Если есть ещё что-то

Дятлов шёл по коридорам станции. Мысли были заняты проблемами, за её пределами. Он знал — нельзя смешивать личное и работу, но в последнее время перестал себя контролировать. От этого случались проблемы и работе. Он срывался на сотрудников, чаще всего на молодых и неопытных, слишком резко вел себя с начальством, за что получал сплошные выговоры, не мог сконцентрировать внимание и допускал непростительные ошибки. Именно поэтому перестал быть лучшим. Именно поэтому, стало жаль этого хромого парня, который наверняка ещё увидит характер Дятлова, но больше было жаль себя. А всё из-за Толи. Который каждый раз, стоит его увидеть, да даже подумать о нем, выворачивает душу на изнанку. Знает же, что тому не сладко, ещё хуже чем ему самому. Знает, но ничего поделать не может. Хотя в том то и дело, что может. И хочет, но Ситникову это не надо. Ситников считает, что со всем справиться сам, и опять куда нибудь вляпывается. Вот и сейчас. Знает же, что нужен ему и как баран упирается. А Толя не хочет давить. Не имеет права. Неожиданно, его кто-то окликает по имени отчеству. Дятлов оборачивается. По коридору бежит оператор. — Анатолий Степанович, — голос парня взволнованный. Там на третьем какие-то неполадки с работой реактора. Брюханов велел вам пойти, проконтролировать — Брюханову если надо, пусть идёт и контролирует. — бурчит Дятлов — можно подумать у меня своей работы нету. — там дело очень важное. Боимся, как бы аварийной ситуации не возникло, сами понимаете. Никто кроме вас не знает реакторы так как вы. — а Акимов что? — поднимает бровь Дятлов. — он между прочим не хуже меня разбирается, и ему опыт нужнее… — да там напряжение скачет, барабаны-сепараторы сигнал тревоги подают. Акимов хоть и лучший, но с таким не сталкивался. А вы же . — довольно — перебивает Дятлов. — пошли уже. Акимов, стоило Дятлову только выйти из блока, тут же рванулся следом. Он не понимал, что делает, как и остольные операторы на блоке, не понимали, что происходит с их начальником смены. И только Леня знал причину этого сумосшедствия. Если бы он мог предположить, что на работе, о которой он так долго мечтал, встретит этого человека, он бы отказался от всего. От этой вакансии, даже от института. От своих целей, мечт и желаний. Хотя, иногда он думал о встрече с ним. И не хотел её. Он был уверен, что все в прошлом, но боль, хромота, воспоминания напоминали об этом. И вот, теперь эта встреча, которой не должно было быть ф. И где?! На работе, о которой он так мечтал. — куда ты? — слышит Леня крик молодого оператора — Саша, стой же. Он хочет бросится следом, но другой парень его останавливает, давая понять, что лучше всего сейчас оставить Акимова в покое. Сам направляется к застывшему на месте Леониду. — Добро пожаловать — он протягивает руку, без улыбки, просто из вежливости. — меня зовут Борис. Я старший инженер по управлению блоком. Это Игорь — он указывает рукой на молодого оператора — это наш СИУТ. Есть ещё стажёры, механики, электрики, но с ними ты познакомишься позже. Если сработаемся. И Леня не знает, что ответить на это. Понятно, что он не рассчитывал на распрастертые объятия и радостные вопли, понимая, что к нему по началу будут относиться настороженно и присматриваться. Но после встречи с Акимовым в голове полная неразбериха, и всё вокруг кажется зловеще пугающим, а душа наполняется сомнениями. — очень приятно — говорит Топтунов, лишь бы не молчать, протягивая руку в ответ. — ты знаком с Сашей? — интересуется Борис — нет — отвечает Лёня не задумываясь и тут же его голову наполняют воспоминания. Знаком, ещё как знаком. Саша больше чем просто знакомый, Саша — сценарист его судьбы. Тот человек, из-за которого Леня не видел нормального детства. Из-за которого не мог нормально спать. Терпел боль, унижения, из-за которого стал таким, каким стал. Обвинял ли его Лёня в этом? Он бы не ответил бы на этот вопрос, если бы спросили. Не желал тому ничего плохого, или подобного, но и понять не мог. Он вообще старался не думать: даже принимал успокоительные, и ходил к психологу. Но это не особо помогало. Легче стало потом. После дорогостоящей операци, когда он начал ходить. Когда сам, без связей и блата, но с большим запасом знаний поступил в МИФИ. Когда времени не оставалось на посторонние мысли. И лишь иногда, от отчаяния хотелось плакать. Когда например его однокурсников отправили на практику на новый, строящийся энергоблок Ленинградской АЭС. А он, пока они там зарабатывали деньги и перенимали опыт, проводил время в архивах и библиотеках. Конечно, эти знания не были лишними. Шикарная курсовая работа, по одной из самых сложных тем, доказанная теория работы реакторов РБМК перед учёными из Курчатовского института, дипломная работа на высший бал и безупречно сданные экзамены привели его к красному диплому. И распределению в Швейцарию. Особенно, обрадовала новость ректора о работе в Швейцарии. И дело было не в том, что он хотел посмотреть на заграницу и срубить как можно больше бобла, хотя он помнил, как его семье не хватало денег. Дело было в другом. Именно в Швейцарии делали ту самую операцию, которая помогла бы избавится ему от хромоты. Это было самой большой мечтой — быть как все. Несколько ночей он потратил на то, чтобы рассчитать свои шансы на успех, и по всему выходило — что уже через год — полтора, он, работая на Швейцарской атомной электростанции, эту операцию сможет себе позволить. Но всё вышло не так, как он думал. В Швейцарию поехал другой человек. Который не был силен в области ядерной физики, но зато имел большие связи и богатых родителей. А Лёня опять разочаровался. Опять хотелось плакать. Обозлившись на весь белый свет, он ткнул пальцем в карту и попал сюда. И теперь он сожалел о том, что именно здесь встретил Сашу. Борис кивнул и отошёл от Лёни. У каждого была своя работа. А Леня продолжал стоять истуканом, не понимая, что делать ему дальше. Никто не объяснил, куда ему идти, где располагаться и что конкретно от него требуется. Он знал, что должен стать за пульт СИУРа, но там почему-то стоял Борис. И Леня продолжал стоять на своем месте, ожидая начальника смены блока. Здесь он начальник, а всё остальное нужно оставить в прошлом. По крайней мере на работе. Акимов стоит склонившись над умывальником. Лицо его мокрое. И уже не разобрать, где капельки пота, где слезы, а где вода. Сколько прошло времени, он не знает, пытаясь успокоится и выровнять биение своего сердца. Нужно возвращаться на блок, знакомить нового сотрудника с обязанностями, посмотреть, на что тот способен. Но он не может себя заставить. Саша понимает, что здесь стоять тоже не выход, рано или поздно ему придется вернуться. И только сейчас, ему доходит, он снова сбежал. Как, тогда, 10 лет назад. В это время дверь в туалет открывается. Он поднимает глаза, одевая очки. — Саша?! — в дверном проёме стоит Анатолий Андреевич с удивлённым лицом. — что-то случилось? — нет, ничего — Акимов быстро выключает воду и пытается быстрее выйти. Но крепкая рука Ситникова ловит его. — Что случилось, Саша?! Что может сказать ему Акимов? Что всё дело в новом сотруднике. Что это человек из его прошлого. Рассказать, как поступил с ним, когда был совсем пацаном. Он боится даже себе в этом признаться, что он натворил. Можно придумать какую нибудь причину, рассказать, что они с Топтуновым знакомы, но без подробностей и попросить перевести его. Но нет. Саша не хочет этого. Потому что, Леня подумает, что тому все равно. Но Саше не всё равно. И возможно, никогда не было все равно. Поэтому он молчит, уставившись в пол. А вдруг Леня уже все рассказал? В любом случае, объяснений не избежать. — ну-ка, пойдём со мной. — Анатолий Андреевич, берет Сашу под руку. — куда? — Саша не хочет никуда идти. Точнее хочется сбежать куда подальше. Только от своих воспоминаний не убежать. — пойдём, пойдём — мягко тянет его за собой Ситников. И Акимов подчиняется. Потому что это, кажется спасением. Потому что, не нужно сейчас идти на блок и смотреть в глаза, объяснять, быть рядом. Они молча идут по коридорам. Ситников ничего не говорит, и Саша тоже молчит. Потому что говорить не о чем. Анатолий открывает дверь в кабинет. Подталкивает Акимова вперёд. Усаживает за стол, сам щелкает кнопкой электрического чайника. — ты что больше любишь, чай или кофе? — присаживаясь напротив спрашивает Толя. — если можно, то чай — вздыхает Акимов. — отлично. У меня есть замечательный китайский чай. — Ситников улыбается, пытаясь отвлечь Сашу от своих проблем — Мой сосед недавно в Китай ездил, привез в качестве презента. Саша кивает. Чайник автоматически выключается. Толя заваривает чай, и достав из тумбочки небольшой пузырек, капает в чашку. — это бальзам, на травах. Для успокоения — объясняет Толя, увидев удивлённое лицо Акимова. — Анатолий Андреевич, мне ещё работать и вообще…- Саша пытаться возразить, но Ситников его перебивает. — я ж тебе не напиться предлагаю, мы так. Для успокоения. И вообще, чего ты мне «выкаешь»? Сейчас мы с тобой не подчинённый и начальник, а хорошие друзья. Так что давай, пей и рассказывай. — он подвигает чашку ближе к Саше. — о чём рассказывать? — о том, чаго это у тебя вид такой пришибленный, о том, как жизнь, о том, как нового сотрудника встретил. — нормально встретил — Саша старается не посвоё волнение, но голос дрожит, выдавая того с головой. — так, значит дело в новом сотруднике. Понятно. Что он, нагрубить успел или зануда страшная? — нет, я с ним даже практически не говорил — Саша опускает голову ещё ниже. — более того, я не знаю, смогу ли с ним работать. — Саша — Анатолий смотрит внимательно. — что с тобой? Я никогда тебя таким не видел… — я не знаю как объяснить, Толя. — Саша поднимает глаза. В них — слезы. — послушай, я не лезу к тебе в душу, но ты поделись. Станет легче, по себе знаю. Саша несколько секунд молчит. То, что он не сможет рассказать всё, это точно. Об этом рассказать он не готов. По крайней мере сейчас. Но возможно, ему действительно стоит поговорить об этом. Все десять лет, он носил это в себе. Мучил себя, но кажется сейчас пришло время выпустить эту боль наружу. — этот парень. новенький…я его давно знаю. Десять лет назад познакомились. — Саша поднимает глаза на Ситникова. Тот слушает, внимательно. — видел его? Он хромает. По моей вине. — как это? — вот так. Не хочу вспоминать эту историю. Не могу — из глаз катиться слеза. Ситников сглатывает. Он действительно впервые видит всегда уверенного и решительного Акимова таким. Саша смахивает слезу. — не знаю, что мне делать. Я не смогу работать с ним. Он не сможет работать со мной. Но и отправить его в другую смену я не могу. Не хочу чтобы он думал что я испугался ответственности. Что до сих пор боюсь. Как много лет назад… — Сань, я думаю тебе нужно поговорить с ним. Чтобы там не было, а поговорить нужно. — ты прав — вздыхает Саша. — так действительно лучше будет, чем избегать этого. Просто я привык к этому, а его рана ещё не зажила. И я понятия не имею, что ему сказать… Ситников встаёт со своего места, обходит стол и садится рядом с Сашей. Хлопает его по плечу. Ничего не говорит, потому что не знает что сказать. Фраза «всё хорошо будет» на самом деле не работает. Он помнит об этом. Всегда, когда кто-то говорил, что все будет хорошо — это хорошо не наступало. Точнее, наступало, но на очень короткие мгновения. Ситников стал замечать эту закономерность, ещё с тех пор, как Толя служил в армии. Однажды он сильно заболел, прислал письмо из санчасти, где успокаивал Толю, что с ним всё будет хорошо. И действительно, он быстро поправился, но в этот момент начались новые проблемы: родители развелись. И здесь должно было все наладится, Толя вернулся из армии, но вскоре последовал очередной удар: отец Ситникова и мать Дятлова жили вместе. Дятлов знал, но Ситникову не рассказал. За это Ситников его не простил. А потом время бежало стремительно. Учёба в МИФИ, работа. От общих знакомых он узнавал как Дела у Дятлова. Тот тоже стал инженером ядерщиком, успел жениться. Ситников наблюдая, видел что когда наступало это хорошо, обязательно за ним наступала бездонная яма. Самого жизнь тоже побила изрядно. И как бы он по началу не хотел, но всегда выручал Толя. Ситникову было плохо без него, но с ним было ещё хуже. Однако, он был благодарен что Дятлов оказался сильнее и настойчивее. — ты помнишь, аварию на четвёртом энергоблоке? — неожиданно спросил Ситников. — помню — кивнул Саша. Он тогда был ещё совсем молодым специалистам. Но хорошо помнил эту аварию. Особенно молодого СИУТа, который умер ещё до приезда скорой. — к чему ты это спросил? — тогда в аварии и смерти того парня, Анатолия Степановича обвинили — тихо сказал Ситников. Он был старшим в ту ночь, и якобы самовольно руководил испытаниями. В какой-то момент что-то у молодых операторов пошло не так, и Дятлов настоял на завершении. Результаты ты и сам помнишь. Знаешь, к чему я тебе это сказал? — спросил Ситников. Саша отрицательно покачал головой. Ситников продолжил. — все тогда увидели в Дятлове злодея, и никто не подумал, что один оператор умер на его руках. А другой до сих пор жив благодаря ему. — он внимательно посмотрел на Акимова, и Акимов вдруг четко осознал, кем был этот оператор. — это был ты? Он спас тебе жизнь? — глаза Саши сделались большими. Ситников на это ничего не ответил. Он встал, вернувшись к своему месту, взял в руки кружку. — пей, чай совсем остыл. И помни, что возможно, в том что произошло в твоей жизни, долеко не ты являешься злодеем. Если ты переживаешь, значит ты не такой плохой.