«Уйди в тишину, и ты увидишь, кому ты нужен»
— Выполни свой долг, Мэй, а мы не подведем тебя. — Такао поднялся с места и направился в сторону соседней комнаты, оставляя резко притихшую девушку сидеть на татами. Колдун остановился у двери, и, не глядя на кицунэ, глубоко вздохнул. — Сейчас делай все то же, что и делала до этого. Отправляйся в свои покои, забери с собой ёкая и делайте вид, что ничего не произошло. Если кто-то тебя заметит, так и скажи, мол, навещала Господина, чтобы узнать о недавней ситуации со слугой. Не переживай и не паникуй. — Хорошо. Когда мне ждать больше информации о своем долге, Такао? — бывшая гейша положила бледную ладонь на грудную клетку, успокаивая быстро бьющееся сердце и приводя эмоции с голосом в норму. Потеря самообладания сейчас может стать для нее роковой ошибкой. — Я сообщу тебе все, когда придет время. Все будет хорошо, Мэй. — Я знаю. — Кицунэ переместила ладонь с грудной клетки на шею, чуть надавила и стала поглаживать и разминать ее. — Знаю… Такао молча кивнул и вышел из комнаты, оставляя Мэй наедине со своими мыслями. Бывшая гейша начала переставлять пиалы на столе так, как им было положено, чтобы заглушить свои мысли. Но как бы она не старалась — вся эта ситуация не выходила из ее головы. Через пару минут в комнату кто-то осторожно вошел, не отвлекая Мэй от ее мыслей. Ощутив прикосновение к своему плечу, кицунэ вздрогнула и выронила из рук очередную вещь, которой было суждено упасть на стол с глухим звуком, напомнившим бывшей гейше о недавних ужасных событий, связанных с Кадзу. — Прекраснейшая лисичка испугалась друга? — Сино-Одори аккуратно присела около девушки, аккуратно взяв ее за плечи. — Не стоит. Я и остальные не дадут тебя в обиду. Обещаем. — Я знаю, Сино. Спасибо тебе. — Выдавив из себя подобие улыбки, Мэй виновато отпустила голову и прикусила щеку изнутри, чтобы совладать с эмоциями. — Нам пора. Такао сказал, что мы должны вернуться. — Получив кивок от бывшей гейши, ёкай встала и протянула руку к девушке, помогая той встать. — Расскажешь, о чем думала? — Думала? — Я никогда не видела такой задумчивости у тебя, поэтому да. Ты — мой друг, а друзья должны слушать, так? — Сино широко улыбнулась и развела руки в стороны. — И помогать! Мэй нерешительно постояла на месте, устало глядя на разведенные ёкаем руки, а затем быстро приблизилась к ней и обняла ее, крепко сжимая в своих объятиях. Выпустив из себя тяжелый вдох, кицунэ зажмурила глаза и слегка покачала головой, стараясь избавиться от накативших к глазам слез. Сино-Одори понимающе гладила ее по спине, не прекращая улыбаться. — Расскажу. Только в своих покоях. Нас могут схватиться. Ёкай отпустила подругу и пошла к выходу, ожидая ее у сёдзи. Мэй слегка устало поплелась за ней, но вовремя взяла себя в руки, надевая на лицо уже привычную невозмутимую маску. Выйдя в соседнюю комнату, разговоры сразу же утихли, а присутствующие с волнением разглядывали Мэй. Кицунэ обвела взгляд на мужчинах, останавливаясь на привычно злых глазах синоби, который также смотрел на нее, не прерывая взгляда. Кадзу устало, но при этом нежно улыбнулся девушке, аккуратно подходя к ней. Остальные тактично отвернулись и продолжили разговор, делая вид, что не обращают внимание на пару. Мэй не прекращала смотреть на Кадзу, но ее взгляд совершенно не к месту зацепился за рану, красовавшуюся на щеке синоби. Ее взгляд тут же поменялся, а по лицу пробежала тень, что не осталось не замеченным ниндзя. «Нет, красивая. Это не твоя вина, ты ведь понимаешь это. Мы сами просчитались с мхом. Не думай. — Кадзу сделал маленький шаг к девушке, а затем остановился, всматриваясь в ее лицо. — Единственная ошибка, которую ты допустила — это связать свое сердце с моим. Родная…» Стоя в шаге от девушки, он аккуратно провел кончиками пальцев по ее ладони, призывая посмотреть на себя. Кицунэ отрицательно покачала головой и уткнулась носом в его грудь, глубоко вдыхая привычный запах и ощущая мужские ладони на своей спине, которые плавно поглаживали позвонки. Мэй почувствовала, как в ее ладонь что-то вкладывают, и поспешила поднять глаза с пола на руку, сжимавшую большим и указательным пальцем сложенный в два раза лист бумаги, принятый называть васи. Озадаченно посмотрев на Кадзу, кицунэ увидела в этом взгляде всю серьезность и собранность, что была в мужчине. Аккуратно сжав бумагу, бывшая гейша протянула свободную руку к синоби, обнимая его сильнее и ощущая, как тот тяжело дышал. «Он хочет многое мне сказать, но не может. Поэтому решил через бумагу, ведь так не запрещено? Наверное, нет, раз он сделал такое. Кадзу так тяжело сейчас. Намного тяжелее, чем мне, но ведь я обещала, что буду рядом. Я не оттолкну тебя, потому что не хочу. — Мэй провела носом по груди синоби, невесома целуя его в то место, где находится сердце. — Мой…» Девушка подняла голову, сталкиваясь с глазами мужчины, которые были заполнены любовью, нежностью и тоской. Он аккуратно оставил поцелуй на ее лбу и отошел на шаг назад. — Нет…- Кицунэ еле слышно прошептала это и подняла ладонь, пытаясь удержать синоби, но он уже развернулся к остальным, давая понять, что они закончили. Сино-Одори подошла к Мэй и сочувственно посмотрела в глаза, а затем повернулась к присутствующим. — Обещаю доставить Госпожу Ёсинагу до ее покоев и проследить, чтобы та не пострадала, Господин Араи. — Ёкай обращалась к ронину, но эти слова так же были предназначены для всех остальных. — Мэй пропустила ужин. Сходи к повару и возьми для нее еды, а это, — Масамунэ подошел к ёкаю и протянул ей эликсир коричневого состава. — успокоительное. Перед сном будет достаточно пару капель, чтобы не напрягать голову мыслями и кошмарами. Мэй впервые за долгое время осознанно взглянула на ронина и благородно поклонилась ему, показывая свое уважение к тому, как тот переживал за ее здоровье. Масамунэ сдержанно поклонился в ответ и снова посмотрел на Нанами. — Ступайте. И не забывайте: вы были у меня после инцидента, пытаясь успокоить после недавней ситуации. Эри, судя по всему, будет нашим козырем. Кивнув и на последок глубоко поклонившись мужчинам, девушки вышли из покоев Господина и его слуги, направляясь к себе в комнату. Спустя пару минут тишины, Мэй вновь погрузилась в свои мысли, не обращая внимания на ёкая, которая тем временем наблюдала за ней. — Госпожа расстроена? — Кицунэ повернула голову в сторону ёкая, и, немного помедлив, утвердительно кивнула. — Могу ли я предположить, что это из-за Кадзу? Мэй обхватила плечи руками и отвернулась, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Сино-Одори, не дождавшись ответа, тяжело и громко вздохнула. Отрешенное и грустное настроение лисы передалось самому ёкаю. Она чуть ускорила шаг и остановилась напротив девушки, которая недоуменно уставилась на нее. Глубоко вздохнув, Сино-Одори достала из рукава кимоно маленький кленовый лист, протягивая его кицунэ. Мэй все так же недоуменно смотрела то на ёкая, то на лист. — Возьми, милая лисичка. Это от него. — Бывшая гейша протянула руку к клену и аккуратно взяла его в руки. Сино-Одори наигранно мечтательно ахнула и закружилась на месте. — Кленовый лист невероятно красивый, особенно когда со временем принимает еще более невероятный цвет. Прямо как с чувствами. Если они настоящие, то спустя время будут еще краше и сильнее. Поэтому этот подарок такой романтичный! Ёкай, удовлетворившись реакцией кицунэ, пошла вперед, оставляя ту позади. Чувствуя, как щеки начинают полыхать от смущения, а губы тем временем образовывают широкую и нежную улыбку, Мэй аккуратно прикрывает кленовым листом лицо, представляя, будто это веер, и догоняет Сино-Одори. — Откуда же ты это знаешь, Сино? — Когда Такао занимался со мной и обучал человеческим вещам, то показал мне одну книгу, где было описано это все. Знала ли ты, милая лисичка, что магнолия несет в себе символ разделенной любви? Мэй только удивленно и с некой гордостью смотрела на ёкая, вспоминая, как когда-то получила веточку магнолии от Кадзу. От этих мыслей губы сами расплылись в нежную улыбку. — Знаешь, Сино… Я не представляю, что бы было, если бы я не встретила вас. Всех вас. Я правда так благодарна вам за то, что вы есть. — Мэй сдержанно улыбнулась и посмотрела на ёкая, которая не скрывала своей радости. — Но я также безмерно благодарна сложившейся ситуации за Кадзу, который появился когда-то совершенно неожиданно и перевернул мое представление об этом мире. Он провел меня от самого начала и проведет до конца, я уверена. Пусть сейчас я не знаю, как нам быть дальше, и, признаться самой себе, очень боюсь. Боюсь того, что могу не уследить за моментом и потерять каждого… — бывшая гейша замолчала, делая длинную паузу, а затем подняла глаза к ночному небу. — И теперь я так хочу повернуть время вспять, чтобы вы не участвовали в этом. Чтобы не шли за мной. Из-за меня уже пострадал Кадзу. Его семья… Я опасна для общества, понимаешь? Меня каждую минуту гложат мысли о том, что из-за меня погибли люди, и я не могу допустить того, чтобы они продолжали погибать. В голове все смешивается в кашу, когда я вспоминаю ваши слова о том, что все может быть хуже, если меня убьют и врата откроются. Или не откроются. Неважно. — Мэй снова замолчала переводя взгляд на ёкая, которая внимательно слушала ее, не перебивая. — И я бы пожертвовала собой ради всех вас, только бы это обошло невинных людей и существ стороной. Сино-Одори серьезно посмотрела на Мэй, а затем взяла ее ладонь в свои руки и прижала к груди, заглядывая в глаза. Казалось, что та сейчас расплачется, но она держалась, плотнее поджимая губы. — Милая, милая лисичка Мэй, готовая пожертвовать собой ради других. Но ты не учла один факт: мы все, каждый из нас, сами решили помочь тебе. Ты никого не заставляла, и мы шли на этот риск не из-за договора. Мы шли сюда и по сей день движемся к цели, потому что ты — наша семья. Подруга, любимый человек, ёкай — не важно. Главное, что ты с нами, и мы все встанем горой за тебя, не позволив кому-то навредить тебе. В одном ты права: мы действительно идем за тобой. Потому что ты — наш свет, который проведет всех даже через самую темную тьму. Каждый, Мэй, каждый из нас идет бороться за тебя, а не против. Каждый. Закрыв глаза, Мэй стала представлять каждого из друзей, отрывками прокручивая моменты, связанные с ними. Вот Сатоши, что вечно подшучивал над девушкой, и при этом сохранял позитивный настрой со всеми, а рядом с ним такой беззаботный Хонг. — Ну с такой маскировкой далеко не убежишь, теперь пробуй понизить голос и стать старым и мудрым человеком! — Сатоши сделал важный вид, сложив руки за спиной, и повернулся к Мэй, подделывая голос под пожилого человека. — О дети мои, как же вы малы еще для своих лет! Все у вас игры в голове, да ни единой здравой мысли! Вот я в свои годы… Хонг наклонился к уху кицунэ и тихо заговорил: — Сатоши даже притворятся не надо. Он будто всю жизнь был готов стать ворчливым стариком. Мэй негромко рассмеялась, пряча улыбку под рукавом кимоно, а Сатоши тем временем, где-то раздобывший трость, гонялся за бедным синоби. — Ух я тебе покажу ворчливого старика! Я — мудрец! Мэй улыбнулась своим мыслям, представляя следующих друзей. Вот вечно собранный Такао, еле как удерживающий кучу посуды, а рядом с ним бегающий Чонган, не прекращавший о чем-то ему говорить. — Дедушка Чонган, а может уже все? — Такао шатался из стороны в сторону, стараясь удержать посуду в руках, которая норовилась упасть. Чонган перебегал из одного угла в другой, не обращая внимания на дзёнина. Остановившись у очередного ящика и порывшись в нем, целитель с победным «Ура!» вынул оттуда красивую фарфоровую чашку белого цвета с расписанными на ней узорами. — Нашел! Теперь можем идти на праздник. — Целитель повернулся к дзёнину и ойкнул. — Только сначала разберем все обратно. Мэй, поможешь? Кицунэ оживилась и подбежала к дзёнину, стаскивая с того горсть посуды и перекладывая ее на стол. Такао благородно улыбнулся и поковылял к следующему ящику. — Такое чувство, будто старик здесь не я, а наш дорогой дзёнин. — Ну дедушка Чонган! — Шучу! Шучу я! Тепло улыбнувшись, кицунэ подняла глаза на Сино-Одори, которая отвлеклась на что-то в небе. Она вспомнила, как ёкай и ронин устроили соревнования. — Скучно. И есть хочется. Может, поиграем? — ёкай повернулась к ронину, оценивающе глядя на него. — Поиграем? Во что? — Видишь вон тот большой дуб? Устроим забег, кто прибежит последним — пойдет ловить еду! А Мэй судья, согласен? Неуверенно посмотрев на дуб, а затем на ёкая, ронин кивнул. Они встали в стойку, что означала готовность, а кицунэ начала обратный отсчет. — Три, два, один! Вперед! Буквально через пять секунд были слышны радостные крики Сино-Одори и разочарованный вздох Масамунэ, что означало одно: он проиграл. — Вот правильно говорят: с ёкаями лучше не соревноваться, проиграешь все и даже больше! — И кто же так говорит, Масамунэ? — Я, конечно же! Негромко рассмеявшись, кицунэ отвела взгляд в сторону, а ее сердце наполнилось безграничным теплом. Последним она вспомнила Кадзу, но не потому, что он был ей менее интересен, а потому, что именно с ним воспоминания давали Мэй глоток свободы и отдыха. Кадзу аккуратно массировал плечи девушки, лежавшей на их совместной кровати. После очередной тренировки, которой Мэй решила позаниматься чуть дольше положенного срока, тело изрядно ныло и просило долгожданного отдыха. — Красивая, будешь тренироваться дольше положенного — эффективнее не будет. Наоборот хуже сделаешь. — синоби плавно проводил по плечам девушки и ниже, останавливаясь на пояснице. — Сильная. Невероятная. Не жалеешь себя, пушистая. — Прости. — Мэй виновато говорила в подушку, полностью расслабившись под руками ниндзя. — За что? — За то, что я такая. Не послушала. — И поэтому сильная. Прекращай. — Мм? — Много думаешь на себя. — Кадзу наклонился и оставил легкий поцелуй на макушке. — Засыпай, ласковая. Он лег рядом, нежно придвигая к себе девушку за талию, пока та клала ему голову на плечо, ощущая полное умиротворение. Через минуту девушка уже сладко спала, а синоби все никак не мог наглядеться на его родную неведьму. Мэй вернулась в реальность и не заметила, как они с Сино-Одори оказались в своих покоях. Кицунэ немного виновато улыбнулась ёкаю, которая, по всей видимости, ждала ее решения, и негромко начала говорить: — Ты права, Сино. Каждый из вас идет бороться. Но не за меня, а со мной, потому что не только вы будете защищать меня, но и я не позволю, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Потому что вы — моя семья. Мои друзья. Моя любовь. Моя опора и поддержка. И я буду бороться не столько за убийство своего врага, сколько за то, чтобы вы остались целы. И теперь я точно знаю, что вы будете рядом. Сино-Одори с гордостью смотрела на Мэй, заключив ее в крепкие дружеские объятия, давая понять, что она полностью и всегда будет рядом с ней. А Мэй впервые за долгое время почувствовала себя лучше. Отпустив девушку спать, ёкай удалилась к повару, как и предлагал Масамунэ, чтобы забрать еду для Госпожи. Мэй недолго посидела, обдумывая произошедшее за сегодняшний день, а затем вспомнила про записку, которую оставила на кровати рядом с собой. Аккуратно взяв его в руки, девушка едва слышно развернула лист, разглядывая написанное.«Здравствуй, пушистая. Я не привык писать такое, но не хочу, чтобы ты кормила меня этим сожалением о сложившейся ситуации. Видеть твое лицо, полное сожаления и раскаяния, но при этом не иметь возможность поддержать тебя убивает меня. Хочу, чтобы ты знала: не зависимо от долга, пред которым я сейчас нахожусь, я бы все равно пожертвовал своей жизнью взамен на твою. Потому что ты та, кто смог полюбить меня и мою душу. Та, что смогла дать мне шанс на счастливую жизнь. Та, что показала мне, что означает любить. Потому что ты та, за которую я готов был понести наказание и еще сотню таких же, лишь бы ты была в порядке. Родная, пойми, что я никогда не отвернусь от тебя и всегда буду с тобой. Потому что ты нужна мне. Теперь нет смысла идти дальше без тебя»
Соленая влага бежала по щекам девушки, пока та перечитывала письмо снова и снова, стараясь воссоздать в голове иллюзию голоса Кадзу. Она была права, когда говорила, что он ее, потому что она была его. И вместе они пройдут через все, не прекращая защищать друг друга.