Капитан

      В тишине помещения раздался скрежет замка.       Оливия отчего-то только сейчас осознала, что пути назад у неё нет. Да и глупо отступать, когда дверь закрылась практически твоими руками. Так что и ключ теперь тебе не принадлежит.       Она прикрыла глаза и собралась с мыслями, заранее готовясь к неприятному — тому, что придётся просто пережить и отпустить. Как и всегда.       Оливия обернулась на топот каблуков по паркету. Стиснув челюсти, чтобы не выдавать ненужных эмоций и не сболтнуть лишнего, посмотрела на приближающегося мужчину: почему-то именно сейчас он виделся ей выше, крепче и серьёзнее прежнего. Можно сказать, ей стало даже не по себе, практически до страха не по себе. С одной стороны. С другой… Другую же она всё ещё отвергала всеми возможными способами. Не хотела принимать её, даже учитывая, что всё предстоящее прошло бы тогда с меньшим сопротивлением.       «Прёшь напролом? Получай!» — промелькнуло в голове, и девушка, стыдясь собственных мыслей, даже опустила взгляд.       Мужчина тем временем уже остановился рядом, там, где и оставил девушку — у письменного стола. Он заметил, как та опустила взгляд. Ситуация была, мягко говоря, щекотливой — как для неё, так и для него. И он это понимал. Кто знал, что всё произойдёт так быстро? С одной стороны. С другой… С другой: всё же за язык девушку никто не тянул. Спровоцировал ли он её? Хотел. И утверждать обратное было бы глупо. Но она сделала всё сама, так что он, отметая колебания, подошёл ближе: вновь дотронулся до тёмных прядей, что спадали сейчас не так аккуратно, завёл за ухо, посмотрев в глаза.       — Ты смущена? — Девушка услышала шёпот над самым ухом. Горячее дыхание обдало кожу, и табун мурашек пробежался по ней от шеи до самых пяток.       — Я в предвкушении, — так же прошептала Оливия, положив ладонь на плечо мужчины. Она посмотрела в глаза прямо, разглядывала черты лица в полумраке и вслушивалась в биение собственного сердца.       Не сказать, что она соврала: это было бы не совсем правдой. Искренне же — она просто волновалась. И это было нормально. Только вот за время, которое она проводила в размышлениях до начала всего, стоило смириться с неизбежностью грядущего. Ведь девушка не раз убеждалась, что в её сторону дышат не совсем ровно, а события произошедшие накануне лишь подтвердили личные наблюдения.       — Приятно слышать, — заключил Смит и, почувствовав прикосновение, притянул Оливию за подбородок.       Кожу губ вновь обдало горячим дыханием, их взгляды встретились, и девушка первая прильнула к нему. Она коснулась осторожно, ловя мгновение, цепляясь за то невидимое, что вызвало бы удовольствие, и она смогла бы почувствовать раскрепощение, которого не хватало на самом деле. Ведь всё, что она старалась показать ему, не сильно вязалось с реальными ощущениями и чувствами. Или она опять обманывала себя?..       Эрвин же довольствовался сейчас своим положением. Превосходством, если его собственную уверенность в действиях можно было назвать таковой. Потому что сейчас он собирался получить то, что задумал заранее.       Мужчина положил ладонь на талию Хилл и настойчиво притянул к себе, а почувствовав, как губы девушки распахнулись шире, проник языком внутрь. Коснувшись зубов, он протолкнулся языком дальше и дотронулся горячей плоти. Ждать долго не пришлось — Оливия сразу же ответила вторгшемуся гостю.       Девушка почувствовала, как температура её тела повышается, становиться труднее дышать. Назойливые мысли постепенно освобождали её голову, а разум понемногу уступал место появляющемуся желанию. Тело определённо начинало играть в собственную игру, неподвластную рациональному мышлению: чувства побеждали здравый смысл.       Гонимый приятными ощущениями, мужчина отдавался их власти и всё больше входил во вкус. Теперь, когда он получал ответные действия, ему совершенно точно не хотелось останавливать происходящее. Это заставляло его действовать настойчивее прежнего, и в голове теперь кричала лишь одна идея: «Взять здесь и сейчас».       Он с напором впился в девичьи губы — так, что Оливии не осталось ничего, кроме как вцепиться руками в широкие плечи и прогнуться в спине, пытаясь отстраниться. Только рука на пояснице тянула в противоположную сторону, вдавливая тело девушки в мужскую грудь, которая нависала над ней сейчас, словно скала. Лив почувствовала, что ещё немного и у неё перехватит дыхание — от напора, от давления, от долгого поцелуя.       Мужчина отстранился через пару секунд. Мысли его были настолько затуманены сейчас, что он не сразу почувствовал сопротивления. А отпрянув от губ, почти мгновенно принялся оставлять короткие поцелуи на коже, спускался к шее, влажно мазнул языком под челюстью.       Лив, быстро отдышавшись, вновь прикрыла глаза от тронувших её шею прикосновений: мягких и влажных, с обжигающим дыханием. Её в очередной раз обдало горячей волной, и она тяжело задышала — почувствовала, как начинает привыкать к настойчивым поцелуям, жарким касаниям и сильным рукам на теле. Кажется, ещё немного и она раствориться в этих объятиях… И пальцы её как-то сами скользнули к его груди, и как-то сами стали расстёгивать рубашку.       В голову ударило давление. Мужчина напрягся, заиграли мышцы под одеждой. Находится в ней становилось всё труднее: невыносимо душно и тесно. А руки, расстёгивающие её, лишь больше разжигали кровь, распаляли в нём желание. Так что он быстро спустился ладонями по спине вниз, прошёлся по изгибам женского тела и подхватил его, усаживая на поверхность стола, по-хозяйски раздвинул бёдра девушки и пристроился между ними.       Глаза её были как в тумане. И Эрвин следил за тем, как этот туман лишь сгущается: с каждым тяжёлым вздохом, с каждым оставленным поцелуем, с каждой откинутой деталью одежды. Обнажаясь друг перед другом всё больше, она принимала неминуемое и растворялась в настигнувшей её реальности.       Когда основное было сброшено куда-то на пол, и избавиться оставалось только от белья, взгляд мужчины стал оценивающе изучать сидящую перед ним почти обнаженную девушку. Ей же — не терпелось пропустить прелюдии. Поэтому она ухватилась за руку и притянула мужчину ближе.       — Ты зря торопишься, — предупредил он, заглядывая девушке в глаза. — Или это волнение? Мм, Оливия?       — А мне будет о чём волноваться, Эрвин? — с вызовом спросила девушка, вскинув бровью.       Мужчина наклонился ближе и, нырнув носом в волосы, коснулся кончиком в месте под ушком. Кажется, ему нравился запах её волос. Лив вновь почувствовала обжигающее дыхание:       — Если ты готова, то это исключено.       Потом она почувствовала там влажное, посасывающее касание губ, а рука за спиной расстегнула замок лифа. Обнажение сопровождалось изучающим взглядом мужчины, после которого он завёл одну руку обратно к пояснице, а второй стал медленно вести от низа живота к груди, не давая таким образом девушке отпрянуть назад. Визуально и тактильно изучая фигуру и изгибы раскрытого им тела.       Оливия облокачивалась на руки и чувствовала, как быстро разжигается внутри пламя, а касания мужчины казались ей пыткой в замедленном действии: такими неторопливыми и выверенными, словно он делал это специально, чтобы распалить девушку от нетерпения, заставить помучиться ещё немного.       Только Эрвин делал это для собственного удовольствия — не всегда — но сейчас это было необходимо ему: он хотел насладиться каждой минутой, каждым движением, каждым вдохом. И сейчас вновь прильнул к губам Оливии, готовя и себя, и её к самому интересному.       Девушка медленно отвечала на жадный поцелуй, ловя удовольствие в его движениях языком, прикосновениях к коже на груди, но совершенно точно была удивлена накатившим жаром от чувства близости между ног: мужчина прислонился так близко, так бесцеремонно, что его желание ощущалось абсолютно чётко через тонкую ткань белья.       Упершись возбуждённой плотью в сокровенное место, мужчина ощутил приятный лёгкий зуд. Толкнулся вперёд, проверяя. Он хотел её, абсолютно точно хотел. Поскорее скинуть мешающую ткань, освободиться самому, раздеть девушку и проникнуть в горячее лоно; окунуться в глубокие ощущения, раствориться в ней, прочувствовать каждым дюймом кожи сладкое покалывание по нервам. Но держал себя в руках и оттягивал момент.       Его рука спустилась обратно, коснулась края белья, и пальцы, нырнув под него, раздвинули половые губы, надавили на возбуждённый клитор. Они совершали медленные массирующие движения, получая в ответ встречные покачивания тазом: сначала осторожные, возможно, неуверенные, а потом равномерные, раскованные. Мужчина стал слышать едва различимые короткие вздохи, слетающие с приоткрытых пухлых губ. Ловил их слухом, взглядом. Наблюдал, как тёмные ресницы подрагивают на опущенных веках. И захотел, чтобы она прочувствовал это вдвойне. Оставив поцелуй на шее, он спустился губами к груди. Выдохнул через нос, в предвкушении насладиться в скором времени зрелищем: моментом, когда её грудь будет покачиваться от столкновения их тел, когда он будет входить в неё снова и снова. Развратная мысль выбила из него дух, и он вновь тяжело выдохнул.       Лив, окутанная волной приятных ощущений, которые доставляли его пальцы, была готова остановиться и стянуть мешающее бельё — и с себя, и с него, чтобы им ничто более не препятствовало. И лишь успев подумать, что и этого ей уже недостаточно, почувствовала поток горячего дыхания и следующее за ним влажное прикосновение языка на груди, который оставил широкий мокрый след, мазнув по взбудораженному соску, потом ещё одно такое движение на втором. Губы его приятно вбирали кожу, засасывали, щекоча и возбуждая. Нервные окончания в месте нежной плоти покалывали и растекались сладкими ощущениями по всей груди, а мурашки доходили от спины до самых ног. Тело уже не слушалось её и рефлекторно подставлялось, прогибалось под сладостной пыткой — просило дать ещё, просило дать больше.       Эрвин уже был полон того нарастающего, горящего, словно пожар, желания, но продолжал терпеть, держать его под контролем, чтобы вдоволь насладиться и получить максимум удовлетворения от процесса. И почувствовав, как тонкие пальцы проникают за резинку трусов, касаются головки возбужденного члена, даже отстранился. Он остановился и заглянул в распахнутые в смятении глаза Хилл:       — Подожди, — и тихо прошептал то ли ей, то ли себе.       Оливия неровно выдохнула. Она начинала изнемогать от ожидания кульминации. Но продолжала с наслаждением наблюдать за тем, как её кожу осыпают поцелуями, тревожат в самом сердце возбуждения. И внимательно следила за тем, как сильные руки, мышцы на которых играли от каждого движения, наконец потянулись к белью и стали медленно, не торопясь оттягивать резинку вниз. Девушка сразу облокотилась на локтях, приподнимая таз и давая этим рукам обнажить её до конца.       «Я хочу увидеть тебя всего», — томно подумала Лив и уже потянулась к мужчине, но была остановлена.       — Ляг, Оливия, — приказал Эрвин.       Его губы в последний раз оставили влажный поцелуй на её шее, а рука надавила на плечо: и девушка послушно отклонилась назад. Взгляд проницательных глаз изучал раскрытую перед ним картину, пока пальцы стаскивали кусок прозрачной ткани с левой ступни. Его губы коснулись гладкой кожи ножки, а руки поглаживали бедро, подбираясь всё ближе к самому интересному. Пальцы раздвинули малые губы и провели вверх-вниз, задевая клитор, останавливаясь у входа.       Девушка смотрела в потолок и представляла себе, как выглядит в данный момент ублажающий её мужчина. Видела, как сейчас: его серьёзное лицо, изучающие голубые глаза, красивое подтянутое тело, широкие плечи и грудь, рельеф торса, проступившие капельки пота на коже, стекающие по дорожке светлых волос, ведущих к резинке белья, за которой пряталось возбуждение и напряжение. Припомнила название этой самой дорожки, тянущейся к паху — "блядской дорожки". А потом подумала, что она слишком много думает, но, судя по всему, ей это было нужно. Прокручивать в голове контуры красивого мужского тела было лучше, чем если бы мысли стали уходить к каким-то более скучным вещам. И она успокоилась.       — Боже, — раздалось в тишине, когда горячий язык тронул её уже зудящий от возбуждения клитор. Она накрыла глаза тыльной стороной ладони.       Мужчина оттянул кожу пальцами вверх и просунул язык в складку, к самой щели. Туда, откуда уже давно стекала прозрачная вязкая смазка. Обвёл круговым движением дырочку и лизнул выше, тревожа скопление нервов.       Девушка дрожала в согнутых коленях, трепетала грудью и была готова сойти с ума прямо здесь, на этом чёртовом столе. Понимание того, что происходило в данную минуту сбивало с толку, сносило ей башню. А ощущения нарастали и усиливались с каждой секундой: она хотела, чтобы это продолжалось вечно.       Её стон сладко осел в воздухе, давая понять Эрвину, что его действия приносят девушке удовольствие. Хотя он нисколько в этом не сомневался. Но был доволен услышать подтверждающий сигнал. Это будоражило тело, заводило и распаляло его всё больше — её мягкий голос, томные вздохи, встречные движения и сладкий вкус на его губах… Всё до мурашек по коже, до сбитого дыхания, до уносящего головокружения.       — Прекрасная, — прошептал Эрвин, оторвавшись от своего приятного занятия. — Как же ты здесь оказалась? — риторически поинтересовался он.       «Сама не понимаю», — подумала девушка, услышав слова, и выгнулась от нового прикосновения.       Тело пробило сладостной волной ощущения от проникших в него пальцев. Необходимое, как воздух, действие не заставило себя долго ждать. Фаланги пальцев проникли во влажное лоно до упора и начали двигаться там так, что девушка задышала чаще, начала двигаться навстречу и сама, увеличивая нарастающее напряжение. Оставалось совсем немного, и…       Двигая рукой с каждым разом всё быстрее и настойчивее, мужчина чувствовал, как пальцам в ней становится теснее, но останавливаться не думал. Подогревая ощущения, мазнул языком клитор, проделывал с ним то же, что и недавно с сосками. Обнял рукой за дрожащее бедро и сделал несколько последних проникающих движений, когда мышцы внутри неё начали сокращаться быстрее, а в тишине послышался хныкающий стон.       Он поднялся и навис над ней, убрал её руку с лица, чтобы наблюдать.       Оливию накрыло. Да так, что коленки, как и всё тело, затряслись в мелкой дрожи, а внутри растекалось сладостное чувство освобождения. Её разум затмило, а голова закружилась. Она тяжело дышала, жмуря глаза от наслаждения.       — Кажется, ты сводишь меня с ума, — пролепетала девушка, чувствуя, что мужчина не торопиться отнимать руку.       — Всё, как я хотел, — улыбнулся Эрвин, продолжая медленно двигаться внутри.       Оливия нашла в себе силы приподняться на локтях и посмотреть ему в лицо.       «Дьявол».       Довольная улыбка не сходила с его уст, и Хилл задалась вопросом: скольких женщин до этого момента ему удалось свести с ума так же, как и её сейчас?       Затем рука его выскользнула, и девушка перехватила её, поднося к губам. Под пристальным взглядом она открыла рот и медленно облизала мокрые пальцы, а выудив их — равнодушно произнесла:       — Рада за тебя.       — Звучит самодовольно, Оливия.       Слова эти были сказаны с целью вызвать ещё одну реакцию: услышать от Хилл что-нибудь колкое. Ведь словесные баталии играли иногда очень важную роль в таких процессах — поддерживали огонь интереса. Но в ответ он получил лишь наглый вопрошающий взгляд.       Они замерли друг напротив друга: каждый искал во взгляде другого что-то своё — то, что привлекало внимание, вызывало эмоции. Желание? Вожделение? Возможно. Но один из них увидел в эту секунду то, что точно не предполагал найти. Было ли это в глазах смотрящего? В его улыбке? Или казалось только надуманным совпадением?       Его взгляд скользил по лицу девушки и пытался поймать её внимание, когда она водила ладонями по его плечам, спускалась по груди всё ниже и ниже — чертовски медленно: изучая каждый изгиб, каждый шрам и порез на коже. А потом девушка пододвинулась ближе, потянулась губами к шее, оставляя после своих прикосновений лёгкое покалывание, опять спускалась ниже. Пальцы её вновь нырнули под резинку белья, вновь коснулись головки, как тогда — в первый раз — отпуская от места соприкосновения волны мелкой дрожи по всему телу, будоража ощущения, окутывая разум пеленой.       Лив чувствовала кончиками пальцев, как подрагивает член в руке, как пульсирует жилка под кожей; принимала встречное трение и прикидывала в уме, каково будет почувствовать его в деле. Кусала губы и представляла.       Смит чувствовал разгоряченной кожей желание, накатывающее сильнее от самого лёгкого движения, прижимался теснее, двигаясь им навстречу; закипал изнутри; помогал ей и себе наконец освободиться от тесных оков. Он ловил мгновения глазами, отпечатывал в памяти то, как она двигается, касается его, и сам начинал сходить с ума.       Не в силах справлять с этим так долго, мужчина резко притянул девушку ближе, вжимая в себя, вжался в её губы своими, пристраиваясь.       Стенки влагалища приветственно растягивались, впуская к себе чужую горячую плоть, которая медленно, словно оповещая каждый сантиметр нежной кожи, входила неспешно, проталкивалась от начала до самого основания: без лишних движений и резких толчков — с чувством. А войдя полностью, она остановилась, еле заметно дрогнула внутри, и мышцы словно обруч тесно обхватили её вокруг.       Рука мужчины, лежащая на пояснице Оливии, надавила сильнее, пододвигая её таз навстречу, забирая те недостающие миллиметры, чтобы войти до упора — почувствовать взбудораженной головкой препятствие.       Все тело Оливии пробила мелкая дрожь: кожу с головы до ног обдало горячим приливом, словно накатившей жаркой волной, от которой мигом пересохло в горле, а до недавнего времени умеренно ровное дыхание сбилось. Её тёмные ресницы чуть дрогнули, когда веки хотели закрыться от пробившего всё тело блаженного ощущения наполненности: настолько приятного, что бёдра, раздвинутые казалось бы до упора, дернулись в стороны, раскрываясь и приглашая подойти ближе, проникнуть настолько глубоко, насколько возможно. Она чувствовала каждую секунду того момента, пока его горячая кожа медленно проникала внутрь, растягивала её и проскальзывала глубже, точно не собираясь останавливаться, и уперлась до основания, отчего дыхание Оливии на секунду прервалось, а на неровном выдохе послышалось утробное, приглушенное «мхм». После — губы её открылись, и она задышала.       Мужчина двигаться не торопился. Он стоял между ног девушки, вжимаясь пахом, придерживая её сзади и подталкивая ближе к себе — точно говоря, что двинуться она сможет только, если он её отпустит. Но отпускать сейчас не хотелось. А растянуть момент, насладиться им — очень. Да и девушка ничуть не сопротивлялась. Всё это время взгляд его был опущен вниз, сначала для контроля ситуации, направления движений, а потом…он словно на мгновение отключился: что называется — потерял связь с реальностью. Но придя в себя, Эрвин снова видел лишь то, насколько близко находился сейчас к ней. Взгляд его, поднимаясь, скользнул с её правого бедра вверх — по голому животу, медленно вздымающейся груди, истерзанные соски на которой пылали красным, облизанной недавно шее, — и остановился на приоткрытых пухлых губах. Они, такие же покрасневшие, чуть дрожали и выпускали напряжённые выдохи. Глаза же девушки сейчас смотрели на него выжидающе. Казавшиеся при дневном свете голубыми, почти как у него самого, теперь потеряли тот цвет с зелёным оттенком под ним и посерели — помрачнели до неузнаваемости, — а вокруг зрачка появились коричневые прожилки. Взгляд этот был необычен и очень притягателен, что заставил задержаться на нём какое-то время — рассмотреть получше. Томный, жаждущий, требующий.       Мужчина почувствовал, как до его шеи дошёл горячий выдох девушки, и от этого по телу пробежали мурашки.       Оливия всё это время с интересом наблюдала за Эрвином и с нетерпением голодного зверя ожидала продолжения. Когда их взгляды наконец встретились, такого же голодного, слегка оторопевшего зверя встретила и она. Язык её машинально облизнул пересохшие губы, словно этим жестом приглашая его вкусить их самому. И зверь, притаившийся в мужчине, принял жест за сигнал к нападению: он навис над ней в момент — с ещё большей силой вжал хрупкое тело в своё, так что живот девушки и грудь теперь тесно соприкасались с его, а своими губами впился в её — почти ударился, больно сжал нижнюю, оттянул и, выпустив, снова впился. Рука Лив сразу же вцепилась в напрягшиеся мышцы мужского плеча, ладонь скользнула по коже вверх, обхватила светлые волосы на затылке, но оттягивать не стала. Девушка чувствовала напор, но пока не сопротивлялась, давая возможность Эрвину получить всё так, как он того хочет.       Мужчина медленно, с наслаждением, провёл влажным языком по губам девушки, толкнулся им в щель и беспрепятственно скользнул внутрь, играючи провёл по нижним зубам и встретил горячий кончик языка, уже тянущийся навстречу движениям. Он почувствовал, что должен посмотреть сейчас на то, как она поддаётся, и увидел её закрытые в блаженстве ощущений глаза. Затем немного отпрянул, наблюдая за вязкой слюной, тянувшейся тонкой ниточкой от её раскрытого рта к его. Он вновь загорелся и прильнул к ней: стал жадно изучать каждый уголок внутри.       Он целовал её страстно, очень мокро, заставляя девушку чувствовать себя уязвимо и даже развратно. Но Лив отчего-то хотелось насладиться таким ощущением, поддаться ему, и потому делала всё сейчас с удовольствием: отвечала на поцелуй, тяжело дышала, порой терялась в моменте, забывая, кто она и где. А Эрвин, если и замечал это, насильно заставлял её прийти в себя настойчивыми движениями.       Вскоре мужчина почувствовал встречное требовательное прикосновение: Оливия повторила с его губами тоже самое — слегка прикусила и, на этот раз, потянула за волосы. Внутри него всё запылало, загорелось, и девушка услышала утробный звук, схожий с рычанием, а в следующую секунду — долгожданное движение между ног: мужчина сначала медленно стал выходить, а затем резко вошёл обратно на всю длину, чем вызвал неожиданный для Лив громкий «ах», слетевший с искусанных губ. Голова её упала на крепкое плечо, а пальцы вонзились в кожу.       — Ещё… — тихо попросил девушка.       Ей было приятно пока не столько физически, сколько от понимания того, что происходит.       Эрвин, услышав просьбу, потянулся свободной рукой к лицу девушки, ухватился пальцами за подбородок, всмотрелся в открытые глаза. Сейчас он снова подумал, что она идеальна.       — Ещё, Оливия? — спросил он, с упоением рассматривая покрасневшие раскрытые губы.       — Ещё, — повторила она, и уголки её губ неожиданно поползли в улыбку. Нет. Наглую усмешку. — Эрвин, я прошу — ещё. Сильнее…       Смит помедлил. Потом снова поцеловал в губы.       — Сильнее? — задумчиво повторил он, медленно ведя дорожку коротких поцелуев от уголков губ к скуле, спустился к шее, оставляя влажные следы, прикусил кожу в изгибе. — Рано.       Глаза Лив распахнулись в удивлении — не то от боли укуса в чувствительном месте, не то от слов мужчины. Пальцы её руки снова стиснули светлые волосы, оттягивая голову. Эрвин поддался, отпрянув, и Лив, воспользовавшись этим, потянула сильнее за волосы так, чтобы голова его чуть запрокинулась, и она смогла отплатить. Губы её разомкнулись, показался острый кончик языка, которым она сначала осторожно, а после — пошло раскрыв рот и полностью высунув язык — облизала выпирающий кадык. Неторопливо прошлась выше и оставила влажный чмок на челюсти, второй. Она дотронулась зубами до кожи у основания, готовая ответить укусом, но остановилась — почувствовала, что мужчина отдаляется.       — Теперь я точно знаю, что мстить тебе очень нравится, — Эрвин посмотрел в прищуренные глаза Оливии. Лицо девушки выражало почти что разочарование, и Смиту показалось это наблюдение занимательным.       — Месть иногда бывает очень приятной забавой, — хитро сощурила глаза девушка, вскинув бровью. — У тебя такого не было?       Мужчина на секунду задумался, рассматривая правильные черты лица перед собой.       «Красива. — Взгляд его скользнул от губ к шее. Эрвин отстранился и снова оглядел грудь, живот, раздвинутые ноги. — Как кукла», — заключил он. Потом отодвинулся ещё, выходя и начиная медленно двигаться, чтобы не упустить разгоревшегося желания за разговором.       Оливия выпустила из руки светлую копну волос и опёрлась о стол, обхватила ногами поясницу мужчины. Она дышала глубоко — так, что грудь теперь подымалась ещё выше, учитывая то, как она изогнулась. Приятное трение внизу отдавалось пока только теплом, не принося должного удовольствия, которое хотелось бы получить от более сильных и настойчивых движений. Но всему своё время. Она всё ещё ждала ответа на свой вопрос.       — Ты думаешь, я мстительный? — Эрвин ответил встречным вопросом, продолжая двигаться медленно: выходил не до конца и проникал наполовину. Он проследил за тем, как Оливия откинула голову назад, а её живот дрогнул. Хилл почувствовала, как тёплая рука скользнула по коже от лобка, прошла пупок, поднялась выше, и левую грудь накрыла ладонь.       Мужчина любовался изгибами женского тела: распахнутыми перед ним ножками, продольными линиями мышц на животике, формой небольшой груди, колыхавшейся от толчков и дыхания девушки. Он был по-настоящему жадным на такое зрелище — всегда получал наслаждение, имея возможность лицезреть красивые женские тела, которые попадали в его руки. И это тело, и эта девушка сейчас приносили настоящее удовольствие — визуальное и физическое.       «Хороша», — снова мелькнуло в мыслях Эрвина, после чего он толкнулся чуть сильнее, а Хилл вновь выпустила глухой стон.       — Правда интересно знать, что я думаю о тебе? — Лив вернулась в прежнее положение. Теперь тёмные длинные волосы встрепенулись и ниспадали, обрамляя лицо, накрывали плечи. Взгляд серых глаз, моргающих медленно и нехотя, стрелял исподлобья.       Мужчина тихо засмеялся, улыбнулся уголками губ. Он, не останавливая движения, поймал скользящее прикосновение на пояснице — аккуратное, поглаживающее. Девушка провела ножкой немного вверх, обратно вниз и спустилась по ягодице к бедру — надавила, чтобы мужчина придвинулся ближе. Он поддался. Но тут же сделал так, чтобы переиграть девушку: схватил её за запястье, положив его на своё плечо, подтолкнул со спины, из-за чего грудь её выпятилась вперёд. Он навис над ней:       — Да, Оливия, мне правда интересно.       Она прикрыла глаза, почувствовав обжигающее дыхание на груди, сменившееся влажными губами и горячей слюной. Губы его вбирали вставший сосок в рот, посасывали и прокручивали, раздражая. Но мягкие прикосновения вскоре сменились грубым остриём зубов, которые впивались сильнее, оттягивали нежную кожу и заставляли её краснеть.       Девушка страдальчески простонала, на что мужчина смягчил пытку, но оторваться сразу не смог, продолжая дразнить и её, и себя; начал проделывать то же со вторым соском. Эрвин чувствовал, как девушка подрагивает от его действий всем телом, дрожит и там, создавая дополнительное едва ощутимое трение, помимо движений, совершаемых им.       «Сейчас я думаю, что ты издеваешься надо мной!» — мелькнула недовольная мысль в голове Оливии, которая была не в силах точно определить собственные эмоции. Ей было и хорошо, и больно, и "надо". А мужчина вновь коснулся зубами, но теперь старался не переборщить, так что "хорошо" начинало перевешивать — Лив застонала, хватаясь за светлые волосы.       — Я жду ответа, Оливия, — почти что потребовал Смит, выпустив изо рта раздражённую плоть.       Расслабленное тело девушки под ним так и манило прикоснуться: оставить следы на коже, заставить трепетать грудь, дрожать ноги. Он чувствовал, что смазки внутри неё становилось больше, а её избыток начинал мазать лобок, стекать вниз по мошонке.       Он глянул вниз — так и было.       — Вы показались мне… — она помедлила, переводя дыхание и подбирая слова. — Расчётливым человеком, мистер Смит. — Тень улыбки окрасила лицо Хилл — эта фамильярность очень забавляла девушку, — после чего её рука прошлась от его волос по шеи, спустилась к плечу и легла на крепкую грудь. Оливии нравилось то, что она видела.       Эрвин Смит однозначно был в её вкусе: уверенный взгляд, сильный характер, приятный голос, мужественный стан и его заинтересованность в ней. Последнее было особенно кстати. Она закусила нижнюю губу, прокручивая мысли в голове и ощущая "завязывающийся узел" внизу живота. — Такой ответ удовлетворяет Вас, Эрвин?       — Вполне, мисс Хилл.       Девушка посмотрела на мужчину, хитро сощурив глаза, и подумала добавить ещё кое-что — уже раскрыла рот, чтобы сказать, — но осеклась. Её пальцы вновь медленно защекотали кожу от груди вниз по торсу.       Эрвин проследил взглядом за скользнувшим по зубам языком девушки: на секунду ему показалось, что с ней он уделяет внимание поцелуям больше обычного, но был не против, так что снова поддался порыву.       Оливия попыталась отстраниться — хотела поиграть — но не успела. А желание разрядки внизу всё нарастало. Она подумала, что может сказать об этом и без помощи слов. Поэтому поймав темп мужчины в моменте, когда он входил в неё, — сжимала мышцы влагалища, имитируя для него ощущения вакуума на выходе. После первого — Эрвин отпрянул, посмотрев в хитрые глаза. После второго — тяжело выдохнул, опустив голову на плечо Лив. После третьего — простонал в изгиб шеи и остановился, почти высунув.       — Ещё? — с насмешкой спросила девушка, игриво поглаживая предплечье мужчины.       — Я уже староват для такого, Оливия, — обдав горячим дыханием кожу, прошептал он. — Но есть другой вариант.       Мужчина вышел, и Лив услышала характерный хлюпающий звук, поймала взглядом блестящую в приглушённом свете влагу выделений, стекающих по эрегированному члену. Девушка сразу прикинула, что может найти применение образовавшейся во рту слюне, и успела приготовиться к исполнению задуманного, когда сильные руки, наконец, спустили её с твёрдой поверхности стола (её задница успела устать от долгого сидения на дереве и, скорее всего, покрылась красными пятнами). Но мужчина, опровергнув ожидания, развернул девушку спиной к себе и грубо надавил на плечи, отчего ей пришлось прогнуться и упереться локтями о стол. Он подошёл ближе и прижался пахом к её онемевшей заднице.       — Расставь ножки, — послышалось указание, а после — одну из них подтолкнули с внутренней стороны, и девушка послушно выполнила.       Не совсем удобная поза смягчалась лишь тем, что, из-за роста, она практически лежала на столе, бёдра упирались в его края, и держаться на локтях долго не придётся.       Лив вздрогнула, почувствовав, как влажный член медленно скользнул от бедра к промежности, оставляя мокрый след, на месте которого стало чуть прохладнее. Одной рукой мужчина стиснул левую ягодицу, разминая и оттягивая кожу, а второй направил свой возбуждённый орган к проходу, но проникать не спешил. Оттягивая момент погружения, он раздвигал губы, терся головкой о вход, собирая смазку. Действия эти получили одобрение в прогнувшейся пояснице девушки и раздавшемся в тишине приглушенном стоне.       «Как медленно!..» — в нетерпении подумала Хилл.       Мысли эти приходили лишь потому, что девушка хотела приблизиться к развязке.       Но чем дольше тянулась процессия, тем больше она начинала уходить мыслями от момента.       — Хм!.. — Глаза Оливии распахнулись от неожиданности. Она застонала, почувствовав резкий толчок сзади — он снова вошёл на всю длину. — Хм!.. — Грубо повторил ход. — Хм!.. — Третье проникновение, и Эрвин выхватил её руки и сцепил запястья за спиной, заставив девушку прикоснуться грудью к столу.       Мужчина остановился.       — Да, — задумчиво произнёс Эрвин. — Хороша, как ни крути… — Жадный взгляд голубых глаз пожирал девушку в откровенной перед ним позе.       Лив, услышав такие слова, захотелось расхохотаться или, как минимум, расплыться в победной ухмылке. Её усилий к этой победе было приложено не так много, почти нисколько, но сам факт удовлетворял от этого не меньше. Потому она сдержалась и лишь довольно закусила губу.       Тем временем Смит вновь начал двигаться в ней. Свободная рука его легла на прогнувшуюся поясницу, отчего вид открывался более, чем интересный, а ягодицы соблазнительно раздвигались навстречу — не ухватиться за них было бы преступлением. Параллельно набирая темп, он сильно сжимал кожу пальцами, от которых точно останутся отметены: красные и размашистые. Возможно, на их месте появятся синяки. Но по-другому было бы не интересно.       Кажется, в комнате становилось душно. Или только ему было сейчас жарко?       Тишина в помещение нарушалась всё чаще: громче раздавались хлюпающие, хлопающие звуки. Девушка начинала постанывать и с каждым разом делала это менее сдержанно. Грудное мычание сменилось неразборчивым «ха», и мужчина подумал, что с удовольствием послушал бы в исполнении Оливии «ох» и «ах», и погромче — чтоб с чувством, с эмоциями на лице. Будь они сейчас не в кабинете (за стеной которого уже, скорее всего, узнали о происходящем здесь действии), он с удовольствием бы довёл её до высоких нот и насладился пением этой пташки. Но довольствоваться приходиться тем, что есть. Хотя расклад в итоге оказался совсем неплох. И это касалось не только того, что он имел её сейчас на своём рабочем столе. Карта сыграла. Как он и предполагал… И сыграет ещё.       Эрвин почувствовал, как член начинает реагировать на каждый новый толчок острее прежнего — ощущения набирали силу — а стенки влагалища словно становились всё уже и теснее. Ещё и все эти звуки, стоны девушки… Кровь потихоньку закипала в нём, а дыхание сбивалось от интенсивности движений.       Оливия подавалась навстречу им, двигая тазом, ударяясь бёдрами о ноги мужчины. Не так давно она начала чувствовать, что ещё немного, и он протолкнётся глубже, достанет головкой шейку матки. И тогда она снова попросит его входить сильнее.       — Мне нравятся слушать тебя, но придётся быть потише. — Смит расслабил хватку на запястьях, и Лив вернула руку, уткнувшись лицом в изгиб локтя. Ноги её начали уставать и подрагивать.       Она подняла голову и приподнялась сама, чтобы озвучить пришедшую на ум мысль:       — Я бы хотела услышать, как стонешь ты. Ещё раз. — И прикусила язык, сдерживая свой.       Эрвин лишь улыбнулся. Потом окинул взглядом место их соприкосновения и вошёл до упора — остановился. Схватился рукой за бедро Лив, сжимая в изгибе, вышел почти до конца…а потом, помогая рукой, насадил девушку на всю длину; повторил. После — услышал приглушённый стон и просьбу: «Ещё».       Хилл пробрало до мозга костей: она ощутила то самое, — то, чего так хотела. Теперь ей оставалось недолго. Следующее движение снова ударило в голову. Да так, что веки в блаженстве прикрылись, а глаза под ними закатились куда-то вверх. Как говорят: жахнуло так, что звёзды перед глазами заплясали. Хилл такое уже видела и была рада увидеть снова.       «Господи», — подумала девушка. — Да… — простонала вслух. — Сильнее…       Пока Оливия терялась в наконец нахлынувших ощущениях удовольствия, Эрвин продолжал двигаться, помогая рукой насаживать тело девушки на себя. Возбуждение чувствовалось сейчас очень остро, и он не хотел упустить момент разрядки, так что с нетерпением ждал, когда Хилл придёт к нему первая. Он двигался резко, жёстко, вдалбливался с такой силой, что ноги девушки впечатались в стол, а сама она, не зная куда себя деть, выдернула вторую руку и приподнялась на локтях.       Он и сам не знал, куда себя деть. Дыхание сбилось к черту. Все мысли сейчас размывались — были где-то в ней. Перед глазами словно пелена. Мужчина закипал. Слушал стоны, своё тяжелое дыхание, и продолжал трахать её.       — Я… — Лив задыхалась. — Ах… — Она уткнулась лицом в плечо, готовая укусить саму себя. — Эрвин… — Опять стон, но не такой, как прежде — предупреждающий.       Ей показалось, что он её не слышит. Но обернуться и озвучить хоть слово она не смогла.       Он вошёл в очередной раз, с силой прошёл стенки матки, и перед глазами Лив вновь заблистали звёзды. Нет. То были звёзды. Сейчас — одна большая яркая вспышка. Она затмила так, что девушка изогнулась, еле устояв на дрожащих руках. Ноги тряслись уже давно. А внутри — всплеск ощущений. Мышцы влагалища начали быстро сокращаться, а движение внутри всё продолжалось: девушка держалась из последних сил. Она тяжело дышала, стонала в голос, уже совершенно не заботясь о том, услышит ли её кто-то или нет. Всё, что она могла — это хватать ртом воздух и пытаться не рухнуть на стол.       Эрвин почувствовал, как член обхватывало всё сильнее и сильнее, но выходить сразу было рано. Оставалось ещё несколько движений и тогда… Он запрокинул голову и почти что прорычал, вдалбливаясь в последний раз, потом резко вышел и схватил обессилившую девушку за руку, отступил на шаг назад и надавил ей на плечо. Она рухнула на колени и успела только чуть привстать и раскрыть рот. Он же — в последнее мгновение успел схватить её за волосы на затылке, придвигая ближе.       Теперь и Оливия услышала его стон: приглушённый, теряющийся в тяжелом дыхании, но всё же стон. Боролась с бессилием и слушала.       Кончал он долго. Наблюдая, как девушка перед ним терпеливо сидит с высунутым языком и принимает брызги вязкой белой спермы, Эрвин одной рукой собирал тёмные волосы, а второй — направлял поток, вызванный долгожданным оргазмом.       Прилагая усилия для того, чтобы удержаться, девушка смотрела на то, как расширялась и сужалась его грудная клетка от сбившегося дыхания, как играли мышцы на торсе, изгибы на котором блестели от капелек выделившегося пота. Она даже на секунду прикрыла глаза, чтобы не видеть то, в каком положении сейчас приходилось находиться (всё же это действие ей было не так приятно). Она открыла глаза и вновь уперлась взглядом в пах.       Смит, подойдя вплотную, оттянул кожу ещё пару раз, коснулся головкой губ девушки и отпрянул. Хилл закрыла рот и сглотнула, пальцами убрала остатки в уголках. Ноги её до сих пор дрожали и не слушались, и она не придумала ничего лучше, чем упереться руками в пол, потому что подняться сейчас самостоятельно у неё просто не хватило бы сил. Уже опустив голову для того, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями, она почувствовала, как на плечо опустилась рука: мужчина потянул девушку, поняв что подняться без помощи она не в состоянии, подхватил её второй за талию и усадил обратно на стол. Потом подошёл вплотную, раздвинув ноги, притянул к себе — снова поцеловал.       Пока Хилл приходила в себя, восстанавливалась от выброса эндорфинов в кровь и вяло отвечала на поцелуи, мысли её снова начали уходить куда-то далеко от этого места, от того, что происходит. Она думала о том, как ей придётся после: этой ночью, завтра днём, через неделю… Было ли это всё действительно нужно?       Наконец Эрвин отстранился и, погладив девушку по бедру — скорее, в знак похвалы, нежели благодарности, — устало рухнул в кресло, подумал, что неплохо было бы сейчас выпить чего-нибудь покрепче.       Оливия взъерошила спутанные волосы и развернулась к мужчине:       — А сказал, что староват…       Эрвин поднял взгляд, осмотрел сидящую рядом девушку и, поняв смысл слов, только улыбнулся. Затем поднялся и подошёл к шкафу, решив всё же выпить.       Оливия с любопытством наблюдала за тем, как голый мужчина расхаживает по кабинету, достаёт спиртное и возвращается к столу.       — Мисс Хилл, выпьете со мной?       — Благодарю, но нет.       Проследила и за тем, как он отпивает из гранёного стакана, выуженного из ящика стола. За тем, как дрогнул кадык у мужчины, когда он проглотил тёмно-коричневый напиток. Поймала себя на гадкой мысли, пока Эрвин устраивался обратно, что может и не стоило отказываться от предложения — выпить-то хотелось. Она представила вкус спиртного, на секунду будто ощутила терпкую горечь на языке...а потом опомнилась. Опустила взгляд на свои ноги, по-детски качнула ими пару раз, потом подумала, что пора бы уходить.       — Я тут вспомнил кое-что, — задумчиво произнёс Эрвин, рассматривая бокал в руке.       — И что же?       — Сначала подумал, что мне это только показалось. — Мужчина выдержал короткую паузу. — Знаешь, так бывает, когда воспоминание слишком старое и не особо важное. Но потом оно неожиданно всплывает в памяти, и ты понимаешь, что это было на самом деле. — Лив слушала внимательно, но не до конца понимала, к чему вели его слова. Однако следующие её заинтересовали: — Мы уже встречались.       — Всё может быть, — улыбнулась девушка и соскользнула со стола.       Эрвин, отпив из стакана, начал рассматривать приближающийся обнаженный силуэт.       — Могу лишь сказать, что я бы такое запомнила, — Оливия нависла над мужчиной, оперевшись о ручки кресла и заглядывая в голубые глаза. Эрвин внимательно посмотрел на неё, удерживая своё желания схватить девушку за плечо, притянуть ближе. Потом проследил за тем, как личико её отдалилось, и она выпрямилась. — Но, — продолжила Оливия, толкнув его в колено так, чтобы он расставил ноги шире, и она смогла сесть между ними. — Вы можете рассказать мне, как это было, командующий. — Её коленки вновь коснулись пола, а ладони легли поверх его бёдер и медленно поползли выше.       Эрвин, всё это время с интересом наблюдавший за происходящим, без вопросов делал то, что она просила. Он почувствовал, как желание вновь обретает форму.       — А чем займётесь Вы, капитан?       — Буду внимательно слушать, конечно же, — игриво облизнулась Хилл.