* * *
Но — нет, оказалось, что это не так уж скоро. Прошла неделя, другая, а они так ни разу ещё и не надели свои крылья. На всех занятиях работа шла полным ходом — на разминке они долго бегали и развивали крепость мышц; даже ходили в бассейн, оборудованный здесь же, и учились плавать, чтобы сделать сильными руки и плечи. На классическом танце изучали новые упражнения и композиции, и то же самое делали на уроках историко-бытового танца; на музыке познавали ноты и клавиатуру фортепиано, уже брали коротенькие — в несколько нот — аккорды. И только на уроках полёта была одна теория. Девочки проходили строение крыльев, порядок ухода за ними, задалбливали наизусть правила безопасности — как нужно передвигаться, когда крылья за плечами… Они изнывали от скуки на этих уроках, но Людмила Васильевна была женщиной требовательной и непреклонной, хочешь-не хочешь, а им приходилось всё это учить. Система оценок на уроках полёта была, в отличие от общеобразовательной школы, двенадцатибалльной, поэтому «пятёрки» тут не радовали — это были оценки ниже средних. Учились девочки, в общем, ровно. Может, из-за того, что ничего сложного в обеих школах пока не было. Оля, Нелли, и Лена, пришедшие в Школу новоиспечёнными подружками, сейчас уже не были так близки. Вокруг каждой из них образовалась своя компания, и в этих компаниях они как бы стали лидерами. Вокруг Лены объединились отличницы, равняясь на неё из всех сил, ибо уже сейчас было ясно, что Лена — первая ученица Школы бабочек. Она была старательной и терпеливой¸ могла выучить любую тягомотину и на уроке полёта, и в общеобразовательной школе, плюс у неё имелись врождённые хореографические и музыкальные данные. К счастью, Лена не заносилась, но и лидерство своё воспринимала как должное, держалась всегда спокойно и с достоинством. Рядом с Нелли были главные хохотушки, которые никогда не упускали возможности над чем-то или над кем-то похихикать. Они отвлекали других девчонок, вызывали замечания преподавателей. Занимались хорошо, но с лёгкой ленцой, их постоянно приходилось окликать и подгонять. Нелли наивно глядела в глаза рассерженным учителям, и те переставали сердиться на неё. «Какая красивая девочка!» — говорили о ней все. Оля? Она, в общем-то, ничем особенным не выделялась, разве что вдумчивостью, а что её объединяло с подружками из их кружка, она и сама не могла бы сказать. Время шло. Девочки, конечно, скучали по дому, иногда плакали. Но в таких случаях сильные нагрузки оказывались очень кстати. Выложившись до седьмого пота, они валились в постель и у них меньше времени оставалось на нюни и сопли… Наконец, наступил долгожданный день, когда Людмила Васильевна впервые разрешила им надеть крылья. С непривычки они запутались в системе ремешков и поясов, которыми крылья крепились за плечами, и это занятие было посвящено лишь надеванию и сниманию. А потом выяснилось, что теоретические уроки были не такими уж ненужными, как казалось. Обыкновенная ходьба с крыльями за спиной была вовсе не простым делом. Крылья — это очень тонкий и чуткий механизм, они приводились в движение мышцами лопаток и спины. На любое случайное шевеление плечом или рукой крылья отзывались немедленно, начинали трепетать, и можно было запросто потерять равновесие и споткнуться. И теперь вместо того, чтобы летать, девочки вновь учились ходить — неуверенно и неуклюже, как годовалые дети. Пришлось в спешном порядке перечитывать теорию. Не обошлось и без первого травматизма: как-то Нелли неосторожно пожала плечами, или передёрнула ими, отвечая на чей-то вопрос, крылья резко хлопнули и потащили её вбок. Не удержавшись, Нелли упала и подвернула ногу. Людмила Васильевна бросилась к ней, осмотрела стопу, но поняв, что ничего страшного не случилось, крепко отчитала девочку за такое легкомыслие и невнимательность. Потом Нелли целую неделю не могла заниматься — ей грели ногу синим светом, втирали какие-то мази. Девочка приходила на занятие в качестве зрительницы, со ступнёй, плотно стянутой эластичным бинтом. — Нелли! — говорила суровая Людмила Васильевна. — Ну, и что ты будешь делать дальше? Ты даже по полу не можешь нормально пройти! А когда придётся ходить по бревну, по канату? Мне что — ждать, пока ты голову сломаешь? — она нисколько ей не сочувствовала. Нелли только виновато вздыхала и опускала голову. Да, научиться летать оказалось совсем непросто. Девочки стали относиться к урокам полёта очень серьёзно. Нужно было прежде всего привыкнуть к крыльям, освоиться с ними, сродниться, стать единым целым.* * *
Как-то вечером Оля с подружками сидела в беседке и слушала Инессу. Та рассказывала им о восьми годах обучения, говорила о трудностях, с которыми придётся столкнуться и о том, как нужно их преодолевать. И тут Оле вдруг пришёл в голову неожиданный вопрос: — Инесса! — сказала она. — А почему у нас школа только для девочек? И учителей нет, одни учительницы? — Да, почему? — поддержали её другие девчонки. Их вожатая вся как-то напряглась, сжала губы, потом сухо осведомилась: — Оля, а тебе не рановато думать о мальчиках? Девочка смутилась, а её подружки весело засмеялись. — Я вовсе о них не думаю, — с обидой ответила Оля, — просто так спросила. — Придёт время — узнаешь. А пока тебе надо думать о других вещах, — назидательно сказала Инесса. Оля не стала больше ни о чём спрашивать, опасаясь насмешек. Не хватало ещё, чтобы её начали дразнить! И то, о чём она хотела узнать, долгое время оставалось тайной, которая была ей открыта много позже… А пока у неё, действительно, хватало других забот, чтобы думать о каких-то мальчишках.* * *
Постепенно девочки научились свободно передвигаться по земле с крыльями за спиной — шагом, бегом и даже с небольшими прыжками. На воздухе было сложнее: когда дул ветер, крылья, словно парус, тянули юных бабочек за собой, им приходилось, как заядлым морякам, учитывать его скорость и направление. Но это всё мелочи, всему можно научиться. Дальше задания пошли куда труднее — они начали учиться удерживать равновесие при помощи крыльев. Сначала, как и обещала Людмила Васильевна — на низком широком бревне, постепенно девочки перешли на более высокое и одновременно узкое. Крылья должны были помогать им поддерживать баланс. Многие падали по многу раз, но неумолимая Людмила Васильевна энергично вновь загоняла девчонок на бревно. — Нужно быть внимательнее! — покрикивала она. — Не надо спешить, спокойней! Лебедева, вперёд смотри! Вперёд, я сказала, а не под ноги! Шесть баллов получишь за бестолковость! Несмотря на её строгость, девочки вскоре убедились, что это и вправду — замечательный педагог. Она обладала даром видеть всех одновременно, всегда находила время кого-то подбодрить, кого-то — одёрнуть, похвалить, или наоборот — сделать замечание. Ото всех добивалась, чтобы новое упражнение получилось… Так они продвигались по своей программе всё дальше и дальше и в школе полёта, и в общеобразовательной школе. А вечером девочки забывались в своей прекрасной игровой комнате, где было огромное количество игрушек на любой вкус и где они становились обычными детьми. Оля предпочитала игру в дочки-матери — у неё и у её подруг ещё в первый день глаза разбежались от обилия кукол, одежды для них и посуды. Они так заигрывались, что их бывало не вытащить из игровой. А Лена обожала лошадей-качалок всех мастей, которых тут тоже было целое стадо; они с ближайшими подружками играли в лихих наездниц. Нелли больше любила играть с девчонками, чем с игрушками — в прятки, в мяч, в классики. Они носились по всей игровой, мешая другим и порой сердя учителей и воспитателей. Это продолжалось до позднего вечера — ну, не до такого позднего, как девочки бы хотели — в девять непреклонная Инесса загоняла их по постелям…* * *
Однажды в воскресенье все девочки с Инессой во главе отправились «на экскурсию» в посадку, в некотором отдалении от Школы. Она находилась сравнительно близко — минутах в двадцати, и всё же они там никогда ещё не бывали, потому что это место находилось за символической территорией учебного городка. Покидать же этот городок им не разрешалось. Сегодня был выходной. По воскресеньям не проводилось занятий в общеобразовательной школе, а в Школе бабочек они ограничивались двумя уроками: разминкой и уроком полёта. Таким образом, побездельничать с утра до вечера у девочек возможности не было никогда… Но после этих двух уроков они были свободны, как птицы (разумеется, при условии соблюдения режима дня). Всю дорогу до посадки Нелли ворчала и жаловалась, что Инесса заставила их идти парами. Данка, рядом с которой шла Нелли, активно её поддерживала. — Ну, что за нытьё? — обернулась Инесса. — Мы что — маленькие, как в детском саду? — завела свою песню Нелли. — Вас же шестьдесят человек! — возмутилась Инесса. — У меня не три пары глаз, чтобы следить за всеми, если вы пойдёте толпой? Нелли успокоилась и миролюбиво спросила: — Инесса, а мы будем ходить сюда чаще? — Ну, если только по выходным. Ты же видишь — на учебной неделе для этого совершенно нет времени. Посадка оказалась похожей на парк — они так и представляли себе её, глядя с территории Школы. Неширокая, в длину, правда, она тянулась очень далеко. Школа бабочек располагалась в таком климатическом поясе, где никогда не выпадал снег, и деревья потому здесь были вечнозелёными; смена листвы проходила постоянно и незаметно. Сейчас по календарю стояла зима, но погода была по-прежнему тёплой. Добравшись до места и хорошенько осмотревшись, девочки принялись играть там. Одни из них ни на шаг не покидали вожатую, засыпая её вопросами, Нелли же с подругами затеяла игру в салочки, и они гонялись друг за другом по посадке, не обращая ни малейшего внимания на окрики Инессы. — Ну, что мне с ними делать? — сокрушалась она, — Я такой сорвиголовы, как Нелька, в жизни не видывала! — Да, все учителя от неё плачут, — поддакнула одна девчонка. Лена осмотрелась по сторонам. — Инесса, — сказала она рассудительно, — ну, в самом деле, почему нам нельзя приходить сюда одним и играть? Это ведь совсем рядом со Школой! — Заблудитесь, а кому потом за вас отвечать? — Да ладно, что тут — густой лес? — пожала плечами первая ученица. — Не вы придумали эти правила, не вам их и отменять! — отрезала Инесса. — Подрастёте, тогда будете приходить одни. Лена снова пожала плечами и не стала возражать. …Когда они, наконец, собрались возвращаться, Инесса сердито сказала, что при таком поведении, которое сегодня продемонстрировала Нелли, она не собирается в скором времени повторять для них такую экскурсию. По дороге домой все девочки шипели на виновницу, упрекая её. Нелли надулась, но присмирела.* * *
Они начали изучать «прыжки с зависанием» Прыжки делались после длинного разбега; эту технику они выучили сначала на уроках классического танца. На уроке полёта во время прыжка надлежало зависнуть в воздухе, заставив работать крылья. И отдалить момент приземления, зависнув на несколько секунд. Рекорд зависания среди них был — шесть секунд. Установленный, естественно, Леной. Остальные довольствовались двумя-тремя секундами. Оля, к примеру, балансировала где-то на границе четырёх-пяти. Людмила Васильевна объявила, что им осталось ознакомиться ещё только с вышкой. И больше они не будут изучать ничего нового в этом учебном году. Но к прыжкам с вышки они перейдут только после того, как все освоят «зависание» не меньше, чем в пять секунд. Стояла уже весна. Девочки, как и все ученики в мире, с нетерпением ждали прихода лета, потому что это будет пора каникул. Правда, каникулы в Школе бабочек вовсе не означали трёхмесячное безделье. Они будут подобны затянувшемуся воскресенью: занятий не будет в общеобразовательной школе, а в Школе бабочек останутся разминка и урок полёта. И всё равно каникулы — это здорово! Отдохнуть хоть от надоевшей математики, от письма и от чтения. После памятной экскурсии в посадку Инесса некоторое время дулась на Нелли и не водила туда из-за неё и других. Рассерженные девчонки, недовольные, что из-за Нелли их лишают интересной прогулки, высказали ей всё, и та, вздохнув, обещала больше никуда не отходить от Инессы. И тогда походы туда по воскресеньям возобновились. … Благодаря усилиям преподавательницы полёта и усердию будущих бабочек, все девочки в конце концов освоили прыжки с зависанием в пределах пяти-шести секунд. Лена к этому времени была уже на недосягаемой высоте в десять секунд. С ней можно было бы двигаться дальше в изучении искусства полёта, но Людмила Васильевна ждала остальных. И вот однажды, придя на урок, ученицы увидели в зале разборное ступенчатое возвышение. — Сегодня вы начнёте осваивать прыжки с вышки, — услышали они объяснение, — начнём с низкой высоты, с метра. По очереди девочки взбирались на вышку и спрыгивали на мат. Это было совсем не трудно, но Людмилу Васильевну интересовал не сам прыжок, а лёгкое, бесшумное приземление. Под матом была расположена пружинная платформа, а рядом — столбик с диском, указывающим силу, с которой прыгающие толкались о мат в момент соприкосновения с ним. — Осторожнее, девочки, осторожнее! Инга, ты топаешь, как слон! Оля, надо не на всю ступню бухаться, а плавно, опускаясь с носка на пятку! И девочки осознали, что при таких требованиях они не скоро поднимутся на высоту больше метра. Впрочем, их преподаватель полёта наверняка знала, чего требовать.