Никто, Нигде, Никогда

      Обратный путь до Южной Каролины Эндрю планировал по большей части проспать. Возможно, немного выпить до этого. Матч вышел чертовски скучным: они разделали Саламандр, как котят. Возможно, вышло бы веселее, если бы во втором тайме Эндрю просто стоял на воротах, даже не думая шевелиться — пропуская все мячи, летящие в его сторону. Выражение лица Кевина с восторженно-идиотского точно изменилось бы на менее тупое. Вот только во втором тайме Эндрю сменила Рене, оставив Миньярда скучать на скамейке запасных в компании Линча и Ники. Трейси Янг тоже здесь, но она хотя бы молчит по большей части времени, оживая, лишь когда к ней кто-то обращается — как правило, девчонки. Бойд сменяет Аарона, Даниэль снова выходит на поле. Алекс Ривера опускается на скамью как можно дальше от Эндрю. Дейва выпускают в самом конце, когда становится понятно, что они справятся с Саламандрами даже в облегчённом составе.       Новеньких четверо, но двое из них создают столько шума, что хватит на целую команду. Эндрю морщится, краем глаза следит за Нилом.       Сегодняшний матч чертовски скучный, единственное выходящее из ряда вон событие — появление на трибунах Джереми Нокса и его Жана. Моро, похоже, нашёл себе нового Короля, но трахается по-прежнему с Дэем. Джереми хватает ума не вспоминать о прошлом при встрече с Эндрю, но не хватает ума не влезать в отношения Жана и Кевина. Впрочем, если Нокс не изменился — а такие люди, как Джереми Нокс, никогда не меняются, даже если им на голову свалится астероид, — то он своего добьётся. У Кевина просто нет шансов — рано или поздно он окажется в тройничке. Так говорят про треугольники: один из углов обязан быть тупым. Очевидно, эта роль предназначена для Дэя.       То, что Кевина в автобусе не оказывается, когда заходит Ваймак — по традиции, последним, — для Эндрю не становится сюрпризом.       — Где Аарон? — мрачный голос Миньярда заставляет остальных Лисов, разбирающих бутылки с выпивкой, замолкнуть.       — Он решил остаться с Кевином и Жаном, — вместо тренера ему отвечает Эбби, спокойно и тихо.       Доброжелательно с большой буквы «Д».       — Да что вы, — Эндрю прищуривается, пальцы машинально находят рукоятку одного из ножей в повязках. — Штопать его, случись что, придётся вам.       Лицо Эбби Уинфилд остаётся спокойным и непроницаемым, но Эндрю знает, что внутри у неё всё переворачивается от жалости.       — Эндрю, — Рене тянет слегка укоризненно. — У Аарона хорошо получается. Он справится.       Аарон не справился даже с этой тупой рыжей девкой, Кейтлин. Она обдурила его, обвела вокруг пальца — и пытается обдурить снова, пялясь на него своими огромными глазами, полными притворных слёз. Эндрю не верит этой откровенно паршивой актёрской игре, а вот Аарон страдает. Распускает сопли.       Точит ножи.       Нил занимает сиденье впереди Эндрю — теперь Джостен сидит здесь почти всегда. То ли думает, что Миньярду скучно без компании, то ли просто хочет быть ближе. В конечном итоге, так за Джостеном проще приглядывать — когда он поблизости.       Год, когда Эндрю обещал за ним присматривать, закончился: время вышло, Нил больше не под его защитой. Контракт не продлили, новый договор не составили. Эндрю переводит взгляд на лицо Джостена, когда он приподнимается. Нахмуренные брови и голубые глаза, в которых волнами плещется беспокойство.       — Мы тоже останемся? — Нил спрашивает это достаточно тихо, чтобы слышал только Эндрю.       Таков уж Джостен: сколько ему ни тверди, что нет никаких «мы», до него не доходит. То ли тупой, то ли упрямый, Эндрю всё интересно, чего же в нём больше: твердолобости или самопожертвования. Эндрю ненавидит его сейчас на сто семь процентов.       — Останемся, — глухо отвечает Эндрю. — В автобусе.       Иногда Джостен умеет вовремя закрывать рот и не задавать идиотских вопросов. Эндрю решает, что они не последуют за Аароном, и Нил не спорит — точно так же, как и не интересовался, какого хрена они забыли в Далласе, штат Техас.       Разговоры постепенно возобновляются, бутылки кочуют из рук в руки. Эндрю не поднимается с места, но Ники притаскивает для него бутылку коньяка. Джостен по-прежнему предпочитает не пить — во всяком случае, не больше одного бокала. Сегодня Нил и вовсе ограничивается газировкой, как и Рене. Стадион Юниверсити даже не скрывается из виду, когда Эндрю набирает сообщение одной рукой — пальцы второй крепко сжимают горлышко бутылки.       «Он с тобой?»       Так если разбить бутылку о чью-то дурную голову, в руках у Эндрю окажется неплохое оружие. Гораздо хуже, чем пистолет, и несколько хуже его любимых ножей, но всё ещё неплохое.       Эндрю делает глоток, морщится от вкуса — отпивает снова. Коньяк горчит точно так же, как и семейные отношения. Бетси Добсон сказала бы, что им ещё есть над чем работать. Если Аарону так хочется подставляться — пусть подставляется. Вернутся к тому, с чего начали: Аарон будет рыбкой в аквариуме молчать на сеансах психотерапии — только теперь мёртвый. Нет особой разницы.       — Эндрю.       Миньярд не сразу понимает, что с силой бьёт кулаком в сиденье спереди — туда, где занимает место Нил. Это заставляет Джостена обернуться снова и позвать его по имени. Это заставляет Джостена решить, что Миньярду необходимо его присутствие — ещё ближе. Его внимание. Его взгляд. Он сам.       Выплеск агрессии, ярость, Рене поняла бы его верно. Рене понимает, кидая быстрый взгляд почти через весь автобус. Нил тоже понимает, пусть и не сразу — и всё равно садится рядом.       Ещё ближе.       Алекс вполголоса спрашивает у Малкольма Линча:       — А сюда вообще берут нормальных?       — Я такого не слышал.       Ники приподнимается, хлопая Риверу по плечу:       — Не переживай, малыш, ты среди своих.       Нил пялится на Эндрю, пока Миньярд пьёт и пока его сотовый не начинает жужжать, коротко возвещая о новом сообщении.       Джереми Нокс пишет Эндрю:       «Всё в порядке, я за ним присмотрю».       Эндрю вспоминает, делая глоток за глотком, будто поспорил с Ники, что может опустошить бутылку за рекордные сроки. Джереми горячий и податливый — и совершенно не умел быть тихим. Приходилось всё время затыкать ему рот: ладонью, или своим ртом, или замечанием, что их сейчас застукают. Последнее, конечно, никогда не срабатывало.       Теперь рядом с Эндрю сидит Нил: так близко, но между ними всё ещё несколько сантиметров. Эндрю чувствует жар его тела, но Нил не прикасается к нему. Нет никаких «мы», и не будет, даже когда Эндрю в очередной раз спросит: «Да или нет?». Нет никаких «мы», но Эндрю говорит:       — Пялишься.       Говорит, когда Нил пялится. Сейчас. Эндрю говорит это сейчас. Джостен усмехается в ответ, слегка склоняет голову набок.       — Да, — говорит Нил.       Они сидят в конце автобуса; позади от шума и веселья пьянки. Эндрю сползает ниже по сиденью, делает новый глоток. Эндрю печатает одной рукой и не смотрит на Нила.       «Не спускай с него глаз. Но на случай, если ты вдруг решил вспомнить прошлое с лучшей версией меня, помни: худшая версия меня заставит тебя об этом пожалеть».       Завуалированная угроза — предупреждение. Джереми не станет лезть к Аарону, Эндрю считает нужным в этом убедиться. Если Джереми захочет закрыть старые гештальты (словечко из лексикона Бетси Добсон) и хоть раз отдрочить Миньярду — пусть даже не тому Миньярду, — жалеть Нокс будет долго. Громко. Кроваво.       — Я не задавал вопроса, — Эндрю нажимает кнопку отправить, перечитывает сообщение.       Контакт Аарона тоже есть у него в телефоне, но Эндрю не пишет брату. Эндрю ему не звонит. Они общаются на совместных сеансах психотерапии у Бетси и иногда передают что-то друг другу через Ники.       В хорошие времена.       В плохие Аарон приходит в бешенство. В очень плохие Эндрю произносит слово «пожалуйста».       Рене сказала, что у Аарона неплохо получается управляться с ножами. Она учит его так же, как учила пару лет назад Эндрю. Рене сказала, что между ней и Аароном ничего нет и едва ли будет, пока Аарон всё ещё думает о Кейтлин. Маленькой рыжей сучке, которую Аарон попросил не трогать.       Эндрю пообещал — Эндрю всегда исполняет свои обещания.       Эндрю её не тронет.       Превратить жизнь в ад можно разными способами.       Джереми снова пишет Эндрю:       «Не волнуйся. Моё сердце уже занято».       Так от сердца должно отлегать.       Нил говорит:       — Спроси меня.       Джереми Нокс — тот парень, который не трахается без любви. Вся фишка в том, что любовь — проходящая штука. Она, как и всё, рано или поздно заканчивается.       Эндрю поворачивает голову, глядя прямо в глаза Нилу Джостену.       Дейв Бёрнс сидит в стороне от всех, в компании с бутылкой водки, держась подальше от маленьких групп, на которые разбились Лисы. Элисон спит, устроив голову на плече Рене. Трейси что-то рассказывает Даниэль, пока Бойд пытается открыть шампанское. Малкольм Линч достаёт Алекса и Ники, пока Эбби пытается читать — автобус немного потряхивает, но ей это не мешает шелестеть страницами.       Никому нет никакого дела до Эндрю и пронзительно-голубых глаз Нила Джостена.       — Да или нет?       Эндрю будет спрашивать каждый раз. Эндрю спрашивал и Джереми тоже — но тогда Нокс не понимал смысла этого вопроса, хоть и отвечал исправно каждый ёбаный раз. Нил понимает. Нил спрашивает точно так же, когда просит: «Спроси меня».       Нил каждый хренов раз говорит:       — Да.       И только после этого Эндрю его целует.              Сообщение Кевина приходит ближе к вечеру. Сотовый жужжит, Ники поднимает голову, вопросительно глядя в сторону Эндрю.       «Заберёшь нас с вокзала?»       Выражение лица Миньярда заставляет Ники уткнуться обратно туда, куда он утыкался до этого. Эндрю не следит, куда — Эндрю плевать.       Эндрю бесится.       Эндрю злится.       Эндрю борется с желанием написать, чтобы Кевин взял такси. Три часа на ринге с Рене должны были помочь ему выплеснуть агрессию. Легче не стало. Не стало проще, не стало спокойнее. Эндрю борется с желанием разбить стекло, разломать оконную раму. Разъебать мир. Разбить лицо Кевину и придушить Аарона. В первую очередь — конечно, придушить Аарона.       — Где Джостен? — бросает Эндрю в сторону Ники. — Приведи его.       Хэммик бесшумно выскальзывает из комнаты. Ники знает, когда спорить не нужно и когда необходимо просто сделать так, как просит Эндрю.       Просьба, не предполагающая возражений, — это вообще-то приказ.       Детали — это вообще-то для дьявола.       Рене сказала, что ему стоит попробовать вытащить на ринг Аарона. Потренироваться с ним. Рене уточнила: чуть позже, конечно. Когда у Эндрю пропадёт желание его убить.       Хэммик справляется менее чем за десять минут. Где носило Нила, Эндрю понятия не имеет: очевидно, поблизости. Возможно, тусовался в комнате Мэтта. Обсуждал что-то с девчонками. Прятался в библиотеке. Нил не задаёт вопросов, не интересуется, зачем понадобился Эндрю. Это кажется простым и логичным для Джостена: он необходим Миньярду — и значит, он приходит. Безмолвно забирает повязки, когда Эндрю впихивает их ему в руки.       Эндрю убьёт Аарона, хотя бы потому, что ножей его брат с собой не таскает — учится с ними обращаться, но слишком глуп и слаб, чтобы понимать, что этого мало. Надо быть готовым их использовать. Рене его этому не научит. Рене теперь — другой человек.       Эндрю думает, что раньше она была интереснее.       Джостен молча следует за ним и так же молча садится на переднее сиденье Мазерати. Нил не задаёт вопросов, Нил делает выводы и принимает Эндрю таким, какой он есть. Эндрю всё никак не может понять, почему в какие-то моменты Джостен может заткнуться и молчать, а в каких-то по его рту плачет кляп. Нил прикуривает сигарету для Эндрю, передаёт, зажав между пальцами, так, чтобы Эндрю мог взять её, не касаясь его руки.       Миньярд всё равно касается.       Тело Нила Джостена — росчерки шрамов, и Эндрю был первым человеком, которому он позволил их коснуться. В прошлом году, перед тем, как Эндрю сняли с таблеток. Собачий кайф. Эндрю помнит, как ощущались зажившие рубцы под подушечками пальцев, когда Нил прижимал его руку к своему животу под футболкой. На глазах у остальных Эндрю трогал его шрамы под футболкой.       Трогать было мало. Эндрю захотел посмотреть. Эндрю всё ещё хочет смотреть — и Нил позволяет. Эндрю всё ещё хочет трогать — и Нил отвечает «да» каждый чёртов раз, зная, что Миньярду необходимо это услышать.       Бесит.       Нила хочется заткнуть, даже когда он ничего не говорит, прямо сейчас, но Эндрю затягивается и выдыхает дым, вдавливая в пол педаль газа. Дорогая тачка, имя Джостена в страховке и запасные ключи в кармане его куртки. Так Эндрю вручил Нилу ключи и от своего дома тоже. Конечно, он сделал это лишь потому, что у Джостена было очень забавное выражение лица, когда он осознал, что именно лежит на его ладони. Эндрю вручил Нилу ключи и повязки с ножами, и Джостен их принял — так же, как принимает Эндрю.       Самоубийца. Жертвенник. Мученик. Кусок идиота.       Аарон выглядит помятым, Кевин выглядит убитым. Аарон выглядит всё ещё пьяным. На какую-то секунду Эндрю жалеет, что несколько лет назад, зажимая ладонь Джереми Ноксу, он одним движением не свернул ему шею. Если Аарон прикоснулся к наркотикам снова, Джереми ничто не спасёт. Аарон всё ещё пьян, но держится на ногах. Кевин стоит рядом, непонимающе смотрит на Эндрю, когда тот выходит из машины.       На парковке возле вокзала многолюдно. Мазерати привлекает внимание, Эндрю пересекает парковку быстрыми шагами. Оборачиваться, чтобы узнать, идёт ли Нил за ним, Миньярду не нужно.       Он знает: Нил идёт.       Кевин успевает открыть рот, когда пальцы Эндрю смыкаются на его шее. Так уже было. Дэй уже щеголял с чёрными следами от его рук, когда Нила похитил Балтиморский Мясник. У Кевина есть опыт, как с этим справляться, — так что он просто замирает.       Хрипит.       — Эндрю.       Но сейчас есть только два голоса, которые Эндрю Миньярд способен услышать. Первый принадлежит Нилу Джостену, что стоит сейчас за его спиной. Второй принадлежит ему самому — и по совместительству его родному брату.       Близнецу.       Аарону.       Они оба его зовут, Нил и Аарон, заставляя Эндрю вынырнуть из пучин собственной злости. Так Эндрю разжимает пальцы, отталкивая Кевина, отпихивая его. С Дэем он разберётся несколько позже. Дэй просто первым попался под руку.       Аарон хренов Миньярд, который выглядит точно так же, как Эндрю, говорит так же, смотрит так же, только мыслит — иначе. Так говорят: один из братьев точно должен быть добрым, но роль добренького досталась точно не Эндрю.       Там, за его спиной, Джостен говорит Кевину:       — В машину, быстро.       Нил может командовать точно так же, как и Эндрю. Иногда. Когда чувствует в этом необходимость. Из Кевина Дэя выходит отличный игрок — но ему никогда не стать капитаном команды. Даже в качестве тренера Дэй хорош лишь как помощник. Слишком глубоко в нём это стремление подчиняться. Быть вторым, несмотря на перебитую татуировку. Так королева подчиняется игроку, послушно скользя по шахматным клеткам. Королева ходит по диагонали или по прямой — Кевин передвигается перебежками, рванув подальше от Эндрю, временно потерявшего к нему интерес.       Так взгляды двух Миньярдов встречаются.       Это всё равно что смотреть в зеркало — с той лишь разницей, что зеркало не пиздит тебе в лицо. Отражение кривое, отражение Эндрю в этот раз немного пьяное. От Аарона разит перегаром, потом и страхом.       На парковке возле вокзала шумно.       — Эндрю, — повторяет Аарон, после того, как Эндрю отпускает Кевина и направляется к нему.       К своему брату. Лучшей версии себя. И точно — более тупой версии.       — Какого хера тебе понадобилось в Алабаме? — Эндрю почти сплёвывает, почти выплёвывает это Аарону в лицо. — Думаешь, с повязками Морияма примет тебя за другого Миньярда?       На предплечьях Аарона нет никаких повязок; под курткой не видно, но Эндрю точно знает — их там нет. Аарон не смог бы ими воспользоваться, даже если бы они были.       Так пальцы снова сдавливают чужое горло, только на сей раз делать это удобнее — Аарон одного с ним роста. Аарон одного с ним телосложения. У него те же черты лица и тот же цвет глаз, тот же цвет волос и тот же голос. Отпечатки пальцев у близнецов разные.       А ещё — Аарон тупее.       — Эндрю.       Эндрю морщится, Эндрю злится, Эндрю срывается на крик и срывается на собственного брата.       Аарон на несколько минут младше. Аарона выбрала Тильда, просто ткнув в него пальцем. Аарон — тот, кого Эндрю ненавидит сейчас на тридцать процентов сильнее, чем Джостена. Аарон не говорит «спасибо», когда его пытаются защитить, но это у Миньярдов семейная черта.       — Ты держишься рядом со мной, — чеканит Эндрю. — Тебе было мало той девицы? Кейтлин, да? Напомни, что она сделала?       Пальцы сжимаются сильнее: горло Аарона так сильно похоже на его собственное. Практически такое же.       Нил мог бы их перепутать, но Нил совершил эту ошибку лишь в самом начале. С тех пор — никогда больше.       — Эндрю.       — Не скажешь? Тогда я скажу, — Эндрю усмехается, зло и жёстко, жестоко, отчаянно. — Она предала тебя.       Кейтлин, которой Эндрю Миньярд не доверял с самого начала. Она бесила его одним своим восторженным видом. И ещё — тем, как на неё смотрит Аарон. Словно без неё жизнь Аарона — лишь бессмысленное существование.       — Единственная правда, которую она сказала тебе, — так это о Морияме, — Эндрю кривит губы. — Помнишь, что случилось с Сэтом Гордоном, Аарон? Хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое?       — Блять, Эндрю!       — С тобой никогда этого не случится, — Эндрю шевелит губами, говорит так тихо, чтобы слышал только Аарон. — Потому что если ты хочешь сдохнуть, я убью тебя сам. И мне для этого не нужны ножи.       Джостен снова кричит, снова зовёт его по имени, но Эндрю не реагирует. Его пальцы разжимаются лишь потому, что он счёл это нужным. Высказался.       Аарон кашляет, Нил оказывается между Миньярдами, едва Эндрю отступает. Нил встаёт; спиной к Аарону, лицом к Эндрю. Аарон трёт шею.       Аарон хрипит.       — Мне тоже.       Аарон это выкашливает — Джостену в спину. Аарон ладонь кладёт на бок Нила, пытаясь его отодвинуть. Аарон пытается сделать вид, что ему не нужны защитники, пытается сделать вид, что он просто не хочет драться с самим Эндрю.       — Ты держишься рядом со мной, — Эндрю повторяет. — Ясно?       Они так и разговаривают через спину Джостена.       — Я не мог оставить их.       — Кевин — не твоя проблема. Жан — головная боль Джереми Нокса. Ты. Держишься. Рядом. Со мной.       Эндрю почти прижимается к груди Нила, Аарон почти прижимается к его спине. Это даже со стороны паршиво выглядит. От Аарона несёт болью.       Глаза Эндрю темнеют от гнева.       — Проблема — это ты, — голос Аарона звучит точно так же, как и голос Эндрю. — Кевин не знает. Жан не знает. И Джереми тоже ничего не знает. И я не сказал им из-за тебя, но я не мог оставить их, Эндрю.       — Нам объявили войну, — Эндрю кладёт ладонь на бок Нила, совсем рядом с ладонью Аарона, но, сколько ни дави, — Джостен не двигается с места, будто прирос к асфальту. — Научись выполнять приказы, если хочешь выжить.       Нила стоило бы обойти, но ни Аарон, ни Эндрю отчего-то не делают ни шага в сторону.       — И ты не выиграешь её, воюя в одиночку, — Аарон усмехается.       — Он не один, — Нил имеет в виду себя— или и Аарона тоже.       Нил смотрит в глаза Эндрю.       Эндрю невидяще и ненавидяще пялится в плечо Джостена — или сквозь его плечо. Аарон отходит назад на пару шагов.       — Ещё немного, и люди начнут думать, что мы делим Джостена, — Аарон дёргает плечом. — Не тот тройничок, на который бы я поставил.       Аарон всё ещё потирает шею, Аарон всё ещё оплакивает свои двести баксов. Эндрю тоже ставил на Кевина, Жана и Джереми. Эндрю тоже в этот раз проиграл. Эндрю крутит головой, оборачивается.       — Где Кевин?       — Взял такси, — Нил всё ещё старается держаться между Эндрю и Аароном.       Эндрю чертыхается, поворачиваясь, и быстрым шагом направляется к своей машине. Нил, конечно, идёт следом за ним. Аарон, разумеется, тоже. Если Кевину хватило мозгов, то сейчас он едет к Ваймаку. Мозгов у Кевина — чуть больше, чем у Аарона, но их всё равно недостаточно, чтобы Дэй пытался скрыться. Кевин — трус и ещё — идиот. Эндрю поворачивает ключ зажигания, точно зная, куда нужно ехать, чтобы добраться до Кевина.       Эндрю ещё не закончил строить своё войско. Эндрю едет туда, где с вероятностью в девяносто девять целых и девять десятых процента окажется через несколько минут Кевин Дэй. В сложные моменты жизни человек всегда стремится в место, где чувствует себя в безопасности, и Кевин — не исключение. Его безопасность, впрочем, — это вовсе не квартира его отца.       Кевин едет на стадион, и Эндрю едет за ним.