Moon-Eater / Пожиратель луны

      Осознание бывает болезненным. Больше не было отрицания заражения, теперь он чувствовал — и это было обескураживающе настолько, насколько может быть подобное состояние — свободу. Все погрешности были учтены и других объяснений просто не было.       Крис до сих пор помнил, как заразился Пирс. Это воспоминание преследовало его во снах даже спустя долгие годы, и он знал, что видение агонии, которую испытывал Пирс никогда не исчезнет. Он всегда думал, что с ним будет так же — что он окунётся в безумие, его тело извратится во что-то ужасное, искривится и раздуется, станет бесформенным. Он ждал, что станет чем-то чужеродным, нечеловеческим, зловещим и инфекция сотрёт всё, кем он был и заменит на что-то новое.       Но всё было по-другому.       Была боль, что естественно, но она была сродни голоду. Он не деформировался, пока. Он не стал безумным, ещё. Много дней минуло с того момента, когда он был укушен и он всё ещё по большей части оставался таким же. Природа заражения, которую он привык видеть была иной — быстрой и жестокой. В каком-то роде происходящее с ним было хуже — ожидание было ужаснее. Незнание того, что будет дальше было пугающим. Ощущение загнивания было хуже. Голод был невозможно скверным. Непредсказуемость его же собственных инстинктов была ужаснее. Память о том, как он стоял на коленях у могилы всё ещё вызывала в нём отвращение. Он всё ещё ощущал вкус сырого мяса, липнущего к стенкам его горла.       Он припомнил ликанов в деревне. Они никогда не вызывали в нём опасений, по роду своей деятельности он видел и худшее. Сейчас же они беспокоили его больше всего, потому что он был одним из них. Они отравили его кровь. Они стали его будущим. Они являются его неотвратимым концом.       Просыпаясь с затуманенной головой, он испытывал большую боль, страдая всем телом, с головы до пят. Ему никогда не было так больно с тех пор, когда, будучи подростком он испытывал агонию быстрорастущего организма. Женщина тоже проснулась, чтобы поприветствовать его и приложить целебную мазь туда, где боль была больше всего. У него едва хватало сил, чтобы дышать.       — Ты выглядишь усталым, — сказала она, пальцем проводя под его глазом. Он поймал себя на попытке прильнуть к её ладони, но вовремя остановился.       — И чувствую так же, — проворчал он. — Ещё эта чёртова боль.       Она носилась с ним, и, что было ещё хуже, Крис позволял ей это. Ей, женщине, которая несмотря на намерения и цели была практически незнакомкой. Он совсем её не знал, но тем не менее отдал себя полностью в её руки. Это было так… не похоже на него. Может он действительно после всего произошедшего сошёл с ума.       — Что ты говорила там прошлой ночью… — начал он, его хриплый голос не просто разрезал тишину, а разрывал её на части. В горле першило, и он чувствовал сухость, так что даже доброе слово звучало грубо. — Ты не должна была верить в меня. Это плохо.        — Я буду верить в то, во что хочу, — ответила ему женщина и привычно подняла подбородок, этот жест Крис мог бы назвать очаровательным, если бы не был таким уставшим. — И ты… Ты не такой как другие.       — Что? — прищурившись, он взглянул на неё.       — Чудовища быстро становятся безумными, — продолжила женщины с осторожностью поглядывая на него. — Я видела это, как менялись они. — Она облизнула зубы, нервно и неосознанно коснулась шрама на шее. — Я знаю, что твой голод неутолим. Я не смогу утолять его вечно. Но ты… думаю… ты не такой как эти чудовища. Мне кажется то, что напало на тебя в лесу было нечто другим.       Сердце Криса гулко стукнуло. Отлично. Это было совершенно точно то, что и требовалось — ещё одна разновидность человека-волка. Ещё одна загадка. Крис приложил основание ладони между бровей. Его мигрень становилась хуже. Женщина смотрела как он начал раскачиваться взад и вперёд, пытаясь встряхнуть угнетающий жар. Он чувствовал себя таким огромным для этой хижины, будто он проглотил намного больше, чем могло поместиться внутри него, что-то сжало его горло.       — И что? — спросил он, его голос был громким и раздражённым. Она не дрогнула, но он увидел, как сжались её губы. — Если я не один из них, тогда кто я?       Она постучала пальцами по столу пока раздумывала, её взгляд оставался прикован к нему.       — Я не знаю, — в конце концов ответила она, покачивая головой. — Я не знаю. Ожидание самый лучший выход сейчас. Ждать и наблюдать.       — Ты хочешь ждать? — воскликнул он, разворачиваясь к ней. — Кем бы я не был, я тебя убью. Мне уже почти удалось это однажды.       Вместо ответа она снова коснулась отметины на шее. Наконец Крис вышел из себя, его отчаяние жаром взметнулось к горлу, он пересёк комнату и ворвался в её пространство, будто хотел сокрушить её словно жука. Он какое-то время стоял там, огромной тенью нависая над ней, но она бесстрашно встала, и в её глазах он увидел свирепое, разрушающее пламя.       «Я тебя не боюсь»       — Ты этого хочешь? — пророкотал он, свободной рукой обхватывая её нежную шею, чувствуя вибрацию под своей ладонью. Тут её пульс был сильнее. Челюсть идеально подходила под его руку, он откуда-то всегда знал об этом. Желание усилить хватку вокруг её шеи было почти невыносимым, но ему каким-то образом удавалось сдерживать себя. Её губы, тёмные от холода, раскрылись. Он мог чувствовать её жар и влажность её рта, глубокий шёпот леса в её волосах. Он и правда сжал руку, совсем чуть-чуть, достаточно для того, чтобы выдавить из неё воздух.       — Ты этого хочешь? — снова спросил Крис, и её веки затрепетали. Женщина ничего не ответила. Он подумал, что мог бы поцеловать её. Их разделяло всего ничего. Ему хотелось впиться в неё словно в спелый фрукт, почувствовать, как её тело заполняет его рот, как взрывается между зубами. Её взгляд упал на его губы и быстро вернулся вверх.       Она улыбнулась, блестя зубами.       Недовольный, Крис выпрямился во весь рост. Женщина глубоко вздохнула. Даже в полутьме он мог видеть, как она покраснела, и он подумал, что зашёл слишком далеко. Её запах изменился, стал глубже, будто он разбередил скрытую часть её, он почувствовал колкость в горле. Носовые пазухи будто заполнились песком, выжигающим глазные яблоки с такой жестокостью, которая для него была просто немыслима.       Близость её лица повлияла на него больше, чем он мог признать. Внутри что-то зашевелилось, заставляя кровь броситься между его ног, и ощущение её горла в своей руке было ещё свежо в памяти. Он ушёл до того момента как мог потерять себя в этих мыслях, находя убежище в кусающем ветре, проникающем сквозь жар. Она не последовала за ним, и он побрёл в лес, чтобы успокоиться. Но он всё ещё чувствовал её, даже уйдя подальше, она всё ещё цеплялась за каждую частичку его.