Никто, Нигде, Никогда

      К концу первой из трёх недель Жан думает, что не выдержит этого сам. Рико не церемонится, Рико не даёт Нилу ни одного дня передышки. Такого Морияма себе не позволял ещё ни разу на памяти Жана. Каждый чёртов день, по несколько раз за каждый чёртов день — и каждый раз Моро приходится на это смотреть. Каждый раз Моро приходится в этом участвовать. Каждый раз Нил протягивает Жану руки, чтобы он его держал, — и Жан держит.       Вороны могут хотя бы отвернуться, Вороны могут заткнуть уши наушниками и включить музыку погромче, Вороны могут сделать вид, что их это не касается. Дженкинс сказал, что наказание всегда соответствует проступку.       Нил гнётся, но не ломается и точно так же, как и в первый свой день здесь, провоцирует Рико. Оскорбления и доёбки, провокации и выебоны. Жан стискивает зубы каждый раз, когда Нил кричит. Жан крадёт обезболивающее из медпункта — почти наверняка Рико об этом знает, но смотрит на это сквозь пальцы: Нил нужен ему соображающим. Нил должен чётко осознавать, что делает, когда будет подписывать контракт на перевод в сборную Эдгара Аллана. К концу первой недели у Жана начинают закрадываться сомнения, что Нил подпишет.       Джостен цепляется за его руку. Сразу после ночной тренировки, сразу после очередной встречи с Рико — Нил дожидается хлопка двери, означающего, что Морияма свалил, и не отпускает руку Жана. Сдавливает его деформированные пальцы, кривые, горячие, дрожащие. Намёк Моро улавливает — и не уходит. Сначала садится на край кровати, но Нил тянет его за руку. Возможно, это единственное, что Жан может для него сделать, — и поэтому Жан делает. Ложится с ним, к нему. Жан лежал с кем-то в обнимку лишь однажды: в ту ночь в отеле с Кевином. Жан на секунду задумывается, будет ли Дэй ревновать, когда узнает. Есть ли Дэю вообще дело. Жан себя одёргивает — обнимает Нила. Это даже выглядит паршиво, потому что тело Джостена — один большой синяк и кровоподтёк; исполосованная кожа. По сути, Жан просто кладёт ладони поверх его торса, но даже этого оказывается достаточно, чтобы причинить Нилу дискомфорт. Джостен закрывает глаза и прижимается к Жану, вжимается. Глубокий вдох, а потом такой же неровный выдох.       — Жан, — губы Нила не слушаются, язык Нила не слушается, но он говорит, он зовёт его, он шепчет на французском. — Спиной к спине. Можешь? Можно?       Это меньшее, что может сделать Моро для Нила, — это единственное, что он может сделать для Нила. И он делает. Помогает Нилу перевернуться на бок и ложится на бок сам. Спиной к его спине. Спина пострадала меньше всего. На ней швов меньше всего. Жан себя одёргивает: пока что меньше всего. Впереди ещё две недели. Рико ещё не закончил. Пытки не закончатся, пока Нил не подпишет контракт — или пока не выйдет срок его заключения здесь. Рико режет его, Нила зашивают, а после Рико режет по свежим швам. Сейчас дыхание Нила выравнивается, мышцы расслабляются. Эффект обезбола. Нил прижимается спиной к спине Жана Моро — и расслабляется.       Жан отстранённо думает, что Рико убьёт его, когда узнает. Сначала Моро трахал младшего названного брата Рико, в которого он был влюблён, а теперь приручает шавку, щенка, который тоже должен был принадлежать Рико. Тройка на скуле Моро не спасёт. Рико сделает с ним что-то похуже того, что делает сейчас с Веснински. Жан почти уверен, что Рико просматривает записи с камер каждую ночь. Но всё это — меньшее, что он может сделать для Нила. Просто поспать несколько часов с ним в одной кровати, лёжа вот так, спиной к спине. Парная система. Надо было сделать для Джостена исключение.       — Мы спали так с мамой, — голос Нила прорезает ночную тишину, непривычно хриплый, осипший после всех этих криков, подрагивающий. — Тогда вся наша жизнь была — один нескончаемый побег. Спиной к спине и с пистолетом под подушкой. Это помогало... Чувствовать себя в безопасности.       Это всё ещё французский. Их здесь никто не слышит, но Нил говорит по-французски. Это его способ не смиряться с ситуацией. Это его способ протеста. В смысле — помимо открытых провокаций и хамства Рико в лицо.       Жану не должно быть это интересно. Так Моро и должен сейчас сказать: закрой пасть, щенок. Спи. Тебе нужны силы. Правда в том, что сил от пары лишних часов сна у Нила не прибавится. Он всё равно облажается на поле. Рико всё равно продолжит свои пытки завтра. Меньшее, что Жан может сделать для Нила, — просто выслушать его.       — Ты спал с кем-нибудь так, кроме неё? — Жан знает, что она умерла.       Мама Нила. Мэри Хэтфорд. Он понял это по реакции Нила, когда на осеннем банкете Рико спросил что-то про его родителей. По лицу Джостена всё было понятно: его мать умерла. И вряд ли это была тихая, спокойная смерть во сне, учитывая их жизнь — постоянно в бегах. Нил давится кашлем. Нил давится смехом — горьким и нервным.       Нил отвечает вопросом на вопрос:       — А ты спал с кем-нибудь, кроме Кевина?       — Щенок, — беззлобно фыркает Жан и замолкает.       Крохотное воспоминание, запрятанное в самой глубине его памяти, в самом тёмном углу, до которого не дотянуться. Моро на коленях перед Рико Мориямой, и у Рико даже не стоит — но Жан был готов, если бы Рико приказал ему...       Жан сглатывает.       Он не спал. Это милость Рико, или ему просто брезгливо иметь Жана — или Господь Бог существовал на те пару минут. Но он не спал. Ни с кем, кроме Кевина, он не спал.       — Я думал, ты спишь с ним, — Жан признаётся в этом, как в одной из самых смешных шуток, придуманных им за всю его жизнь.       — Что? С Кевином?       Нил захлёбывается смехом и возмущением. Нилу больно смеяться, но его спина дрожит, и он всё ещё прижимается спиной к спине Жана.       — Не ржи так громко, — Моро цокает языком. — Швы разойдутся.       От этого Нил смеётся громче. Это почти истерическое, нервное. Это отчего-то фантастически ценное. Это парная система, поделённые на двоих успехи и провалы. Разделённый смех, разделённые крики. Пальцы, цепляющиеся за пальцы. Спина к спине. Близость.       Парная система способствует развитию эмпатии. Экси — командный вид спорта. Команда — вся сборная Эдгара Аллана, основной состав и запасные игроки — отворачиваются, делая вид, что ничего не происходит. По их извращённой, вывернутой наизнанку логике, Нил Джостен сам виноват в том, что происходит. Они в чём-то правы: Нилу достаточно подчиниться, чтобы это прекратилось. Нил не хочет подчиняться и не хочет принадлежать клану Морияма. Проблема в том, что у всех есть свои рычаги давления.       Информация для Рико Мориямы: рычаг давления на Нила Джостена — определённо не физическая боль. Но Рико всё равно старается.       — Как это вообще взбрело в твою голову? Я бы поставил, скорее, на Кева и Эндрю, но... — Нил запинается, вспоминает не сразу: об этом он Жану уже рассказывал. — Нет, правда, как ты вообще до такого додумался?       — Утреннее шоу Кэти. Ты так защищал Кева, что я... С одной стороны, кто-то должен был защитить его от Рико. А с другой... Ну, блять, это должен был быть я, — Жан смеётся; признаёт свои слабости и свои ошибки. — Это в моё бедро он должен был вцепляться. А в итоге его защищали ты и Эндрю, а я проебался.       Нил молчит какое-то время, переваривает услышанное. Или просто вспоминает про шоу Кэти Фердинанд несколько месяцев назад. Здесь, в Гнезде, один день идёт за целый год. Шоу Кэти было ёбаную вечность назад.       — Как видишь, я тоже проёбываюсь, — наконец Джостен подаёт голос. — Торчу здесь, а должен быть рядом с Кевином.       Они должны спать, а вместо этого — шепчутся на французском. Жану почти смешно. Жан в последний раз говорил с кем-то так откровенно... неделю назад. Жан думает, что это не считается.       — Это, конечно, моя вина, — у Моро — ни капли раскаяния и насмешливый тон. — Отдал бы Кеву второй билет — и вы были бы здесь вместе.       — И ты ещё говоришь, что проебался? — Нил смеётся, смех болью отдаётся во всем теле. — Брось. О том, что я здесь, знает, кроме вас, только Кевин. И он будет молчать, даже если я не вернусь. Он пообещал мне молчать.       «Кроме вас» неприятно режет слух Жана. Похоже на злую шутку. Похоже, что Жан до сих пор один из Воронов. И до сих пор не знает, где его сторона. Жан будто делает ошибку за ошибкой. И первой его ошибкой было встретить Кевина Дэя. Или ещё до этого: начать играть в экси. Или до этого?       — Аарон знает, где ты, — Жан дёргает плечом, морщится от боли: клюшкой прилетает и ему во время проёбов Джостена на поле. — Я сказал ему.       — Сказал? Аарону? — Нил переспрашивает, в осипшем от криков голосе — недоумение. — Когда? На ужине?       Нил не знает. О том, что Жан пытался предупредить Аарона и Эндрю, Нил не знает. Что звонил Аарону среди ночи. Что писал ему после. И что Аарон дал Жану и Кеву десять минут наедине. Нил не знает. Это доходит до Жана только сейчас, хотя это, в принципе, ожидаемо. Аарон не стал рассказывать о звонке. Как минимум, остальным не стал. Возможно, не говорил и Эндрю тоже.       Сейчас это всё не имеет значения.       — Нет, — Жан медлит с ответом. — Позже.       Ещё какое-то время Джостен молчит. Ждёт продолжения или переваривает полученную информацию. Джостен обрабатывает новые данные. Вывод вполне однозначный:       — Аарону плевать.       Жан усмехается уголками губ, слегка запрокидывая назад голову — так, чтобы соприкоснуться с затылком Нила. Такая странная близость, нелепая. Спиной к спине: как будто в данной ситуации это способно их защитить. Будто хоть что-то способно их защитить.       — Да, примерно это он и сказал, — Жан делает глубокий вдох. — А ещё он сказал, что ему плевать на Эндрю. И на Кевина. Не думаю, что стоит верить всему, что говорит Аарон.       Нил заводит назад руку, находя руку Жана. Перебитые пальцы, содранные костяшки. Рука отзывается болью, Жан проходится пальцем по ладони Джостена.       — Тебе тоже не стоит верить, — говорит Нил. — Ты француз. И у тебя ужасный акцент.       — У тебя тоже, Джостен.       Они молчат ещё какое-то время, прежде чем Нил понимает, что Жан назвал его Джостеном. Не Веснински. Пальцы сжимаются крепче, цепляются так отчаянно. Парная система, и Жан здесь — единственный союзник Нила.       — Попробуй поспать, — Жан говорит это, когда Нил, наконец, разжимает пальцы.       Так они и лежат, спиной к спине, до самого звонка будильника на утреннюю тренировку. Так продолжается ад, так продолжаются пытки. Так Жан каждый раз помогает Нилу встать.       Джостен выразился бы точнее: восстать.       Но всё, что слетает с губ Нила Джостена всю следующую неделю, — оскорбления и провокации для Рико Мориямы и для его дяди, Тэтсуи.