***
— Даже если я сейчас выпью литр кофе, мне это нихрена не поможет… — раздраженно протянула Виктория, роняя голову на белоснежную скатерть. С горем пополам, с жутким нежеланием и отсутствием каких-либо сил шестеро друзей все же встретились в ресторане отеля, проклиная выспавшегося Лео за покупку слишком ранних билетов. До очередной встречи с фанатами и въевшегося в мозг интервью оставался какой-то жалкий час, и ребята, лениво ковыряясь в переполненных тарелках, уплетали завтрак-обед, изредка перекидываясь парочкой незамысловатых фраз. — Выпей виски, станет легче, — непринужденно пожал плечами Дамиано, кидая короткий взгляд в сторону уставившейся на тарелку Вивьен. — Ага, чтобы у меня потом язык заплетался на интервью, — закатила глаза бассистка, пиная друга в плечо. — ты, конечно, это здорово придумал…подумай ещё! — Да ладно тебе, — показательно громко ухмыльнулся Томас, впервые за все утро активизируясь от неожиданного прилива энергии, — ты в любом состоянии кому угодно прожужжишь уши. Виктория, вмиг скривив губы в злобной усмешке, уже приоткрыла уста, дабы прыснуть ядовитой шуткой в сторону смеющегося со своих слов друга, но молодая официантка, все то время, что ребята пребывали за круглым столом, крутясь вокруг каждого, радостно подбежала к компании друзей, выставляя прозрачные стаканы с освежающей водой на укрытую скатертью поверхность. И Вивьен, сухо поблагодарив девушку за быстро принесённый заказ, нервно цокнула языком и переставила стакан на другую сторону от тарелки, до невозможности внимательно, соблюдая невидимые глазу пропорции, поправляя и остальную посуду, и так чересчур ровно стоящую перед ней, отчего ребята удивленно уставились на солнечную, прослеживая за действиями женских рук. — Ты какая-то загруженная, Ви… — обреченно произнесла Виктория, кладя руку на плечо подруги, — что-то случилось? — Если бы кое-кто не разбудил меня своими воплями из душа и Антарктидой в номере, — проскрипела зубами Вивьен, стреляя взглядом в сторону закатывающего глаза Дамиано, — я бы сейчас была бы поспокойнее! — О да, Дамиано у нас любитель правильного образа жизни, — усмехнулась Виктория, направляя в сторону возмущённого друга воздушный поцелуй, — сколько бы раз нам не приходилось ночевать вместе, он всегда вставал раньше всех, но тебе ещё повезло, что тебя разбудило его пение… — Пару лет назад, когда мы были в Милане, — подхватил рассказ подруги Итан, — он включил все имеющиеся в доме колонки, причём играли совершенно разные песни, на полную громкость. Мне кажется, тогда я первый раз за всю жизнь выругался… Вивьен звонко рассмеялась, прокручивая в голове примерные картины произошедшей ситуации, и расслабленно обмякла на тканевом стуле, продолжая пристально наблюдать за гуляющими под кожей напряжённого лица челюстями фронтмена, что кинув взгляд на заливающихся смехом друзей, наигранно фыркнул в их сторону, складывая руки на груди. — Потому что вас невозможно поднять абсолютно ничем…и тебя тоже, вообще-то, — язвительно прошипел Дамиано, указывая на все ещё смеющуюся солнечную, что вмиг выгнула брови в недопонимании, расплываясь в ядовитой ухмылке, — я все утро гремел вещами, а ты только промычала что-то и врезала мне ногой, когда я мимо проходил. — Ничего, заживет… — отмахнулась Вивьен, заканчивая употребление завтрака, — пока будешь наводить порядок в номере, а то твои трусы на подоконнике видел уже весь Париж. — Поменьше засматривайся на мои трусы, — уверенно заявил парень, откидываясь на мягкую спинку стула. — Ты тоже, особенно, когда они на мне! — строго проговорила девушка, улавливая растерянный взгляд фронтмена, — я все видела. И в одно мгновение раннее царящая атмосфера непринужденных бесед сменилась на волны дикого напряжения, что неистовым потоком выливались из мужского организма. Чертовка в очередной раз решила сыграть в игру на унижение перед близкими друзьями, и у неё это отлично вышло. Вот только ухмыляющиеся в подтверждении своих догадок лица ребят ни на секунду не смутили возмущённого парня. Ему было абсолютно все равно, какие картины каждая сонная голова представит после услышанных слов, гораздо сильнее задевали устремлённые на него чёрные зрачки Вивьен, что с некой обидой пробуждали в мужском организме затаившуюся совесть. И острые скулы покрылись алыми пятнами румянца, взгляд зацепился за собственные дрожащие руки, и Дамиано, резко вскочив с мягкого стула, что с грохотом отлетел в ближайшую стену, глухо извинившись, тяжелыми шагами удалился за пределы дорогого ресторана. Тонкая сигарета неосознанно оказалась зажатой губами, выпуская успокаивающий дым в, казалось, трясущиеся легкие. За время нахождения в Париже он выкурил уже точно больше одной пачки ядовитых трубочек, а виной этому были те самые мысли, что без остановки путались в рыжих прядях волос. Ещё ранним утром, усевшись на широкий подоконник спиной к открытому окну, он чуть ли не уставился на умиротворённо спящую, как казалось на тот момент ему, Вивьен. Он знал наизусть каждый ее изгиб, каждую эмоцию, проявляющуюся на милом личике, каждое действие. Ему не надо было скользить взглядом по открытым участкам кожи, искать среди воздушной ткани одеяла тонкие нити нижнего белья, представлять ее обнаженное тело в своих дрожащих от возбуждения руках. Хотелось просто слушать ее ровное дыхание, чувствовать исходящее тепло, ощущать спокойное сердцебиение. Хотелось быть уверенным в том, что она и сама понимает его намерения, не связанные только с сексуальным влечением, но пару минут назад он умудрился в очередной раз закопать себя в«Théâtre de la Ville набирает опытных артистов балета для предстоящих в 22 году событий мирового балета. Подать заявку можно до 01.12.2021 по ссылке, указанной ниже.»
И сердце пропустило электрический разряд болезненных воспоминаний, что картинами погасших от очередного отказа глаз напечатались на прикрывающихся веках. Сколько мучительно долгих лет она уничтожила, до глубокой ночи зашиваясь на очередной тренировке. Сколько болезненных манипуляций со своим парализованным телом она вытерпела, пытаясь вновь встать на ноги только ради одной цели — возвращения в балет. И сколько раз, сидя перед ярким экраном открытого ноутбука, она бесконечно перечитывала такие схожие между собой строчки от всевозможных академий, что несли в себе только одну суть — ты не достигла идеала, Вивьен О’Доннелл. Но разве когда-то ее останавливало осознание того, что она вновь увидит те же самые отклонения заявки? Вновь испытает моральную боль от собственной ничтожности, продрогнет в истерике до самого утра, забьётся в угол ставших родными страхов… Женская рука едва заметно вздрогнула, выуживая из маленькой сумочки практически полностью разрядившийся телефон, подушечка пальчика прошлась по яркой клавиатуре, и чёрные зрачки отразили внезапное сверкание молнии, что на белоснежной странице высветила ненавистную кнопку. Подать заявку, чтобы убедиться в своей обреченности?.. Подать заявку, чтобы пробить очередную дыру в израненном сердце?.. Подать заявку, чтобы достичь идеала в страдании…***
Голова гудела от дикой усталости, болью распирая ватный череп. Ноги еле слушались хозяина, ведя в сторону номера-люкс, пока подрагивающие руки копались в глубоких карманов кожаных брюк, на ощупь ища ключ-карту, скрывающуюся среди других мелких вещей. Ещё никогда Дамиано так сильно не выматывался на обычных интервью. Но повторяющиеся уже в который раз вопросы, ответы на которые, казалось, знали даже не заинтересованные в творчестве группы люди; слишком монотонный голос интервьюера, что разряжал скучающую обстановку глупыми шутками, и громадная толпа фанатов, скопившаяся возле выхода из здания и молящая уделить ей должное внимание — все это кашей крутилось в голове ребят, пока чёрный минивэн двигался в сторону отеля. И даже не попрощавшись друг с другом до следующего утра, они лениво разошлись по своим номерам, падая на мягкие кровати и расслабляя напряжённые тела. И Дамиано, завернув за угол длинного коридора, резкими шагами добрался до нужной ему двери, прикладывая ключ-карту к датчику и медленно открывая жёсткую поверхность. Тёплый воздух, перемешавшийся с шлейфом женских духов, окутал уставшее мужское тело, и парень прошёл вглубь номера, включая вторую прикроватную лампу, дабы видеть хоть что-то затуманенными зрачками. За прозрачным стеклом большого окна все сильнее, чем, от силы, пару минут назад, сверкали яркие молнии; мощные раскаты грома оглушали людские головы, содрогая душный воздух в помещениях, а Дамиано, зажмуриваясь от очередного резкого звука, что болью прошёлся по измученным извилинам, раздраженно выругался через стиснутые до скрипа зубы, со всей оставшейся силой распахивая белоснежную дверь ванной комнаты. — Твою мать! — воскликнул парень от неожиданности, на миг зависая от недопонимания и резко разворачиваясь в сторону отражающего всю картину окна. — прости… Карие радужки глаз запечатлели тот самый момент, когда женская рука, пальчиками крепко удерживая белоснежную ткань полотенца, медленно вела по порозовевшей после согревающего душа коже бедра, и покрытое сверкающими капельками воды тело застыло на месте, словно специально вырисовывая в голове фронтмена обнаженные изгибы разгоряченной кожи. Резкий звук удара двери о проем вернул парня в реальность, и он, нервно выдыхая впервые за последние пару секунд, нехотя добрался до широкой кровати, усаживаясь прямо на мягкий ковёр, и откидывая готовую разорваться голову на высокий матрас. — Надеюсь завтра до тебя дойдёт, что пора бы уже попросить починить замок… — женский голос разрезал глухую тишину комнаты, — иначе в следующий раз, когда там будешь ты, я заколочу дверь снаружи. Дамиано, цокнув языком и закатив глаза, вернулся в недавнее положение, рассматривая линии света на белом потолке. — Как день прошёл? — спокойно поинтересовался фронтмен, игнорируя заявление подруги. — Как может пройти день одинокой девушки, гуляющей по городу влюблённых, — ухмыльнулась Вивьен, нанося на бледную кожу щёк сводящий с ума запахом крем, — более чем шикарно, я, наконец-то, в правильном русле насладилась одиночеством. — Ты такая странная… — пролепетал Дамиано, закрывая тяжелые веки и протяжно постанывая от резкой боли в голове. — Ты сейчас выглядишь не лучше, — проговорила Вивьен, рассматривая поникшего всем телом парня в отражении зеркала, — судя по сообщению Вик, где буквы потеряли смысл фразы, вас дико вымучали. Тихий смешок послышался за женской спиной, и, закрутив крышку небольшой баночки, девушка повернулась на ухмыляющийся звук, складывая руки на груди и рассматривая не самую удобную позу парня. — Такое ощущение, что я набрался где-то в подворотне, и меня избили по дороге домой, — пошутил над своим состоянием, вновь всматриваясь в затемнённые из-за мрачного освещения глаза солнечной, — они вообще не подготовились к интервью, хорошо хоть фанвстреча прошла приятнее, чем компания нудного парня, и то, такое огромное количество людей, все орут, все хотят фото… — Такова доля известных личностей, Дами, пора привыкнуть, — печально пожала плечами Вивьен, заходя за спину парня и усаживаясь на мягкую постель. « Дами …» — почему-то так успокаивающе проплыло по трясущимся извилинам мозга, осветляя затуманенное сознание, отчего незаметная улыбка куда-то в пустоту перед глазами расплылась на оживлённом лице. — Тебе нужно дотянуть до завтрашнего вечера, — нежно протянула Вивьен, осторожно укладывая мужскую голову на свои колени, — последнее выступление и три дня отдыха… — Что ты делаешь? — смутился парень, чувствуя, как тонкие пальчики зарываются в густые пряди каштановых волос. То, что и надо делать по приказу сердца и запрету мозга. Вивьен мягко улыбнулась, возвращая приподнятую голову на место и одним своим успокаивающим взглядом вынуждая фронтмена прикрыть глаза и окунуться в нежные прикосновения в районе гудящего черепа. — Когда я была маленькая, я очень часто болела, особенно после того, как не стало родителей… — голос дрогнул, и девушка нервно сглотнула, медленно проводя по коже чужой головы, — головные боли мучали меня чуть ли не каждый день, и, пожалуй, единственное, что помогало мне — массажи Розы. — А таблетки? — стараясь поддержать разговор, глухо спросил парень, едва ли не простанывая от удовольствия, разливающегося по всему телу. — Самые известные из всех не помогали. Нам предлагали серьёзные обследования и лучшие препараты, но денег тогда едва ли хватало на еду, — ухмыльнулась Вивьен, массируя мужскую голову, — на тот момент тетушка только начала заниматься продажей дома, и, конечно, все зелёные купюры быстро улетали в карманы юристов. Я до сих пор помню, как пришлось продать мою любимую куклу, и на тот момент она смогла прокармливать нас целый месяц. Грустная усмешка утонула в раскате пугающего грома, и острые ноготки от неожиданности слишком резко провели по коже головы, на что парень едва заметно прошипел, но быстро скрыл свою реакцию, дабы не мешать девушке, что впервые за все знакомство открывала двери в свою израненную душу. — У Розы не было медицинского образования, но были поистине золотые руки, — продолжила солнечная, всматриваясь в сверкающие молнии за окном, — не знаю, может, я была слишком наивным ребёнком, и свято верила в то, что любое прикосновение, подаренное с любовью, может излечить и моральную, и физическую боль, но я много раз убеждалась в этом. Может, когда искренне любишь, хоть и скрываешь чувства от самой себя. Может, когда знаешь, что она любит, потому что боль уходит вместе с последними нотками недавнего терпения. Резко распахнув веки, заплывшими удовольствием зрачками встретился с чужими, но такими родными глазами, что отразили в себе блик белоснежной молнии. Все недавно загруженное сознание будто утонуло в зелени женских радужек, и парень нервно выдохнул, собирая руки в кулаки уверенности своих действий. Сейчас самое время, Дамиано Давид, наконец, поставить жирную точку на недопонимании самого себя, пока она удивленно рассматривает напряжение твоих челюстей, на деле прекрасно понимая истинную причину. — Ви, нам надо поговорить. Твердо. Уверенно. А ей это надо?.. Сердце пропустило глухой удар, мысли выстроились в ровные ряды, уверяя в правильности действий, ноги резко подняли напряженное до предела тело с мягкого ковра, и Дамиано, пристально всматриваясь в чужие черты лица, неуверенно уселся в нескольких сантиметрах от женского тела, так, чтобы слышать ее неровное дыхание, чувствовать жар ее кожи, ощущать сердцебиение в унисон со своим. Просто соединиться с ней в единое целое… — О чем? — немного напуганно спросила Вивьен, вдавливая острые ноготки в нежную кожу ладони. — О нас. — все также твёрдо ответил Дамиано, касаясь тыльной стороны женский руки. Скривив идеальные брови в недопонимании, девушка коротко взглянула на мужскую руку, что так уверенно держала маленькую ладошку в крепкой хватке, и перевела взгляд на лицо фронтмена, по одному только блеску карих глаз понимая, насколько сильно волнение кипятит кровь в его венах. — То, что сейчас происходит между нами, сложно назвать, как минимум, странным, — уверенно начал парень, ни на секунду не отводя взгляд и ещё сильнее с каждым словом сжимая женскую руку в своей, — мы оба делаем вид, что никаких чувств нет, посылая друг друга нахрен, но оба прекрасно понимаем, что это не так. Как бы сильно сейчас Вивьен не уверяла саму себя в том, что каждое слово, вылетающее из мужских уст, ошибочно, сердце предательски ныло, будто умоляя хозяйку поднять рассматривающий руки взгляд на парня. И дикое волнение, предательски выдающееся вздрагиванием тела, благо, казалось обычным испугом внезапных раскатов грома. Будто жуткая погода заранее подстроилась под тяжелый разговор. — Ты же сама знаешь, что все и так уже ясно, Вивьен, — продолжил Дамиано, всматриваясь в золотые пряди волос опущенной головы, — за эти два месяца общения, я сумел убедиться, что как самый настоящий идиот уверял себя в том, что ненавидел тебя за твои попытки задеть меня унижением, но каждый раз ты доказывала мне, что я тебя… — Нет. Вскинула голову, сталкиваясь с помутневшим взглядом карих глаз, вырвала руку из крепкой хватки чужой ладони, вскочила с мягкой постели в унисон с яркой стрелой молнии, что на миг, перемешавшись с женским голосом, оглушила потерянного парня. — Не продолжай, я прошу тебя… — так наивно веря своему мозгу, прошептала Вивьен, в испуге всматриваясь в удивлённые черты мужского лица, — нам этоТихие, отдающиеся эхом женские шаги.
Последний раскат злостного грома.Глухой удар тяжёлой двери о проем.
Последняя капля, скатившаяся с гладковыбритой щеки.Истошное рычание из самой глубины сорвавшейся глотки.
Все погрузилось в чёрную пустоту — тьму потухших карих глаз. Замерло на месте и просто провалилось в бездну страдания. Ожидалась гроза……она и случилась.