«Ты вся дрожишь,
И руки ледяные.
Глаза печальные;
Как у меня — пустые»
Хонг оседлал лошадь, разворачивая её в обратную сторону. Задержал пустой взгляд на том месте, где лежал Сатоши, поджимая губы. Его глаза словно твердили: «Больно будет ещё долго». Он медленно поскакал в сторону ёкаев, что сейчас сражались, оставшись наедине. Синоби делал всё молча, тихо. Он не хотел нарушать свою ауру скорби. Кадзу тронул Мэй за руку, разворачивая к себе. Та всё ещё не успокоилась, отчаяно думая, что всё произошедшее — всего лишь сон. Кицунэ дрожала от страха и холода. Пальцы были ледяными. «Но не такие холодные, как тело Сатоши…— Она прикусила щеку, разворачиваясь к Кадзу и утыкаясь лицом в его грудь. — Всевышний, как страшно…» Синоби крепко обнял её, поцеловав в макушку. Сатоши был его другом, частью их клана. Семьёй, в конце-концов. Ему было больно, но покажет он эту боль только на врагах. — Мэй, — Такао бесшумно подошёл к ним, останавливаясь в нескольких метрах. Кицунэ едва ли могла поднять голову, но всё же сделала это, и даже поклонилась. — Надо возвращаться. Он ступил дальше, не задерживая ни на ком взгляд. Смотря под ноги, ему едва удавалось перебирать ими. — Такао, мне очень жаль… Дзёнин остановился, а после, чуть помедлив, развернулся к лесу и прошептал: — Мне тоже, Мэй, — Зажал окрававленные руки в кулак и спрятал голову в кимоно. — Мне тоже… Он не обращал внимание на разбитую голову и засохшую кровь на лбу. Как-то не до этого было. Масамунэ так же молча помог Миве оседлать лошадь, и, готовясь прыгать на свою, вдруг заметил Сино-Одори, сидевшую там, где лежал Синоби. Он подошёл ближе, заглядывая через плечо ёкая, но ничего не мог разглядеть. — Сино? Нам пора, — Он присел около неё, едва коснувшись плеча ёкая. — Как ты? — Удивительно, я не была знакома с ниндзя так сильно, как остальные, но мне очень больно. — Её голос осип, понизился на несколько тонов. Она повернула голову в сторону ронина, заглядывая ему прямо в глаза. Араи увидел в уголках её тёмных глаз скопившиеся слёзы, которые та подавляла. — Почему так? Масамунэ покачал головой. Он и сам этого не знал. Но, был уверен, что за такой короткий срок их знакомства, Сатоши стал им как родной. Сино-Одори уронила голову на перепачканные в грязи ладони, тихо всхлипывая. Масамунэ тут же отпустился на колени напротив неё, убирая грязные ладони в сторону. — Не надо, грязные… — Ронин, как в тебе есть силы заботиться о таких мелочах после случившегося? — Ёкай смотрела прямо, лишь едва заметная складочка на лбу выдавала её печаль. Масамунэ вздохнул. Прикрыл глаза и отвернулся в сторону, будто собираясь с духом. — Я привык. — К такому разве возможно привыкнуть?! — Да. Он поднялся на ноги и так же молча удалился в сторону ждавшей его лошади. Сино-Одори проводила его тяжёлым взглядом. Перевела глаза на то место, где недавно был синоби, и там, среди травы, увидела едва заметное поблёскивание. Она протянула руку и нащупала небольшой предмет, который тут же поднесла к себе поближе. Маленькая записка, обернутая в белую ленту. Ёкай ощупала её пальцами, осматривая с каждой стороны, а лишь затем раскрыла. Размашистыми, насколько возможно, чернилами выводились корявые буквы, складываясь в слова, а затем в предложения. «Аогавар никогда не был в безопасности» Сино-Одори обернулась назад, и Мива, заметив озадаченное лицо ёкая, подошла ближе. — Что случилось? — Она потянулась к записке, аккуратно забирая её из рук. — Что это? Заметив белую ленту, девятихвостая отпрыгнула от девушки, шумно вбирая грудью воздух. Ёе рука зависла в воздухе, а глаза расширились от испуга. — Цвет смерти… Мива обернулась на Кадзу и Мэй, стоящих неподалёку, подняла с земли бумагу и пошла в их сторону. Мысли заполнились чем-то тёмным, опасным. Тем, чем нельзя было. Увидев приближающуюся к ним девятихвостую, лицо которой не выражало ничего хорошего, Мэй машинально напряглась, разворачиваясь в её сторону всем телом. — В чём дело? — Мива резко выбросила смятую в руках бумагу вперёд, и Кадзу ловко поймал её, не сводя взгляда с девятихвостой. — Мива? — Прочти. — Она обращалась к Мэй, но всё время смотрела на Кадзу. Синоби спокойно отдал вещь бывшей гейше, стойко выдерживая взгляд глаз напротив. Кицунэ торопливо, несколько неловко развернула бумагу, пробегаясь по содержимому взглядом. А затем подняла полных недоумении глаз на Кадзу. Синоби, медленно переводя взгляд с Мивы на записку, едва всмотрелся в тест, после чего резко дёрнул щекой, сжимая руки в кулак. Глаза расширились. «Быть тому не может… Неужели всё было продуманно заранее? И та деревня, в которой я прожил всё младенчество, в которой обрёл жизнь, сделал первые шаги и заговорил, изначально оказалась ловушкой? Но кто? Кто знал об этом всё время?!» Синоби пригляделся, но тут же отшатнулся назад, и, словно в тумане, пошёл в сторону коней. Туда, откуда некоторое время назад ушёл Такао. Он торопливо запрыгнул на лошадь и умчал за дзёнином, чтобы задать один главный вопрос. — Кадзу! — Мэй дернулась в его сторону, но запястье тут же крепко схватили. Она резко посмотрела на Миву, которая старалась не выдать дрожи. Глаза наполнились яростью, болью. Непониманием. «Я хотела избавиться от этого. От непонимания. Но получаю такое! Беда за бедой, страх, молчание. И снова не знаю всего только я, как и в начале произошедшего!» Печать вспыхнула, а вслед за ней и сама ладонь. Огонь перешёл к запястью за считанную секунду. Мива коротко вскрикнула, делая шаг назад, едва ли не цепляясь о корни дерева, так незаметно торчащих из-под земли. Кицунэ сжала руку в кулак, поднося ближе. Пламя усилилось, с каждой секундой нарастая всё сильнее и сильнее. Вторая рука вспыхнула в иллюзии, выкидывая морок вперёд себя. Мэй соеденила две ладони, и морок тут же принял форму огня, об который можно было обжечься. Эта иллюзия была опасна. Кицунэ чувствовала это, но она так же ощутила силу, наполнявшую её тело. Однако эта сила испарилась так же быстро, как и появилась. Выпустив последнюю искру, Мэй тяжело осела на землю, хватаясь за голову. — Та сила, что только что пришла ко мне, слишком велика. Я не справляюсь с ней… Она пожирает меня. Забирает рассудок, поглощая разум. — Издав тихий стон боли, кицунэ сильнее сжала голову, пряча её в коленях. — Я не могу её контролировать. Подбежав к Мэй, Сино-Одори упала около неё, мягко поглаживая голову. — Милая лисичка, всё будет хорошо, только не переживай! — Она посмотрела на Миву, которая отрешённо наблюдала за происходящим. — Как с этим справится? Девятихвостая устало покачала головой, запрокидывая голову к верху и складывая руки на груди. Небо постепенно светлело, напоминая о начале нового утра. Несколько птиц пролетело мимо, звонко щебеча над ухом, но и их, казалось, никто не мог услышать. — Никак. Мэй сама должна принять свою вторую сторону. Она думала, что сделала это, но нет. Пусть даже малая, но часть борется против янтарной кицунэ. И это вредит ей. — Девятихвостая взглянула на девушку, которая постепенно приходила в себя. — Эмоции переполняют её, и она взрывается, не замечая этого. То, что пряталось, выходит наружу. Источником взрыва может быть всё, но у неё это — Кадзу. Точнее всё то, что может быть связанно с ним. — С чего ты взяла? — Мэй поняла голову на Миву, жмурясь от оставшейся боли. — Ты не поддалась эмоциям при смерти синоби, но поддалась тогда, когда Кадзу оставил тебя одну. Как и в тот раз, помнишь? Когда ты попала ко мне. — Девятихвостая подошла к девушкам, протягивая обеим ладони, чтобы помочь подняться на ноги. — Если не сможешь контролировать чувства, они погубят не только тебя, Мэй, но и всех вокруг. Помни это.***
Кадзу мчал за Такао, фигура которого уже вот-вот должна была появиться на горизонте. Лицо синоби было серьёзным, злым. Глаза приобрели ещё более тёмный оттенок. Нет, он просто не мог поверить в то, что Такао мог что-то скрыть от него. «Соврал ли ты мне, дзёнин? Или же забыл? Сказал не всю правду? — Кадзу крикнул ему, когда расстояние уменьшилось до 10 метров. — А может, сам не знал?» Такао удивлённо обернулся, но, увидев паршивое состояние друга, тут же нахмурился, оглядываясь назад. — Кадзу, в чем дело? — Не успев до конца озвучить свой вопрос, дзёнину впихнули в руки скомканную записку. — Что это? — Читай. Он следил за лицом колдуна, запоминая каждую эмоцию. Каждое сжимание губ, сщуривание глаз и недоумение. Спустя долгие тридцать секунд Такао перевел хмурый взгляд на синоби. Кадзу молчал, пытаясь всматриваться в голубые глаза. Ждал того момента, когда колдун начнёт говорить. Но Такао молчал, не поднимая глаз. Лишь его перевязанная бинтами ладонь залезла под рукав кимоно, достав оттуда конверт. Колдун долго мял его в руке, не решаясь отдать Кадзу, однако тот тоже не торопил. Терпеливо ждал объяснений. Но и оно было на пределе. Такао подал конверт Кадзу, который, ни секунды не колебаясь, взял его в руки. Дзёнин слушал шелест бумаги, не глядя на синоби. Взгляд был устремлён в небо. Тишина окутала пространство вокруг них, слышалось лишь тяжёлое дыхание ниндзя и фырканье лошадей. Дзёнин бы в любом случае рассказал о том, что произошло там, однако забылся, потому что прошлое Кадзу должно было остаться в прошлом. Он так думал. Но понимал свою ошибку. Кадзу шумно вздохнул, руками бережно, почти что нежно сворачивая бумагу пополам. Убрал в рукав кимоно и посмотрел вперёд, наблюдая за качающимися листьями деревьев. — Почему молчал? — Синоби не смотрел на друга, но тому это и не надо было. — Забыл. — Услышав тихий смешок, Такао повернул голову назад, вопросительно выгнув бровь. — Не забыл. Не хотел говорить. — Печальная, едва заметная улыбка скользнула по его лицу, но тут же пропала. Он точно знал правильный ответ. Вдалеке послышался шум, заставляя прислушаться. Хонг и Масамунэ быстро скакали к товарищам. Синоби выглядел не лучше. На лице очертания улыбки, но в глазах угас тот огонь и та жизнерадостность. Поровнявшись с Кадзу и Такао, Масамунэ сдержанно улыбнулся и кивнул. — Там окончено. Не без потерь, но едва ли они есть. Враги оказались чуть ли не самым слабым Звеном. — Ронин посмотрел на Хонга, что тихо проехал мимо них и спустился с лошади, достав из сумки яблоко и впихнув его под нос животному. — Кхм… Есть возможность передохнуть перед следующим боем. — Не время расслабляться, но да, всем нужен короткий перерыв. Хонг, как ты…— Колдун не договорил, синоби резко покачал головой и прошёл чуть в глубь леса. Недалеко скакали и все остальные. Увидев Мэй едва ли не в бессознательном положении, Кадзу напрягся, разворачивая лошадь в их сторону. Сино-Одори, бежавшая быстрее всех, успокоила ниндзя. — Она с-случайно ис-спользовала много магии. — Случайно? — Такао подошёл ближе, выслушиваясь в разговор. — Да. Лис-сичка переживала. Сейчас — нет. Кадзу посмотрел на Мэй, которая уже подоспела к ним. Бледность на лице выделяла её едва заметные круги под глазами. Слабость так и ощущалась вокруг неё. Она выглядела как тогда: уставшая после тренировок с Такао. Объявив привал, все углубились в лес, следуя за Хонгом. Поровнявшись с Мэй, Кадзу пальцами дотронулся до её поясницы, поглаживая позвоки сверху вниз. Кицунэ обернулась, едва улыбаясь от приятного чувства. Встретившись глазами с Кадзу, она увидела немой вопрос, который он пытался сказать. Отрицательно качнув головой, она слегка сузила глаза, возвращая свой взгляд вперёд. Пальцы уже не чувствовала. «Обиделся? — Мэй посмотрела на синоби, но лицо его было непроницательно. — Не обиделся, просто беспокоится. Я расскажу, обязательно. Позже» Остановившись, компания накормила и напоили лошадей, оставляя их неподалёку от себя, а сама стала разбивать лагерь. Уставшую Мэй не стали просить зажечь огонь, видя её состояние, и отправили отдыхать, взяв обещание не уходить достаточно далеко. Смутившись, она поняла, что перечить точно будет нельзя, а потому лишь покорно кивнула, проходя окрестности. Заприметив толстый ствол, Мэй присела около него, устало облокачиваясь о кору. Потерев лицо руками, кицунэ посмотрела на печать, которая тускло сверкнула при мысли о себе, но так же быстро погасла. Сил действительно не было. «Неужели двойная магия забирает столько энергии? — Мэй попыталась создать иллюзию и огонь вместе, однако ничего не вышло. — Видимо, это правда. Как же мне принять всё это? Какая часть меня отталкивает свою вторую сущность? Насколько сильно моя магия повлияет на исход последней битвы?» Рядом тихо хрустнула ветка, выводя Мэй из своих мыслей. Она обернулась на звук, увидев приближающегося Кадзу. Он шёл спокойно, даже слишком. Вспомнив про то, какие синоби бесшумные, догадка сразу пришла в голову: Кадзу специально шумел, дабы не напугать её. Эта мысль, почему-то, грела сердце. Мэй не встала. Просто потому что не смогла, насколько устала. Однако увидев её попытки, Кадзу ускорил шаг, оказываясь рядом, после чего придержал её за плечо и усадил обратно. Она нашла его руку в траве, некрепко сжимая в своей. Ладонь была шершавой, со шрамом и ранками, однако, по сравнению с её, тёплой. Этот контраст тепла и холода был, на удивление, нормальным. Словно таким, каким должен быть. Кадзу сел рядом, сжал ладонь кицунэ сильнее, а после накрыл её второй рукой. Почувствовав себя в безопасности, Мэй позволила себе облокотиться на плечо синоби, прикрыв на миг глаза. Не нужно было слов, чтобы понять, что всё в порядке. По крайней мере сейчас, тут, в этом месте. Спустя недолгие несколько минут Мэй заговорила. — Мне стало плохо от магии. — Она не подняла голову, однако поняла, что Кадзу её слушал. — Я переживала. За тебя. Мне вдруг стало так страшно и больно, что, если вдруг ты пропадаешь опять, я тебя больше не найду. Никогда, представляешь? Вспомнив всё, я убеждаюсь, что мне нужна была эта перезагрузка. Потому что, кажется, что я…— Мэй сжала руку Кадзу сильнее, зажмуривая глаза, чтобы не дать непрошенным слезам скатиться по щекам. — Я заново полюбила тебя. Только от этого мои чувства не стали к тебе меньше. Наоборот, я люблю тебя так, как не любила вчера. Всё больше и больше. Кадзу привстал, чтобы обернуться на Мэй, но она посадила его обратно. Собравшись с мыслями, продолжила: — Мива сказала, что моя слабая, и при этом сильная сторона — чувства. Я не могу контролировать себя при вспышке больших эмоций. Но с тобой эти эмоции берут баланс. Не выдержав, синоби притянул к себе свободной рукой хрупкое тело девушки, зарываясь носом в её волосы. Крепко сжав её в своих руках, Кадзу усадил девушку между колен, не прекращая обнимать. Мэй прижалась к нему так же сильно, словно это была их последняя совместная минута. Ей ещё много хотелось ему сказать, однако он понимал всё без слов. Лишь по эмоциям, действиям. Как и она его, пусть и не так хорошо, но со временем научится, обещает. «Родная, ты мне очень дорога. — Не разжимая объятий, он поцеловал её в макушку, а затем в лоб. — Только с тобой могу показать настоящего себя. Имею право на любовь. Люблю. Тебя» Аккуратный и тёплый поцелуй, не пересекающий границу. Положив свои ладони поверх девичьих, он целовал каждый её палец, а глаза смотрели в её. Мэй видела в них свет, тепло, заботу, а что самое главное: дом. «Синоби и кицунэ. Убийцы? Не имеющие право на любовь? Нет. Два когда-то сломанных жизнью человека, которые прошли через огонь и воду. Вместе. Вот, кто мы с тобой, родной» Бабочки над головами пролетели, сплетаясь в красивом тандеме, чуть понижаясь, а потом взлетая ввысь. Ещё один долгий поцелуй и капли слёз. Радости, ведь всё хорошо сейчас, и печали, потому что неизвестно, что будет потом. Однако они оба верили, что пройдут через всё вместе. Достав из рукава кимоно цветок сакуры, Кадзу закрепил им волосы Мэй, пальцами проводя по белоснежной, где-то усталой, но такой идеальной коже. А потом аккуратно сунул под нос вкусно пахнующий отвар, заставив кицунэ выпить всё до конца. Увидев пустую пиалу в руках девушки, ниндзя наклонился, оставляя последний поцелуй на кончике носа, чтобы потом вновь прижать к себе Мэй. Бывшая гейша неспеша рассказывала о забавных моментах из своей жизни, пока Кадзу внимательно слушал, где-то беззвучно и беззлобно посмеиваясь от ситуаци. А потом пришло воспоминание о Сатоши. Его первая встреча с Мэй, и последние слова, сказанные при жизни. — Мне так жаль… Из-за меня он погиб. Кадзу приложил палец к ее губам, сердито нахмуривая брови. «Сатоши был упертым, но самым верным из всех нас. Он обещал помочь, и он содержал своё слово, не давая главе клана погибнуть. Он… Вечно в нашем сердце. Как и мы — в его» Пришло время возвращаться. Однако прогулка действительно помогла Мэй слегка прийти в себя. Она уже не выглядела такой уставшей, лишь едва оставшаяся бледность выдавала недавнее состояние. Отвар действительно помог быстро подняться на ноги. Такао встретил их, едва кивая, а потом подрзвал Мэй к себе. — Проверим твои способности? Если ты, конечно, можешь сейчас. Подумав пару секунд, кицунэ сделала окончательное решение: — Хорошо. В полную силу. — Такао удивился, однако спорить не стал, заметив решающий взгляд девушки. Колдун и бывшая гейша отошли подальше, начиная с разминки, а потом приступили к тренировке. Долгое отсутствие практики не заставило себя ждать, и Мэй валилась на ноги после некоторых ударов, однако вставала, чуть пошатываясь на месте, и продолжала дальше. Спустя несколько минут Такао стал серьёзней обычного. Отойдя от Мэй на несколько метров, он посмотрел на неё так, будто видел в первый раз. И это явно было не хорошо. — Враги будут бить сильнее. Твои силы на исходе, но, представь, что я — тот, кто тебе нужен. Перед тобой. Сражался в полную силу, Мэй. Сейчас! Он быстро вскинул руку и выпустил в кицунэ морок, от которого та просто не успевала увернуться. Ослепив девушку, Такао пошёл в наступление. Головокружение от недавней слабости не пропало, а лишь ухудшало положение. Мэй едва успевала перекатиться на другой бок, как тут же получала новый удар, по силе не отличающийся от предыдущих. — Давай, Мэй! Думай о том, что он может сделать со всеми твоими близкими, если ты проиграешь! Она увернулась от удара и застыла на долю секунды. Если сейчас кицунэ проиграет, то все труды абсолютно каждого из присутствующих будут на смарку. И Мэй подумала о каждой жертве, принесённой из-за нее, о каждой боли. О том, что может случиться. Волна ярости наполнило тело девушки. Сложив руки перед собой, раздался низкий рык, больше похожий на рычание дикого зверя, а после Мэй ослепила яркая вспышка янтара и изумруда. За долю секунды она оказалась рядом с дзёнином, который не успел оценить ситуацию, и нанесла удар по ногам, поваливая его на землю. После чего отскочила назад, выпуская в Такао огненный морок. Дзёнин, успевший увернуться, запустил следом за ним свой, и перешёл в защиту. Но, как только он оказался за спиной девушки, начал атаковать. Уворачиваясь, волосы Мэй резали листья деревьев своим пламенем, но быстро тушились из-за иллюзий. Колдун начал непрерывные атаки, от которых Мэй просто не могла уходить. Последний удар летел точно в неё, и лишь за секунду Мэй смогла понять, что надо делать. Вспышка ослепила всё пространство, долетая до других. Переглянувшись друг с другом, команда рынком помчалась на место боя. Сожженная трава и частично пылающий огонь, быстро потухающий благодаря дзёнину, напряг каждого. Лишь после они увидели и самого побитого дзёнина, стоявшего на ногах, а напротив него стояла она. Двухвостая янатрная лиса, чей окрас был почти чёрным, и лишь уши с лапами выдавали её жемчужную сущность. Такао присел перед ней, погладив по голове. Несмотря на своё состояние, в его лице была заметна гордость за Мэй. — Такао, что произошло? — Масамунэ не вышел вперёд, лишь потушил тлевший около него листик пальцами. — Теперь Мэй на один шаг ближе к победе.