Никто, Нигде, Никогда

      — Это всё из-за меня, — говорит Джостен.       Это звучит, как новый вид мученичества. Джостен душит себя чувством вины, пялится на собственные ладони. Эндрю тоже смотрит: равнодушное, ленивое любопытство. Эндрю убеждается: на ладонях Нила Джостена нет кровавых следов.       Рене бы сказала сейчас: стигматы. Они называются стигматы. Следы на ладонях. Кровавые раны. Шрамы.       Последних у Джостена предостаточно, но ладони чисты. Мозолистые пальцы. Продолжение руки Нила — утяжелённая клюшка. Эндрю смотрит на подрагивающие пальцы.       За несколько минут до звонка Линча эти пальцы путались в волосах Миньярда на заднем дворе «Райских Сумерек». Они вышли покурить, Эндрю и Нил. Никотин и холодный ветер, и сухие губы Джостена, жадные и настойчивые. Ответ Нила до сих пор не изменился — Эндрю получил новое «Да».       Миньярд целовал Нила.       Джостен предпочитал жаться спиной к холодной бетонной стене, чтобы не прижиматься к Эндрю. Джостен не умеет быть тихим, приходится постоянно затыкать его горячий рот. Каждый приглушённый стон Эндрю забирал себе, каждый выдох, каждое сиплое «Эндрю». Мозолистые пальцы путались в волосах и трогали голову, затылок, макушку.       — Это моя вина, — говорит Джостен.       Нил не смотрит на Эндрю, но пялится на собственные руки. Ладони как ладони, и гвозди из них не торчат.       За несколько секунд до звонка Эндрю всерьёз раздумывал над тем, не отдрочить ли Нилу прямо на заднем дворе клуба. Холодный ветер и две затяжки, и сигарета тлела, зажатая между пальцев Эндрю, и тогда телефон Джостена зазвонил.       Сначала завибрировал — и этих пары секунд Эндрю хватило для фантазий о какой-нибудь игрушке внутри Нила, которая могла бы вибрировать вот так, сводя Джостена с ума пару часов по дороге в «Сумерки» и ещё какое-то время в клубе. Поплывший взгляд Джостена, расфокусированный, его стоны, его просьбы. Нил его не касается, пока Эндрю не разрешит, но охотно подставляется навстречу его ладони.       Эротические фантазии, оживший кошмар; когда после вибрации зазвучала мелодия. Телефон. У Нила звонил телефон. Эндрю отдёрнул пальцы от ширинки Джостена так быстро.       Отстраняться от Нила не было ни малейшего желания, но телефон Нила никогда не звонит просто так.       — Ответь, — Эндрю усмехнулся.       Никакого кровавого дождя и нашествия саранчи. Тогда Миньярд подумал, что если кто-то звонит Нилу просто поболтать, Джостену придётся разговаривать. Тогда Миньярд подумал: сможет ли Джостен сделать вид, что ничего не происходит, сумеет ли сдержаться. Тогда Миньярд представлял, как будет дрожать голос Нила — Джостен бы говорил по телефону, пока Эндрю бы ему отсасывал.       Джостен смотрел на Эндрю непонимающе, не соображающе. Взгляд мутный от желания, припухшие от поцелуев губы. Пальцы тянули волосы, ощутимо, чувствительно. Не больно. Нил подчинился.       — Я во всём виноват, — повторяет Джостен.       Сейчас Эндрю хочется напомнить Нилу, что «Морияма» произносится по-другому — имена на всех языках звучат одинаково.       Тогда возбуждение слетело с Миньярда, едва Нил сказал:       — Это Кевин.       Чёртов Дэй, который вечно всё портит. Надо было не слушать его блеяние, а просто потащить с собой силой. Эндрю поленился возиться с ним, Кевин собирался нажираться в одиночестве, в общаге, а теперь собрался испортить Эндрю и секс тоже.       — Ответь, — повторил Эндрю.       Кевин позвонил Нилу, но не самому Миньярду. У Кевина с Эндрю слегка испортились отношения в последнее время. Не то чтобы Эндрю всерьёз злился на Дэя за то, что тот послал его нахуй — просто Дэй бесил Эндрю больше обычного. Дэй со своим скорбным выражением лица из серии «мы все умрём», Дэй со своими тренировками, Дэй со всеми этими своими речами и просьбами отвезти его в полицейский участок, чтобы поговорить с Ваймаком. Будто Кевину недостаточно было одного раза, чтобы понять: копы не позволят Кевину поговорить с тренером, отец он ему или хуй с горы.       Кевин Дэй и его личные драмы. Кевин Дэй и его бухло. Кевин Дэй и труп Мориямы, на сей раз — Рико.       Ладно, возможно, Эндрю слегка несправедлив к Кевину, потому что в трубке раздался голос Линча.       В таких случаях говорят: хрен редьки не слаще.       Не те новости, под которые Нилу стоило бы отсасывать. Ладно, новости как раз те; обстоятельства смерти — не очень. У Джостена от Эндрю нет секретов. Нил прижал его голову, надавил на затылок, не давая отстраниться, держа телефон так, чтобы Эндрю слышал весь разговор. У Миньярда нет проблем с соблюдением личных границ, когда дело касается близости — но есть проблемы с ревностью. Джостен идёт на опережение, не давая повода. У Джостена есть проблемы с чувством вины и чувством ответственности.       По мнению Эндрю Миньярда — Джостен и есть одна большая проблема.       И это проблема сейчас твердит, как заведённая:       — Это я...       Заезженная пластинка, трек на повторе, заевшая мелодия. Нил твердит одно и то же разными словами.       — Нет, — Эндрю обрывает его.       Ладонь Миньярда ложится на шею Нила сзади, слегка сминает, сжимает. В животном мире кошки переносят котят с места на места за шкирку. Чтобы успокоить детёныша, достаточно взять его за холку. Это инстинкты. Нил Джостен, конечно, не животное, даже если Лис. Нил Джостен поднимает глаза на Эндрю, замолкая.       И тогда Миньярд повторяет:       — Нет.       Эндрю чувствует, как Нил вздрагивает, явно давит в себе желание возразить, сказать что-то ещё. Эндрю сдавливает его шею. С человеческими детёнышами способ взять за шкирку и встряхнуть не работает, но Эндрю пытается.       Джостен — тот ещё щенок.       Нил молчит, но машинально тянется ближе к Эндрю. Замирает, вставая почти вплотную — между ними остаётся несколько сантиметров. Если Эндрю повторит сейчас своё «Нет» ещё раз, Джостен отстранится и сделает шаг назад. Эндрю Миньярд точно знает это, и только поэтому давит на шею Нила снова, привлекая его к себе ещё ближе. Вплотную. Чтобы почувствовать, насколько дрожит Нил.       Джостена съедает чувство вины, кажется, Эндрю слышит, как оно чавкает сквозь грохот басов и пьяные вопли. Они вернулись в клуб, чтобы найти остальных, но вместо того, чтобы искать, Джостен изображает из себя мученика. Всё из-за него, как же. Скорее, это вина Эндрю, который не предусмотрел всего. Теперь вляпался Кевин и вляпался Линч — второй пиздел с телефона первого. Как минимум, вляпались они двое, и бог знает, кто ещё.       Объятия Эндрю — если это можно назвать объятиями — длятся всего несколько секунд. Меньше минуты. Для Джостена этого явно недостаточно, но Нил отстраняется сам. Отходит, едва слышит голос Хэммика.       — Что-то случилось? — Ники приходится перекрикивать музыку.       И это всё, что необходимо знать об Эндрю Миньярде: его объятия означают, что что-то случилось. Всё, что необходимо знать о Хэммике — он подмечает все эти мелочи, когда дело касается его семьи. Эндрю и Аарон — его семья. И Нил Джостен тоже.       А Кевин Дэй, скорее, придурочный подросток, нарывающийся на неприятности и сбегающий из дома.       Линч не объяснил, что случилось. Линч так искренен в своём заблуждении, что другим всякий раз известно то же, что и ему самому — каждый раз удивляется, когда обнаруживает, что это не так. В этот раз в пространственные объяснения он пуститься не успел — бросил трубку прежде, чем Нил спросил хоть что-то.       — У нас труп, — коротко бросает Эндрю.       Ники бледнеет, вставая ближе к Эндрю и Нилу. Аарон подходит тоже — хотя своего брата Эндрю видел с полминуты назад в другом конце клуба. Хэммик только смотрит, взгляд переводя с Нила на Эндрю и обратно. Боится задать вопрос, боится получить на него ответ, который не хочет слышать, который не хочет знать. Молчание Ники такое выразительное, такое красноречивое, и Нил не выдерживает. Чувство вины ест Джостена, давит, душит. Нил открывает рот, чтобы признаться. Покаяться в грехах. И взять всю вину на себя, снова.       — Труп Рико Мориямы, — поясняет Эндрю до того, как Джостен скажет хоть слово.       — В смысле — его кто-то выкопал? — Ники понимает не сразу.       — В смысле — он восстал из мёртвых, чтобы умереть снова, — мрачно говорит Эндрю. — Там Линч. И Кевин. Большего я не знаю.       — Блять, — только и говорит Ники.       Хэммик трезвеет на глазах. Кажется, его сейчас вывернет, но он справляется с собой. Бледный, похожий на тень Ники Хэммика, Николас переводит взгляд с Нила на Эндрю.       Но не говорит больше ничего. Никаких обвинений. Никаких предъяв. Никаких вопросов. Может, до Ники ещё просто не дошло, что Джостен соврал полгода назад, в мае, но он ничего не спрашивает. Грехи Нила остаются при нём.       Аарон буравит Нила взглядом, и Эндрю не надо поворачивать голову, чтобы убедиться в этом. Эндрю знает об этом, потому что Аарон — это Аарон. Его брат, его близнец. Человек с тем же набором генов, что и у него самого. Лучшая и худшая версия Эндрю Миньярда одновременно — но, уж точно, гораздо более тупая.       Аарон точно хочет прокомментировать ситуацию. Выдать что-то из серии: «Я же, блять, говорил». Обвинить Джостена во всём происходящем — но Нил Джостен уже сделал это самостоятельно. Аарону об этом неизвестно — один дьявол знает, что в дурной голове Аарона. После того, как он слез с наркотиков его сознание должно было проясниться, но Эндрю всё равно слишком часто кажется, что Аарон ведёт себя, как обдолбанный.       — Думаю, Джереми тоже там, — говорит Аарон.       Эндрю поворачивает голову. Это будто смотреться в кривое зеркало: более тупая версия его самого. Более наивная, более глупая, не менее упрямая. Версия, которую Эндрю пытается защитить каждый божий день.       — Нокс? — Эндрю уточняет, словно знает с полсотни других Джереми, которые могли бы быть там, вместе с Линчем и Кевином.       — Нокс-Нокс писал мне с вопросом, как Кевин, — Аарон пожимает плечами. — Особенно его интересовало, где Кевин.       Джереми Нокс тоже здесь. Точнее, там. С Линчем и Кевином. Только Джереми ещё не хватало. Эндрю морщится.       — Твою мать, — цедит сквозь зубы Эндрю, глядя прямо на Аарона.       И тогда Аарон поправляет его:       — Нашу.       Над этой шуткой никто не смеётся, никто даже не улыбается. Она не то чтобы особо смешная. Их мать мертва — Эндрю убил её. Рико Морияма тоже должен был бы сдохнуть от рук Эндрю, но кто-то постарался за него.       Кто-то сделал его работу.       Линч говорил о том, что нужно избавиться от трупа — значит, Рико убил либо сам Малкольм, либо Кевин, либо Джереми Нокс. Эндрю морщится снова — он плохо себе представляет, как кто-то из них мог бы сделать это.       Или там есть кто-то ещё.       — Мы уезжаем, — рявкает Эндрю, командует.       — Возвращаемся в Пальметто? — уточняет Хэммик.       Миньярд лишь коротко кивает. Миньярд оборачивается — Дейв Бёрнс стоит за его спиной. Чёрт знает, когда именно подошедший и что именно услышавший, Дейв прикрывает его спину. От Дейва нет никаких вопросов и никаких уточнений, но он делает ровно то, что приказывает Эндрю: сваливает вместе с ними из клуба. Эндрю думает, что разберётся с ним позже.       — Позвони Линчу, — Эндрю говорит это Нилу уже в машине. — Мне нужны подробности.       Эндрю не думает, что кто-то пострадал, помимо Рико, но он должен точно знать, что произошло. Номера Линча у Нила нет. Кевин ожидаемо не отвечает на звонки Джостена. Длинные гудки идут один за другим, пока Эндрю выжимает из Мазерати всё, на что она способна.       — Пернатый пишет, что Нокс правда укатил в Пальметто, — Аарон хмыкает с заднего сиденья. — Вот они, мои двести баксов.       — Ты знал? — вдруг спрашивает Аарона Хэммик.       Голос Ники такой же, как и сам Ники — тихий, перепуганный. Тень самого Ники Хэммика. Аарон медлит с ответом пару секунд, а потом просто кивает.       О том, что Рико жив — Аарон знал. Эта рыжая сучка рассказала ему.       Большего Ники не спрашивает — ему хватает той информации, что у него уже есть. Той, что уже есть, кажется, слишком много.       — Погоди секунду, — говорит Хэммик.       Эндрю кидает быстрый взгляд в зеркало заднего вида — Ники говорит по телефону. А потом Ники тянет руку, передавая мобильный Эндрю — и Миньярд забирает телефон из его ладони.       — Это Линч, — поясняет Хэммик. — У меня есть его номер.       Ники и Линч живут в одной комнате. Конечно, у Ники есть его номер. Ники делает то, что требует Эндрю — даже когда Миньярд требует это от кого-то другого. Ники делает это для Эндрю или для Нила, но Ники делает это ради семьи. Даже когда кто-то из семьи проёбывается.       Эндрю думает, что они все проебались.       — Какого чёрта произошло? — Эндрю сжимает телефон в ладони, так, что корпус вот-вот треснет.       Нил прикуривает сигарету, готовый отдать её Эндрю в любой момент, но пока у Миньярда просто заняты руки — одна на руле, в другой — сотовый. И тогда Джостен просто протягивает руку с зажатой между пальцев сигаретой, чтобы Эндрю мог затянуться.       Нил помнит: у Миньярда зависимость.       — Морияма — труп, — в трубке раздаётся раздражённый голос Линча. — Рико хотел пристрелить Кевина, Нокс застрелил Рико. Теперь он лежит почти там же, где лежал Тетсуи. Я стёр отпечатки и записи с камер, но мне нужно кое-что ещё.       Эндрю обхватывает губами фильтр предложенной сигареты, затягивается.       Кажется, Эндрю больше затягивается Джостеном, чем никотином.       Аарон на заднем сиденье что-то тихо говорит Ники, и Хэммик кивает ему. Они переговариваются через Дейва, словно не замечая его. Словно Дейва Бёрнса не существует. Сам Дейв сидит, сгорбившись, устроив локти на собственных коленях, уставившись куда-то в одну точку.       Созерцает пустоту.       Эндрю выдыхает дым и спрашивает:       — Что?       Пауза затягивается, умник Линч медлит с ответом. Эндрю слышит чей-то голос на фоне, но не может разобрать, чей именно.       — Информация, — наконец, говорит Малкольм. — Мне нужно больше данных. Пока я не разберусь, что к чему, Рико останется лежать в раздевалке.       Морияма слишком дохлый, чтобы возражать против этого.       Ладонь Джостена — здесь, рядом. Нил ловит каждый жест и каждый взгляд Эндрю, чтобы уловить момент, когда Миньярду понадобится затянуться снова. Аарон предпочитает на это не смотреть. Ники прислушивается к разговору.       — Сколько времени это займёт? — Эндрю кидает взгляд на приборную панель.       Дорога до Пальметто займёт ещё несколько часов, даже если Эндрю выжмет из Мазерати максимум. Они возвращаются через весь штат, и времени у них нет.       — Час, может быть, два. Может, больше, — Линч ненавидит прикидывать примерно. — От этого зависит, что мы будем делать с трупом.       Эндрю не уточняет, кого Малкольм имеет в виду, когда говорит «Мы».       — Я позвоню, когда мы будем подъезжать, — раскладушка в руках Эндрю трещит, когда он захлопывает её, кидая обратно Ники.       Хэммик с трудом ловит собственный телефон. Дейв даже не поднимает головы, полностью игнорируя всё происходящее. Аарон утыкается в свой мобильный.       Теперь Эндрю может забрать сигарету из рук Нила, но вместо этого он снова затягивается с его пальцев.              К Пальметто они добираются только к утру. Ники, непривычно тихий, лишь отдаёт свой телефон Эндрю снова, когда Миньярд молча протягивает руку, вкладывает мобильник в его ладонь, не говоря ни слова. Аарон предпочитает пялиться в окно или в свой телефон, и, очевидно, планирует, куда потратит свои двести баксов.       Джостен мучается чувством вины и подкуривает Эндрю одну сигарету за другой.       Эндрю злится.       — Хватит, — негромко говорит Миньярд, когда Нил снова протягивает ему сигарету.       Эндрю имеет в виду: хватит брать всю вину и всю ответственность на себя. Руку Нил не отдёргивает — не успевает, потому что Эндрю перехватывает его запястье. Аарон предпочитает пялиться в окно или в экран своего телефона, но сейчас смотрит на то, как пальцы Эндрю сдавливают запястье Нила.       Будут вопросы, снова и снова. Джостен предчувствует обвиняющие взгляды. Джостена ест чувство вины.       — Можно испортить проводку, — вдруг говорит Дейв. — Устроить пожар. Тело обгорит до неузнаваемости. Это всё равно будет убийством, но полиции придётся долго выяснять личность убитого. Не факт, что они справятся.       Аарон переводит взгляд на Дейва, будто только сейчас осознаёт, что всё это время Бёрнс был здесь.       Испортить проводку, надо же.       Эндрю усмехается.       — Стой, пожар в нашей раздевалке? — Ники сглатывает. — Чёрт, нет. Лучше бы ты предложил сжечь Ивермор.       Дейв смотрит, наблюдает за тем, как Миньярд пожимает плечами, а затем кивает коротко.       Линч закончил — так он сказал во время двухминутного разговора. Труп останется лежать там, где лежал. Их ждут новые допросы, новые разговоры с полицией. Эндрю злится: он ненавидит общаться с копами. Линч закончил, и теперь Линч точно знает, что нужно делать.       Ничего.       Они больше не должны делать ничего — Эндрю ненавидит бездействие.       Линч уже едет, на своей убитой тачке, он уже возвращается обратно в общежитие. Эндрю нужны подробности, Эндрю нужна каждая деталь. Нил вжимает голову в плечи.       — Приведи его ко мне, — Эндрю говорит это Ники, когда они, наконец, добираются до общаги.       Место, которое нельзя назвать домом. Нил встаёт рядом с Эндрю. На парковке в раннее утро субботы пустынно. Машины и никаких людей, кроме них.       Аарон к себе возвращаться не торопится, только пялится в спину уходящего Ники. Эндрю снова закуривает в ожидании, протягивает сигареты Бёрнсу, но Дейв, как и всегда, отказывается. Только заворожённо пялится на пляшущий огонёк на конце зажигалки, когда Миньярд прикуривает.       Ники не возвращается, а вместо Кевина Дэя на парковку выходит Джереми Нокс. Под глазами у Нокса круги — следы бессонной ночи. А вот его неизменную улыбку эта ночь не стёрла. Джереми улыбается, подходя к Эндрю, кивает Аарону, кивает Нилу. Джереми выглядит чертовски уставшим, и всё равно улыбается.       — Тачка классная, — говорит Нокс, кивая на Мазерати, а потом кивает на сигарету в руке Эндрю. — Угостишь?       Курить Джереми Нокс бросил — Эндрю это знает, но лишь молча протягивает Джереми пачку. Джереми вытягивает сигарету; Миньярд щёлкает дешёвой зажигалкой, давая ему прикурить.       Нокс затягивается, прикрывая на секунду глаза, давит кашель. Курить Джереми бросил давно — просто сегодня он убил человека.       Эндрю точно знает: дерьмо случается.       — Как Кевин? — тихо спрашивает Аарон.       — Спит, — Джереми выдыхает вместе с дымом. — Он в порядке физически. С ним всё будет хорошо. Я попросил Ники присмотреть за ним. Не хочу оставлять его одного сейчас, даже когда он спит.       Эндрю внимательно изучает лицо Нокса, раздумывая, почему Джереми всё-таки сделал то, что сделал. Застрелил Рико. Этот вопрос Эндрю Ноксу не задаст — не из уважения к прошлому, конечно, и даже не из-за того, что Миньярд тоже поставил деньги на этот тройничок.       — Зачем его вообще понесло на стадион? — Эндрю морщится.       Джереми затягивается с жадностью. Интересно, сколько лет он не курил? Эндрю пялится на лицо Джереми Нокса, а потом переводит взгляд на Нила. Неинтересно.       Нил тоже смотрит на Джереми, но стоит почти вплотную к Эндрю. Джостен стоит между близнецами Миньярдами. Дейв, как и всегда, отходит назад, предпочитая держаться позади.       Нокс вопросительно смотрит на Эндрю — и Миньярд кивает. Здесь все свои. Нет секретов. Здесь все замешаны. Преступный сговор.       — Рико звонил ему, — голос Джереми немного дрожит, когда он говорит это. — Угрожал, что если Кевин не придёт на стадион один, то он поедет к Жану. Давил на единственное, что имеет для Кевина значение. И Кевин пришёл.       Ладонь Эндрю ложится на правую лопатку Нила. Джостен едва заметно вздрагивает, стоит. Чувство вины ест его, Эндрю слышит, как оно чавкает.       — Что за дебил, — хмыкает Аарон. — Это не новость, конечно, но какой же Кевин еблан. Отправиться к Рико одному, это... Это пиздец.       Аарон качает головой, и почему-то делает шаг чуть ближе к Нилу. Джостен снова стоит между Миньярдами, на сей раз близнецы не общаются через него. Это что-то другое.       Джереми улыбается чуть заметно.       — Он глупый очень, — кивает Нокс. — Но главное, что он жив. И что он будет в порядке. И... если что-то пойдёт не так. Мне плевать. Я признаюсь, и...       — А ты ещё хуже, — обрывает его Аарон. — Блять, ты признаешься не раньше, чем вы поебётесь втроём.       Джостен не сдерживается от смешка — короткого, тихого. Эндрю всё ещё касается его спины — скорее трёт, чем поглаживает.       Нила устраивает.       — А как у тебя дела с Кейтлин? — Джереми почти смеётся на это.       Эндрю почти рычит, и Нил поворачивает к нему голову, наконец, переводя взгляд с Нокса на Миньярда. Чувство вины ест Джостена и ест Эндрю, чавкает, давится. Их взгляды — это больше похоже на перетягивание одеяла. Эндрю берёт вину Нила на себя, Джостен в ответ пытается сделать то же с виной Эндрю.       — До центра вселенной со скоростью света лететь двадцать четыре тысячи лет, — рапортует Аарон.       — Двадцать шесть, вообще-то, — Джереми щурится. — Двадцать пять восемьсот, если точнее.       — Уже двадцать четыре, — Аарон пожимает плечами. — Уже меньше, но ещё дохуя.       Эндрю их не слушает, Эндрю смотрит на Джостена, а Джостен пялится на него. Это бесит до ужаса, сам Джостен бесит до ужаса. Мученик, привыкший жертвовать собой. Эндрю хочется свернуть ему шею — и отсосать. Необязательно в этой последовательности, но одинаково сильно и то, и другое.       Джостен говорит:       — Да.       Соглашается с Ноксом, соглашается с Аароном, говорит это Эндрю.       Миньярду хочется снова схватить его за шею. Сжать холку или сжать горло. Потянуть за волосы. Заткнуть горячий рот Джостена — и совсем не ладонью.       На парковку заезжает Шевроле Линча — её Эндрю узнаёт по звуку. Дребезжание и грохот. Тачка Линча не то чтобы медленно умирает — она скорее похожа на зомби, что жрёт все сбережения Малкольма, но остаётся по-прежнему мёртвой.       — Слушайте, — вдруг говорит Аарон. — А кто всё-таки убил Тетсуи?       Из Шевроле Линча выходит сам Линч, и ещё Алекс Ривера. И ещё — Эбби.