила его в своей нелегкой доле, но на то она и олицетворение прошедших времён. Селена же могла думать иначе… смотреть на ситуацию с высоты прожитых лет и опыта. Он надеялся… — Все вы были для меня лишь образами, пешками. Мне нужно было убить как можно больше пешек, чтобы поставить королю шах и мат. Всё просто. Слово в слово. Мальбонте понял, что говорит механически, думая совсем об ином, о том, что беспокоило больше. Чёрт, ну и время же он выбрал для прощания. Вики не стала упрекать, и за это он был ей благодарен. Она всё ещё возвышалась над ним, напряженная и дрожащая. Бледная, в тонкой ночнушке цвета слоновой кости с маленькими светлыми обожженными крылышками. Она вздохнула, словно всё это время не дышала, и только что обрела голос. — Так вот в чём кроется причина всего… в нашем родстве. Он кивнул. Пояснил про невероятные способности Ребекки, не забыв выказать уважение к её природной стойкости, которое на самом деле искренне питал. Пояснил, что часть его силы осталась в Вики по той же причине, и что любой другой бы умер, как сейчас умирает человеческое тело Селены, но об этом Мальбонте умолчал. — Поэтому ты хочешь, чтобы я была на твоей стороне? Только из-за Силы? — в лоб спросила Вики, но он не ответил. Сам не знал, что сказать. Да, из-за силы… из-за того, что хотел бы видеть своим сосудом Селену… спасти её… наполнить могуществом и открыть те дороги, которые были для неё закрыты навеки. Он снова взглянул на луну, сжав зубы так, что свело скулы. Селена, сама того же желая, не выходила у него из головы даже рядом с Вики. Уокер пошевелилась, воспользовавшись его молчанием. Тоже села на край крыши, но чуть в отдалении от Мальбонте. — Как там… Селена? — спросила она ровно, но с ощутимой тревогой в голосе. Мальбонте взглянул на неё, всё ещё борясь с тем, насколько его волновало произнесённое Вики имя. — Я не обидел её и не обижу, даю слово, — в голосе лёд и металл. Вики даже на миг округлила глаза, но кивнула с явным облегчением. Даже её напряженные плечи расслабились и поникли. Молчание, где каждый думал о своём. Мальбонте не понимал, что с ним происходит. Территория чувств — запретна, непозволительна. Для Бонта Вики стала первой любовью — да вообще первой девушкой, которую он встретил и узнал. Узнал не в том плане, в каком мальчики впервые познают женщин. Но та душевная близость, возникшая меж ними, пробила даже брешь в ледяной и окаменевшей душе Маля, проросла ростками жизни сквозь мёртвый асфальт. Для Бонта Вики Уокер стала своеобразным идеалом, мечтой. Той, к кому хотелось прикоснуться, но не сметь при этом осквернить. Светлая сторона… он не понимал, что именно ощущает. Не знал, что такое низменная похоть, страсть… жажда обладания. То тёмные чувства… Ангел же способен только на искреннюю, возвышенную и бескорыстную… привязанность. Но сейчас Мальбонте глядел на Уокер каким-то другим взором… под иным углом… подмечая то, чего раньше не видел или отказывался видеть. И она сама разметала осколки его и так уже начавших сыпаться иллюзий на её счёт. — Я буду биться против тебя, — заявила она сквозь ком в горле, пронзая тихим голосом тишину, с ноткой жалости, вины… — Я не на твоей стороне, Мальбонте. «Зато честно», — подумал он, снова посмотрев на неё. Откуда это чувство вины в голосе и сожаление в глазах? Разве могло быть иначе? Наверное, могло… в другой жизни... Она сказала это просто, честно, так же, как и он говорил с ней. Мальбонте мог бы сказать, что не хочет быть её врагом. Что ему жаль, что по его вине она перенесла столько потерь и слёз. Он пришёл за этим… попрощаться и сказать «прости». Последний светлый жест перед надвигающейся бурей, где она вполне может погибнуть от его руки. Но что это изменит? «Прости», застряло поперёк горла, а сердце как билось медленно и ровно, так и продолжило, отчеканивая несказанные слова. Он окинул острым взглядом её фигуру, глаза цвета ясного неба, чуть вздёрнутый нос, полные соблазнительные губы, которые когда-то целовал. Ему хотелось бы поцеловать их снова… поддаться порыву. Но когда закрывал глаза, видел перед собой совсем другое лицо. И совсем другие губы… вкус которых помнил и хранил в сердце так отчётливо. Он знал немногих женщин, на которых мог бы обратить внимание, совсем не задумывался об этом, и ни одна из них не принадлежала ему всецело. Однако, думая о Селене, он понимал, что не хочет её отпускать. Он и Вики был готов отпустить не без труда, но её… ту, которая проникла в самую его суть и подружилась с его демонами… нет. Мальбонте не привык проигрывать, а значит ему предстоит решительный бой. Он ответил Вики. Без обиняков, с такой же искренностью: — Хорошо. Твой выбор. И поднялся на ноги, раскрыв крылья, подставляя их ветру. Взгляд — суровый, решительный и беспощадный — устремился к луне. — Хочу, чтобы ты знала… Моя армия готова к нападению. Скоро будет очень жарко.