Никто, Нигде, Никогда

      Новый телефон — убогая раскладушка, но Жану пока хватит и этого — Аарон притаскивает на следующий день ближе к полудню. Эбби успевает устроить им выволочку, хотя со стороны это больше похоже на строгий взгляд в сторону Кевина и проверку состояния Жана. Лёгкий завтрак и новая порция таблеток, до и после еды, которые Моро глотает под неусыпным контролем Эбби и Кевина. Жан едва успевает расправиться со всем этим, и именно тогда в палату влетает Аарон.       — Ну ты и пидор, Пернатый, — говорит Аарон, плюхаясь в кресло, пока Кевин сидит на краю кровати Жана. — И ты тоже, Дэй.       Это, конечно, не новость для Жана и уж точно не новость для Кевина, но Аарон достаёт телефон из кармана двумя пальцами и кладёт его на больничную тумбочку с такой осторожностью, будто это какая-то бомба.       — И тебе привет, — Жан хмыкает, а рука Кевина путается в волосах Моро.       — Ему больно смеяться, — предупреждает Кев. — Так что поаккуратнее с шутками про пидоров.       Аарон смотрит на Дэя так, словно никак не может осознать, в чём именно весь прикол: какая, чёрт возьми, в этом всём шутка.       Чёртова забота Кевина Дэя — Жан тонет в ней так же, как его уносит в открытый океан от этой неосторожной ласки, от лёгких прикосновений кончиков пальцев к его затылку. Жана выносит словно в открытый космос. Его личный сорт обезбола. Его Кевин, чёрт его дери, его Дэй. Персональное лекарство.       — В общем, твой новый телефон, Пернатый, — Аарон кивает на мобильник. — Я уже забил все нужные номера. И разослал всем твой новый номер.       Новые цифры, которые Жан всё равно не запомнит. Но сейчас Жан думает совсем не об этом. Сейчас Жан Моро поворачивает голову, скользя взглядом по лицу Кевина. Немой вопрос в глазах. Всё то, что Жан не решается произнести вслух.       — Что? — Аарон пялится на эту сцену; Аарон весь — непонимание и недоумение. — Номера Мориямы там нет, сорян, Андрича я тоже решил в это не впутывать. Здесь, — Аарон кидает быстрый взгляд на сотовый, — только свои. Мой номер и номер Рене, номер Джостена и номер Эндрю — на случай, если Джостен опять забудет зарядить мобилку. И ещё номер Эбби, на всякий случай. И номер Бетси — вообще-то это наш психотерапевт, но она сказала, что с удовольствием поговорит с тобой, если будет нужно. Мимо страховки и оплаты, и всё такое. На твоём месте я бы не стал ей звонить, но Эндрю может быть настойчив.       Судя по виду Кевина — он никогда не слышал, чтобы Аарон говорил столько слов за раз. Впрочем, на Аарона Кевин Дэй даже не смотрит. Кев смотрит на Жана и видит только Жана, и в его взгляде столько чувства вины и столько невыразимой любви, что Аарон Миньярд отворачивается — вовсе не из-за гомофобии.       — Да, — просто говорит Кев, в ответ на невысказанный вопрос Жана. — Мой номер там тоже есть.       — Подожди, его что, не было? — Аарон приоткрывает рот, и закрывает рот, и качает головой, фыркая. — Чёрт, Дэй, ну ты пидор, конечно, каких поискать. Серьёзно, Пернатый, как ты его терпишь?       По мнению Аарона — они два придурка полнейших, и ему снова хочется отвернуться или хотя бы отвести взгляд, потому что то, что происходит прямо перед ним, — это что-то невыносимо личное. Но здесь нет камер; здесь только Аарон, который и так уже всё знает. Здесь Аарон, который даже не говорит ничего гомофобского. Здесь Аарон, который пялится на то, как Кев наклоняется и как прижимается щекой к щеке Жана.       — Ты уверен? — Жан выдыхает чуть слышно, переходя на французский, и губами мажет по горячей щеке Кева, когда поворачивает голову.       Дэй ограничивается кивком.       Кивком — и ещё поцелуем в висок, и это короткое прикосновение губ даёт понять Моро, что Кевину надо идти. Тренировки и прочая жизнь. Кев прощается — хоть и ненадолго. Кев прощается — и не может найти подходящих слов, кроме кивка, подтверждающего, что Жан может звонить ему в любое время.       Теперь.       И Жан кивает, без слов, без всех этих лишних вопросов и пожеланий, только сердце зажимает в тиски, когда Кевин поднимается на ноги. Жан кивает, но отпускать Кевина даже на минуту — невыносимо тяжело. Жан проснулся — и Кев лежал рядом, головой на его плече, и улыбался так, что Моро казалось, теперь он знает, как выглядит счастье. Жан проснулся — и Кев никуда не ушёл, не делся, не оказался сном или галлюцинацией от всех таблеток. Жан проснулся, и Кев был рядом — а теперь ему надо идти, и Жану нужно его отпустить.       — Вечером зайду ещё, хорошо? — Дэй спрашивает так, будто Жан может быть против.       Спрашивает и дожидается кивка — и снова наклоняется, чтобы поцеловать Моро: на сей раз — в уголок губ. Аарон молчит, лишь снова отводит взгляд. Кевин Дэй, в сердце которого нашлось место для чего-то ещё, помимо экси; Кевин Дэй и его чувства, которые он не стесняется показывать. Кевин Дэй и чёртова нежность в каждом жесте и каждом взгляде — Аарон чувствует себя немного неловко. Аарон чувствует себя лишним — по крайней мере, пока за Кевином не закрывается дверь. Аарон молчит ещё с полминуты, а потом, наконец, смотрит на Жана.       — Нет, серьёзно, что ли? У тебя не было его номера всё это время? — Аарон фыркает. — Ты мог бы сказать мне.       Моро нужна пара секунд, чтобы смириться с тем, что Кевин ушёл, — и на десять секунд больше, чтобы осознать то, что несёт Аарон Миньярд.       И его ещё называют нормальным Миньярдом.       — Да всё в порядке, — Жан пожимает плечами, точнее — пытается; это чертовски больно. — Так... надо было. Да и... что бы ты сделал? Дал мне его номер? Я бы всё равно не позвонил, потому что...       — Потому что ты, Пернатый, идиот, каких поискать, — Аарон только качает головой. — Точнее, второго такого я уже нашёл, и он только что съебался на тренировку.       Тренировка. Жан пытается осмыслить происходящее, смотрит на Аарона, который разваливается в кресле. Соображать Жану всё ещё удаётся с трудом. Жану кажется, что он что-то упускает и никак не может понять, что именно.       — Какой сегодня день недели? — Жан смаргивает.       Здесь, в палате, только настенные часы и никакого календаря.       — Прекрасный день недели, чтобы позвонить Кевину, — Аарон негромко фыркает, снова тянется к тумбочке, берёт сотовый двумя пальцами, а затем роняет его Жану на живот. — Давай, набери его.       — Он только что ушёл.       — И? — Аарон не ведёт и бровью. — Со страхами надо бороться именно так. Встречать их лицом к лицу. Рико ты уже встретил, судя по твоей разукрашенной морде. Позвони своему говнюку. Это романтично, блин. И он будет рад. Услышать твой голос и то, что ты можешь ему позвонить. Сейчас. В любой момент.       Жан переводит взгляд на телефон. Всё это время Жану было почти нормально жить в ожидании звонка; он привык к этому, смирился с этим. Звонить Кевину самому кажется чем-то не то что неправильным, но... Расстояние. Как будто между ними всё ещё расстояние. Дистанция, несмотря на проведённую вместе, на одной койке, ночь.       — А вашего психотерапевта ты недолюбливаешь, потому что это конкуренция за место специалиста по промывке мозгов, да?       — Звони, — повторяет Аарон. — Двойка на быстром наборе. Очень символично.       Нелепая раскладушка —Жан берёт ее в правую руку, разглядывая, раскрывая — открывает список контактов. Всё точно так, как сказал Аарон: номера каждого из них, и плюс номер Бетси, и плюс номер Эбби, и плюс номер Ваймака.       Жану и Кевину так много о чём надо поговорить. Кев всё равно вернётся вечером. Жан сможет позвонить ему и позже.       Слишком шумный выдох Аарона, и Моро поднимает на него глаза — и вдруг усмехается.       — Блять, Миньярд, на что ты поспорил?       Аарон коротко хохочет.       — Поспорил, что они никогда не видели, как по-настоящему улыбается Дэй, — Аарон склоняет голову набок, оглядывается на дверь, будто Кевин всё ещё там. — Ники поставил полтинник. И ещё двадцатка за Эндрю. Так что будь другом, Пернатый, позвони, мне надо отбить хоть какие-то деньги за телефон и шмотки.       Жан только качает головой, но не перестаёт улыбаться. Просто не может.       — И пидорами после всего этого ты называешь меня и Кевина?       Аарон щурится, смотрит Моро в глаза и продолжает ухмыляться, но подъёбки в его ухмылке больше нет.       — Звони уже, — тянет Миньярд лениво. — Кев ждёт. Думаю, он всегда теперь будет ждать твоего звонка.       Двойка на быстром наборе. Жан набирает воздуха в грудь и зажимает клавишу.       Так, их план доходит до Жана, лишь когда возвращается Кевин. После того, как Аарона сменяет Рене, и после того, как Рене сменяет Кевин, и после того, как среди ночи, ближе к часу, Кевин почти бесшумно выскальзывает за дверь, а кресло напротив больничной койки занимает Нил.       — Спи, — говорит ему Джостен. — Кев вернётся через несколько часов.       Кевин действительно возвращается: волосы влажные после душа, горячий и уставший, Дэй лезет под одеяло Жана. Только тогда до Жана доходит по-настоящему: Кев всё ещё живёт по другому графику, Кев всё ещё тренируется ночью. Тогда Жан понимает: Лисы попросту сговорились не оставлять его одного, хотя бы первое время. Убедиться, что он не сбежит, или позаботиться о его безопасности — суть в одном: Жан не остаётся один ни на минуту.       В один из дней на пороге его палаты появляется даже Эндрю. Жан считывает различия между Эндрю и Аароном: ему хватает одного взгляда Эндрю. Острого и одновременно — равнодушного.       — Я не принимаю беженцев, — кидает тот Миньярд, который не очень нормальный, перед тем как устроиться в кресле.       Именно Эндрю и сообщает Жану то, что он не готов услышать, — но чего подсознательно ждёт.       Эндрю не принимает беженцев. Он уже принял Кевина и Нила; очевидно, его лимит на этом исчерпан. Жан пытается сообразить и пытается подобрать подходящие слова, но Рене только что вышла: он слышал, как Уокер за дверью палаты здоровалась с Эндрю. Очевидно, присматривать за Жаном в данный конкретный момент времени больше некому. Очевидно, Нил Эндрю просто попросил — но присмотреть пару-тройку часов не равно приглядывать за Жаном постоянно.       — Я не останусь в Пальметто? — Жану не сразу удаётся это озвучить.       Как будто это становится правдой лишь после того, как Моро произносит это вслух. Жана дёргает, передёргивает, Эндрю Миньярд растягивает губы в улыбке.       — Так Кевин тебе не сказал? — Эндрю даже изображает сожаление, но глаза его остаются холодными. — Не успел, наверное. Какая жалость. Жан-Вальжан, ты не останешься в Пальметто и не станешь одним из Лисов. Сам догадаешься, или надо объяснить, почему?       Аарон как-то сказал, что от Эндрю никогда не дождёшься благодарности, что бы ни сделал. Эндрю не скажет спасибо. А ещё — что у Эндрю своя система ценностей. Сейчас всё это так отчётливо напоминает Жану поведение Рико, его логику и его поступки. Эндрю пытался придушить Кевина. Эндрю много чего пытался, Жан до сих пор помнит порез на коже от его ножа после утреннего шоу Кэти. Сейчас Миньярда сняли с таблеток, но его улыбка кажется разве что чуть менее безумной — но такой же акульей. Кевин сказал, что Эндрю гораздо добрее Рико, но именно у Кевина всё ещё сходит синяк с шеи.       — Потому что Рико придёт в ярость, если я переведусь в Пальметто? — Жан хмыкает.       Эндрю щёлкает пальцами.       — Бинго. Я же говорил Кевину, что ты не настолько тупой, чтобы не понимать этого, — Эндрю Миньярд расплывается в довольной ухмылке. — Кевин был уверен, что ты не поймёшь. Наверное, он так до сих пор и не подобрал нужные слова, чтобы рассказать тебе. Дорогой Жан, катись отсюда.       Жан не настолько тупой, чтобы не понимать, что Рико придёт в ярость, если он тоже окажется в команде Лисов. Морияма убил Сэта Гордона, когда пытался приструнить Нила Джостена. Кого Рико убьёт следующим, если Моро переведётся в Пальметто? Рене? Аарона? Элисон — девушку Сэта? Дэн — капитана команды? Устроит автокатастрофу, пьяную поножовщину — или пойдёт по отработанной схеме, устроив передоз Мэтту Бойду, тому здоровяку со следами уколов на сгибах локтей? Жан Моро — не идиот, пусть даже сейчас его сознание одурманено обезболивающим.       Кевин не знал, как ему об этом сказать. Возможно, всё ещё не знает. Возможно, он попросил Эндрю.       Жан разглядывает акулью улыбку Миньярда.       — У нас больше нет крысы в гнезде, — Эндрю пожимает плечами. — Так что некому докладывать нам о планах Рико. Но в прошлый раз даже это не помогло. Так что, видишь ли, Жан, будет лучше, если ты окажешься как можно дальше отсюда.       Моро проглатывает фразу о том, что идти ему некуда. Это явно не то, что будет интересовать Эндрю Миньярда когда бы то ни было. Эндрю не скажет спасибо. От Эндрю не дождёшься благодарности. То, что говорит Эндрю, — прямо и чётко даёт понять: собирай свои шмотки и вали. Теперь ему есть что собирать: Аарон накупил всякого разного, чего Жан не примерял и даже особо не видел. Эбби конфисковала всё до лучших времён, опасаясь, что Жан всё-таки сбежит.       — Кого из них ты пытаешься защитить? — Жан спрашивает это и только это, в попытке понять Эндрю или потянуть время, пока рука не тянется к телефону. — Аарона? Он тебе тоже спасибо не скажет. Нила? Выглядит после встречи с отцом он все ещё паршиво, но если научить его держать язык за зубами, ему не так уж нужна будет твоя защита. Кевина? В последний раз, когда ты был ему нужен, тебя не было рядом. Или Рене? Та, которая твой спарринг-партнёр? Или остальных?       Улыбка на губах Миньярда — опасная, акулья улыбка — не вздрагивает ни на секунду. Взгляд — острее ножа. Эндрю барабанит пальцами по собственной коленке.       — Беру свои слова обратно, — хищно улыбается Эндрю. — Ты и правда тупой. Следи за руками, Моро. Сэт и Элисон были самым слабым звеном, просто до Сэта было добраться проще. А теперь прикинь, кого из команды фанаты Лисов и фанаты Воронов будут любить меньше всего? Крысу-перебежчика. И тебе повезёт, если ты окажешься один, когда за тобой придут. Ах, да. Точно. Я забыл. Ты же не будешь таскаться в одиночку. Будешь снова тенью Кевина Дэя.       И без того бледное лицо Жана становится белее простыни. Улыбка Эндрю больше похожа на акулью пасть, когда он говорит всё это. Угроза собственной жизни не так сильно пугает Жана, как угроза жизни Кевина Дэя. Эндрю говорит — пугает и угрожает, скалит зубы и смотрит на Жана, как на человека, который чудом избежал смерти; вот только Миньярд не верит в чудеса и намерен исправить оплошность.       Эндрю прав: фанаты Кевина Дэя злились, когда он ушёл из Воронов, но Кевина любят. Чёрт возьми, все любят Кевина, кроме, разве что, Лисов, которых Дэй костерит почём зря на тренировках и после тренировок. Кевина любят; а Жан Моро с тройкой на скуле — по-прежнему никто, и нигде нет для него безопасного места. Нет никаких гарантий, что Морияма примет его молчание. Остаться в Пальметто — поставить под угрозу жизнь Кевина и жизни остальных.       Едва Миньярд уходит, место в кресле снова занимает Рене. Та девушка со спокойной и уверенной улыбкой, которая забрала Жана из Ивермора; она даже не спрашивает, о чём они говорили с Эндрю. Она не спрашивает, всё ли в порядке; это не нужно — она и так видит, что Жан не в порядке ни черта, но она остаётся рядом. Они договорились и сговорились не оставлять Моро одного, но сейчас Жан так сильно хочет сбежать обратно, просто чтобы словить свою быструю пулю: расплатиться с долгами и больше не ставить никого под угрозу.       — Они убьют меня, если я останусь здесь, — наконец говорит Жан; говорит это даже не Рене, а просто произносит вслух то, о чём предпочитал не думать всё это время, пока валялся на больничной койке. Ещё ничего не закончилось, и тот факт, что Кевину совсем не хочется отпускать его, вовсе не значит, что он действительно не отпустит.       — Знаешь, когда Эндрю пообещал защищать Кевина, он попросил меня позаботиться об остальных, — Рене улыбается, так же спокойно и уверенно, как всегда; немного печально, впрочем, в этот раз. — Потому что он не сможет защитить всех сразу. Не сможет вернуться за всеми. Но это не значит, что он не попытается это сделать, Жан.       Но в этом вся Рене Уокер: она верит в лучшее в людях. Она верит в лучшее, даже если речь идёт об Эндрю Миньярде.       Моро качает головой, и Рене накрывает ладонь Жана своей. Рука у Рене тёплая, мягкая, кажется такой маленькой. Спарринг-партнёр Эндрю, иногда врукопашную, иногда ножи.       — Не думаю, что он даже пытается, — Моро так сильно хочется выдернуть руку, но он не смеет пошевелиться. — Он просто собирается сплавить меня обратно.       — Не обратно, — мягко возражает Рене. — У Кевина есть идея.       Даже Рене знает, что у Кевина есть идея, и только Жан Моро ни о чём не имеет понятия, пока Эндрю Миньярд не проводит с ним каких-то несколько минут. Уокер убирает ладонь, лишь когда Жан тянется к телефону: но он не зажимает двойку в этот раз. В этот раз он пишет Миньярду. Тому Миньярду, который нормальный, — с Эндрю Жан сегодня уже пообщался, и ему хватило на целый год вперёд.       «Ты можешь прийти сегодня?»       Это вопрос и это просьба, и Аарон Миньярд реагирует почти сразу. Телефон жужжит в ладони Жана, а Рене откидывается на спинку кресла и берёт в руки книгу; она принесла её с собой, чтобы почитать, пока Моро спит, но готова в любой момент отложить её, если ему захочется поговорить.       Жану не хочется.       «Поторчать в больничной палате или отправиться на свидание с Кейти. Сложный выбор, Пернатый. Сам-то что бы выбрал?»       — Я могу почитать тебе вслух, — говорит Рене, когда Жан заканчивает печатать.       Моро прячет улыбку — ему всё ещё больно улыбаться.       — Что у тебя там? Стихи?       — Физика, — Рене приподнимает книгу, чтобы Жан смог рассмотреть обложку. — Поможет уснуть.       Рене Уокер очень добра и ничуть не издевается.       «Приводи сюда свою Кейтлин. Хоть познакомлюсь с ней нормально, пока я ещё тут».       Уокер начинает читать, не дожидаясь согласия и разрешения; её тихий голос убаюкивает, успокаивает. В физике всё просто: логично и понятно. Задачки и определения, формулы и понятия — Рене читает, пока Жан устраивается удобнее.       «Эбби точно будет в восторге».