«Сегодня прекрасный день, не правда ли? Такой же прекрасный, как и сочетание чёрного шёлка с ожидающими тебя на пару этажей выше розами…»
И сердце бешено забилось, а зелёные радужки глаз заметали искры безумного предвкушения. Они все знали, скрывая это от Вивьен, не отвечали на сообщения, выдерживая неприятную интригу, и ждали ее на пару этажей выше, подготавливая совершенно неожиданный сюрприз. Они хотели сделать ее счастливой под его чутким руководством.***
Красный ковёр, выстилающий длинный коридор, размывался перед глазами задумчивостью. Стройные ноги заплетались между собой, еле перебираясь затуманенным сознанием волнующегося тела. И алый румянец вырисовывался на острых скулах, вынуждая Вивьен недовольно ухмыляться с самой себя, заглушая переживания шумом поднимающегося лифта. Створки которого совершенно неожиданно открылись, впуская в кабину свежий воздух и аромат свежих роз с непривычно большими бордовыми бутонами. Казалось, их было больше сотни, и каждая из них, стоя в ровный ряд одна за другой в узких вазах, создавали своеобразный коридор, ведущей в самый конец этажа. Вивьен замялась, поправляя дрожащими пальчиками подол шёлкового платья, и направилась вперёд, чувствуя, как стремительно сильно ускоряется сердцебиение в груди. Отчего-то захотелось ощутить Дамиано рядом, чтобы он, крепко держа маленькую ладошку в своей хватке, вёл её вперёд, самодовольными ухмылками заставляя тело трепетать от интриги. Но солнечная шла одна, чувствуя обжигающий кожу холод и ускоряя шаг, дабы поскорее очутиться в компании друзей, дожидающихся ее за представшей перед ней дверью, за которой, на самом деле, не было никого, кроме молодого официанта, крутящегося вокруг солнечной на завтраке, что вежливо улыбнулся девушке, пропуская ее в помещение. Если бы она знала заранее, явно взорвалась бы от дикого смущения. Кажущийся по размеру больше, чем сам Париж, президентский номер освещался яркими солнечными лучами, искрящими десятки держащихся в воздухе золотых шаров. Лепестки тех же бордовых роз, блестящие конфети, ковром выстилающие весь пол, и скромный столик на двоих в самом центре громадного помещения. — Присаживайтесь, — вырвал из транса солнечную официант, отодвигая для неё стул. Вивьен скромно улыбнулась в ответ на вежливые действия и уселась за шикарный столик, все ещё восхищённо осматриваясь вокруг, будто запоминая каждую мельчайшую деталь подготовленного для неё одной сюрприза. Никогда раньше этот праздничный день не выглядел настолько шикарно. Вместо крошечной кухни, где на разваливающемся от старости столе стоял скромный пирог с одной единственной свечкой, что тетушка все утро так старательно готовила для именинницы, сейчас был впитавший в себя аромат роскоши номер с открывающимся на город влюблённых видом. И сердце едва ли не остановилось, а тело резко пробила неприятная дрожь, когда чья-то мягкая ладонь невесомо коснулась оголенного женского плеча, подушечками пальцев проводя короткие линии по бархату кожи. — Идеальное сочетание красоты этого номера и твоей… — хриплый голос тонкими нитями прошёлся по извилинам мозга Вивьен, и она проследила за обходящим столик парнем, вжимаясь в спинку стула. — Идеальная выдержка хранения тайны… — улыбнулась солнечная, исподлобья смотря в чужие глаза, — я не ожидала такой роскоши… — Я обязательно расскажу тебе, как Вик чуть ли не убила Томаса за выбор оттенков… — спокойно произнёс Дамиано, оглядывая женское тело, — но это позже. — А что сейчас? — снова ухмыльнулась девушка, предвкушая продолжение разговора, — мне уже становится страшно, что ещё такого вы могли придумать… Вивьен поежилась ну стуле, пальцами нервно перебирая подол короткого платья, и невзначай откинула выбившуюся прядь золотых волос за спину, открывая вид на глубоко вздымающуюся от волнения грудь. — А может вина? — радостно воскликнул фронтмен, подзывая к себе стоящего в стороне официанта, — поможет расслабиться, влиться в атмосферу. — Я больше предпочитаю красное вино… — соблазнительно нежно протянула Вивьен, прожигая взглядом карие радужки глаз, — более дерзкое и горячее… как я люблю. Дамиано нервно сглотнул, облизывая пересохшие губы и внимательно наблюдая за сидящей в метре от него собеседницей, что всем своим видом сводила итальянца с ума. Тонкие пальчики так и норовились надевать спадающую лямку на острое плечо, пока пухлые, подкрашенные бордовой помадой губы растягивались в хитрую улыбку, маня парня своей естественной красотой. — Ты, наверное, понимаешь, что мы здесь вдвоём не просто так, — серьезно начал фронтмен, стараясь как можно быстрее перевести тему после заявления девушки, — я хотел попросить у тебя прощения. Вивьен слегка нахмурилась, прокручивая в голове услышанные слова, и внимательно проследила за искренне виноватыми действиями Дамиано. — Тогда, ночью, я был дико уставшим, и ты помогала мне расслабится, рассказывая о своей жизни… — на одном дыхании выпалил он, опуская голову, дабы не столкнуться зрачками с зелёными радужками глаз, — а я, получается, перебил тебя и не в самой подходящей обстановке признался в чувствах. Вивьен молчала. Каждой клеточкой тела ощущала его переживания, и тряслась от волнения сама. — Знаешь, я дико разозлился на тебя, когда ты отказала и ушла… — продолжил итальянец, пальцами нервно теребя край салфетки, — мне было обидно, что те чувства, которые ты проявляла по отношению ко мне все время нашего общения, видимо, оказались моими глупыми домыслами. Замялся. Сделал большой глоток обжигающего глотку вина и поднял голову, взглядом касаясь чужих глаз. — А потом ты ушла на концерте, во время той песни, и я понял — нет, — твёрдо произнёс парень, уверенно смотря на молчащую Вивьен, — не может быть такого, чтобы тебе было просто так тяжело слышать те строчки… Я не сразу осознал это, но вечером убедился окончательно. Лицо залилось алым румянцем. И у него тоже. Оба резко отвели взгляды, будто боясь смотреть друг другу в глаза, обо одновременно встретились зрачками, пробивая сознания насквозь. — Вивьен, я готов добиваться тебя столько, сколько будет нужно, потому что я знаю, что нужен тебе, — уверенно улыбнулся Дамиано, — я хочу, чтобы ты чувствовала себя счастливой, хочу, чтобы ты отпустила прошлое и зажила новой жизнью, и прошу взамен лишь твоего согласия. — Но я и так уже чувствую себя счастливой рядом с тобой, — неожиданно серьезно заявила солнечная, нежно улыбаясь возлюбленному, — и мне безумно стыдно за своё поведение, я боялась признаться самой себе в том, что люблю тебя, и делала хуже нам обоим. Сердце забилось с бешеной скоростью, мурашками по коже распространяя электрические импульсы, и Вивьен взглянула на фронтмена, что, уставившись на женское лицо, завис в пространстве, будто переваривая услышанные признания возлюбленной. — Ты сказала, что…любишь меня… — словно специально наигранно переспросил парень, нахмуривая брови и прикладывая руку к груди. — Ну, не больше, чем твои трусы с богомолами, — ухмыльнулась девушка, заливаясь румянцем от нахлынувших воспоминаний, что раньше казались обычными шутками. — Кстати о богомолах! — внезапно воскликнул Дамиано, щёлкая пальцами в воздухе, — помнишь, где-то около месяца назад, мы пересеклись на веранде во время съёмок клипа… Растянул интригу, смотря за спину Вивьен, что напряглась каждой клеточкой тела, нервно ухмыляясь в ответ. — Я никогда не забуду, как ты в три часа ночи разрывал чат сообщениями о том, как сильно ты ненавидишь Вик за то, что она отправила тебя в ветклинику, потому что Чили отравилась землей, — протараторила Вивьен, тихо посмеиваясь с задумчивого выражения лица Дамиано, — между прочим, по твоей вине. — Как я мог сконцентрироваться на том, что делает Чили, когда передо мной стояла такая красота?.. — хитро улыбнулся, внимательно наблюдая за смущением солнечной, — я долго думал, не посчитаешь ли ты меня странным, если я исполню своё общение, но, так как мы оба с прибамбасом, мне уже нечего терять. Дамиано нагло улыбнулся, слушая одновременно звонкий и нервный смех возлюбленной, и встал из-за стола, принимая из рук подошедшего официанта внушительных размеров белоснежную коробку. И Вивьен резко замолчала, непонимающе всматриваясь в самодовольное лицо фронтмена, что, протянув девушке руку, ловко поднял ее со стула. — Мне стоит начинать бояться? — ухмыльнулась солнечная, подходя ближе к очередному сюрпризу, — если оттуда выпрыгнут ребята, я убью вас всех сразу, потому что ненавижу резкие движения. — Боюсь, что там чуть больше, чем ребят в нашей группе… — улыбнулся Дамиано, приобнимая Вивьен за талию, — открывай. Вивьен вздрогнула, чувствуя желанное прикосновение чужой руки к своему телу, и медленно перевела взгляд на покоящуюся перед ней коробку, неуверенно протягивая к той руку и осторожно снимая широкую крышку. И, казалось, сотни десятков ярко-синих бабочек, быстро порхая переливающимися на свету крыльями, вырвались за пределы тонких стен коробки, словно чувства Вивьен выбрались из-за каменной оболочки сердца, кружась вокруг пары возлюбленных людей, разлетаясь по всему громадному помещению и вызывая в зелёных радужках глаз неподдельный восторг. — Ты еб…сошёл с ума, Дамиано! — радостно воскликнула Вивьен, подушечкой пальчика касаясь одной из висящих перед ней в воздухе бабочки. — Ради тебя, солнце, я готов выйти в костюме бабочки на сцену… — нежно произнёс фронтмен, обжигая женскую шею горячим дыханием, — но это ещё не все… Дамиано зашёл за спину Вивьен, за тонкую талию притягивая ее ближе к своему телу, и медленно убрал рыжие пряди волос на оголенное плечо, пальцами проводя по бархату бледной кожи. Солнечная замерла на месте, все ещё восхищённой наблюдая за летающими над ней яркими бабочками, и вздрогнула всем телом, когда что-то холодное коснулось ее острых ключиц, а тихий щелчок замочка пробил задумчивость, возвращая сознание в реальность. — Я много читал об этом, и из всего, что удалось найти, сделал вывод… — тихо протянул Дамиано, разворачивая девушку к себе лицом, — в общем и целом, бабочки — символ возрождения души и того, что рано или поздно можно начать жизнь с нового листа. И, мне кажется, что, учитывая твои попытки вернуться в балет, этот кулон может стать чем-то важным для тебя… Опустила голову, всматриваясь в висящую на шее цепочку с маленькой золотой фигуркой бабочки, отчего зелёные глаза моментально налились слезами счастья и безумной, практически переливающейся через края благодарностью. Благодаря ему почувствовала себя нужной. Благодаря ему открыла каменную стену на сердце. Благодаря ему начала новую жизнь. Новую жизнь вместе с ним. И, заглянув в карие радужки глаз, аккуратно прижалась к мужскому телу, обнимая Дамиано за широкую спину. И он расслабленно выдохнул, пальцами зарываясь в рыжие пряди волос и блаженно прикрывая веки от удовольствия чувствовать её рядом с собой. Знать, что именно сейчас и именно с ним она по-настоящему счастлива. — Ты что, плачешь? — удивленно прошептал парень, слегка отстраняясь от тихо всхлипывающей Вивьен, дабы рассмотреть ее алое личико, — не надо, пожалуйста, все же хорошо… — Я…я просто потрясена всем этим, — улыбнулась солнечная, смахивая с щёк обжигающие слёзы счастья, — я не знаю, как выразить благодарность, я… — Поцелуй меня… — тихо ответил Дамиано, заправляя золотую прядь за женское ушко. И Вивьен улыбнулась, укладывая ладошку на мужскую шею и медленно приподнимаясь на носочках, дабы прикоснуться своими губами к устам возлюбленного, выполняя уже давно желанную ими обоими просьбу. — Боже, несите платочки, я так рада за вас… — послышался знакомый женский голос за спиной, и обнимающаяся парочка резко повернула головы в сторону стоящих в проходе друзей, — Вивьен, солнце! С днём рождения! Хором прокричали ребята, со всех сил накидываясь на стремительно краснеющую девушку с объятиями. — Дамиано, я не готова делить её с тобой! — наигранно надула губы Виктория, оглядывая подругу с ног до головы, — какое платье!.. как подошло!.. я сейчас умру! — Прости, Дамиано, но выбор очевиден, — уверенно пожала плечами Вивьен, обнимая бассистку за плечи. — Ну вот, придётся поплакать в плечо управляющей этим отелем… — печально произнёс фронтмен, раздраженно фыркая со своих слов, — за эти три дня она уже успела раздеть меня глазами и вылизать во всех местах… Ребята звонко рассмеялись, воспоминая злобные по отношению к реакции на известного вокалиста возгласы друга, что, выходя за пределы отеля, без остановки возмущался запредельному вниманию женщины к нему одному. И тогда он ещё не знал, что Вивьен была готова разодрать ее лицо за один только кинутый в сторону Дамиано взгляд чужих глаз. — Но все мы тут знаем, что раздевать меня дозволено только одному человеку… — хитро ухмыльнулся фронтмен, взглядом прожигая тело возлюбленной. — Да, знаем… — уверенно ответила Вивьен, игриво закусывая нижнюю губу, — Итану? Хотя нет, Томасу? Стоп, подожди… Лео?! — Тому официанту, — улыбнулся Дамиано, кивая в сторону стоящего на другом конце номера молодому человеку. И под заливистый смех друзей открыл вторую бутылку красного вина, одним движением руки призывая ребят к началу празднования важного для каждого из них дня. Вечер обещал быть жарким…***
— Ты обещал попросить включить кондиционер, — смеясь с попыток Дамиано попасть ключом-картой к датчику, строго проговорила Вивьен, — было слишком жарко… — Ну я же не виноват, что ты все время меня отвлекала, — улыбнулся парень, наконец, открывая ненавистную дверь, — постой под холодным душем, станет легче. Парень прошёл вглубь номера, включая прикроватную лампу, и стянул с себя тонкую ткань светлой рубашки, будто специально играясь мышцами перед Вивьен. — Боюсь, я уже не смогу остыть, — тихо пробормотала девушка, резко отрывая взгляд от мужского тела и заходя в небольшую ванную комнату, — и ты так и не попросил починить замок. Оглянув собственное тело в отражении зеркала, солнечная облокотилась на белоснежную раковину, глупо улыбаясь самой себе и краем глаз наблюдая за подходящим к ней со спины парнем. — А, разве, он теперь нам нужен? — ухмыльнулся Дамиано, пальцами захватывая замочек платья и медленно ведя его вниз. Бледная кожа тут же порозовела, покрываясь тысячами мелких мурашек разливающегося по телу возбуждения, и солнечная отрывисто выдохнула, прикрывая глаза от приятных движений в районе спины. — Хотя да, ты права, он действительно нам нужен… — обжег ее шею горячим дыханием, слегка прикусывая мочку уха зубами. — Почему ты вдруг…поменял решение? — пытаясь сконцентрироваться на разговоре, спросила Вивьен, прикусывая губу, дабы заглушить нарастающую в организме страсть. — Потому что вот, что ты творишь со мной… — игриво тихо ответил Дамиано. И поддался вперёд, прижимаясь к спине возлюбленной изрядно возбужденным членом, отчего зелёные глаза округлились от неожиданности мужских действий, а разум окончательно улетел за пределы мозга, оставляя в голове только импульсы дикого возбуждения. — Я хочу тебя… — прошептал в женское ушко, грубым поцелуем касаясь нежной кожи шеи. — Что?.. — вырвалась из задумчивости солнечная, переспрашивая не услышанные слова. — Хочу любить тебя, Вивьен. И резко развернув к себе, уверенной хваткой сжал тонкое запястье женской руки, ведя возлюбленную в сторону душевой кабины. Но даже холодная вода не остудит их пылающие языками возбуждения тела.