Почему же ты молчишь?

Мы возвращаемся к началу. Началу, где я чуть не потерял тебя. И одного молчания мне мало. Похорони! Избавься от меня.

У всего всегда есть конец. Возможно, этого не видно из-за течения жизни, однако неминуемо сильно он ощущается тогда, когда наступает безвыходная ситуация, выход в которой принесёт боль либо одной стороне, либо другой. И даже когда кажется, что свет впереди зовет тебя, преподносит шанс на ещё одну попытку, это в итоге оказывается ловушкой, попытка из которой выбраться равняется нулю. И вновь ловушка. Испытание, ещё больше закапывающее Мэй под землю, лишая свободы. Сколько боли она пережила за такой небольшой срок? И разве заслужила она подобного? Нет… Кицунэ понимала, что всё это не её вина. Как же так получается: прошлое следует по пятам, желая наказать за совершенные грехи, но что делать если эти грехи совершила не ты, а в итоге платить тебе? Болью, слезами, предательством, кровью… Жертвами. Мэй огляделась по сторонам, глядя на лица каждого бегущего рядом с ней. От преждней радости не осталось и следа. Раньше она видела или слышала их улыбку и смех: сейчас же, вместо этого, глубокая складка меж бровей и плотно сжатая челюсть с сосредоточенным лицом. Она ускорилась, догоняя Кадзу, лишь бы увидеть в последний раз его лицо. Запомнить все детали в такой нелепый момент. Хотя сама понимала, что уже давно отложила его образ в своей памяти. Ей непривычно захотелось остановиться, сжаться в маленький комок, закрыв уши руками, чтобы только огородить себя от происходящего. Захотелось плакать, раскачиваясь вперёд и назад от тяжести груза, навалившегося на неё. Мэй представила своё детство, проведённое в Окия. Вспомнила свой тяжёлый, но при этом такой родной путь. Госпожа Сумико, наверняка, гордилась бы ей. Или наоборот. Бывшая гейша усмехнулась про себя, понимая, что она и не гейша теперь вовсе. Ей теперь даже до майко далеко. Однако, сердце совсем не болело от этой мысли. Мэй прошла через многое, оставаясь благодарной за прожитые пути, которые подкидывала жизнь. Мэй вновь усмехнулась, вспоминая о том, что меньше года назад для неё проблемой было не удовлетворить людей, что решали её судьбу майко. Вспомнила, как скрывала волнение перед наставницей, однако мысленно тряслась и боялась. Ей так хотелось доказать, что она способна быть гейшей… А теперь эта проблема кажется сущим пустяком на фоне новых, все быстрее и быстрее нараставших. Заметив сосредоточенное лицо кицунэ, Кадзу скользнул пальцами по её ладони, привлекая внимание. Он чувствовал, насколько та боиться, но еще больше ощущал усталость от всех навалившихся дел. Мэй слабо улыбнулась, вытряхивая из головы мысли, однако те всё ещё продолжали всплывать в сознании. Ветер шумел в ушах, шепотом напоминая о скорой трагедии. Масамунэ держался ровно, лишь он один мог знать, что в его голове. Неужели всё вот-вот свершится? Он убьёт привратника, и жизнь его, наконец, окончится? Было страшно. Ронин бежал на встречу к своей смерти, однако не хотел этого. Против судьбы ведь не пойдёшь… Он вспомнил отца, так счастливо наблюдающим за ним во время тренировок. Вспомнил гордость в его лице, слова, так глубоко засевшие в памяти: «Что бы не случилось, иди до конца. Даже если исход уже заранее предрешён. Возможно, именно ты, Масамунэ Араи, сын мой, будешь тем, кто исправит судьбу» Ронин вспомнил маму, нежно склонявшуюся к нему каждый вечер, перед сном. Её крепкий поцелуй в лоб и любимую песню, которую она напевала, кажется, всю ночь. Возможно, это было не так, но странствуя во снах, Масамунэ слышал её убаюкивающий и родной голос, благодаря которому ему почти никогда не снились кошмары. Сейчас его цель — убийство того, кто испоганил жизнь не только ему, но и ещё как минимум трём людям. Выполнить свой долг. Хочет ли он убить привратника? Да, безусловно. Хочет ли умереть сам? Нет, ни за что. Масамунэ кинул быстрый взгляд на бежавших рядом. Ещё год назад он и подумать не мог, что будет сражаться на одной стороне с синоби и ёкаями, а вскоре они станут его друзьями и приятелями. Губы дрогнули в подобии улыбке, но тут же пропали, как только он нашёл взглядом спину кицунэ. Невольно вспомнился их недавний разговор с Кадзу: « — Представь, что будет, если с тобой что-то случится? — Не хочу. — Она убьёт всех нас» Ронин, безусловно, говорил на эмоциях, ведь синоби верно сказал, что Мэй — их подруга. И все же с каждым пробитым часом она становится опаснее, мощнее. Масамунэ много раз прокручивал в голове фразу Кадзу, и всё никак не мог прийти к выводу, почему синоби не хочет признать очевидного. Однако Кадзу уже давно это признал. Он, несмотря на несвойственность своему характеру, просто напросто боялся. Ведь, когда-то ему уже пришлось попрощаться с родными людьми. Их забрали так быстро, словно они были букашками на земле, которых легко давили ногами и даже не задумывались об этом. Перед глазами так и стоял тот ужасный день. Когда маленький Кадзу, закрывая уши руками, слышал крики и лязганье мечей. Женские, мужские — Все сливались в один громкий шум. Но самое страшное было тогда, когда этот шум полностью стих. В ушах стоял звон, когда он, пройдя на улицу, первым делом почувствовал сладкий запах в носу, но когда Кадзу понял, откуда тот исходит, вся еда, которую они ели всей семьёй буквально день назад, вышла наружу. Ровно семь лет после этого маленький Кадзу не мог смотреть на сладкое, а от любого запаха глаза слезились, а желудок сжимался до самых маленьких размеров. Перед глазами стояли весёлые лица родителей, а после их трупы, безобразно разбросанные буквально в нескольких метрах от родного дома. А теперь ему было страшно за Мэй. Каждое мгновенье, пережитое вместе, сдавливало лёгкие как от удара. Ведь когда-то он говорил ей, что может и не вернуться вовсе. Однако ещё тогда не понимал, что не вернуться может и она. И от этой мысли по спине бежали мурашки, а мозг представлял ужасные картины, которые синоби спешил отогнать. Ведь сейчас, каждый момент, проведённый рядом, мог стать последним. Такао остановился у развилки, прикладывая ладонь ко лбу. Он жмурил глаза, сосредоточенно пытаясь почувствовать, в какую сторону направился Рэйки, и ему удавалось это только благодаря такому знакомому запаху. Он вскинул руку в левую сторону, разворачивая всех туда, а затем ещё раз огляделся по сторонам, убеждаясь, что не ошибся. — Он рядом. Мэй, готовься. Кицунэ кивнула, разогревая ладони. Печать несильно вспыхнула, собирая в себя магическую энергию Мэй. Однако её руку тут же перехватили, несильно сжимая в своей шершавой ладони. Мэй подняла голову, сталкиваясь глазами с Кадзу, вторая рука которого была занята небольшим, но очень острым ножом. Последний раз сжав её ладонь, синоби вложил ей в руку оружие, кивнув на него головой. «Если силы будут на исходе, бей…» — Бить в бедро и поворачивать. — Мэй слабо улыбнулась, с благодарностью кивнув Кадзу. Тот довольно прикрыл глаза. Колдун резко поднял руку, призывая всех остановиться. Повёл носом, а после недовольно скривился. Он обернулся на Сино-Одори, которая тоже озиралась по сторонам, и тихо заговорил: — Что чувствуешь? — Людей. С-слишком сильно. З-знакомый с-сапах. — Такао тряхнул головой, соглашаясь с ёкаем. Мэй стояла в стороне, не понимая, про что они говорят, но спиной почувствовала холодок, быстро пробежаший по ней. Послышался тихий звон, становившийся все ближе и ближе. Сначала было не понятно, что это, но после кицунэ резко развернулась, уходя в бок. Мимо неё пролетел танто, твёрдо врезаясь прямо в дерево. Капля крови скатывалась по лбу Мэй, из небольшой царапины, успевшей нанести ей нож. Кицунэ дрогнула, почувствовав, как капля промелькнула прямо перед глазами, падая на землю. На все было потрачено не больше пяти секунд, но она успела ощутить непонимание, страх, и решимость. Кадзу подскочил к Мэй, проверяя, в порядке ли та. Мива и Такао вышли вперёд, защищая кицунэ. Хонг и Масамунэ стояли сбоку, где-то рядом с ними готовилась Сино. Мэй тряхнула головой, твёрдо устоял на ногах. Она отошла от Кадзу, оглядывая толпу. В её голосе почувствовались сталь и ярость, которую раньше она не могла себе позволить: — Не подставляться! Голос громом прогремел по лесу, однако никто не собирался уходить. Лишь сжатые челюсти говорили о том, что они будут бороться до последнего. Моргнув пару раз, Мэй, убедившись, что никто не готов уходить, прошла вперёд, ощущая на себе пристальный взгляд глаз напротив. Тело напряглось, как только глаза встретились с привратником. Мэсэйоши, стоявший в окружении сотни Они и Рэйки, исподлобья наблюдал за ней. Рука его все ещё висела в воздухе, показывая, что недавний бросок был совершён им. Она чуть подрагивала, вероятно, от усталости, однако он не отпускал её вниз. Взгляд был точно направлен на Мэй. Глаза в глаза, словно он читал её мысли, предвидя каждый шаг. Заметив, что Мэй смотрит на него, он наконец отпустил руку, уводя её за спину. Выпрямив плечи, Мэсэйоши медленно двинулся в её сторону. Мэй видела его взгляд, расширенные от удовольствия зрачки и ухмылку, не предвещающую ничего хорошего. Он не моргал, все это время наблюдая, словно знал, если уведет взгляд — потеряет её из виду. Привратник остановился в пяти метрах от Мэй, — дальше ему просто бы не дали сделать шага, — а затем коротко поклонился, вызывая недоумение на лицах врагов. Он наклонил голову набок, все ещё пристально наблюдая за кицунэ, затем тихо рассмеялся, переходя на громкий шепот: — Что ты решила? Сама сдашься, или с позором проиграешь? — Мэй качнулась вперёд, но взяла себя в руки, глубоко вдыхая.  — Проиграешь, значит… А твоя мать… — Моя мать мертва, и сейчас эта битва лишь наша. Он хмыкнул, прошептав что-то невнятное, а затем доброжелательное улыбнулся, оглядывая всех. — Я не трону остальных, однако не рассчитывай на моё добродушие, если кто-то из них нападёт на меня. — Он лениво осмотрел лес, как-бы невзначай кидая на Мэй надменный взгляд. — Только на тебя? — Да. — Его улыбка, так ярко сверкавшая секунду назад, вмиг испарилась, доказывая свое лицемерие. Масамунэ вышел вперёд, обнажив клинок. Его лицо побледнело, плотно сжатые губы выдавали волнение. Кицунэ увидела капли пота, бежавшие по его височной части. Она протянула к нему руку, тихо начав шептать: — Масамунэ, что ты… — Это он. Мерзкий, чудовищный привратник, убивший моего Господина, Мэй. Это он… Время словно остановилось. Кицунэ, не решаясь перевести взгляд на Рэйки, сжимала руки в кулак, кусая губы. Мэсэйоши звонко рассмеялся, запрокидывая голову к верху. Птицы взмыли в небо от громкого шума, предвещая беду. — А, ронин, вот и ты! Здравствуй-здравствуй, как твои дела? Вижу, выглядишь не очень? Может, пойдёшь домой? Или сразу отрубить тебе голову, чтобы не мучался, а? В глазах Масамунэ плясали огни, готовые вот-вот выйти наружу. Он пытался было что-то сказать, но его опередила Мэй, сжавшая его кулак своей маленькой, но крепкой ладонью: — Так и будешь продолжать трепать языком? — Кицунэ сдвинула брови к переносице, цокнув языком. — Ты так сильно хочешь быстрее умереть? — Ты так сильно боишься проиграть? — Закончив предложение, Мэй заметила, как дёрнулся Мэсэйоши, оскаливая зубы. Он направил руку назад, щёлкнув кому-то пальцами. Вперёд вышел человек, покорно склонивший голову в землю, не желая встречаться взглядом с Рэйки. Щека его горела красным цветом, переходившим в синий и зелёный оттенки, а в носу стояла запекшаяся кровь. Человек не был сильным, даже наоборот: рваная одежда не скрывала худощавое, слабое тело, позволяя всем рассматривать его. Мэсэйоши даже не взглянул на него, лишь презрительно фыркнул, почувствовав неприятный запах грязного тела. — Веди. Человек быстро поклонился и убежал, — на сколько ему позволяло состояние, — за армию других существ. Они все смотрели на Мэй с любопытством, но оно совсем не выглядело безобидным. Скорее, нервным, сумасшедшим, словно думая, сможет ли она их победить? А потом шла усмешка, ведь исход был предрешён заранее — кицунэ слаба, а значит умрёт меньше чем за минуту. Все это время стояла тишина, лишь громкие многочисленные вздохи говорили о том, что тут кто-то есть. Вдалеке послышался шум, тяжёлое кряхтение и шипение. Враги пропустили вперёд человека, который волок что-то, — вернее «кого-то», — по земле. Тело неизвестного было без сознания. Лишь едва слышимое сопение выдавало тот факт, что он всё ещё жив. Тело вытолкнули вперед, словно мешок с мусором. Оно прокатилось по земле, останавливаясь лицом в сторону Мэй. Послышались удивлённый вдохи, сменяющиеся нервным смехом и вскриком. В нескольких метрах от ног кицунэ лежало бессознательное тело Ясухары Савада, Сёгуна и будущего претендента на трон империи Ирисов. Удовлетворившись реакцией, Мэсэйоши хлопнул в ладони, и его слуги, подобрав тело сёгуна, скрылись в лесу. — Надеюсь, вы поняли, что сейчас мы находимся около Столицы. Такао резко шагнул вперёд, повышая голос: — Этого не может быть! Мы шли правильной дорогой… — Уверен? Колдун держался ровно, однако подергивающиеся пальцы говорили о его волнении. Мэй прикусила губу, из подлобья глядя на дзёнина, но мыли её были далеко. Такао ни разу не сворачивал назад… Как же так получилось, что они оказались в самом начале? Там, где всё произошло? — Врёшь и не краснеешь, Рэйки. Мива встала около Мэй, быстро подмигнув ей, но затем вернула взгляд на противника. Он лениво взглянул на неё, склоняя голову на бок, а после медленно уточнил: — И почему же ты так думаешь? — Потому что врата находятся совсем рядом, прямо у нас под носом. — Она глянула в бок, — туда, куда ушли слуги, — и заговорила громче. — А ты рассчитываешь, что сможешь запутать нас. Однако есть один нюанс. — Девятихвостая замолчала, с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, указывая на пространство вокруг всех. — Кицунэ умеют отгонять даже самый лучший морок. Перед глазами резко вспыхнул свет, заставляя всех жмуриться. Мэй протерла глаза, моргая ими некоторое время, а затем огляделась вокруг: всё было на своих местах. Всё, кроме одного: запах людей испарился так же быстро и внезапно, как и появился. Мива взглянула на руку, призывая свой морок. Из леса выпрыгнула лиса, почти как настоящая, но только слегка просвечивающая. Она ловко прыгнула на руку девятихвостой, и растворилась в ней, словно тут никого и не было. Привратник сжал руки в кулак, неодобрительно качая головой. Сделав шаг вперёд, он заговорил в пол тона: — Время, кицунэ. А затем бросился в лес, туда, куда ушли слуги. Мэй схватилась за голову, чувствуя, как руна поползли выше. Пробил следующий час. Приготовив руки и оружие, на них двинулись враги, заходя со всех сторон, загоняя в ловушку. Кадзу ловко поднял кицунэ на руки, перебрасывая её через толпу, а затем махнул рукой назад. — Кадзу, нет! — Мэй! — Хонг поднял оружие, ловко уходя от удара, одновременно с этим протыкая ножом снизу вверх горло врага. — Беги, что б тебя! Кицунэ не нужно было повторять дважды. Она спешно развернулась на пятках, перепрыгивая лежащий впереди большой камень, и двинулась следом за удаляющимся Рэйки. Он петлял меж деревьев, сворачивая то вправо, то влево, однако когда понял, что Мэй не отстаёт, наотмашь ударил куда-то назад. Кицунэ, перекатившись от удара, зацепилась за острый выступ камней, расцарапав себе спину. Зашипев, она в который раз обозлилась на себя за то, что не смогла атаковать в ответ. Ровно через минуту привратник остановился, резко разворачиваясь назад. Он приготовился к удару, ловко увернувшись от бежавшей на него Мэй. — Ты слаба! Сдайся, хватит! Мэй отчаяно рассмеялась, на секунду вскидывая голову к небу, но тут же сложила руки в пассе, готовясь к удару. Раскатистый огненный шар стремительно пролетел через деревья, попадая прямо в грудь Рэйки, откидывая того на несколько метров назад. Мэсэйоши тяжело поднялся, вытирая рукавом хлынувшую изо рта кровь, а второй рукой держась за живот, но лицо его было удовлетворённым. Словно все так, как он и планировал. Раны на его теле стремительно срастались. — Глупая, глупая лиса. Неужели ты подумала, что сможешь одолеть меня? Меня?! — Он надрывисто рассмеялся, сплевывая остатки крови на землю. — Ты даже глупее своей матери, а жаль, у меня были на тебя надежды. Руки Мэй зависли в воздухе, пока она смотрела на рану в животе Рэйки, которая срасталась за секунды, оставляя после себя только прожженое кимоно. Он вытянул руки вдоль тела, прогибаясь в позвоночнике, а затем вылетел из него, показывая свои истинный облик. Труп неизвестного человека с глухим ударом упал на землю. Словно прочитав мысли кицунэ, Мэсэйоши подтвердил: — Это тело молодого парня, отчаяно питавшего любовь к жене рыбака. Он настолько сильно был влюблён в неё, что, однажды, решил связать свою жизнь со мной. Он обещал отдать мне тело взамен на то, что я избавлю его от всех близких ей людей. Всех до единого, включая мужа. Однако, убив мужчину, я напомнил парню, что он не закрепил контракт и совершил ошибку, ведь это значило, что я мог убить и её. Что, собственно, и сделал. Кто же знал, что у них остался живой сын, которого я просто не почувствовал? Но, как видишь, так получилось… Любовь доводит до убийства. Догадка пробежала в голове кицунэ, пока та смотрела на тело перед ней. Она отчаяно искала в рукавах записку, но никак не могла её найти, и лишь потом вспомнила, что Кадзу забрал её. Сглотнув громче, чем следует, Мэй перевела взгляд на привратника. — Он просил тебя убить самых близких, а ты убил всю деревню, так? — Кицунэ дрогнула, не узнав собственный голос. — Потому что вся деревня была для неё близка. Мэй скривилась, подавляя отвращение от запаха гниющей плоти, однако не отвернулась. — Давай, Мэй, ты знаешь, кто остался в живых. — Он выделил одно слово с особым нажимом. — Давай. — Кадзу… Хлопнув своими пустыми белыми глазами, привратник удовлетворенно качнул головой, позволяя длинным белым волосам упасть на лицо. Он зацепил прядь когтями, наматывая ее на бледно-синие, как и он сам, рога. Мэй качнула головой, возвращаясь в реальность. Она почувствовала, как сжимает рукоять ножа, спрятанного в складках кимоно. Оглядев лицо врага, вздохнула, позволяя воздуху наполнить лёгкие до основания, а затем тихо, но уверенно заговорила: — Всерьёз думаешь отвлечь меня от цели? Мэй сделала рывок вперёд, втыкая с мерзким звуком нож в бедро привратника, видя, как тот проходит сквозь одежду. За долю секунды она успела повернуть нож и отбежать на безопасное расстояние, готовя печать. Мэсэйоши не успел среагировать, но когда понял, в чем дело, было уже поздно. Нож вплотную покачивался на его бедре, начав вызывать боль. И все же он посмотрел на Мэй со странным выражением лица: — Ты же знаешь, что не убьёшь меня так? — И в мыслях не было. Всего лишь план. Кицунэ развернулась, на ходу оборачиваясь в лису, и помчалась обратно, к друзьям, которые сейчас сражались одни. Мэй вспомнила, что говорила Мива: «Врата находятся под носом…» — Он специально убежал далеко, чтобы я не смогла понять, что происходит, однако он сам выдал себя, рассказав, что его смогли призвать. — Она перепрыгнула высокий куст, мягко приземляясь на лапы. Два хвоста уверенно держали равновесие. — Он не умирает от магии и оружия, а значит дело в том, откуда он мог выйти. Это и есть сердце привратника. И потому мы ушли в обратном направлении от главных врат Рэйки. Впереди слышался лязг мечей, постепенно становившийся все громче и громче. Мэй радостно пискнула, ускоряясь, однако в следующую секунду сзади неё послышался громкий рёв привратника, стремительно приближавшегося к ней. Мэй в эту же секунду обернулась в человека, проклиная себя за то, что не забрала нож обратно. Вскинув правую руку, она попыталась ослепить Мэсэйоши, но он словно не замечал никого, кроме неё.  Вскинув морок, Мэй ушла за дерево, выпрыгивая на поляну, где все сражались. Увидев Мэй, Мива громко вскрикнула: — Мэй, я поняла, врата там, откуда он пришёл! — Она хотела дополнить что-то ещё, но её ударом сбили с ног, прикладывая головой о землю. Рядом тут же оказалась Сино-Одори, яростно терзавшая Они. Она откинула труп, поднимая Миву, и указала Мэй на дорогу. — Беги, Лис-сичка! Сорвавшись с места, Мэй промчалась вперёд, на ходу обстреливая огнём Рэйки и Они, которые были ближе к её команде. Повернув голову, она увидела Они, бежавшего на неё с голыми руками. Не успев среагировать, он полоснул по её плечу, оставляя глубокую точную рану. Мэй отшатнулась вбок, вскрикивая от боли, но тут же пустила в него вспышку света, заставляя того корчиться от боли. Схватившись за плечо целой рукой, кицунэ бежала дальше, постепенно теряя силы. Она отвлеклась на пару секунд, оглядывая свою рану, но, вскинув голову, тут же пожалела об этом. Сбоку от неё появился привратник, скалив зубы. Из его ноги все еще торчал подаренный Кадзу нож. Он поднял руку, резко ослепив Мэй светом, от чего та сильно зажмурилась, а потом подошёл ближе, схватив её за волосы и ударяя ногой в живот. Мир начал терять краски, когда Мэй почувствовала спиной кору дерева, на которую её выбросили, а после звон в ушах. Тряхнув головой, к Мэй постепенно возвращались звуки, и лишь тогда она услышала обеспокоенный крик Сино-Одори, призывавший вставать. Она посмотрела вверх, но глаза не хотели показывать чёткую картину, а голову будто сжимало тисками. Привратник был уже совсем рядом, вскидывая руку для последнего, решающего удара.Мэй зажмурила глаза, когда вдруг услышала такой родной и знакомый голос, где-то там, вдалеке. — Мэй! Она открыла глаза, увидев, что Кадзу бежал к ней.