А нужно ли ей все это?
Тихая фраза, что, по мнению итальянца осталась не услышанной, пробралась в женский мозг, и Вивьен распахнула дверь машины, что чуть ли не оторвалась под влиянием женской силы, и покинула кожаный салон так же стремительно, как и слова Дамиано слетели с его теперь уже сжатых губ. Ни сил, ни желания оставаться под влиянием таких жестоких глаз, что до самих костей испепеляли нежную кожу, внутри женского организма не было, и она нервно выдохнула, краем глаза улавливая, как чёрное такси сорвалось с места, уносясь прочь и окончательно скрывая в ночной тьме мужской силуэт за тонированным стеклом. Голова гудела от моральных терзаний, ноги еле передвигались по плиточной дорожке, что, проходя сквозь дугу высаженных в качестве уличного декора деревьев, своими неровными изгибами вела прямиком к небольшой лесенке. И девушка, прикладывая последние силы к открытию тяжелой железной двери, тихо простонала самой себе, будто жалуясь на те внутренние ощущения, что через край выбивали из каждой клеточки поникшего тела. Пустая квартира, словно замерев во времени, отражала тяжелый воздух, что, по всей видимости, не проветривался с самого ухода Адрианы из дома. Вивьен медленно направилась к большому окну гостиной комнаты, параллельно стягивая с самой себя тонкую ткань слегка помятого благодаря безудержным танцам платья, и настежь распахнула одну из фрамуг, впуская в застоявшееся помещение порывы свежего ветра. Бежевые стены, паркетные полы, белоснежные потолки; каждая картина, статуэтка и наваленная на журнальный столик газета выглядели ровно так же, как и год назад, когда девушка впервые переступила порог ставшей ей уже родной квартиры. И, оглядывая знакомое каждым сантиметром помещение, она, в буквальном смысле, бросила собственное полностью обнаженное тело на широкую кровать, чувствуя крышесносящий контраст между холодным постельным бельём и разгоряченной, покрывающейся мурашками, кожей. И неожиданно, когда тяжелые веки прикрыли сонные зрачки, захотелось вновь вернуться в Ирландию, зайти в маленькую, до жути потрепанную и пахнущую старыми книгами квартиру, скинуть с прошедших несколько километров ног изношенные кеды, провести рукой по деревянному комоду, задевая мамин любимый шарф, что с самой ее гибели висел на отваливающемся крючке, под строгим указанием Вивьен оставаться нетронутым чужими руками. Только ей можно было коснуться мягкой ткани, пропитанной запахом дорогих духов, что все ещё лежали в маленькой коробке, наспех собранной во время неожиданного переезда. И пожилое, вечно сияющее лицо тётушки Розы, что выйдет из-за угла короткого коридора, улыбаясь своей до жути притягательной улыбкой тонких губ, подзывая солнечную на совсем скромную кухню, куда нотки свежеприготовленных блюд, несомненно, сами поведут ее уставшее после репетиций тело. Такой до боли родной голос, повторяющий ее имя, что эхом отдавалось в женской голове, медленно затуманивающейся с каждым чужим прикосновением. — Вивьен… Вив… Вивьен, черт возьми! — воскликнул голос в реальности, вынуждая солнечную резко распахнуть веер накрашенных чёрной тушью ресниц, фокусируя взгляд на нависающей над кроватью девушкой, — тебе повезло, что я одна, иначе кто-то оценил бы твой внешний вид. Вивьен медленно уселась на мягкой поверхности, сонными глазами оглядывая все тоже помещение, что совершенно не смахивало на старую потрёпанную квартирку. Очередной сон о прошлой жизни вновь влез в уставшее сознание, вынуждая мозг заполнить извилины надоедливыми воспоминаниями. И девушка резко стянула лежащий на краю плед, прикрывая ровным уголком обнаженную грудь и всматриваясь в открытую дверь. — Кто пришёл?! — воскликнула она, метая по лицу подруги испуганно удивлённый взгляд, — почему без предупреждения, я никого не ждала! — Да никто не придёт, успокойся, — махнула рукой Адриана, ухмыляясь уголком губ, — судя по всему, вечер прошёл хорошо, да? Ехидная улыбка, скрывающая за собой воспоминания двух обнимающихся на узком тротуаре людей, нарисовалась на подкрашенном румянами лице, и Вивьен, улавливая двухзначную реакцию блондинки, глухо простонала, откидываясь на мягкую постель. — Ты даже не представляешь, что сегодня было… — неразборчиво потянула солнечная, прикладывая к пылающему усталостью лицу холодные ладони, — я ужасно рада, что вырвалась из бесконечных дел, но в тоже время я жутко хочу спать. — Вы пили? — поинтересовалась Адриана, поддерживая самый обычный диалог, — видимо, да… — Мы выпили немного, тем более, это не имело никакого значения, — спокойно ответила Вивьен, приподнимаясь на локтях, — меня, как балерину, узнал какой-то мужчина… Девушка опустила голову, отчего длинные пряди рыжих волос прикрыли поникшее в растерянности личико, пока Адриана удивленно и немного боязливо взглянула на подругу исподлобья. — Что случилось? — острожно спросила блондинка, равнодушным взглядом пробираясь сквозь копну рыжих волос. — Сначала усыпал комплиментами… — тяжело начала солнечная, мотая уставшей головой, — потом, зачем-то, начал перечислять все мои проблемы и в конечном счете зацепил тему моей природной гибкости, — девушка раздраженно фыркнула, тонкими пальчиками показывая известный жест. — Пьяные часто творят необдуманные вещи, не стоит зацикливаться на подобном, — спокойно произнесла Адриана, складывая руки на груди, — главное, что он тебя не тронул. — Да уж, Дамиано очень вовремя оказался рядом, — ухмыльнулась Вивьен, опуская голову и рассматривая свои перебирающие край одеяла пальцы, — я смогла бы постоять за себя, мне уже приходилось делать это, учитывая ещё и мои ночные занятия, но… я будто зависла без возможности что-либо ответить. А он… он же все узнал обо мне, и… — И теперь ты безумно благодарна ему за такую помощь, да? — язвительно протянула блондинка, медленным шагом подходя к приоткрытому окну. Солнечные волосы взлетели в воздух, мягко приземляясь на острые, покрытые мурашками холода плечи, когда опущенная в смущении женская голова вскинулась, а взгляд заспанных, но все таких же ярких зеленых глаз устремился на подругу. — Разве я не должна быть благодарна за то, что он одним своим словом заткнул того мужчину? — удивленно произнесла Вивьен, привставая на мягкой мебели, — он ни разу не задел меня своими вечными шутками о моем занятии, и он не стал говорить со мной на тему моего прошлого, потому что понимает, насколько тяжелы для меня воспоминания. И я даже подумать не могла… — Вив, прийди в себя уже! — раздраженно воскликнула Адриана, резким движением рук запахивая легкий тюль, что пропускал через себя порывы ветра, — ты не в романтическом кино, дорогая моя. Солнечная напряглась всем своим обнаженным телом, неуверенно ерзая на белоснежной простыне и прокручивая в голове сказанные блондинкой слова, что своим смыслом вынудили Вивьен едва заметно испугаться, заливаясь алым румянцем. Таким же, как и у Дамиано, когда тонкие пальчики последний раз провели незамысловатый узор на крепкой спине, незаметными линиями уходя в атмосферу реальности, и женское тело отпрянуло от мужского, создавая яркий контраст между согревающим теплом и пугающим холодом. — Причём тут романтика, Адри? — отмахнулась солнечная, откидывая край белоснежного одеяла, — мы просто помогли друг другу: я поддержала его, он защитил меня. Мне приятно, что он поступает адекватно, а не как раньше. — Приятно будет, когда он будет вдавливать тебя в матрас. Ты бы видела свои глаза, когда говоришь о нем, — усмехнулась Адриана, убирая сложённое своими руками синее платье на законное место, — ты горишь, когда он рядом, но нужно ли вам обоим это? — К чему ты все это говоришь? — фыркнула Вивьен, вскакивая с широкой кровати, — с чего ты вообще взяла, что я горю?! Адриана заметно напряглась, медленно поворачивая голову в сторону удивленной до кончиков пальцев подруги, что, переминаясь с ноги на ногу, неуклюже натягивала на шатающееся тело большую футболку, не отрывая взгляда от блондинки, чьи мысли уже несколько месяцев были заняты только одним — дикой завистью по отношению к рыжим прядям волос. Но Вивьен свято верила в искренность дружбы, и пропускала мимо своих выразительных глаз каждый странный взгляд подруги. — Я видела вас всех в клубе… А говорю все это к тому, что сегодня вы обнимаетесь на пустой улице, завтра нежитесь в тёплой постели, а послезавтра он уезжает в тур, а ты уходишь в балет, и все!.. — протараторив, воскликнула Адриана, прожигая солнечную ядовитым взглядом, — вы забудете друг друга так же быстро, как и встретили. И солнечная вскинула голову, удивленно всматриваясь в стоящую напротив неё девушку, чей взгляд уверенно скользил по женскому телу, и каждая морщинка правдивостью своих слов ещё больше пугала и так до жути взволнованную событиями прошедшего вечера Вивьен. — Такого не будет! — строго ответила солнечная и, резко развернувшись, вышла из комнаты, оставляя за собой волну жуткой злости на вмешивание подруги в ее личную жизнь. — Поверь мне, ты ещё убедишься в правоте моих слов! — крикнула Адриана в спину Вивьен. — Не думаю, что тебя должна заботить моя жизнь! — буркнула солнечная и захлопнула дверь в светлую ванную комнату. Хорошее, с нотками язвительности начало дня, прекрасное, залитое алкоголем и пропахнувшее безудержными танцами продолжение, отвратительный с точки зрения отрешенности двух тел конец… Неужто и у них будет также?..***
Солнечные блики радостно игрались на женском личике, искря нежную кожу и подсвечивая и без того солнечные пряди волос. Губы незаметно подпевали плавной мелодии, что разливалась по светлому и просторному помещению, воздушными волнами проникая в расслабленную голову. Глухие воспоминания прошлого, что всегда неприятно скребли извилины мозга, врываясь без разрешения в настоящее Вивьен, сейчас перекрывались уверенно сказанной фразой знакомого итальянца, вырвавшейся из разъяренных чужим поведением уст. И девушка прокручивала в голове каждый звук до боли въевшегося в память голоса, двигаясь в такт легкой музыки. Волна приятных ощущений разливалась по извивающемуся телу, даря облезшим стенам, выкрашенным светлой краской, вид на стройную, до жути притягательную девушку. Ежедневное, ставшее уже самой что ни на есть обычной привычкой трехчасовое занятие любимым балетом, мысли о котором всегда занимали первое место в женской голове, уже подходило к концу, убеждая в этом Вивьен болью в ногах и закатом за полупрозрачным стеклом панорамного окна. И солнечная, довольно улыбаясь собственному ноющему телу, в который раз взглянула на пуанты, что крепко удерживались на стройных ногах, словно не желая возвращаться в темную коробку в углу шкафа. До искр в зрачках любила балет, и до боли в груди ненавидела его, ведь идеал оказался недосягаемым, а стремление вырваться из просторного, но такого пропахнувшего неудачами зала уже спустилось на нет. И Вивьен глухо простонала, снимая с ноги ленты, что крепко затянули нежную кожу, оставляя ярко-красные полосы боли. Спина, казалось, была готова отвалиться вместе с пластырями, что заклеивали свежие раны, полученные во время предыдущих тренировок, и солнечная выгнулась назад, улавливая резкий, но успокаивающий организм хруст. Музыка продолжала литься из высокой колонки, что девушка купила пару месяцев назад, и легкий ветерок, пробивающийся сквозь маленькую щель, слегка колыхал рыжие пряди волос, выгоняя из извилин ненужные мысли. Пальчики медленно разматывали ленту, опуская ее на паркетный пол, до тех пор, пока широкая дверь с поверхностью, украшенной вырезанными узорами, не распахнулась до самого конца, железной ручкой впечатываясь в бетонную стену. Он грозным шагом направился к сидящей в немом удивлении Вивьен, чьи пальчики неожиданно задрожали от волнения, выпуская тонкую, сложённую в несколько раз ленту на пол. И аромат дорогущего, стоящего больше, чем вся солнечная жизнь, парфюма разнесся по всему помещению, вынуждая девушку недовольно нахмурится, замечая чересчур резкие нотки. — Тренируешься, да? — съязвил мужчина, вставая над женским телом. — Тренируюсь, — спокойно ответила Вивьен, продолжая увлечённо следить за движениями своих рук. — А я надеялся встретить тебя в клубе… — задумчиво протянул он, поправляя идеально сидящий по фигуре пиджак. — Я работаю с завтрашнего дня, — произнесла девушка откуда-то из-под опущенной головы и резко выпрямила спину, отчего губа тут же закусилась в попытках перевести ноющую боль с уставшей поясницы, — тем более, обычно я выхожу после двенадцати, а значит и приезжаю около полуночи, а сейчас всего лишь семь вечера. — Теперь все будет совершенно по-другому, — строго ответил мужчина. Вивьен резко вскинула голову, встречаясь взглядом с чужими глазами, что прожигали ее облачённое в белоснежное боди тело, и приподняла брови в неожиданном удивлении. И мужчина подметил пребывающую в недопонимании девушку, незаметно улыбаясь уголком тонких губ и делая шаг вперёд, отчего редко поседевшие пряди волос упали на высокий морщинистый лоб. — Тебе не кажется, что последнее время ты стала слишком мало времени проводить в клубе? — стараясь сохранить самообладание, что выбивалось под влиянием вздымающейся женской груди, поинтересовался Марко. — Я появляюсь на всех репетициях и выступлениях строго по расписанию, — уверенно ответила солнечная, раздраженно фыркая в сторону мужчины, — так что не думаю, что Вам… — Я удивлён, что ты находишь время для всего этого… — задумался хозяин, прикладывая руку к лицу и медленными шагами обходя женское тело, — репетиции, выступления, балет… мужчины… Солнечная закатила глаза и резко выпрямилась, нервно выдыхая скопившийся от напряжения воздух, когда последнее слово слетело с чужих уст, пробивая в ноющем от раздражения черепе глубокую дыру. — Я не… — Я прекрасно знаю, как часто ты проводишь время с той группой, — бросил мужчина, недовольно осматривая женское лицо, — и как мило ты воркуешь с их фронтменом. — Я виделась с ними один раз за две недели! — воскликнула девушка, скидывая с себя теперь уже раздражающий ее взбешённый мозг пуант, — все предыдущие две недели я работала и занималась своими делами, так что не вижу смысла обвинять их в… — Я никого ни в чем не виню, — отмахнулся Марко, кладя руку на женское плечо, — я лишь хочу, чтобы ты не тратила своё время на то, что в этой жизни тебе точно не понадобится. Каждая клеточка тела, каждый сантиметр нежной кожи напряглись, ощущая прикосновение горячей и совершенно чужой ладони к женскому телу, и мозг заполнился воспоминаниями касаний той самой крепкой руки, что осторожно и совершенно невесомо ложилась на открытый участок кожи, электрическими разрядами разнося чувства по всему организму. Совершенно разные ощущения — с ним было не так страшно, но было волнительно, что именно его взгляд скользит по телу, изучая его, будто первый раз. Было приятно, ведь он и сам боялся сделать лишнее движение, показать чувства, что прятались глубоко за каменной стеной ненависти. — Вивьен, ты меня слышишь?! — показательно громко воскликнул Марко, отчего девушка слегка дернулась назад, зажмуривая глаза, — я уж точно не хочу делить твоё тело с кем-либо… Широкая ладонь медленно провела по женскому предплечью вверх, задевая тонкий край обтягивающего боди, и подушечка большого пальца коснулась острой ключицы, слегка надавливая на нежную кожу, будто желая оставить покрасневший след своих прикосновений. — Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе стоит задуматься о планах на следующую неделю? — ухмыльнулся Марко, убирая выбившуюся прядь рыжих волос из-за уха, — тебя ждёт много работы…А нужно ли ей все это?
Мужчина по-хозяйски заглянул в потускневшую зелень радужек, стреляя в чёрные зрачки своим яростным и предупредительным взглядом, и развернулся на пятках дорогостоящей обуви, уходя прочь из просторного зала, напоследок кидая прощание Вивьен, что осталась на своём месте, практически до крови закусывая нижнюю губу из-за предвкушения дикого графика работы. И пока солнечная собиралась с мыслями, смахивая с впалых щёк соленые дорожки предательски горьких слёз, что вызвались физической болью после бесконечной тренировки, через пару узких улочек от места ее пребывания молодой итальянец ерошил мокрые пряди каштановых волос подрагивающими от холода пальцами. — Вик, я понятия не имею, что именно буду делать в пятницу, — улыбаясь, проговорил парень в работающий на динамике телефон. — Скатился наш Дамиано Давид… — буркнула девушка, и даже не видя ее из-за большого расстояния, фронтмен представил, как она закатила глаза, — раньше ты строил планы на месяц вперёд, а теперь не знаешь, что будет через неделю?.. Дамиано встряхнул головой, раскидывая пряди по воздуху, отчего мелкие кристально чистые капельки воды стали стекать по загорелой коже спины, теряясь в крае затянутого на бёдрах полотенца. Виктория продолжала без остановки планировать следующую неделю, наполненную поездками и репетициями, пока парень расхаживал по светлой квартире, собирая капельки, оставшиеся после бодрящего душа, подушечками пальцев. — А если мы не успеем?.. — удивился Дамиано, в задумчивости врезаясь в острый угол длинного коридора и шипя в трубку телефона. — Аккуратнее там, а то Вивьен не над кем будет издеваться, — ухмыльнулась басистка, — как у вас там, кстати, после вчерашнего разговора? — Да не было никакого разговора, — отмахнулся фронтмен, потирая ушибленное место, — молча доехали. — Именно поэтому ты на протяжении всего нашего разговора пару раз называл меня ее именем? — язвительно поинтересовалась Виктория, посмеиваясь в трубку. — У вас просто похоже получается, — начал оправдываться фронтмен, глазами выискивая необходимый тюбик на узкой полочке, — тем более, к чему мне вас пут… Покрасневший от воды белок глаз, сверкнул, а карие радужки наткнулись на одиноко лежащее в самом углу полки колечко, что сияло на свету маленьких лампочек, увешанных по периметру зеркала, привлекая внимание мужчины. — Что ты там завис? — громко спросила девушка, вырывая друга из транса, — пытаешься вспомнить мое имя? Девичий смех разрезал тугую тишину в голове Дамиано, и он нахмурился, крутя в пальцах меленькое колечко в попытках вспомнить, кому именно оно могло бы принадлежать. — Вик, а ты не забывала у меня кольцо, случайно? — перебил смех подруги фронтмен, скидывая со лба влажные пряди, — такое маленькое и золотое… — Ты точно уверен, что знаешь меня? — удивленно съязвила она в ответ, — я не ношу маленькие колечки, Дамиано. — Да, точно… Парень положил украшение на белоснежную поверхность раковины, облокачиваясь о холодную стену ванной комнаты и продолжая сверлить взглядом скромный, сверкающий на свету бриллиантик, радужные лучики которого вбивали в задумавшуюся голову догадки о хозяйке найденного предмета. — Ну оставь его, сделаешь потом кому-нибудь предложение, — ухмыльнулась Виктория в трубку телефона, — мне пора, созвонимся вечером. — закончила она, скидывая звонок. — Я даже, кажется, знаю, кому… — глухо протянул парень, слушая больно режущие мозг короткие гудки. И мысли закрутились в тугой комок, отважно вырисовывая в голове картины предстоящего события, где он дрожащими пальцами удерживает скромное украшение, выставляя его перед зелёными радужками глаз Вивьен, что, в свою очередь, радостно улыбается в ответ на действия парня, стараясь скрыть безудержный смех. А маленький камушек, вставленный в золотое колечко, продолжал привлекательно сверкать в мужских пальцах, будто ехидно смеясь с неожиданного решения итальянца.А нужно ли ей все это?