***
Две фигуры тихо вышли из темноты. Одна торопилась, возбужденно подпрыгивала, но всё же поддерживала другую, что опиралась на палочку. Гул в голове прошёл, окрепли сорванные от небывалого крика связки, отступила адская душащая сознание боль. Селена выпрямилась, спокойная, величественная и несколько отстранённая, повернулась к незваным гостям. — Ты вернулась, Лилит, — радостно защебетала Прима, отпустив старуху и бросившись к ней. Она обращалась уже не к Селене… не к последней из своих жизней, а ко всем сразу. Лилит… столько судеб и эпох прятало под собой это имя. Бесконечное множество. Мудрость, накопленная веками. Наследие… такое непреодолимо огромное, что не помещалось в один лишь сосуд. Селена оглядела их своими потускневшими пустыми глазами, и сердце защемило от грусти. Она знала, что это значит. Потаённые чувства части её личности поселились в ней, проросли и зацепились за её собственные воспоминания и ощущения. — Да… я приняла решение, — согласилась она, обнимая прильнувшую к ней Приму. Дух Юности. Первый Цветок. Воплощение её детства, безмятежности и надежд. Воздушная, ироничная, забавная и лёгкая. Та Лилит, какой она когда-то была, живя на Небесах и резвясь в садах близ Цитадели с Сапфирой и Деймоном. Та, что верно и бескорыстно любила Деймона… — Я надеялась, что этот час настанет, — прошаркала беззубым ртом старуха, подковыляв ближе. Морщинистое лицо отразило улыбку и опыт прожитых лет. Мудрость и сожаление воплощала она собой. Нежелание сдаваться и упорство повторить всё заново. Лилит же была ими обеими и кем-то третьим одновременно. Уже прошедшая пору наивной максималистичной юности, но далеко не утратившая желания что-то изменить. Не отчаявшаяся и не озлобившаяся. Она столько раз проходила один и тот же цикл, всегда становясь старухой. Но в этот раз… всё было иначе. Селена взглянула на будущую себя решительным и прямым взглядом. — Спасибо тебе за урок. Пришло время… — сказала она, и старуха благодарно поклонилась. — Пришло… Внутренний голос подсказал, что следует сделать. Селена подняла руку, махнув ею в воздухе, словно отгоняя от лица частички пыли. Простой уверенный, покровительственный жест. Старуха улыбнулась ей в последний раз, а затем исчезла, рассыпалась прахом. Быстро, мгновенно. Оставив после себя на земле лишь колоду карт. Цикл оборвался, пути назад больше нет. Лилит медленно подошла, наклонилась, подобрав колоду, и сунула её в карман. — Разве тебе они всё ещё нужны? — прощебетала Прима, достав откуда-то чупа чупс и облизнув его. — Это ещё не конец, — ответила Лилит хмуро. Жесткий взгляд исподлобья метнулся к девочке, но та не отреагировала, только продолжала беззаботно ухмыляться. — Станешь шпионить, накажу, — предупреждение или угроза? Лилит знала, что Дух её собственной Юности этим не взять. Слишком упрямая и своенравная, чтобы слушаться кого-то… кроме… своего любимого. — Будешь портить кровь Деймону, да? — закатила глаза Прима, с резким хрустом раскусив леденец и упрятав его за щеку, — тебе этого правда хочется? Лилит поджала губы. Лицо обрело жесткость, непоколебимость, но вместе с тем и горечь в глазах. Ответ прозвучал бескомпромиссно: — Если встанет на пути к моей цели. Прежние обиды я в состоянии простить, но новые — нет. Она задумалась. Деймон хотел увести её… не дать соединиться с другой собой. Начал со лжи. Это на него не похоже. Слишком необдуманный шаг, жест отчаянья. Быть может, он пытался спасти её? И от Эрагона в том числе. Смерть человеческого тела уничтожила бы Лилит, которая цеплялась за жизнь из последних сил. Но сейчас, узнав, что она вернула своё бессмертие и воюет на стороне врага, ангелы объявят на неё охоту. Лилит сжала кулаки, уставившись в пространство перед собой. Прима, наблюдавшая за ней с любопытством, тихо поинтересовалась: — Что с тобой? Лилит вздрогнула, плечи и спина её напряглись в гордой царственной осанке. — Я чувствую себя слепой, не зная, какой именно информацией владеют мои враги. Прима погрустнела, выплюнув пластиковую палочку от чупа чупса и подошла к ней. — Теперь ты считаешь их своими врагами, а ведь когда-то… Лилит отмахнулась, как от назойливой мухи. Не время впадать в меланхолию и жалеть об утерянных связях. Не она разорвала их… не она предала первая. — Они на стороне Шепфа, а он ни за что не простит меня. Я лишь хочу жить… Мне надоело выживать. Прима склонила голову, оглядывая её. Чёрные огромные глаза сверкнули явным недоумением. — Мальбонте подарит тебе жизнь, ты уверена? Лилит резко взглянула на неё, ответив сквозь зубы. — У меня нет причин ему не доверять. Он борется за то же самое. За своё существование. А вот за что борешься ты? Прима округлила глаза, в которых плясали бесенята. Лилит узнала это чувство, что сейчас переполняет девочку, и губы её невольно изогнулись в одобрительной усмешке. Прима крепко обняла её, уткнувшись макушкой чуть ниже груди. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я всегда в первую очередь выберу своё собственное благополучие. А мы с тобой — одно и то же, Ли-лит. Она с наслаждением протянула имя, чеканя его языком. Чуть отстранилась, посмотрев в лицо женщины снизу вверх. — Я ещё пригожусь тебе, не отрицай. Если бы сомневалась, отправила меня вслед за Старухой, ведь так? Лилит сухо кивнула, осторожно погладила непослушные светлые кудряшки. — Так не подведи нас обеих.***
Селена отложила зеркальце на тумбочку, встала. Переоделась. Оглядела свои руки: чёрные вены на бледных тонких запястьях начали тускнеть… исчезать. Бушующая энергия внутри притихла, столкнувшись с неожиданным, но мощным ответным напором. Человеческое тело не могло подчинить крохотную частичку первородного хаоса, которым владел Мальбонте. Но тёмная сторона её сущности справилась легко. Приручила, укротила, остановив медленный, но коварный процесс саморазрушения, впитав его… слившись с ним в единое целое. Селена ощущала под кожей странное покалывание, словно завернулась в колючее одеяло. Приятное тепло… воодушевляющее, наполняющее силой и уверенностью. Гармония собственной личности… наконец-то исчезло то странное чувство пустоты и слабости, что всегда таилось где-то под стальной бронёй. Сейчас она не казалась несокрушимой… сейчас она ею была. Селена скептически оглядела себя в зеркале, повернулась спиной, осмотрела лопатки. Сжала зубы от злости, поникла. «Я больше не умираю, но чтобы вернуть себе крылья, сил всё равно недостаточно. А, значит, я всё ещё слаба». «Слаба… слаба…», — эхом отразилось от стенок черепа. Ненавистная слабость породила новую цель, маячащую, словно огонёк в конце тёмного коридора, и Селена безропотно пошла к нему, не опасаясь сгореть, подобно мотыльку, но намереваясь отогреться. Она вышла из комнаты и направилась по пустым пыльным улицам прямо к покоям короля. На неё оборачивались, ей вслед бросали хмурые удивленные взгляды, и она ощущала на языке сладковатый знакомый привкус. Страх. Шлейф её энергии, следующий безмолвной тенью, больше не был безобидным для окружающих. Не был человеческим… И демоны чувствовали, преклонялись, трепетали, хоть их глаза видели прежнюю Селену, чувства подсказывали обратное. На пороге спальни Мальбонте она столкнулась с Ости, которая сперва окинула её раздраженным взглядом, но после притихла, отпрянула, округлила глаза. — Что ты…? — немой вопрос, сорвавшийся с ярко-красных надменно изогнутых губ. Селена не удостоила ответом. Просто прошла мимо, постучав в дверь, зная, что дьяволица не попытается возразить и не предпримет ни единой попытки поставить её на место. Больше нет. — Войдите, — ответил Мальбонте. Он стоял спиной ко входу, у камина, что-то рассматривал на комоде, словно не замечая визита. Только его плечи невольно распрямились и напряглись мышцы на руках. — Я знал, что ты придёшь, — послышался ровный уверенный голос. Лилит прикрыла за собой дверь, окинув взглядом внушительную и строгую фигуру мужчины. Сейчас она смотрела без всяких призм, видела его настоящего. Знала его прошлое, понимала причины его поступков и его трагедию. Знала также, что ему не по себе, хоть и скрывает волнение под маской серьёзности и холода. Но готов к обороне, словно замерший в предчувствии атаки хищник, что не нападёт сам, но в случае угрозы станет драться до последнего. — Не могла не прийти, — ответила она также серьёзно и непоколебимо, — после случившегося нам многое нужно обсудить, а на пороге войны, что изменит ход наших судеб, лучше с подобным не затягивать. Мальбонте обернулся. Его взгляд исподлобья обжег её острым лезвием клинка. «Неказистый мальчишка с растрепанными волосами и дикими глазками вырос во властного, умного и опасного мужчину», — метнулась мысль в голове Селены, и она невольно сделала шаг к нему. Затем ещё один. И ещё. Мальбонте развернулся к ней всем корпусом, наблюдал молчаливо, но настороженно. Всё ещё ждал… чего? Атаки? Обвинений? Приговора? В тёмных глазах пылал огонь, грозящий перерасти в неукротимый пожар, пожирающий всё на своём пути. Удивительный контраст с равнодушным, абсолютно непроницаемым лицом. Селена приблизилась вплотную, без труда выдерживая этот тяжелый взгляд, не уступая ни на йоту. — Я знаю, чего ты опасаешься, — хмыкнула она, — твои опасения оправданы. Знаю и то, почему не мог сам рассказать мне обо всём. И благодарю за это. Мальбонте молчал, слушал всё, что она готова сказать и был сам готов принять любые её слова. Его скулы стали выразительнее, губы сжались в тонкую линию. — Ты передумала воевать на моей стороне? — спросил он прямо, и Селена ухмыльнулась, хоть ухмылка и вышла раздраженной. — У меня нет выбора, и ты это знаешь. Для меня закрыты все пути, кроме одного, и глупо здесь наивно надеяться на Высшее Милосердие. Прощения мне не будет. Никогда. Всем остальным — да, но не мне. Поэтому твой путь, указанный Тёмным Творцом — последний шанс для меня. Я больше не хочу биться лбом в закрытую дверь. Он прищурился, а после медленно кивнул. Между ними оставалось несколько сантиметров, и Селена могла слышать участившиеся биение его сердца. Но их по-прежнему разделяла пропасть недосказанности. — Я не подведу тебя, — уверенность в его голосе пробивалась сквозь сдержанность, прячущую под слоем льда что-то ещё… сильные эмоции, но какие? Радость? Самодовольство? — Как и я тебя, — холодно ответила Селена. Мальбонте склонил голову, сжал кулаки, выдавая нервозность. Отвёл взгляд в сторону и снова посмотрел ей в глаза. Серьезно, вдумчиво. Облизнул губы и спросил: — Отсутствие выбора… единственная причина? Селену обдало жаром. Пламя прокатилось по каждой клеточке тела, наполняя теплом, сбивая дыхание. Она хлопнула ресницами, не совсем понимая… сомневаясь, хоть ответ на её молчаливый вопрос был очевиден. Селена выпрямилась, гордо вздёрнув подбородок, взглянув на него с вызовом и усмешкой. Глаза Мужчины прожигали её кровь, проницательные, неумолимые. «Он всё решил…» — поняла вдруг она, — «Он будет драться за меня… со всеми, с целым миром, лишь бы я принадлежала ему, но только если мне это нужно». Нужно ли? Её сердце разбито на миллионы частиц, она на грани Небытия и отчаянно цепляется за существование, вынуждена отказаться от всех, кого любила много лет. Осталась совсем одна, покинутая, преданная, но не сломленная. И все её беды начались из-за этого мальчика… Из-за мужчины, что сейчас стоит перед ней, возвышается над ней, питает к ней чувства… Желает уберечь её, склеить заново её душу. Глупо отрицать, но и она тянется к нему. Впервые открыто, не боясь снова сильно обжечься. Мальбонте не ранит её… Мальбонте другой… И она не сможет оттолкнуть его, заявив, что между ними лишь интрижка. Это будет означать, что она лжет самой себе. Пораженная Селена медленно выдохнула, взяв себя в руки, вернув драгоценное самообладание. Сомнений не осталось… Она предположить не могла, что кто-то во всей вселенной ещё способен пробудить в её груди это… необъяснимое словами притяжение, сопротивляться которому она не могла… не хотела. — Я долгое время злилась на тебя. Винила во всех своих бедах и не отрицаю этого. Но прошло много веков… а время помогает бессмертным набираться мудрости. И теперь я понимаю, что ты тоже пострадал от произвола, а не был его инициатором. Мы в одной лодке, но… — её глаза медленно опустились на его губы, чтобы после снова встретиться с ним красноречивыми взглядами. Голос зазвучал хрипло, взволнованно, но твёрдо. — Но… это больше не единственная причина. Что-то изменилось в лице Мальбонте. В глубине глаз вспыхнул новый огонёк… удовлетворения и надежды? Селена завороженно смотрела ему в глаза, осознавая то, насколько этот мужчина тянется к ней внутренне. Теми чувствами, что спрятаны глубоко под кожей, под бронёй холода и власти. Он не позволит им вырваться наружу, если не встретит взаимности, утопит их или сохранит в сердце, как лучшую частичку себя. Как напоминание о том, что чувствовать что-то светлое он ещё способен. Что ненависть, месть и расчёт не стали полноправными хозяевами его сердца. И он хотел поделиться этой частичкой с ней. С ней одной, потому что только она знала всё о его судьбе, только она принимала целиком его тьму и разделяла печаль. Никто другой просто не сможет столь же глубоко забраться в его душу и без страха обосноваться там. Селену это потрясло. Настолько, что она не сумела удержать в себе порыва прильнуть к нему, будто к каменной бездушной скале, внутри которой бушует живое пламя, коснуться жадными губами его жесткого сомкнутого рта… и не найти сил отпрянуть. Слова больше были не нужны. Они глохнут там, где на арену выступает танец чувств. Поцелуй. Язык Селены скользнул по губам мужчины, раздвинул их, принуждая поддаться, проник в его рот властно, нетерпеливо. Вздох. Ответный напор. Его руки на её спине — большие, крепкие ладони. На талии, на пояснице. Её проворные пальцы на его скулах, щеках, шее, ключицах, груди. Мальбонте прикусил её губу, чуть оттягивая зубами, перехватил инициативу, целуя бешено, отчаянно, словно её вот-вот отберут у него. Селена толкнула его к комоду, вынуждая упереться в него спиной, отстранилась на миг. Поединок затуманенных страстью взглядов. И снова близость. Её губы, жадно исследующие его шею, оставляющие пурпурные синяки. Его сдавленный стон сквозь плотно-сжатые зубы. Пальцы, до хруста сжимающие поверхность комода, прикрытые от удовольствия глаза. Он её. Душой и телом. Открытый и уязвимый, поддавшийся, но не прирученный дикий зверь. Селена рывком стянула его тунику, огладила ладонями мускулистую грудь, твёрдый напряженный живот. Спустилась горячими поцелуями с волной мурашек по его бледной коже. Грудь, аккуратные соски, стальные мышцы, ниже… Её руки легли на его бёдра, сжали их. Ей хотелось получить его всего, обладать им без остатка, заставить стонать своё имя… Но мужчина вдруг резко поднял её за плечи, вернув себе власть над её губами. Не позволил докончить начатое. Селена обхватила руками его шею, целуя, задыхаясь от прилива чувств и неистового возбуждения, клокочущего в жилах. Безжалостный поцелуй, живая агрессивная энергия. Похоть? Нет, нечто большее… нечто навсегда связывающее две души воедино. Они целовались, не в силах насытиться друг другом. Мальбонте прижимал её к себе так крепко, что ближе просто некуда. Его руки ловко и грубо избавились от её платья. Мгновение, и он властно развернул Селену к себе спиной, вынуждая её припасть к комоду, вцепиться ногтями в покрытое лаком дерево, чтобы удержать равновесие. Она ахнула, шире расставив ноги и выгнув спину, позволяя ему… полностью отдаваясь его власти. Поцелуи рассыпались по её плечам, спине, затылку. Руки нетерпеливо огладили полную грудь, нежно сжимая пальцами острые соски, очертили плавный изгиб талии, стиснули бедра. Мальбонте прижался к ней так, чтобы она даже через ткань его брюк почувствовала, насколько желанна, и Селена призывно застонала, закусив губу, потянувшись рукой назад, к его ремню. Но мужчина отбросил её руку, отступил и разделся сам. Терпения не оставалось у обоих. Она рвано дышала, замерев в томительном ожидании и резко подалась ему навстречу, когда он вошёл в неё одним плавным, но напористым движением. — Ааах, — вырвалось у неё. Селена запрокинула голову, позволив длинным волосам волнами рассыпаться под обнаженной спине. Мальбонте наклонился к ней, сжимая пальцами её бедра, направляя их, двигаясь медленно, ритмично. Он прижался грудью к её спине, целуя покрытую испариной кожу промеж лопаток. Селена повернула голову, и их губы снова встретились. Нежно, ласково, чередуя поцелуи со сладкими стонами. Она вскоре привыкла к ощущению внутри, приняла его, подхватила заданный темп, двигаясь с ним в унисон. Ловя ртом его губы и его дыхание. Мальбонте скользнул ладонью вверх по её спине, зарылся пальцами в волосы, сжимая кулак на затылке до сладкой боли и искр тепла внизу живота. Селена ахнула, застонала громче. Ноги и руки затекли в неудобном положении, и мужчина, словно предугадав это, нежно подхватил её, окутанную пеленой наслаждения, развернул к себе лицом, поцеловал, перенёс на кровать, и они вновь стали едины. Тела, чувства, силы, энергия. Им хотелось раствориться друг в друге, стать единым целым навсегда. Он ускорился, закинув её ноги себе на плечи, входя на всю длину… глубоко, чувственно… волшебно. Селена кричала и плакала, сжимая простыни дрожащими пальцами, тянулась к нему, гладила, притягивала к себе, целовала, водила языком по его шее, прикусывала мочку уха, шептала его имя и царапала спину. Он — её. Он принадлежит ей, и только смерть способна отнять его. Мысль, пронзившая сознание вместе с дрожью во всём теле. Блаженство… душевный покой. Впервые за столько лет… мучительных веков, которые прошли порознь, которые занимали другие лица и чувства. Всё это стало таким неважным, что растворилось в чёрной воронке прошлого. Осталось только настоящее. Она и Мальбонте, обретшие друг друга заново. Ночь степенно сменялась рассветом, угли в камине давно потухли, погрузив комнату в бархатный полумрак. Селена выводила пальцами узоры на груди Мальбонте, нежась в его объятиях, но тяжелые мысли сами собой заполняли голову. Она никогда не вернётся домой. То, ради чего боролась, играя по своим же правилам, в один миг стало таким неважным… таким незначительным, что часть сознания отказывалась в это верить. Да и где он, этот дом? Там, на Земле? В крохотной квартирке в центре Нью-Йорка? Стены, встречающие её каждый день после работы… серое одиночество? Безжизненная коробка, в которую она забивалась, прячась от мира. Где никто не ждал, да и не мог ждать. Одна часть тосковала, но другая упорно стремилась отпустить ничего не значащее прошлое. Компания… что будет с Бридж Корпорейшен? Амели… Мэри… Роб… они ведь до сих пор живут там, ничего не понимая и не помня. Почувствуют ли, что связаны с ней? Пробьётся ли лучик памяти в их возрожденные умы? Они живы, это главное. После смерти человеческого тела их всех ждут Небеса, как Берта. «Берт…», — Селена нервно поджала губы. Как хорошо, что он где-то рядом, хоть и потерянный. Утром она обязательно расскажет ему… не может иначе. Он имеет право знать, за что и ради чего мучается столько лет. «Лиам…», — последнее видение наполнило беспокойством, она резко вынырнула из рук Мальбонте, села, позволив одеялу соскользнуть и обнажить грудь. — Что такое? — спросил Мальбонте, осторожно проведя ладонью по её спине. Селена напряглась, зажмурилась, потёрла виски. Обреченно выдохнула. — У меня как будто признаки шизофрении! Или чего там ещё, я не очень разбираюсь в психиатрии. — В смысле? — усмехнулся мужчина, глядя на неё с живым любопытством. Селена раздраженно зыркнула на него в ответ. — А то ты не понимаешь. Ко мне вернулась вся моя память… разом. Несколько веков памяти, целый, мать его, архив, запиханный в черепушку. И это всё как-то извращенно наложилось на те воспоминания, к которым я привыкла. На ту биографию, которую я считала подлинной и неподдающейся сомнениям. Родилась, выросла, родители… Всё это вдруг стало как будто искусственным, выбило почву из-под ног. Она снова опустилась на подушки, упрямо и озлобленно сверля взглядом потолок. — Хаос с голове. Мальбонте тихо рассмеялся, повернувшись к ней, смахнув прядь непослушных волос с её лба. — Я прекрасно понимаю, о чём ты. Мои личности тоже жили отдельно друг от друга, и я был подобен раскаленной печи, на которую вылили ведро ледяной воды, стоило им вновь сойтись воедино. — Шипел и булькал? — повела бровью Селена, чем вызвала его смех. Красивый, искренний, хриплый. И когда она успела настолько его полюбить? «Эх, Лилит, ничему тебя не учат прошлые ошибки… Хотя прошлое… на то и прошлое, что не должно мешать настоящему». Кстати о настоящем… — Каким будет твой следующий шаг в этой войне? — спросила она, и Мальбонте без труда уловил и принял переменчивую нить разговора. Его улыбка исчезла, превратившись в тонкие сжатые губы. — Цитадель, ключ от врат Шепфа и последний бой. Селена округлила глаза. Она видела армию и солдат, но не предполагала, что с новыми обстоятельствами Мальбонте решится и дальше придерживаться этого изжившего себя плана. — Так просто? — она приподнялась на локтях. Мужчина нахмурился. — Просто, — снова острая усмешка и холодные чёрные глаза, — ни к чему усложнять. — Ты переманил Вики на свою сторону? «Последний шанс…» — воспользовалась ли кузина, даже если так, она всё ещё в стане врага. Мальбонте помрачнел ещё больше, отвёл глаза к окну, сделав вид, что что-то привлекло его внимание. Нехотя ответил: — Она окончательно решила пойти против меня. Селена хмыкнула, демонстрируя, что ничего нового не услышала. Мальбонте поднялся с постели, тусклый утренний свет, пробивающийся сквозь рваные занавески, очертил его сильное обнаженное тело. Он прошёл к камину, не стесняясь своей наготы, подбросил дров и снова разжёг огонь. Селена задумчиво наблюдала за ним с постели, но молчала. — Я надеюсь, что открыть Врата моих сил хватит. Шепфамалум поможет мне победить Шепфа. Но если нет… Вики станет запасным планом. — Они используют её против тебя, — сказала Селена простую очевидную истину, — а я буду бесполезна в войне без крыльев. Выходит, твоя победа в руках этой девочки. Мальбонте обернулся, хмурый, сомневающийся. Селена понимала, в чём дело. Его добрая сторона не желала причинять вред Вики, хоть и осознавала, что придётся. — Хочешь ты того или нет, её необходимо вернуть сюда и держать рядом. Она — мощное оружие в руках ангелов. И нужна мне, чтобы обрести утраченное. Я не собираюсь сидеть в погребе, когда начнётся битва. Для меня бездействие — хуже всего. — Она не отдаст тебе Силу добровольно, — сказал он, прищурившись, словно выуживая из уверенной речи Селены нечто такое, что сам упустил. Она охотно кивнула. — Не отдаст, верно. Значит, нужно придумать другой способ и быстро. Потому наступление стоит отложить.