***
Два бесконечных часа нахождения в ночном аэропорту изрядно вымотали каждого из отправляющихся в путешествие ребят, и даже те люди, что не так давно проносились мимо стоящей у входа в аэропорт Вивьен, сейчас лениво направлялись в сторону выхода к самолету, кидая понимающие взгляды на засыпающую на металлическом кресле девушку. Виктория и Томас, продолжая бурно обсуждать незамысловатые темы, выводили из себя Итана, что без остановки делал им замечания, дабы те сбавили громкость безудержных разговоров и, наконец, дали головам остальных отдохнуть от потока чужой речи. А Дамиано, сидя напротив Вивьен и касаясь ее ноги своей, исподлобья поглядывал на умиротворённое женское личико, что изредка хмурилось и приоткрывало веки в ответ на громкие возгласы барабанщика. Она выглядела так же, как и тогда — лёжа среди волн белоснежного одеяла его широкой кровати и пребывая в самой глубине крепкого сна. Но в ту ночь он мог до бесконечности долго рассматривать каждую черту ее миловидного личика, каждую родинку и изгиб бархатной кожи, впитывая в память все малейшие детали без остатка, а сейчас, ловя на себе заинтересованные в его визуальных действиях взгляды Виктории, Дамиано обреченно переводил зрачки за спину Вивьен, всматриваясь в яркие огоньки взлетной полосы. — Сколько нам ещё тут сидеть? — нервно произнёс фронтмен, привлекая внимание друзей на себя, — зачем было так рано приезжать, я не понимаю. — Скорее всего, задерживают самолёт, — уверенно заявил Лео, глазами выискивая ожидающих посадки чужих людей, — хотя на табло никакой информации нет… — Почему задерживают?.. — испуганно протянула Вивьен, ровно усаживаясь на металлическую поверхность и крепкой хваткой сжимая матовые подлокотники, — что-то случилось с самолетом?! Незаметными волнами сильная паника пробралась в женский организм, словно спичкой поджигая зелень глубоких радужек болезненными воспоминаниями прошлого, на что девушка нервно сглотнула, с тревогой в глазах всматриваясь в удивлённые лица друзей. — Нет, Ви, все хорошо, ты чего?.. — успокаивающе произнесла Виктория, подсаживаясь к подруге и обнимая ее за трясущиеся плечи, — ты боишься летать? — Я боюсь оказаться на их месте… — прошептала солнечная в пустоту перед глазами и откинулась на твёрдую спинку, складывая дрожащие руки на груди. Воспоминания злосчастной ночи и въевшегося в память голоса молодой ведущей новостей каруселью закрутились в голове Вивьен, неприятно скребя черепную коробку. И она бросила напряжённый взгляд на окруживших ее друзей, что вжались в свои кресла, выстраивая самые мрачные догадки в уставших от бессонной ночи головах, хотя каждый, не зная той страшной истории, случившейся с маленькой Вивьен несколько лет назад, на деле прекрасно понимал, о чем именно говорит их окаменевшая вмиг подруга. И женский голос, разрывающий тишину пустующего зала, окончательно разрезал спокойствие компании друзей, вынуждая их сонные тела лениво подняться с жестких сидений, направляясь в сторону нужного выхода. Молодая сотрудница аэропорта мило улыбнулась каждому из известных ей людей, удивлённым взглядом провожая напуганную солнечную, что, носиком зарываясь в воротник светлой куртки, нехотя двигалась вперёд — по длинному рукаву, ведущему ее в обитель самых главных ночных кошмарах, о которых она, не так давно радостно закидывая вещи в чемодан, совершенно не думала. Самолёт гудел, шумел, выбивал из равновесия, каждым своим звуком эхом проходясь по извилинам женского мозга, и Вивьен упала на мягкое сидение, тут же застёгивая ремень безопасности и ноготками впиваясь в собственные ладони. — Я сяду у окна! — воскликнула Виктория, уверенно оббегая Томаса и усаживаясь на желанное ей место. — Вообще-то, по билетам я должен там сидеть! — заявил гитарист, махая открытым на телефоне электронным билетом, — ничего не знаю — закон есть закон. — Ну Тома-а-ас, пожалуйста… — состроила щенячьи глазки светловолосая, хватая мужскую руку своей маленькой ладошкой, — ну…будь другом, джентельменом, самым лучшим на свете гитаристом… Парень закатил глаза, и, улыбнувшись молящей подруге, нехотя опустился на узкое кресло в проходе, кидая взгляд на съежившуюся Вивьен, что, концентрируя внимание на перепалке друзей, всеми силами старалась не думать о происходящем за поцарапанном иллюминатором, где мелкие из-за отдаленного расстояния фигуры людей перемещались сквозь кромешную тьму. — Ты обещал показать мне те фото… — послышался глухой голос Итана, и застежка ручной клади зазвенела в ушах девушки, — те самые, со вторника. — Подержи, — указал в ответ Лео, отдавая в крепкие руки барабанщика новую папку с документами, — как я мог догадаться не взять чехол. Парень чуть ли не с головой влез в большой рюкзак, выуживая из него серебряный ноутбук, что сразу же своей холодной поверхностью оказался на коленях Итана. И ребята замолкли, каждый занимаясь своими делами, будто их тела не были прикованы к мягким сидениям жесткими ремнями, а сознание не вырывалось за пределы толстых стен самолета. — Не хочешь к окну? — очередной голос вывел Вивьен из раздумий, и она неуверенно подняла голову, всматриваясь в карие глаза. — Что?.. — переспросила солнечная, наблюдая, как Дамиано сильными толчками засовывает сумку на высокую полку. — Ну, я к тому, что мест не осталось, и я сяду с тобой, — спокойно ответил фронтмен, поправляя задравшуюся футболку и непринужденно оглядываясь вокруг, — и спрашиваю у тебя, где ты хочешь сидеть. Выстроенные в четкий ряд буквы въелись в извилины мозга Вивьен, что, так и не уловив суть вопроса, неприятно заныл в ответ. И она неоднозначно помотала головой, продолжая до побеления кожи костяшек вдавливать подушечки пальцев в содранные подлокотники. — Ясно… — на выдохе протянул Дамиано, пробираясь через стройные ноги подруги к месту у окна. Очередной щелчок ремня тонким лезвием разрезал тишину окружающей солнечную атмосферы, и высокий голосок молодой стюардессы начал торопливо пробегаться по мозгам пассажиров, щекоча извилины банальными вопросами. А Вивьен, наотрез отказавшись принимать какие-либо предложения работницы, дернулась всем телом, когда громадные шасси покатились по твёрдой земле, вынуждая людей радостно заглянуть в маленькие окошки. Всех, кроме неё. Сердце отбивало отрывистый ритм по вздымающейся от глубокого дыхания грудной клетке. Кровь, казалось, подступила к самой поверхности бледной кожи, наполняя каждую клеточку алым цветом, и опухшие от желания поскорее провалиться в сон веки зажмуривались каждый раз, когда тяжелая машина слегка подпрыгивала на мелких кочках. Одетая в синий рабочий костюм миловидная стюардесса лепетала правила эвакуации в случае непредсказуемых проблем, и всякое слово, вылетающее из чужих женских уст, болью проходилось по нервам Вивьен, отчего та практически до крови закусывала губу, переводя моральные страдания на физические. — Эй, от твоих губ останется одно кровавое месиво… — наблюдая за острыми зубами солнечной, спокойно произнёс Дамиано. — мы просто едем по земле, выдохни. Выдохнула. Тяжелый груз болезненных воспоминаний, что заполнили узкий салон самолета, распирая белоснежную обшивку корпуса. Взлетная полоса вмиг пронеслась за стеклом окна, и машина развернулась носом к длинной дороге, яркими лампочками ведущей прямо вдаль ночной пустоты. Туда, где когда-то утонули родители… — Я боюсь, что… — резко протараторила девушка, вскидывая голову в сторону мужского лица и глазами, полными испуга, всматриваясь в чёрные зрачки, что вмиг заискрили, когда чужие уста резко перебили поток речи Вивьен. — Нет, — настойчиво заявил фронтмен, чуть ли не отдирая крепко удерживающиеся женские пальчики от кресла и кладя влажную ладошку в свою мягкую ладонь. — нечего переживать, когда рядом мы…я… Солнечная почувствовала прикосновение тёплой кожи к своей руке, крепкая хватка которой тут же обвила мужские пальцы, и разум не успел заметить, как самолет стал предательски медленно набирать скорость, мчась по взлетной полосе. — Все страхи у тебя в голове… — нежно продолжил фронтмен, убирая липнущую к губам рыжую прядь с напряжённого лица девушки, — и мозг концентрируется на них именно в тот момент, когда они, с точностью наоборот, должны быть лишними. Вивьен проскользнула взглядом по затемнённому мужскому лицу, улавливая нотки запаха едкой сигареты, что он выкурил перед тем, как отправится в самолёт. Сейчас больше всего хотелось почувствовать крепкий табак, распирающий легкие, ощутить тонкую трубочку меж дрожащих пальчиков, выдохнуть все неистовые переживания с мутным клубком серого дыма. Но была только дикая тряска железной коробки, что внезапно резко оторвалась от плоской поверхности земли под тихие радости сидящего невдалеке ребёнка. — То, что произошло когда-то давно, не случится снова, Ви… — чуть громче, из-за глухого звука двигателей, продолжил Дамиано, придвигаясь ближе к искусанным губам, — …потому что это твоя жизнь, и в ней не существует потерь…только приобретения новых ощущений. И мужские губы практически коснулись израненных собственными зубами уст девушки, когда она, неожиданно прикрыв тяжелые веки, аккуратно положила свою ноющую голову на крепкое мужское плечо, умиротворённо выдыхая тихие слова благодарности и носиком утыкаясь в белоснежную ткань футболки. Уже второй раз он выбил из ее измотанного тела все остатки бывалой паники, и второй раз так и не закончил начатое, что, возможно, имело место быть самым сильнодействующим успокоительным для них обоих. Самолёт окончательно набрал необходимую высоту, лампочка пристегнутого ремня резко погасла, протяжным звуком проходясь по ушным раковинам пассажиров, и прохладный салон наполнился говором радостных людей, что, облегченно потянувшись в сонных зеваниях, принялись обсуждать незамысловатые темы. Виктория, уснув ещё во время взлёта, бесстыдно раскинулась на качающем в ритм играющей в наушниках музыки головой Томасе; Лео бесконечно щёлкал по стрелочке клавиатуры ноутбука, пока Итан внимательно рассматривал сделанные пару дней назад фотографии, записывая номера выбранных снимков в заметки телефона, а молодая стюардесса, пробегаясь по узкому коридору, начала выполнять свои обычные рабочие обязанности. И только Вивьен — та самая девушка, чьё сердце ещё пару минут назад готово было выпрыгнуть за прозрачный иллюминатор ненавистной машины, стараясь не причинять дискомфорта Дамиано, устроилась на его тёплом плече и весь полёт — до самой остановки самолета в аэропорту Парижа — рассматривала гордящиеся за свою дочь лица родителей в глубоком сне.***
— В смысле ты потерял наушник?! — воскликнула Виктория, привлекая внимание всех друзей, сидящих в чёрном минивэне, — Томас, я убью тебя! — Потому что кто-то дёрнул бошкой, когда проснулся, и он, видимо, выпал! — заявил в ответ гитарист, складывая руки на груди и цокая языком. — нечего было раскидывать на мне свои конечности. — Ты останешься без одной из них, если не вернёшь мне его к вечеру! — указала пальчиком на пах друга светловолосая, отворачиваясь к окну. — как можно было не заметить, что наушник выпал из уха?! — Очень просто — я спал. — твёрдо ответил парень, повторяя действия подруги. Впервые за всё время пребывания в Париже — начиная от приземления самолета и заканчивая нынешним моментом, их неугомонные рты, ежесекундно впадающие в перепалки, наконец-то, закрылись, и остальные ребята облегчено выдохнули, устало сползая на кожаных сидениях. — Боже, идиоты, я думал, вы никогда не заткнетесь. — раздраженно произнёс Дамиано, на миг отрываясь от яркого экрана телефона. — Много думаешь, сиди и помалкивай, — проскрипела зубами Виктория, ядовитыми зрачками впиваясь в лицо фронтмена, — мы твои реплики тоже, между прочим, часто выслушивали! Дамиано приподнял уголки губ, нахмуривая брови, и в унисон с сидящей напротив Вивьен пустил резкий смешок в сторону раздражённой до предела бассистки. — А ты что смеёшься?! — съязвила светловолосая, поворачивая растрепанную голову в сторону солнечной, — и твои были! Вы у нас любители забить друг друга на глубокое дно! Глубже, чем Марианская впадина, скрывающая за оболочкой ненависти хлещущиеся чувства. Вивьен, еле сдерживая ещё больший смех, взглянула на Дамиано, что исподлобья наблюдал за ней после сказанных Викторией слов, и закатила зелёные радужки глаз, отворачиваясь к окну и напряжённо выдыхая, ведь светловолосая подруга была абсолютно права в своих вырвавшихся вслух мыслях. Их перепалки, коими их было сложно назвать, доходили до абсурда, и каждый прекрасно осознавал бессмысленность споров, не желая прекращать их из-за попытках доказать противнику, чья сторона сильнее. И логики в них не было никакой, ровно как и мудрости, но тонкая нить, держащая их отношения в напряжении, вела все дальше и дальше, имея конец в идеальном страдании. Машина с треском остановилась возле входа в громадный Хилтон, вынуждая ребят сконцентрироваться на сборе раскиданных по салону вещей, и водитель открыл тяжелую дверь, впуская в авто облако свежего воздуха. Ранний Париж, казалось, ничем не отличался от привычного для Вивьен Рима, но запах нового города особенной волной прошёлся по рецепторам девушки, въедаясь в уставший мозг. Улочки пустовали из-за отбивающих стрелками шести часов утра, яркие лучи солнца разрезали затуманенные зрачки, и ребята радостно вылезли из салона большого авто, предвкушая долгожданное заселение в номера и спокойный на мягких кроватях сон. — Не найдётся лишней сигаретки? — поинтересовался Дамиано, подходя к стоящей возле широких ступенек Вивьен, что, пальчиками удерживая тонкую трубочку, выпускала дым из приоткрытых уст. — Где-то я уже это слышала… — наиграно задумчиво протянула солнечная, выдыхая остатки в мужское лицо, — только эта, не брезгуешь?.. Ухмылка алых губ расплылась по миловидному личику, и девушка хитро прищурила глаза, закрывая зрачки от яркого солнца. — Не бойся, странным поведением я уже заразился, — усмехнулся парень, принимая тлеющую сигарету с свои уста, — а брезгать мне не имеет смысла, по-моему, все, что можно, я уже попробовал… или не все… Задумчиво приложил руку к подбородку, обреченно водя головой из стороны в сторону, на что Вивьен показательно громко цокнула язычком, чувствуя разливающуюся по телу страсть воспоминаний. — Ребят, все уже заселились, вас ждём! — прокричал вышедший из-за стеклянной двери отеля Лео, призывая курящих возле первой ступеньки людей поскорее закончить очередные бессмысленные издевки. Истлевавшая сигарета оказалась у женских ног, стертая ручка зажалась тонкими пальчиками, и Вивьен зашагала вверх по лестнице, оставляя в голове Дамиано шлейф сносящих крышу духов и тех же самых мыслей, что крутились в организме солнечной. Дорогущий лобби Хилтона встретил вошедшую в громадное помещение девушку запахом кофе с корицей, и она на миг задержалась в дверях, прикрывая глаза и глубоко вдыхая свой самый любимый аромат. Статная управляющая, вызвавшаяся лично встретить приехавшую на неделю группу, мило улыбнулась неизвестной ей подруге ребят, указывая на смеющуюся с очередной шутки Томаса компании невдалеке , и, чуть ли не накидываясь на вошедшего фронтмена, принялась провожать его в сторону ресепшена. И ноги неуверенно повели Вивьен за идущими впереди людьми к стойки портье, где молодой парень, принимая паспорт Дамиано в свои, казалось бы, отполированные из-за кристальности кожи руки, пальцами пробежался по чёрной клавиатуре дорогого компьютера. — Ваш паспорт и ключ-карта… — портье вскинул голову, протягивая вещи их законному владельцу, и замялся при виде подходящей к нему солнечной, чьи рыжие волосы отливали золотом на пробивающихся сквозь оконное стекло лучах. — Спасибо, — коротко бросил Дамиано, чуть ли не выхватывая паспорт из чужих рук и прослеживая за взглядом голубых глаз. — Приятного отдыха, — протараторил парень, всматриваясь в зелёные радужки женских глаз, и расплылся в широкой улыбке, нервно закусывая губу, — доброе утро! Добро пожаловать в Хилтон. Все его противное лицо засияло яркими огнями, когда Вивьен улыбнулась в ответ, касаясь протянутой с паспортом рукой чужих пальцев, что, задержавшись на бархате женской коже, аккуратно приняли документ, пока голубые глаза скользили к небольшому вырезу рубашки. И Дамиано разбился на мелкие осколки злости, игнорируя подзывающую его к себе Викторию, и оперся локтем на кристально чистую поверхность, прищуривая глаза и продолжая пристально наблюдать за разворачивающейся перед ним картиной. — Оу… есть небольшая проблема… — виновато протянул портье, переводя взгляд с экрана компьютера обратно на солнечную, — дело в том, что на данный момент все номера, включая стандартные и президентские, уже заняты. Вивьен нахмурила брови, улавливая стук острой шпильки туфель управляющей отелем за своей спиной и раздражительное цоканье языком Дамиано. Легкое волнение заполнило женский организм, а осознание уже появившихся в первый день приезда проблем волной ненависти прошлось по уставшей от недосыпа голове. — Мы приносим Вам наши глубочайшие извинения… — думая, что облегчит ситуацию, на выдохе произнесла женщина, обращаясь к столпившимся возле Вивьен друзьям, — такой неожиданный заезд туристов был максимально непредсказуемым, — начала оправдаться она, убирая облачённые в идеально выглаженную рубашку руки за спину. — В этом нет ничего страшного, — стараясь сохранить самообладание, пролепетала Вивьен, кидая раздражённый взгляд на рассматривающего ее портье, — я могу подселиться к кому-нибудь? Женщина посмотрела на портье так, будто в эту же секунду он должен был провалиться сквозь землю от сложившейся неудобной ситуации, и радостно улыбнулась солнечной, протягивая ей вырванный из рук голубоглазого паспорт. — Конечно можете! — вежливо ответила она, оглядывая удивленных ребят, — скажите, к кому именно, и мы дадим Вам вторую ключ-карту, и, конечно же, любая Ваша прихоть за наш счёт. И Вивьен, ни секунды не думая, уверенно посмотрела на стоящую возле Томаса Викторию, что, заметив взгляд зелёных глаз на себе, как ни странно, выставила перед собой руки в отказывающем жесте, зрачками ловя ещё более удивлённые лица друзей. — Что? — резко воскликнула бассистка, краем глаза поглядывая на фронтмена, — в отелях я люблю жить одна в номере, прости, Ви… — Что-то я не припомню, чтобы ты так раньше говори… — заумно начал Томас, резко замолкая от прилетевшего в его заспанные глаза яростного взгляда светловолосой. — Не говорила не значит, что не думала, — фыркнула Виктория, в открытую посматрвая на Дамиано, — и вообще, какая разница, с кем Вивьен будет жить? Все мы тут мальчики-девочки, кто у кого и что не видел?.. Тем более, большую часть времени нас даже в отеле не будет. Тонкий намёк, незаметно вырвавшийся из женских уст, прошёлся по трясущимся от волнения извилинам мозга Дамиано, и тот, кинув самодовольный взгляд на стоящего за стойкой портье парня, отстранился от острого края стеклянной поверхности, складывая руки на груди и уверенно смотря в глаза серьезной управляющей. — Она будет жить со мной, — твёрдо произнёс фронтмен, кивая в сторону опешившей солнечной, — вторую ключ-карту можете занести позже. И, уверенно взяв в руки лежащую ранее на стойке пластинку, направился в сторону ожидающего ребят лифта, чуть ли не на весь отель выкрикивая победную радость. А Вивьен, нахмурив брови и маленький носик, удивленно всмотрелась в отдаляющихся за фронтменом друзей, что лениво перебирали ногами по плиточному полу, шепотом переговариваясь между собой. Мысли закрутились в тугой комок, принимаясь распирать черепную коробку, осознание произошедшего медленно заполнило женский организм, выдавая нотки волнения покрывшими кожу мурашками, и девушка, пребывая в глубоких раздумьях над причиной резкого отказа Виктории и радостного указа Дамиано, даже не заметила, как ее дрожащее от усталости тело, упало на широкую кровать, руками зарываясь под воздушное одеяло и облегченно простанывая что-то нечленораздельное искусанными губами. — У меня совершенно нет сил предъявлять тебе какие-либо претензии за тот номер, который ты устроил в лобби, Дамиано Давид. — серьезно произнесла Вивьен, усаживаясь на постели и наблюдая за действиями шагающего из угла в угол парня. — А тебе и не надо, — пожал плечами фронтмен, выуживая из чемодана зарядку для телефона, — у них нет свободных номеров, а Вик не любит жить с кем-то в отелях, сама слышала. — Слышала… — протянула солнечная, прищуривая глаза, — но я могла бы поселиться к Итану, ну или Томасу, или Лео, например… Дамиано на миг замер, прокручивая в голове всплывающие картины чужих голубых глаз, гуляющих по женскому телу, и нервно выдохнул, подходя к прикроватной тумбочке и кладя на неё разрядившийся телефон. — Они слишком сильно устали, чтобы вовремя осознавать происходящее, — протараторил парень, усаживаясь на край кровати спиной к Вивьен, отчего та засыпающими зрачками проскользнула по чёрной татуировке итальянца, кладя голову на мягкую подушку, — а я, между прочим, как истинный джентельмен, приютил тебя к себе…жду благодарность, кстати. — Ты что, собираешься спать тут?! — воскликнула Вивьен, когда Дамиано по подбородок укрылся белоснежным одеялом, сладко зевая и прикрывая глаза. — Да уж, не такого «спасибо» я ждал за свой героический поступок… — поджал губы фронтмен, откидывая тёплую ткань в сторону, — по данным компьютера того парнишки, этот номер принадлежит мне, и правила здесь тоже буду устанавливать я. — Вау, ты такой умный, да? — обидчиво нахмурилась солнечная, резко отворачиваясь от Дамиано и практически с головой укрываясь большим одеялом, — посмотрим ещё, кто у кого будет спать на коврике, как послушный песик у своего хозяина! — Не забудь попросить кошелку на следующую ночь, Вивьен О’Доннелл, — ухмыльнулся парень, окончательно закрывая глаза, — так теплее будет. Теплее, чем в эту ночь, не будет никогда, только… …веди себя адекватно, делай вид, что все идёт по плану, не выдавай разливающуюся по телу дрожь, пока чужое дыхание обжигает бархат твоей бледной кожи, а татуированные руки сквозь плотную ткань воздушного одеяла, что впитало в себя все тепло, исходящее из мужского организма, едва ли не притягивают тебя ближе к себе — к самому сердце, трепещущему за неровно вздымающейся грудной клеткой. Мысли материальны…