«Встречай меня, как лучший праздник жизни.
Узнай, как сильно я люблю тебя!
К концу прогулки поцелуешь с болью,
И скажешь: "Наступает к нам война"»
Такао стоял у берега моря, смотря вдаль. Конец близок. Маг ощущал это не только физически, но и морально. Он чувствовал наступающих Они и Рэйки, решительно напрявляющихся к вратам. Маг почесал забинтованную ладонь, поджимая губы. Из-под бинта сочилась небольшая струйка крови, скатываясь до пальца и падая на холодный песок. Теперь все его силы уходили на поддержание связи с врагами, чтобы не упустить их след. Врат было несколько, дзёнин уже давно понял это. Он так же понял, что Рэйки ощущают верный из них. В послании, предназначеным для Кадзу, маг написал, что знает, куда идти, и предупредил его о том, что Мэй уже почти дошла до Такао. Голова слегка кружилась, но он твёрдо стоял, не позволяя себе показывать слабось. За спиной раздались тихие, едва слышимые шаги, остановившиеся в нескольких метрах от колдуна. — Здравствуй, Мэй. — Он не повернулся к кицунэ, уже заранее зная, кто там стоит. Новая способность показывала свои положительные стороны. — Такао. — Кицунэ поклонилась, смотря в спину дзёнина. — Рада, что ты цел. — Брось, — Он развернулся к гейше, внешне оставаясь спокойным, но, как только увидел её новый образ, внутри все резко сжалось. — главное, ты цела. — Да, на том спасибо. — Кицунэ тряхнула головой, откидывая короткие, практически рыжие волосы назад. — Где…? — Уже едут. Не переживай. Мэй прикусила внутреннюю сторону щеки, отводя взгляд на тихую гладь воды, в которой отражались звезды. Её тело было тут, но мысленно она находилась в том моменте, когда узнала, что является девятихвостой кицунэ. На шее висело ожерелье, которое, казалось, душило девушку, из-за чего хотелось резко сорвать и выбросить вещь в эту самую воду, разрушая все то умиротворение, что там есть. Мэй тяжело сглотнула, переводя взгляд обратно на Такао. Руки потянулись к украшению, аккуратно, словно боясь испортить хрупкую вещь, снимая ее. — Мой долг, дзёнин. — Она сделала шаг вперёд, протягивая магу руку, в которую была вложена вещь. — Возьми. Он немигающим взглядом посмотрел на ладонь кицунэ, робко подходя ближе. Судорожно вздохнув, Такао взял из её рук ожерелье, осматривая его со всех сторон. — Чье? — Моё. Он кивнул несколько медленнее, чем обычно. Мэй поняла — пока не верит. Только сейчас взгляд дзёнина обернулся назад, за спину девушки, где за деревьями скрывалась ещё одна кицунэ, явно не желающая выходить. Решив оставить все как есть, принимая факт, он перевёл тему. — С тобой? — Да. Позволь представить. — Она посмотрела назад, махнув рукой незнакомке, пока Такао пытался разглядеть её силуэт. Лунный свет очертил грациозную фигуру девушки, и Такао, дрогнув всем телом, замер на месте. — Это Мива Акияма. Моя наставница, друг и девятихвостая кицунэ. Дзёнин замер. Несколько раз моргнул глазами, а затем и вовсе перестал, не чувствуя, как роговица постепенно начинала высыхать. Несмело поднял руку, но тут же бессильно отпустил её обратно. Сжал ладонь в кулак, вновь заставляя кровь пропитывать уже грязный бинт. Ожерелье в другой руке едва слышно звонкнуло. Маг хотел что-то сказать, но вместо этого издал звук, похожий на жалобный стон, крутив головой из стороны в сторону. Мива тяжело сглотнула, подходя к нему ближе, а после положила свои холодные ладони на его широкие плечи, не поднимая взгляда. — Потом. Всё потом. На носу война. Развернувшись на носочках, Мэй тихо отошла от них, оставляя наедине с собой, решив осмотреть лес, откуда вот-вот должны были появиться её товарищи. И не только. Едва слышно шуршали листья деревьев, медленно покачиваясь от морозного несильного ветра. Луна освещала дорогу, показывая правильное направление, хоть такового и не было. Едва прерываемая тишина позволяла погрузиться в раздумья. Мэй остановилась. Задумалась. «Если всё, что я вспомнила — ложь? Что, если Кадзу на самом деле действительно не знает меня? — Кицунэ громко сглотнула. Помялась на месте. Пошла дальше. — Но ведь я вижу воспоминания о нем. Чувствую запах, прикосновения, слышу какие-то слова… Кадзу, кто же ты? Для меня? Плод воображения? Тайная любовь? Быть может, вовсе бывший любовник? Не помню. Но так хочу!» Хотелось кричать от неизвестности. Мэй злилась на себя за эти мысли. Вот-вот они ступят на тропу войны. Вот-вот начнётся то, к чему все шли! Но почему кажется, что Кадзу тоже что-то важное? Что-то такое, из-за чего она была обязана поговорить с ним? Мэй не заметила, как вышла на дорогу. Не сильно протоптанную, а это означало, что ездят тут нечасто. Однако она была. И по ней сейчас вдалеке кто-то ехал. Точнее, скакал… Кицунэ спряталась за ближайшим деревом, напрягла слух и обоняние, чтобы понять, знакомы ли ей эти люди. Когда они были в десяти метров от неё, Мэй смогла различить едва уловимый знакомый аромат синоби. Трепкий запах, смешанный с чем-то упоительным, спокойным и нежным. Невероятное сочетание, едва ли не вызывающие обморочное состояние. Мэй вспомнила, как любила запах Кадзу. Она вышла на край дороги, чуть шевельнула рукой, чтобы несильный огонь привлёк их внимание, а когда убедилась, что они увидели, тут же отпустила руку, больно хватаясь за запястье. Почему-то сильно жгло. Лошади с громким фырканьем остановились в нескольких метрах от неё. С тёмной, едва заметной в ночи, кобылы спустилась девушка, подбегая к кицунэ. — Мэй! — Она хотела обнять её, бывшая гейша это заметила, да вот только почему-то не стала, а даже наоборот, как-то стушевалась. — Всё хорошо? — Вполне. — Мэй полностью вышла вперёд, открываясь остальным. Только сейчас кицунэ заметила ещё одного мужчину, имя которого быстро всплыло в голове. — Сатоши. — Помнишь меня? — Казалось, синоби сам был удивлён не меньше остальных. — Всех помню. Вспомнила. Почти. — Бывшая гейша едва заметно и быстро посмотрела на Кадзу, но тот успел поймать её взгляд. На мгновенье ей показалось, что он дёрнул щекой, зажмуривая глаза. — Так, значит, правильно? Синоби кивнул, спрыгнул с лошади, как это сделали Масамунэ с Сино-Одори, и подошел ближе. — Смотрю, потрепало тебя это путешествие знатно, лисица! — Масамунэ шутливо толкнул Сатоши в бок, прикрывая улыбку. — Ну а что? Мэй сама, казалось, впервые за последнее время искренне, хоть и не сильно, улыбнулась. Она откинула свои волосы назад. Сатоши заметил и их. — Неужели отстригла? Правильно. Новую жизнь надо начинать. — Разобраться бы с той, что есть. — Разберёшься, мы же с тобой. Мэй благодарности поклонилась ему. Масамунэ сделал шаг вперед, достав из сумки тэссэн. — Решили, сохранить надо любой ценой. — Ронин смущённо улыбнулся, смотря в пол. — Помнишь хоть, как им управлять, или только магия осталась в тебе? — Помню все. Не переживай. Моя наставница время зря не потратила, да и наши уроки помню. — Мэй перевела взгляд с Масамунэ на Кадзу, все ещё сидящего на лошади где-то позади них. Он не смотрел на неё, хотя, она уверена, чувствовал на себе её взгляд. Не отрывая от него взгляда, продолжила: — Такао на берегу, с той стороны. — Она указала рукой на восток, кивая туда же. — Не заблудиться. Сино-Одори подскочила и обняла её крепко-крепко. Мэй, поначалу опешив, со временем сама сжала её в крепких объятьях. — Все так переживали за лисичку, и я! Я тоже! Как рада, что ты в порядке! — Кицунэ почувствовала, как плечо, на котором лежала девушка, пропиталось влагой. Сино-Одори отстранилась, смахивая новые слёзы, при этом сердито процедила: — Ну вот, опять появляются тогда, когда не надо. Мэй снова обняла её, не забывая покачивать, чтобы успокоить ёкая. Через несколько минут она смогла прийти в себя. Кицунэ посмотрела на Кадзу, стараясь поймать его взгляд, но он всё так же не смотрел на неё. Сердце заныло глухой болью. Ей хотелось посмотреть в эти злые, но при этом хранящие в себе столько нежности, глаза. Масамунэ, увидев эту картину, взял под локоть Сатоши и Сино-Одори, уводя обратно к лошадям. — Мы вперёд поедем, Сино-Одори давно перекусить хотела. — Я? — Она недоуменно посмотрела на ронина, указывая на себя указательным пальцем. Сатоши, поняв намёк, быстро ткнул в её бок рукоятью катаны ронина. — Ой, да, точно! Скорее-скорее, пока не остыло! Три друга ускакали вперёд, оставляя Кадзу и Мэй с полным недоумением на лицах. Вдруг синоби тихо-тихо, но так, чтобы его было слышно, рассмеялся. Мэй повернулась к нему, наконец поймав его взгляд. Он смотрел на неё в упор, да так, что мурашки заполонили все тело, а щеки сами по себе покраснели. — Кадзу…— Мэй сделала робкий шаг в его сторону, судорожно сцепляя руки на груди в замок. — Здравствуй. Он улыбнулся ей, и в улыбке этой скрывалась сильная печаль. «Пушистая, а меня? Меня ты помнишь? Или, может, память твоя вспомнила только важных тебе людей, и мне там не место? — Он закрыл глаза, и тяжело вздохнул. — Вот какие мысли у меня без тебя стали… Сомневаюсь. Глупый». — Помню, Кадзу. Да вот только не знаю, правильно ли помню…— Он вновь встретился с её взглядом, в котором читалось понимание и неуверенность. Провел рукой по сюрикену на боку, отчего-то дёргая щекой. Синоби громко выдохнул. Быстро спустился с лошади, стояв в нескольких метрах от кицунэ, и ждал. Ждал, чтобы она испуганно отскочила, закричала, выпустила магию и ранила его. Но нет. Мэй, наоборот, сделала к нему ещё один неуверенный маленький шаг, аккуратно протягивая руку вперёд. Взгляд был прикован к земле, но украдкой следил из подлобья за ним. Кадзу продолжал стоять. Для обоих это казалось сплошным мороком. Мэй подошла ещё на несколько шагов вперёд, аккуратно, словно боясь испортить, взяла его за руку, скрепляя их в замок. Почти шёпотом взмолилась: — Покажи, что мне делать. — Она все так же прятала глаза в землю, не решаясь смотреть. — Как увидеть тебя? Не забыть, кто ты есть? Ведь помнишь, я обещала, что буду всегда с тобой. Приму тебя полностью, как принял ты меня. Так кто же ты мне, Кадзу? Пожалуйста, скажи… Синоби громко сглотнул. Не выдержал. Резко, но при этом очень нежно притянул её к себе, зарываясь лицом в волосы и вдыхая такой родной любимый запах. Мэй громко ойкнула, но тут же положила свои руки на его твёрдые плечи, сжимая их сильнее, до тех самых пор, пока костяшки на её руках не стали цвета морозного снега. Она тихо шмыгнула носом, не отпуская синоби. Кадзу аккуратно отстранил её от себя, держа за руку, и провел пальцем по щеке Мэй, смахивая поступившие слёзы. Он отрицательно покачал головой, показывая, что не нужно плакать из-за него. Мэй удержала его ладонь на щеке, стараясь запомнить каждый момент. Каждую секунду, проведённую с Кадзу. Её голос понизился до едва слышимого шёпота: — Завтра война…— Кадзу цокнул, успел приложить указательный палец к ее губам, качая головой из стороны в сторону. Он посадил Мэй на лошадь, резво запрыгивая туда же. Взял её маленькие, но уже не хрупкие, ладони в свои и положил их на живот, закрепляя так, чтобы кицунэ не упала. Она послушно обхватила его руками, прижимаясь щекой к спине. Ей казалось, будто давление вокруг стремительно подскочило. Лошадь резво поскакала вперёд. Мэй чувствовала грудью напряженную спину синоби, который не отрывал взгляда от дороги. Ей так много хотелось у него спросить, но она совсем забыла, что Кадзу не может говорить. Лес проносится перед глазами. Только звезды следовали по пятам за одинокой парой, не смешиваясь с остальным пейзажем. Каждая из них будто шептала: «Люби! Любимой будь! Беги за ним! Иди-иди!», а Мэй следовало только повиноваться. Нежное касание синоби к ее холодной ладони вывело кицунэ из транса. Она едва заметно подняла голову, разглядывая затылок Кадзу. Лица не видела, но почему-то знала, что он улыбается. Улыбнулась и сама. Они вышли на берег, но не тот, где их должны были ждать остальные, а находящийся в другой стороне. Синоби остановил лошадь, ловко спрыгивая с неё. Протянул Мэй руки и аккуратно, даже нежно, спустил её на землю. Лошадь увёл в сторону леса, привявзывая где-то недалеко. Мэй ждала его. Несколько раз оглядывалась назад, ожидая, когда он выйдет. Пугалась того, что может бросить, и шипела на себя за такие мысли. Она отошла к берегу, присаживаясь на холодную поверхность. Сняла дзори и таби, запуская пальцы ног в песок, ощущая, как каждая крупица плавно перетекала меж них, падая обратно на землю. Волны едва заметно приближались к берегу, не доставая до девушки. Она поставила руки назад, перебирая песчинки подушечками указательных и средних пальцев, а сама смотрела на небо и думала о том, как давно не отдыхала так сладко и спокойно. Кадзу бесшумно подкрался сзади и сел за её спиной, разминая плечи Мэй. Вопреки себе, кицунэ даже не дрогнула. Лишь долго вдыхала морозный свежий воздух. Он положил её голову к себе на колени, аккуратно массируя виски. «Устала, старательная. Вижу, лицо твоё совсем безжизненное. Не боишься смерти, но и умирать не хочешь. — Мэй посмотрела на него снизу вверх, а затем спокойно прикрыла глаза. — Не волнуйся. Ты точно не погибнешь. Никто не погибнет» — Кадзу, мне страшно. — Он прекратил делать массаж, позволяя ей подняться и развернуться к нему. Кицунэ увидела вопрос в его глазах. — Страшно из-за того, что будет завтра. Я, кажется, обрела ещё восемь хвостов. Кадзу спокойно смотрел на её лицо, пока она устало прятала его в рукав кимоно. Он придвинулся к ней поближе, убирая руку от лица, заставляя посмотреть на себя. Мэй смотрела, и, синоби был уверен, она никогда не была так разбита. Нет, он ошибся. Она боится смерти, но не своей. Чужой. Боится потерять всех, кого наконец заново смогла найти. Боится ранить кого-то сама. В её глазах стояло столько боли. «Что же ты испытала за эти дни, красивая? — Вытянул руку, поглаживая её щеку. Улыбнулся. — Теперь ещё и могучая.» Мэй взяла его ладонь в свою, аккуратно расстирая. Ей хотелось сделать для него как можно больше, но при этом было страшно делать лишние шаги. Закусила губу, отводя взгляд. — Я могу…? —Она не успела договорить. Он сам потянул её к себе ближе, накрывая губы нежным, чувственным поцелуем. Кицунэ сдалась сразу же, растворяясь в этих ощущениях. Сердце бешено колотило, готовое вот-вот вытолкнуться наружу. Она бережно положила свои руки на его шею, притягивая ближе, пока Кадзу, едва ли не теряя равновесие, держал её за поясницу, наклоняя назад. Он аккуратно прикусил её губу, совсем не больно, только для того, чтобы она раскрыла их, а затем углубил поцелуй, стараясь показать через него всю ту боль и радость из-за встречи с ней. Но резко остановился, отодвигаясь назад. «Беда. Что делаю? Поддастся эмоциям и совсем потеряю. — Он посмотрел на её руки, все ещё лежащие на его шее. Перевёл взгляд на неё. — Нельзя, родная. Хочу, но нельзя. Потеряю…» Мэй несмело смотрела на него, не понимая, почему же он решил все прекратить, но, как только догадка всплыла в голове, она испуганно отвернулась. Изо рта выдался громкий тяжёлый вздох. — Кадзу, я не опасна. И я не забуду тебя, поддавшись эмоциям. Легенда об янтарных кицунэ оказалась ложью. — Она взглянула на его злые глаза, в которых видела надежду. — Я не опасна. Слышишь? Он прижал её к себе, крепко обнимая. «Не опасности боюсь, пушистая. — Зарылся носом в её волосы. — Потерять боюсь.» Мэй аккуратно отстранилась от него, взяв его лицо в свои ладони. Волосы её спутались, чуть прилипли ко лбу, но она всё равно была восхитительна. Кадзу смотрел в её глаза и наконец увидел в них решимость. Она тихо рассмеялась: — Ещё вчера я не помнила тебя, вспоминая лишь отрывками наши встречи. Сегодня ко мне вернулась память, но я все ещё не понимала, кто мы друг другу. — Она наклонила его лицо чуть ближе к себе. Щеки её стали пунцовыми. Перешла на шёпот: — А сейчас я с полной уверенностью могу сказать, что безумно люблю тебя, Кадзу из клана Наито. Синоби замер. Он вбирал воздух полной грудью, а затем резко выдохнул. Голова немного кружилась. Кадзу смотрел на Мэй со всей нежностью во взгляде, стараясь запечатлеть каждый момент. Аккуратно убрал прилипшие на лоб кицунэ волосы назад, а затем отпустил руку на подбородок, придвигая лицо девушки к себе за новым, но в этот раз действительно долгожданным, поцелуем. Мэй аккуратно положила свои ладони на его грудь, прикрывая глаза от наслаждения, когда только почувствовала первое касание губ синоби на своих. Всё тело вспыхивало, шум волн остался позади. Кицунэ чувствовала только трепетный поцелуй Кадзу на своих губах, плавно переходящий на шею, ключицы и скулы. Никто из них не ощущал морозного ветра, что некогда достигал их. Лишь Кадзу, прижавшись лбом к девушке, с закрытыми глазами качал головой из стороны в сторону, расстирая плечи Мэй. — Нет, нет…— Кицунэ резко выставила руку в сторону, заставляя несильный огонь окружить их двоих, но так, чтобы никто не смог обжечься, при этом чувствуя тепло. Мэй протянула Кадзу к себе за щёки, углубляться поцелуй. Вдоволь насладившись губами синоби, перешла на его скулы, покрывая каждый миллиметр новым трепетным и горячим поцелуем. Руки синоби аккуратно развязывали её кимоно, припуская его с плеч и оставляя обнаженными. Мэй спустилась на шею, оставляя на ней мокрые размашистые поцелуи, слыша тяжёлое дыхание синоби. Чего ему стоило не сказать ей ни слова… Бросив на него томный и затуманенный, от страсти, взгляд, она аккуратными, но смелыми движениями взяла в руки оби, распуская его в разные стороны. Пробралась тонкими и тёплыми пальцами под кимоно, чувствуя, как пресс Кадзу напрягается. Блаженно выгнувшись в спине, он позволял бывшей гейше стянуть с него одежду. Взял своё же кимоно, расстелив его на песок, и аккуратно, почти бережно, уложил на одежду Мэй. Она шумно выдохнула, чувствуя пальцы синоби на своей груди, когда Кадзу закончил с её вещами. Прикрывая глаза, закусила губу, отворачивая голову в бок. Кадзу поцеловал её в шею, спускаясь ниже. Мэй почувствовала давно забытое ощущение, не сдерживая громкого стона, но синоби ту же накрыл её уста своими манящими губами, продолжая медленную пытку, стараясь сделать всё максимально комфортно. Он аккуратно держал бедра Мэй, не позволяя двигаться, а она цеплялась руками за песок, пропуская его сквозь свои пальцы. Кадзу смотрел на неё сверху вниз и видел, как его неведьма закатывала глаза от наслаждения, тянулась к нему руками, пытаясь быть ближе. Мэй была невероятно красива. Растрепана, с красными щеками, прикрытыми глазами, дрожащими ресницами и открытым ртом. — Кадзу…— Она притянула синоби к себе, закидывая свои ноги на его поясницу. «Красивая… Такая красивая. — Он громко и коротко вздыхал. — Моя» Кицунэ ахнула, почувствовав, как низ живота приятно свело, а затем громко вскрикнула, выгибаясь в спине. Кадзу, делая размашистые движения, через непродолжительное время тоже громко вздохнул, аккуратно утыкаясь лбом в шею девушки, переводя дыхание. Мэй нежно гладила его по волосам, оттягивая пряди и громко дыша, пытаясь восстановить свое сердце. Глупая улыбка расцвела на её лице. Кадзу привстал на локтях, заглядывая в её лицо. Отчего-то оба тихо рассмеялись, подарив друг другу нежный и долгий поцелуй. Синоби помог ей одеться и привести волосы в порядок, а после сам сделал то же самое. Кицунэ убрала огонь и Кадзу, подхватив её на руки, под громкий смех и возмущение девушки, понёс её к лошади.***
Такао скрепил руки в замок, разглядывая прибывших друзей. Ему сразу сообщили, что Мэй и Кадзу нужно побыть вдвоём, поэтому они вернутся позже. Сино-Одори аккуратно разливала горячий напиток из свежих трав по пиалам, протягивая одну Миве, которая, казалось, за все последнее время, после ухода Мэй, не могла полноценно расслабиться. Что уж там говорить — Такао такой же. Грациозно приняв из рук ёкая чашку, девятихвостая благодарно улыбнулась ей. Масамунэ с Сатоши отрабатывали удары, прокручивая в голове возможные варианты нападения. Клинки встречались друг с другом и отскакивали с громким лязгом металла. Они двигались умело, завораживающе. Если Масамунэ двигался как человек, который больше уклонялся и выжидал, то Сатоши, наоборот, старался наступать как можно чаще, лишь изредка уворачиваясь. При этом никто из них практически не задевал друг друга. Сино-Одори посмотрела на Миву, не скрывая восхищения. Ей не впервые видеть кицунэ, но тот факт, что перед ней сидит та самая девятихвостая лисица очень воодушевлял. — Так, значит, лисичка всё время была с тобой? — Она аккуратно провела пальцем по кромке пиалы, практически не задевая её. — Верно. — Мива отвечала равнодушно, несколько отстраненно. Ёе напрягали и люди, и ёкай. Здесь она могла доверять только Мэй и Такао, который, кажется, совсем ушёл в себя. Сино-Одори ощущала напряжение кицунэ, поэтому, понимающие кивнув, удалилась к остальным. Масамунэ и Сатоши закончили тренировку. Синоби подошёл к Такао, о чем-то с ним заговорив. Пот быстро стекал со лба Масамунэ, и он, завязывая волосы в тугой хвост, зачерпнул немного воды, ополаскивая лицо. — Странный выдался день…— Ронин резко обернулся, пугаясь ёкая, которая бесшумно подошла к нему. Она смотрела под ноги, думая о чём-то личном. — Почему? — Масамунэ стряхнул капли воды с рук, поворачиваясь корпусом к девушке. — Ты разве не заметил? Все слишком спокойные. — Сино-Одори обернулась на Миву и Такао, задерживая на них взгляд. — Слишком. — На самом деле это не так. Посмотри на дзёнина, его руки. Они в крови, а значит, он сейчас поддерживает магию с чем-то. Сатоши и я только что тренировались до мазолей в руках. Госпожа Мива, как мне кажется, уже знает, что произойдёт, поэтому морально готовится. А ты переживаешь, но так же готова. — Да, наверно ты прав. — Она благодарно улыбнулась Масамунэ, но потом снова посмотрела назад, будто высматривая кого-то. — Что такое? — Масамунэ тоже подошёл поближе, чтобы разглядеть хоть что-то. — Сино? Она резко перебила его, вздергивая голову вверх и поднимая руку. Ронин проследил за её взглядом. — Такао привёл с собой всех ёкаев из деревни.