«В каждом молчании своя истерика»
Потряхивая головой из стороны в сторону, Мэй с распахнутыми глазами смотрела на лежащее перед ней тело. Грудь Эри Хатакэямы едва вздымалась, а из-за засохшей крови в носу дыхание становилось все тяжелее, неправильнее и тише. — Она не справляется. — Волк, стоявший рядом, не раскрывал свою пасть, но Мэй четко слышала его речь. Искаженная, не принадлежавшая ни мужчине, ни женщине, некогда хриплая и еле осязаемая. — Спаси ее. Она поможет позже. Кицунэ громко сглотнула, откашливая напряжение. Сосредоточилась на ощущениях и закрыла глаза. «Я — человек. Я ощущаю свои руки и ноги. — Лиса почувствовала заметные изменения тела даже с прикрытыми глазами. Яркое свечение на миг ослепило все вокруг и тут же прекратило, позволяя открыть веки. Мэй оглядела свои белые и тонкие пальцы, затем ноги и облегченно вздохнула. — Получилось» Но облегчение длилось недолго и девушка тут же вспомнила про раненую женщину, лежавшую на холодной земле. Мэй подбежала к Эри и села перед ней на колени. «Как же помочь? Гейш не учили, что делать в подобных ситуациях. — Мэй встряхнула головой и судорожно выдохнула. — Надо собраться, госпоже Эри нужна срочная помощь!» Кицунэ обхватила лицо женщины ладонями, слегка хлопая по ним. Без сознания. Плохо. Она аккуратно раскрыла веко Эри, рассматривая зрачок. Рядом стоящий ёкай засветился чуть ярче, из-за чего зрачок госпожи сузился. Отлично, все не так критично. Мэй еще раз осмотрела глаза и взглянула на губы, подмечая синюшный цвет кожных покровов и слизистых оболочек. Девушка поднесла два пальца к пульсу на сонной артерии, определяя нормальный ритм. Чуть выдохнула и принялась осматривать Хатакэяму на наличие ранений, остановившись у бордового пятна под кимоно. «Снимать нельзя, могу сделать еще хуже и кровь польется с новой силой. Нужно срочно нести ее в людное место. — Мэй осмотрелась вокруг в поисках того, на чем можно было перенести раненую, останавливая взгляд на волке, стоящем за несколько метров от них. — Поможет ли? Надо пробовать, а не гадать.» Поднявшись на ноги, кицунэ неуверенно передернула плечами, неосознанно расправляя свежие складки на кимоно, и лишь после развернулась на существо. — Оками, — Мэй глубоко поклонилась ёкаю, который наклонил голову вбок, с интересом рассматривая девушку. — Простите за наглость, но не могли бы вы помочь доставить госпожу Эри до ближайшего поселения, где ей бы могли помочь? Боюсь, у меня не выйдет ничего сделать. Волк медленно встал на лапы и подошел к девушке, принюхиваясь к ней. Он отошел на полшага назад и глянул кицунэ в глаза, и Мэй готова была поклясться, что увидела в них всю собранность и серьезность. Он медленно покачал головой из стороны в сторону, из-за чего густой мех перекатывался вслед за движениями. — Ты можешь помочь. — он ткнул большой лапой в грудь девушки, слегка пошатывая ее. — В тебе есть нужная сила. Просто раскрой ее. — волк головой указал на руку девушки, где начинал светиться узор. Через секунду печать больно обожгла, а затем на ладони вспыхнула искра огня. Мэй опешила и отскочила на пару шагов назад, чуть ли не падая на дерево позади нее. Испуганно вглядываясь в руку, она прерывисто задышала, пытаясь смахнуть огонь, охвативший ее ладонь. Рассматривая лежащую женщину и перевода взгляд на волка, который неотрывно смотрел на нее, кицунэ собиралась с мыслями, последний раз безрезультатно тряхнув ладонью, медленно вдыхая. — Что же мне делать? — Мэй искала ответ на вопрос в глазах волка, но тот лишь отрицательно качнул головой, показывая, что не имеет ни малейшего понятия. Мэй сжала и разжала ладони, последний раз глубоко вздыхая и направляясь к Эри. Она села перед Хатакэямой на колени, закрывая глаза и выставляя руки вперед, до конца не веря, что сможет помочь. Эта затея казалось бессмысленной с самого начала, но почему-то кицунэ доверяла ёкаю, стоявшему совсем рядом. Первое время ничего не происходило и паника охватывало тело девушки. «Мы упускаем время! Тут каждый миг идет на секунды!» — пальцы задрожали и по лбу скатилась липкая капелька пота, останавливаясь у виска. Мэй вновь сосредоточилась на помощи и закрыла глаза, подергивая головой в левую сторону. Но вот, спустя пару секунд горячее тепло пронзило тело девушки где-то в районе сердца, постепенно обволакивая и всю остальную часть. Печать на руке начала чесаться и жечь, а теплый воздух, бушующий только вокруг Мэй, закружил ее волосы в непослушном ритмичном танце, подхватывая их на ветер. Кицунэ сосредоточенно зажмурилась, не отвлекаясь от дела, в какой-то момент позабыв о том, что надо дышать. Еле заметное солнечно-золотистое свечение от сердца перекатывалось нитями по животу и лицу, доходя до глаз. Едва задев веки девушки, оно моментально засветилось еще ярче, чуть ли не вспыхивая огнем. Кицунэ громко вскрикнула от поступившей острой боли, проходящей по всему телу, отзываясь жгучим ощущением в сердце и глазах. Не в силах сдержать свет внутри себя, Мэй раскрыла веки, но лучи солнечного тепла перекрыли все зрачки и блики, оставляя на тех местах лишь ярко-желтое свечение, которое было способно прожечь ее глазницы. Горящий свет переливался по организму девушки, становясь до невозможности белым, едва ли не походившим на божественный свет. Расправив руки по бокам и неестественно выгнувшись в спине, Мэй не прекращала кричать, и только тогда, когда вместе с криком из нее вышел последний луч света, входящий в неподвижное тело Эри, кицунэ смогла закрыть рот. Обессиленная лиса мутным взглядом смотрела на то, как концы ее каштановых и прямых волос принимали в себя новый, огненно-рыжий, оттенок. Движение рядом заставило ее вздрогнуть и увидеть испуганное лицо госпожи Эри, что озиралась по сторонам, но, как только та увидела Мэй, ее глаза моментально раскрылись еще шире, а зрачки автоматически сузились. Мэй шаталась на месте, стараясь держать себя в руках, но сердце бешено колотилось и болело, не давая попыток встать, и кицунэ свалилась на бок, едва успев увидеть свое отражение в глазах Хатакэямы. Из еле заметных очертаний на Мэй смотрела она же, но с немалым количеством рыжих прядей на голове и золотыми, словно солнце, глазами. — О, нет… — единственное, что расслышала кицунэ, закрывая глаза и падая в неосязаемый сон.***
Два синоби сидели у выжженной травы после долгого рассказа дзёнина о том, что могло приключиться. Кадзу до боли в челюсти сжимал зубы, сдерживая свои эмоции. В непривычно пустой голове ниндзя не было ни единой мысли, что же делать дальше. Такао видел, как его лучший друг пытается сдержать нахлынувшие эмоции, одной рукой непроизвольно хватаясь за сердце, пытаясь унять поступившую дрожь в теле. В глазах синоби стоял немой вопрос: почему она? Из всех возможных исходов она выбрала этот, хоть и неосознанно. И Кадзу не мог поверить в то, что его Мэй, к которой он так привязался, которую он впервые полюбил по-настоящему, в один момент не вернется к нему. Не оставит легкий поцелуй на губах, не будет смущенно улыбаться и прижиматься к теплой груди синоби. И он никогда не увидит ее прекрасных танцев и не услышит любимого голоса. Никогда не сможет поддержать или дать шанс поверить в себя. И она никогда больше не будет его. Они станут друг для друга чужими после того, что пережили вместе. Кадзу отпустил голову в ладони, сжимая свои волосы до такой степени, что становилось больно, но он не обращал на это внимания. Тяжело задышав, синоби подскочил на ноги, нервно расхаживая от одного места к другому. — Нет. Не позволю. — Дзёнин, до этого смотревший себе под ноги и сжимавший руки в замке, устало поднял голову на друга, вопросительно поднимая бровь. Казду резко развернулся на Такао и тут же зашипел от жесткой боли в спине. Колдун подскочил к синоби, пытаясь успокоить, но второй лишь резко отдернул руку, не желая видеть в глазах дзёнина жалость и сочувствие. — Я найду способ помочь Мэй, чего бы то не стоило. Просьба есть, скорбный. Если будет выбор между мной и неведьмой, выбирай ее. Без колебаний. Так же, как выбирал я. Колдун поджал губы и промолчал, но потом нерешительно кивнул, глядя в серьезные глаза синоби. Открыв рот, чтобы что-то ответить, Такао ошарашено взглянул за спину друга, распахивая глаза. Кадзу встревоженно проследил за взглядом дзёнина и увидел вспышку желтого цвета в глуши леса, за которым тут же послышался пронзительный женский крик, от которого по спине синоби пошли мурашки. Этот крик он узнал из тысячи, и от этого факта легче не становилось. Мэй Синоби рванул в сторону леса, совершенно не заботясь о том, что его могут поймать. Там, в темном лесу, где-то далеко от него, от боли кричит его Мэй, которая нуждается в помощи. Рядом с Кадзу бежал белый тигр, опережая того на десяток метров. Огибая ветки деревьев, иногда цепляясь своим кимоно за них и с треском разрывая одежду в некоторых местах, синоби не сбавлял шага, надеясь успеть к его лисице. Такао, перепрыгивая очередные препятствия, ни разу не остановился, чтобы перевести дыхание или взглянуть на Кадзу, потому что чувствовал, что синоби не отстает. Свет бегло мерк, и колдун, теряя единственный ориентир, начал искать лисицу по запаху, надеясь, что они не так далеко, как он думал. Принюхиваясь к земле и едва уловимо почуяв знакомый аромат бывшей гейши, дзёнин резко завернул за очередное дерево криптомерии. В нос ударил резко знакомый запах вперемешку с металлическим привкусом. Вильнув влево, Такао не успел среагировать и в мгновенье почувствовал боль в грудной области, а затем яркую солнечную вспышку, сбившую с ног. Жалобно зарычав, колдун зажмурил глаза, на секунду оказываясь в полной темноте. Кадзу быстро подбежал к другу, но лицо синоби было все бледнее из-за напряжения и боли в спине. Дзёнин в миг превратился в человека, складываясь пополам. Ниндзя ловко схватил колдуна под мышки, поднимая на ноги, проверяя состояние друга. Такао слегка пошатывало, но он стойко держался, махнув рукой в сторону пролетевшей искры. — Она там. Будь аккуратен. — Дзёнин вновь опустился на колени, хватаясь за обоженную грудь. Поймав на себе обеспокоенный взгляд друга, колдун улыбнулся одним уголком губ и качнул головой в сторону. — Я в порядке. Иди. Синоби задним ходом шел в сторону леса, откуда послышался протяженный вой, но не спускал взгляда с товарища, который глубоко вздохнул, прикрывая глаза и откидывая голову на ствол дерева, стоявшее прямо позади колдуна, принимая его тело. Кадзу резко развернулся и двинулся вперед, огибая ветки и кусты. Совсем близко послышались голоса, что-то тревожно говоря друг другу. Синоби хрустнул веткой, понимая, что выдал себя, и в мгновенье оказался около двух девушек и гигантского белого волка, недоуменно рассматривая каждого. Он остановил взгляд на девушке, что лежала на земле, и тут же узнал в ней Мэй. Ниндзя громко вдохнул и подлетел к неподвижному телу, аккуратно поднимая его на руках. — Быстрее, неси ее во дворец. В мои покои, я иду следом. — Кадзу только сейчас смог рассмотреть вторую девушку, которой оказалась Эри Хатакэяма. Она отстраненно смотрела сквозь синоби, задерживая взгляд на повисшей в воздухе руки Мэй. Эри подошла к ниндзя, подталкивая его в плечо, призывая идти вперед. — Ну же! Не стой столбом! И ниндзя шел, часто рассматривая лицо кицунэ, которую нес на руках. Мертвенно-бледное, с плотно поджатыми губами. Такое отстраненное и неизвестное, ни о чем не говорящее. И пусть синоби видел лишь ужасно открывшуюся ему картину, он знал, что она справится. До боли закусив губу, вдыхая полной грудью и смотря на полную луну, часто хлопая мокрыми глазами, Кадзу утешал сам себя, веря в лучшее. Надеялся на лучшее. И пусть в клане их учили, что верить надо только в плохое, а уже в конце радоваться хорошему, синоби не мог просто взять и поверить, что её больше не будет. Как же это возможно? Она буквально недавно была живая и теплая, с ритмично бьющимся сердцем, а тут взяла и…погибла? Оставила его одного, как бы это эгоистично не звучало, не забрав с собой.***
— Масамунэ, как ты думаешь, что с Мэй? — Сино-Одори нервно перебирала цветы в вазе, уже сотый раз составляя их в разные композиции, как когда-то ее учила кицунэ. Ронин тяжело вздохнул, проводя по лицу холодной ладонью, желая сбросить с себя все напряжение, что навалилось за последние дни. Он точно знал, что случилась беда, но как можно было сказать об этом ёкаю? Ведь Масамунэ собственными глазами видел, как сильна и ужасна магия кицунэ, когда та не контролирует свои действия. Но почему Араи не сказал об этом другим? Он сам задавал себе этот вопрос. Вряд ли дело было в испуге, потому что кицунэ быстро успокоилась после просьбы ронина остановиться, а значит была в сознании и ничего опасного не предвещала. Так думал ронин, успокаивая себя. Хотя подсознательно знал, что неизвестная сила, растущая в Мэй, не прекратит свои попытки выйти наружу. — Первый раз я не имею даже малейшего понятия, что может произойти, Сино-Одори. Но, надеюсь, все будет в порядке. Все же, хоть небольшой, но шанс есть, что Такао сможет что-то предпринять. — Масамунэ подошел к ёкаю и отнял из ее рук уже помятый цветок, отложив его в сторону и взяв за руку девушку, заглядывая в глаза. — Но Мэй сильная, ты знаешь. Мы все верим в нее и Кадзу. И пусть их отношения всегда будут опасны друг для друга, они справятся. Ведь так? Ёкай серьезно взглянула в глаза ронину и тяжело помолчала, после чело отпустила голову в пол, едва слышно что-то шептав себе под нос. Араи обладал хорошим слухом и смог расслышать все то, что говорила девушка. — Конечно, я уверена, что справятся. Они так поддерживают друг друга, и у них есть мы, которые всегда поможем, чем сможем. И, Масамунэ… — она громко шмыгнула носом, словно не являлась помощницей почетной госпожи во дворце, и подняла полный злобы взгляд на ронина, сводя брови к переносице. — Я убью любого, кто навредит лисичке, Кадзу, тебе или остальному клану Наито. Вы стали моей семьей, а за семью надо бороться и не давать ее в обиду. Даже если предатель будет совсем рядом, у нас под носом. От серьезного тона ёкая по спине ронина побежали мурашки, а в горле встал неприятный ком, тяжело сглатываемый вязкой слюной. Он лишь коротко кивнул, не отрывая от нее непроницаемого взгляда. — Мы так же убьем любого за тебя, Сино-Одори, будь в этом уверена. Ёкай широко распахнула глаза, будто для нее эти слова стали совершенной неожиданностью. Одинокая слеза покатилась по ее щеке, но она явно не замечала этого, ошарашено глядя на ронина. Масамуне аккуратно смахнул соленую влагу со щеки девушки большим пальцем, замечая легкий румянец, поступивший на ее белоснежной коже, и взгляд, который начал бегать по всей комнате, стараясь не смотреть на мужчину. Араи слегка улыбнулся и прижал ее к своей сильной груди, показывая всю поддержку и правдивость ранее сказанных слов. Не медля ни секунды, Сино-Одори обняла ронина в ответ, зарываясь носом в надплечье мужчины. — Спасибо, ронин. Ты хороший. Обычно люди ужасны. Ты - исключение. И Кадзу. И их клан. Не знаю, что это я… Но эти слова были очень важны. — Ронин слегка рассмеялся, позволяя вечно прямолинейной девушке почувствовать себя в своей тарелке. — А теперь пойдем возьмем что-нибудь поесть, потому что они наверняка вернутся голодными после таких приключений и новостей. — А сама не хочешь? — Конечно, хочу. Еда — единственная радость. Ронин, не скрывая своей улыбки, вышел следом за Сино-Одори, направляясь в столовую, чтобы забрать поздний ужин для «госпожи и господина».***
Сатоши нашел Такао уже далеко от дворца, едва не потеряв двух из виду тогда, когда они резко сорвались с места. Колдун тяжело поджимал губы, рукам держась за живот и корчась от боли. Синоби присел около дзёнина и аккуратно убрал его руку, осматривая рану. — Святой ёкай…- Синоби закрыл рот ладонью, не скрывая страха. На месте, где должна была образовываться рана или хотя бы подобие на нее, светился янтарно-изумрудный узор в форме хризантемы.