Две стороны Луны

      Селена резко вскочила на постели, прижав ладони к лицу. Дыхание сбилось, сердце колотилось в бешеном ритме, щеки до сих пор были мокрыми. Она не сразу поняла, где находится, но, немного придя в себя, выдохнула и усмехнулась. В своей чертовой спальне, где ж ещё.       «Конечно, если Шепфамалум меня сюда упрятал, он просто так не выпустит, только по ночам будет показывать весёлые картинки».       Вот только что именно показал ей Тёмный Творец? Возможное будущее? Неотвратимое будущее? Или того хуже… настоящее?       Селена снова закрыла глаза, сильно надавив на них пальцами. Нет, не поддаваться отчаянью, не поддаваться. Он играет. Он играл с ней с того самого момента, как часть силы Мальбонте ей передала Вики.       То первое видение… мальчик во тьме, когтистая лапа на её плече.       «Чёрт подери, не оставляй меня здесь, Мальбонте!» — её собственный крик, оборванный его спокойным голосом.       — Я здесь.       Селена прислушалась в надежде, затаив дыхание, но нет. В квартире тихо, только фальшивый город шумит за окном. Фальшивый? Она встала, накинула халат и вышла на балкон.       Воздух нельзя было назвать свежим, он нёс запахи гари, бензина и машинного масла, но Селена всё же вдохнула полной грудью, подставив лицо залетному ветерку.       «Так, нужно успокоиться», — выдохнула она, окончательно приструнив метущееся под кожей отчаянье. Холодный разум — удел ангелов, но и демоны могут при желании не поддаваться разрушительным эмоциям.       «Демоны», — усмехнулась Лилит, — «по крайней мере, я помню, кто я. И знаю, где я. И как сюда попала…»       «И с чьей помощью…»       Вот только последнее она никак не могла взять в толк. Зачем Шепфамалум вмешался? Что ему нужно? Какие ставки он делает на неё?       Лилит — его запасной план? Или он — её последняя надежда? Воспоминания о видении снова вызвали волну страха. Селена обхватила себя руками в попытке согреться.       «Если то было настоящее, и Мальбонте погиб, то…», — она поджала губы, отказываясь верить, и всё же допустила правдивость данного утверждения. Вздохнула и продолжила мысленно:       »…то не лучше ли мне и вовсе остаться здесь? Перестать бороться? Понять, что у моего пути никогда не будет конца?»       Она оглядела город. Нью-Йорк, выполненный в точности её воображением, прорисованный до мельчайшей улочки и самого злачного переулка. Её придуманный мир, населенный куклами, играющими свои роли. Марионетки, ниточки которых пришиты к её пальцам. Иллюзия жизни. Иллюзия любви.       Иллюзия безопасности.       Что хуже? Эта иллюзия или небытие в том настоящем мире, где Лилит снова обрела любовь и потеряла её? Там осталась скорбь, пустота и неотвратимая казнь.       Жить или умереть? Она столько веков выбирала жизнь и борьбу, что… быть может, пришло время признать поражение и остановиться?       Она ведь так мечтала «вернуться домой, к своей работе, в свою квартиру…» Всё перевернулось с ног на голову, но ведь мечта сбылась.       «Бойся своих ёбаных желаний», — кисло проговорила она.       Селена не знала, сколько времени провела на балконе. Она очнулась от тягот мыслей, когда начало светать. Солнце пробивалось между небоскребами, заливая улицы красно-оранжевым светом. Город зашевелился, ожил, люди в нём поползли по своим делам, как муравьи.       «Начало» отдыхает», — мрачно подумала она, вспомнив ту картину с Леонардо ди Каприо. Там «массовка» во снах с легкостью набрасывалась на инородное тело, попавшее в чужой сон. Пленники же её сна: Деймон, Берт и Ребекка.       «Ребекка», — и как это Селена чуть не забыла о любимой тётушке и о похоронах кузины.       «Сценарий таков, что мне надо быть там…»              Её влекло со страшной силой, хоть она и противилась, и Лилит знала, что это означает. Сценарий пьесы вовсе не её, он переписан Тёмным Творцом, который станет гонять её по этому миру, пока она сама не придёт к разгадке или…       «К двери… дерьмо!», — выругалась Селена, обреченно застонав. Её видения, бег в темноте, дверь, за которой свет и… крылья.       Выходит, Шепфамалум толкает её к обретению желаемого? Вот только… можно ли верить этому копытному скоту? Вряд ли он делает что-то по доброй воле.       — Селена? — позвал из глубины квартиры взволнованный голос. Деймон откинул тюль, заметив её на балконе, прошел туда, обеспокоенно глядя на жену. Вид у него был заспанный, лицо бледное и взволнованное.       — Я вышла подышать, — отмахнулась Селена, но мысли о конце не отпускали её.              «Чёрт, мне бы хоть один намёк на то, что происходит вне этого мира!», — она бросила мольбу в пустоту, стараясь отыскать внутри себя тонкие ниточки связи, но силы Мальбонте в ней едва хватало на поддержание жизни. То, что не так давно убивало, теперь делало сильнее, но недостаточно, чтобы встать в бессмертный строй и пойти свергать Шепфа.       — Послушай, наш вчерашний разговор… — начал Деймон, тяжело вздохнув, но Селена и слышать не хотела. Она выставила руку вперёд, властным жестом прося замолчать, и холодно отрезала:       — Не сейчас. Пора на работу. «Пора ли? Какая нахрен работа? Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее!»       Селена едва не стукнула себя по лбу, рассмеявшись собственной наивности.       «И вот, я снова на крючке у самой себя, как и раньше»       Из иллюзии не выбраться, не пройдя путь до конца, не поняв, не выполнив условное испытание. А испытание это всегда жестоко, оно всегда заставляет идти вразрез с собственными принципами, идеалами, установками… Сломайся, чтобы стать прочнее. Сгори, чтобы возродиться. Классика.       Селена передёрнула плечами, скривив губы, и мрачно посмотрела на Деймона.       — Когда там похороны Вики? — уточнила она как можно невозмутимее. Деймон мог тоже начать что-то вспоминать, как и Ребекка. Они не простые люди, они — серафимы, и пелена иллюзии может не удержать их сознания надолго, и от этого Селену охватывала нервозность.       Деймон вскинул брови, не веря своим ушам, но в глазах зажглись огоньки облегчения:       — Ты решила всё же поехать? Селена пожала плечами.       — Да, я обдумала происходящее и решила отдать дань памяти. Деймон опустил тёплую ладонь на её плечо и притянул Селену ближе, едва касаясь губами её лба. От него пахло мятой и свежим кофе… когда-то такой родной запах, навевающий сейчас горькую ностальгию о навсегда потерянной любви. Селена позволила ему ласку, но лишь на миг. После отстранилась с каменным задумчивым лицом.       — Через два дня, — напомнил Деймон, и она машинально кивнула, подумав, что у неё есть ровно два дня, чтобы найти Берта и убедить его в нереальности всего происходящего.       Позже, уже по дороге в офис Селена достала телефон, вспомнив, что записала туда номер художника, и с ухмылкой нажала на «вызов».

***

      Всю ночь Мальбонте не спал. Искал выход, искал возможности, хотя надо было отдыхать. Впереди решающий бой, и отвлекаться нельзя. Но он медлил, был не сосредоточен, слишком погружён в мысли. Открыть врата в одиночку не вышло. Не хватило сил. Мальбонте предполагал такой исход, но всё равно надеялся обойтись без Вики. А теперь и вовсе не был уверен, что в Вики достаточно энергии, способной привести его к заветной цели. В Селене самая малая её часть, просто ничтожная крупица. Как бы не получилось, что Врата поддадутся только троим.       Мальбонте уронил голову на руки, сидя за столом в своём кабинете. Армия готовилась к сражению, праздновала победу в Цитадели. Демоны, ангелы и заключенные пили, чистили оружие, травили байки.       Мотивация.       Они верили в то, что борются за свободу. Одержимые идеей, сделавшие свою цель предлогом для выживания. Либо дерись, либо умри. Тот же выбор стоял и перед Мальбонте. В первую очередь перед ним. Ему никогда не дадут спокойно жить, его вечно будут бояться, а потому преследовать. Остаётся только драться… и в этой борьбе он не одинок. Лилит закована в те же цепи, поставлена в те же условия.       Он битый час старался почувствовать её, найти, выследить по крохе своей силы, но всё впустую. Купол иллюзии слишком прочен, эластичен и непробиваем. Иллюзия — это мир, существующий вне времени и пространства. Он подчиняется собственным законам и своей логике. И только Создатель способен пробраться в него извне. Мальбонте поднял голову, охваченный новой идеей. Глаза его заволокло тьмой, по лицу поползли чёрные вены. Он призывал Творца, и Шепфамалум отозвался.       — Всё готово, мальчик? — прорычал Тёмный Творец, и Мальбонте поморщился. Что-то в голосе, интонации, тембре… Ему не обязательно было видеть Шепфамалума, чтобы угадывать его настроение.       — Ты забрал её. Сурово и холодно, без обвинений. Просто факт. И скрипучий злобный смешок в ответ. Конечно.       — Ты слишком увлёкся, Маль. Лилит путалась под ногами, мешала тебе достичь цели.       Мальбонте ощутил холод за рёбрами, а вместе с ней прорастающую ненависть. Двигатель прогресса, его личной воли и роста. То, что Шепфамалум скрупулёзно взращивал в нём веками. Но Мальбонте утихомирил гнев, ничем не выдал своего раздражения и беспокойства, только холодно процедил.       — В ней часть силы, и эта часть может пригодиться.       — И пригодится, будь уверен. Всегда нужен План Б, Маль, а у тебя его нет.       — Есть. Я всё продумал, — огрызнулся Мальбонте, бесконечно уверенный в своей правоте. Не собирался пасовать перед ним, терять гордость или раболепить. Он опасался и был многим обязан, на этом всё.       Но Шепфамалум знал его… по крайней мере, тёмную сторону. Светлая же была ему недоступна, он не мог её контролировать, а потому призывал избавиться, отнять тело и задушить в себе ангельскую суть. Тому, кто соткан из одной тьмы, не дано познать природу света. Мальбонте же умещал в себе обе сущности и ни за что не согласился бы снова остаться без Бонта. Это принцип. Жизненный стимул. Смысл всего. Хоть стороны и воевали меж собой в его собственном мозгу.       «Тот, кто ищет лёгких путей, остаётся ни с чем».       Шепфамалум снова гаденько рассмеялся.       — Любовь делает тебя слабаком, Маль. А слабак не сможет победить Шепфа.       Мальбонте опустил глаза, поджав губы, стиснув зубы до скрипа. Шепфамалум решил отнять у него слабость, вызвав тем самым ещё большую ненависть, ещё большую тьму. Будь на её месте Вики, то Тёмный Творец не посмел тронуть её, ведь в ней Сила, а значит, залог победы. Лилит же просто путалась под ногами, и Создатель… счёл её пешкой. Ненадёжным союзником, которым можно пожертвовать ради цели. Руки Мальбонте сжались в кулаки. Мерзкие холодные змеи поползли по внутренним органам, по коже. Остужали кровь, сковывали сердце.       Видение прервалось, но осталась ярость. Бессильная, тупая, болезненная. Он не верил. Он не мог потерять Лилит. Он сам боялся охватившего его отчаянья при мысли, что больше не увидит её.       Взмах руки, выплеск силы, разнесенный в щепки кабинет. Наверное так мужчины выражают своё… неравнодушие.       Перепуганный Саферий возник в дверях на мгновенье позже того, как они с треском слетели с петель.       — Повелитель?       Но Мальбонте не слышал. Упёрся кулаками в до сих пор уцелевший стол и тупо смотрел в одну точку, стараясь успокоиться, взять себя в руки, снова сделаться хладнокровным, бесчувственным, беспощадным… Не поднимая головы, он спросил:       — Что?       — Вики Уокер, повелитель, — осторожно доложил Саферий, боясь ещё больше разгневать короля, — она искала наш лагерь.

***

      Амели с тихим стуком приоткрыла дверь кабинета, но Селена не обратила на неё внимания. Сидела за столом, нервно стуча ручкой по столешнице, и смотрела в окно.       — Там пришел художник, у вас назначена встреча, — промямлила секретарша, и Селена резко взглянула на неё тяжело и изучающе. Амели побледнела, словно приготовившись к дозе поучений и оскорблений от начальницы. Но Селена только медленно кивнула, бросив:       — Пригласи.       Но сама думала даже не о Берте, а о самой Амели, потом о Жозефине, Лиаме, Мэри и Робе. Они все — часть одной истории, чей сюжет крутится вокруг неё веками. Небеса, Тотспел, Земля, снова Тотспел. Что стало с ними на самом деле?       Вне иллюзии? По иронии судьбы в каждой новой жизни связанные судьбой находят друг друга. Живут в одном городе, даже работают вместе. Роба Селена встретить успела, как и Жозефину. С Амели постоянно находилась рядом. Мэри… Мэри она оттолкнула сама. Целенаправленно или случайно, уже и не вспомнить.       Селена долго смотрела в спину своей секретарше. Когда-то та была ангелом… пострадавшим из-за Лилит. На миг Селене захотелось окликнуть, поговорить, спросить, помнит ли Амели… но она одернула себя. Вздор. Конечно, не помнит. А просто существует заново, цепляясь за право на бытие. Колдовство действует, удерживает на канате над пропастью небытия и забвения. Этого достаточно. К тому же эта Амели — не настоящая. Лишь манекен, часть спектакля, тень самой себя, хоть и играет правдоподобно.       Селена тряхнула головой, отбросив ненужные мысли, и нетерпеливо привстала, когда на пороге с располагающей к себе игривой улыбкой появился Берт.       — Доброе утро, мисс Геспер, вы сегодня обворожительны, — просиял художник, но Селена только ухмыльнулась.       «Кот мартовский»       И жестом пригласила за стол. Они долго обсуждали что-то, совсем неважное для Лилит, но входящее в спектакль. Рабочие моменты, проекты моста. Бери разложил перед ней рисунки, которые презентовал для рекламной компании. На одном из них простым карандашом был изображен реальный мост, построенный Селеной. Её первый ребенок, с помощью которого Бридж Корпорейшн набрала высоту.       Селена колотила пальцами по столу, думая совсем о другом, сверля глазами лицо Берта и размышляя, как именно сказать ему… напомнить… заставить осознать, что всё ложь, что они — всего лишь пешки на доске и сами себе не принадлежат, а вокруг не мир, а декорации.       Но по законам иллюзии он ей не поверил бы. Иллюзия как вирус, входит в мозг и заполняет нейронные связи ложными импульсами, а разорвать их извне практически нереально. Любые доводы воспримутся, как сумасшествие. Но Селена всё же понадеялась… отчаянная попытка, рывок. Оборвав Берта на полуслове, она вытянула руку, собираясь дотронуться до его ладони.       «В худшем случае решит, что я намерена познакомиться поближе», — подумала она, но тут её пальцы задели рисунок. Тот, на котором был изображен реальный мост, и… словно бы утонули в изображении, как в воде. Всколыхнули его поверхность, и по всему листу пошла тонкая рябь.       «Черт», — Селена в шоке отдернула пальцы, не понимая, привиделось ей или нет. Но стоило поднять глаза на побледневшее лицо Берта, как ответ пришел сам собой.       — Что… это… простите, — художник, опомнившись, сгреб рисунок, постаравшись убрать его, но Селена придавила лист раскрытой ладонью, не отдавая.       Берт растерялся, всё же пытаясь осторожно вытянуть его. На губах заиграла виноватая улыбка, словно он хотел спустить ситуацию на тормоза и надеялся, что Селена не заметила ничего странного.       — Простите, я вспомнил, что неверно передал перспективу, позвольте я заберу этот брак и перерисую?       — Нет, мне нравится этот рисунок, — настояла Селена и ещё раз тронула изображение пальцами, на этот раз напористее. Каково же было их обоюдное удивление, когда её рука провалилась по самое запястье, но при этом не показалась под столешницей. По ту сторону пальцы обдало брызгами воды, и Селене показалось, что она слышит рев проезжающих по мосту машин.       Она медленно вытащила руку, задумчиво рассматривая реалистичное изображение.       Берт сидел напротив, боясь вздохнуть. В его лице читалась обреченность и желание сбежать. Но, наконец, он сдался, опустил голову и заговорил:       — Не сочтите, что я псих. Я думал, что у меня галлюцинации. Но сейчас, когда и Вы тоже… я… не знаю, как это объяснить. С моими рисунками творится какая-то чертовщина. Они чересчур…       — Реальны? — вскинула брови Селена. Её невозмутимый тон и прямой взгляд заставили Берта энергично закивать. Он очень изумился её спокойной, даже удовлетворенной реакции.       — Да… Это прозвучит безумно, но однажды я поскользнулся и упал прямо на стол, а потом провалился прямо в картину и оказался…       Он опустил глаза к мосту, и Селена всё поняла. Радость наполнила её грудь, она даже вскочила, опрокинув стул.       «Вот оно! Выход из клетки!»       Берт покосился на неё, не зная, чего ожидать, и скептично добавил:       — Ещё раз простите, мисс Геспер, но почему у меня такое чувство, будто мы с Вами встречались ещё до вчерашнего казуса с таксистом?       — Я всё расскажу тебе, Берт, — едва не рассмеялась Селена, наблюдая, как пелена иллюзии покрывается трещинами в его глазах. — Но сначала приму тебя на работу и дам задание нарисовать для меня… Один пейзаж.