~
У Намджуна был долгий день в офисе. Ему пришлось торчать на встрече, которая слишком затянулась и заставила его опоздать. Он уже позвонил заранее и дал понять мальчикам, что они могут поужинать без него, и попросил Чимина остаться на ночь, так как Намджун не хотел, чтобы он возвращался домой на автобусе так поздно. Когда он вернулся домой, мальчики были явно готовы лечь спать, но не могли уснуть. Они лежали в постели, заставляя Чимина читать им. Он стоял и смотрел на них так долго, как мог, до тех пор, пока они его не заметили. Его напряжение испарилось, когда он увидел своих мальчиков. Намджуна снова поразило, насколько безграничной была его любовь к своим детям. Он не догадывался, как сильно можно кого-то любить, пока у него не появились дети. Даже когда он злился на них, он отдавал всего себя только для того, чтобы сделать их счастливыми. Смотря на них, он был счастлив. Вид его тёплых и сонных мальчиков, слушающих сказку на ночь, был для него бальзамом на душу. Какой ещё могла быть жизнь, когда его дети выглядели такими счастливыми? Когда Чонгук увидел его, он немного оживился. — Аппа! Тэхён тоже повернулся и ахнул. — Аппа дома! Пять лет назад Намджун никогда бы не подумал, что его любимым словом во всём мире будет «аппа». Намджун обнял мальчиков и устроился на полу между их кроватями, прислонившись к кровати Чонгука, поскольку Чимин сидел в изножье кровати Тэхёна. — Аппа, у нас есть доказательства! — воскликнул Тэхён, ткнув Чимина пальцами ног. — Покажи аппе фото! Чимин закатил глаза. — О боже, Тэ, — сказал он, доставая телефон из кармана. Он понажимал там что-то и протянул телефон Намджуну, пристально глядя на него. — Посмотрим, — категорично сказал он. — Доказательство того, что Чимини не такой красивый, как учитель Ким. — Это всё ещё неправда, — пробормотал Чонгук, надувшись. Намджун посмотрел на картинку и присвистнул. Он должен был признать, что господин Ким был очень привлекателен. Однако улыбающееся лицо Чимина тоже было довольно красивым. Намджун посмотрел на Чимина, который сидел с невозмутимым выражением лица. — Я не знаю. Учитель Ким, конечно, красив, — сказал он, на что Чимин хихикнул и закатил глаза. Он забрал свой телефон, и Чонгук надулся. — Чимини, спой для нас, — попросил Чонгук, глядя на него своими большими глазами. Намджун приподнял бровь, но Чимин просто покраснел и избегал его взгляда. — Конечно, Куки, — сказал он и провёл рукой по волосам Тэхёна, начиная тихо напевать. Намджун никогда не слышал, чтобы он пел для мальчиков, но, похоже, они к этому привыкли. Когда Чимин начал петь колыбельную, Намджун почувствовал, как у него комично отвисла челюсть, но ему было всё равно. Чимин закрыл глаза и пел, потирая животик Тэхёна, чтобы успокоить его, и Намджун никогда в своей жизни не слышал ничего более прекрасного. Даже когда он просто напевал колыбельную, голос Чимина был таким мягким и нежным. Он был нежен и изящен, как взмах крыльев бабочки. Или, может быть, ангелов, добавил он в уме. Чимин звучал даже слаще, чем выглядел, убаюкивая мальчиков. Прошло совсем немного времени, прежде чем они оба мирно заснули. Чимин замолчал, закончив шёпотом, и Намджун смотрел на него, разинув рот. — Что? — прошептал Чимин, и Намджун просто просиял. — Ты поёшь? Чимин покраснел и закатил глаза. — Замолчи. Намджун поцеловал обоих мальчиков, прежде чем последовать за Чимином. — Нет, серьёзно! — взволнованно сказал он, следуя за Чимином на кухню. — Это было невероятно! Твой голос очень красивый. Почему я никогда не слышал, как ты поёшь для мальчиков? — Я не знаю, — робко ответил Чимин, предлагая что-нибудь выпить. — Думаю, тебя просто не было рядом, когда они хотели, чтобы я спел. — Как так получилось, что такой хороший певец, который к тому же учился в танцевальной школе, в конце концов стал няней? — спросил Намджун, всё ещё поражённый. — В смысле, я никогда не видел, как ты танцуешь, но если тебя приняли в школу здесь, и ты проделал весь этот путь из Пусана, я думаю, ты должен быть талантлив. Чимин застонал. — Если я тебе скажу кое-что, обещай, что не будешь смеяться? — спросил он, и Намджун кивнул. Чимин ковырял этикетку на бутылке содовой в руке. — Когда мне было восемнадцать, я ходил на прослушивание, чтобы стать айдолом, — признался он, и Намджун наклонился ближе, заинтригованный. — И? Чимин сморщил нос. — Они сказали мне, что я слишком толстый, — продолжил он, и Намджун нахмурился. Чимин рассмеялся. — Сейчас я намного стройнее, — подчеркнул он. — Мне было восемнадцать, у меня было ещё много детского жира. Я тренировался в танцевальной школе как никто другой, так что дело было в моей упрямой детской полноте, которую я не потерял в период полового созревания, как большинство детей. После этого мне было так неловко, что я больше никогда не хотел выступать ни перед кем. Я ненавижу петь перед людьми сейчас. Я решил продолжать танцевать, и это было здорово, за исключением того, что я окончил школу, и оказалось, что найти работу танцора в Корее намного сложнее, чем я думал, — сказал он, закатывая глаза. Намджун мягко улыбнулся. — Что ж, как бы это ни было эгоистично, я рад, что ты не устроился танцором. Дети тебя любят. Не могу представить, где бы я был сейчас без тебя, — заявил он, и Чимин вновь покраснел. — Хён, это не так уж и серьёзно. — Ты просто не видел их с другими нянями, которых я пробовал до тебя, — твёрдо сказал Намджун. — Ты не представляешь, через какой ад я прошёл, когда мои дети внезапно превратились в дьяволят, а потом появляешься ты, и они мгновенно снова становятся моими милыми маленькими мальчиками, — он немного сдулся. — Моя жизнь достаточно напряжённая и без их ужасного поведения. Чимин нахмурился и утешительно положил руку на его предплечье. — Плохой день? — спросил он, и Намджун кивнул. — Я догадался, ты так поздно пришёл, — он нежно потёр его руку. — Пойдём, присядем, и ты сможешь высказаться. Я уверен, что ты не будешь много жаловаться на работу, — предложил он, и Намджун почувствовал, как часть веса уже спала с его плеч. — Хорошо.~
Намджун знал, что прошло слишком много времени без вмешательства его матери и бабушки, поэтому он не был удивлён, просто был застигнут врасплох, когда его мать однажды позвала его к себе в офис. Придя туда, он увидел свою мать, сидящую рядом с бабушкой, которая пила чай, и он просто знал. — Здравствуйте, — сказал мужчина, вежливо поклонившись. — Намджун. Подойди сюда, — сказала его бабушка, и он сел рядом с ней, с пониманием происходящего глядя на мать. — Последние несколько месяцев ты хорошо поработал, — начала она, и он был ещё более уверен в том, к чему ведёт эта встреча. — Мы очень гордимся тем, насколько порядочно тебе удалось взяться за эту работу. — Мы всегда знали, что ты быстро учишься, мой умный сын, — гордо произнесла его мать. — Теперь, когда ты устроился на работе, мы с бабушкой думаем, как важно вывести тебя в общество, — сказала она, и вот оно. — Ты никогда не найдёшь жену, всё время работая, — продолжила бабушка. — И нам нужно, чтобы ты нашёл её в нужных кругах, — добавила она. — Мы думаем устроить небольшой званый вечер, чтобы отпраздновать успешную передачу власти всего за три месяца. Мы можем пригласить всех подходящих дам, — сказала она, и его мать нетерпеливо кивнула. — Ты работал семь дней в неделю. Пора начинать брать выходные, а выходные – отличное время, чтобы познакомиться с людьми, — подбодрила она. Намджун натянуто улыбнулся. — Я планировал начать брать выходные, но я собирался провести их со своими детьми, — объяснил он как можно мягче. Мгновенно настроение помрачнело. — Намджун, тебе нужна жена, чтобы у твоих детей была мать, — сказала его мама. — Ты прожил достаточно долго без кого-то, кто мог бы должным образом их воспитать. Ты уже отказался отдать их в хорошую школу. Не лишай их матери. — До сих пор мои дети прекрасно обходились без матери, — защищаясь, сказал Намджун. — Я знаю, что мне нужно жениться, но не говорите мне, что мои дети не воспитываются как подобает только потому, что в их жизни нет женщины. Я способен воспитать их самостоятельно. То, что я мужчина, не означает, что мои дети чего-то лишены. Моё семейное положение связано с работой, а не с семьёй, — холодно отрезал он. — Вы хотели поговорить со мной о выходе в общество, и я знаю, что я воспитываю своих сыновей один, но вы не можете говорить подобное о них. Его бабушка ощетинилась. — Следи за языком, когда говоришь с собственной матерью, — сказала она неодобрительно. Намджун знал, что говорить с матерью таким образом – это наглость, но он не мог молчать, когда дело касалось его детей. — Что ж, наличие матери и отца не дало мне нормального воспитания, когда я был ребёнком, а у моих детей хотя бы есть хороший отец. Мне жаль, что я так ответил тебе, но предположение, что моим детям чего-то не хватает, когда я делаю всё возможное, чтобы подарить им детство, которое никогда не огорчит меня, — объяснил он. Его мать усмехнулась. — Мы обеспечивали тебя всем в детстве- — Я должен был заработать время для игр, — возразил он, его щёки покраснели от гнева. — Меня вырастили, чтобы я стал будущим генеральным директором. Это не воспитание. Это подготовка. И поздравляю, у вас получилось, — холодно сказал он. — Я именно такой, каким вы всегда хотели меня видеть, и единственная причина, по которой я такой, мама, это потому, что я хочу, чтобы мои отношения с тобой стали лучше, чем когда-либо, — произнёс он, тяжело выдыхая, снимая часть напряжения. — Мне жаль. Прости, что сорвался, — устало сказал он. Его мать выглядела растерянной. — Что плохого в желании дать тебе все необходимые инструменты для того, чтобы стать успешным генеральным директором? Почему ты всегда обижался на меня и на своего отца за это? — спросила она, наверное, впервые. — Потому что я никогда не чувствовал, что кто-то из вас заботится обо мне, — мягко сказал он. Его бабушка выглядела удивлённой, а его мать просто выглядела задетой. — Я не хотел ничего из этого. Я до сих пор не хочу. Я ненавижу эту работу, — честно сказал он. — Я был счастливее, когда жил в бедности и работал на Юнги. Но смерть отца до того, как я смог попытаться прийти к взаимопониманию с ним, заставила меня понять, что я не могу допустить, чтобы то же самое случилось с тобой, — он посмотрел на свою мать. — И я стараюсь. Правда. Но ты не можешь воспитывать моих детей так же, как меня. — Как ты можешь говорить, что мы не заботились... — Потому что вы не позволяли мне быть самим собой, — сказал он, не повышая голоса, а просто говоря это прямо. — Мои дети никогда не будут так воспитаны. Им всегда будет позволено быть такими, какие они есть. Это забота. Не ваш метод воспитания меня. Он посмотрел на свою бабушку, обращаясь и к ней. — И когда я женюсь, это будет не для того, чтобы обеспечить то, чего не хватает моим сыновьям из-за того, что я позволяю им быть детьми. Когда мне исполнилось шесть лет, я зарабатывал отдых от учёбы, чтобы просто быть ребёнком. Мой шестилетний сын не знает, каково это, не иметь права быть ребёнком. Тот человек, с которым я вступлю в брак, не изменит этого. Его мать и бабушка обменялись взглядами, прежде чем его бабушка прочистила горло. — Отлично. Мы начнём планировать вечер. Мы пригласим по этому случаю всех лучших девушек, чтобы у тебя была возможность познакомиться с молодыми дамами, которые были бы хорошим выбором в качестве жены, — она посмотрела на невестку и сказала: — И в процессе ничего не будет сказано о том, как ты воспитываешь своих детей, — его мать выглядела изумлённой, но кивнула. Она посмотрела на Намджуна. — Ты всегда был таким волевым ребёнком, — укоризненно произнесла она. — Мы позволим тебе делать это по-своему, вместо того, чтобы договариваться. Всем было бы легче, если бы ты не сопротивлялся, но мы признаём, что у тебя есть дети и что тебе нужен кто-то, кто будет с ними совместим, чего мы не можем оценить за тебя. Намджун облегчённо выдохнул и кивнул. — Прошу прощения за то, как я разговаривал с вами обеими, — сказал он, склонив голову. — Я просто защищаю своих сыновей. Его бабушка усмехнулась. — Я думаю, твоя мать и я можем понять, что значит защищать сыновей, — сказала она, и Намджун слабо улыбнулся. — Только не привыкай так неуважительно относиться к старшим.~
Чимин мог сказать, что что-то беспокоит Намджуна, так что после того, как он искупал мальчиков (сразу вместе, потому что после того, как он вернулся однажды и обнаружил, что Чонгук съел три кусочка жевательной резинки и проглотил их все, пока был один, он быстро научился не оставлять ни одного без присмотра, наблюдая, чтобы никто не поскользнулся и не утонул в ванне), он усадил их, включив им фильм, а сам подошёл к Намджуну, который работал за кухонным столом, и сел напротив него, пододвинув ему чашку кофе. — Спасибо, — сказал Намджун, глядя на Чимина, как на ангела милосердия за то, что он принёс ему столь необходимый кофеин. — Что тебя так расстроило? — спросил Чимин. Он протянул руку и взял Намджуна за запястье, успокаивающе потирая его предплечье. — Ты выглядишь очень рассеянным. Намджун покрутил ручку, прежде чем отложил её в сторону. — Я вроде как поссорился с мамой и бабушкой. Они сказали, что собираются начать «выводить меня в общество», и я знал, что это произойдёт, — сказал он, махнув свободной рукой. — Я знаю, что они хотят, чтобы я женился, и я не в восторге от этой перспективы, но я знаю, что в конечном итоге мне придётся это сделать, — живот Чимина странно сжался от этой новости. — Но они заявили, что моим детям нужна мать, потому что я лишил их «воспитания», и это меня так разозлило, — выплюнул он разочарованным тоном. — Как будто у меня нет способности воспитывать своих детей, потому что я одинок, как будто они сами воспитывали своих, — выпалил он. — Это меня просто взбесило. Моя мать никогда не занималась воспитанием, и я готов поспорить, что мой отец не был бы таким роботом, если бы моя бабушка воспитывала его. — Конечно, ты разозлился. Я злюсь вместе с тобой, — мягко сказал Чимин, понимающе надув губы. — Ты замечательный отец, и ни у кого, кто встречал этих мальчиков, нет никаких сомнений, что ты заботился о них всю их жизнь. Они так любимы, и они наверняка это знают. Намджун слабо улыбнулся. — Спасибо, Чимин. Ты проводишь с ними больше времени, чем я сейчас, так что ты знаешь лучше, чем кто-либо, что они чувствуют. Чимин посмотрел на усталые морщинки вокруг глаз Намджуна, и его грудь сжалась. — Тебе нужен перерыв, — нежно указал он, и Намджун невесело усмехнулся. — Поверь мне, я знаю. Чимин внезапно улыбнулся. — Хочешь обняться? ТэТэ и Куки клянутся, что мои объятия лечат все их «бобо», — пошутил он. Намджун засмеялся. — Конечно, они клянутся. — Эй! — возмутился Чимин, улыбаясь их глупости. — Я получил признание критиков за крепкие объятия, — он встал и обошёл стол, широко раскинув руки. — Ну давай! Иди сюда! — Чимин, перестань, — сказал Намджун, скорчив лицо, но Чимин только хихикнул. — Крепкие объятия исправят всё! — Ты такой надоедливый... — Обними меня, хён! Однако, к его удивлению, Намджун просто рассмеялся и повернулся, схватив Чимина за талию. Чимин пискнул от неожиданности и обнял его за плечи. — Видишь? Волшебные объятия, — сказал он и не был удивлён, когда Намджун заметно расслабился. Он не мог представить, как давно Намджуна никто не обнимал. Он был взрослым человеком с детьми и всего парочкой друзей. «Всем нужны объятия», – подумал Чимин. Он вздохнул, положив подбородок на макушку Намджуна, успокаивающе потирая его спину. — Думаю, я знаю, почему ты нравишься детям, а не кто-то другой, — сказал Намджун, голос был приглушён грудью Чимина. — Твои объятия вправду волшебные. Чимин хихикнул и провёл рукой по его волосам. — Я же говорил. Намджун в конце концов отстранился, хотя, похоже, не хотел этого делать. Он взглянул на Чимина, всё ещё держа руки на его талии, и улыбнулся такой мягкой обезоруживающей улыбкой, что Чимин на мгновение потерял дар речи. — Спасибо, Чимин. Чимин улыбнулся ему и похлопал его по макушке. — Все заслуживают объятий, хён. Даже взрослые.