* * *
Они дождались. Завтра будет первое сентября. А сегодня… сегодня ночью… «О, нет, — думала Ольга, — только бы Артур не передумал! И Камилл… неужели я его сегодня увижу?!» Всё в ней ликовало и пело, сердце весь день стучало радостно и быстро, словно от скорого бега. — Оль, никак не дождёшься? — улыбались подруги. — Думаю, дождусь («Знали бы вы, чего!») Они уже летели в самолёте, и их возбуждение всё нарастало. Наконец, они опустились на знакомую площадь. Ольга быстро спустилась вниз и первой понеслась во дворец. Никто не смог её обогнать, и она первая взлетела по лестнице, вбежала в зал… И горькое разочарование охватило её. Ну да, конечно. Камилла и в помине не было. Ольга, стараясь не подавать вида, что радость от встречи обломилась у неё наполовину, подошла поздороваться с братьями. Поприветствовала Альберта и обняла за шею Артура. — Ольга, иди в кабинет, — улыбнувшись, сказал он. — Подожди меня… — Ладно, — вздохнула девочка. «Ну, что он мне скажет, — с тоской думала она, открывая дверь, — сошлётся опять на какие-нибудь обсто…» Закончить свою мысль она не успела, потому что в этот момент кто-то подхватил её на руки. А когда она увидела — кто… Ещё миг — и она завизжала бы от радости, если бы Камилл (ибо это, конечно, был он), не зажал ей рот ладонью. — Оль, не надо таких бурных восторгов, — сказал он, опуская её на пол. — Иначе ты избалуешь меня и я зазнаюсь. — Камилл! — она, потянувшись, сцепила руки у него на шее и припала к нему. — Если бы ты знал, как я счастлива тебя видеть! — Ты здорово вытянулась за лето, — заметил он, улыбаясь. — Знаешь, как я тебя ждала?! — Знаю. Не спала ночами, видела меня во сне, а когда просыпалась, приходилось выжимать подушку — она была мокрой от слёз… Она засмеялась и ещё крепче обняла его. — Камилл, спасибо тебе за браслет! Я почти его не снимала, и всё время думала о тебе. — Чем же я заслужил, чтобы такая славная девочка всё время обо мне думала? — спросил юноша, ласково касаясь пальцем кончика её носа. — Потому что ты лучше всех на свете!.. — она вдруг вспомнила что-то, и, запинаясь, жалобно сказала: — Скажи, ты честно на меня не сердишься больше, за прошлый год? — Да нет же, Оля, — он, улыбаясь, погладил её по голове. — Это осталось в прошлом и давай не будем его ворошить. — А можно… можно… я буду звать тебя — Камилка? Иногда?.. — Тебе можно, — рассмеялся он, напоминая ей её собственные, произнесённые когда-то, слова. Тут в кабинет вошёл Артур. Увидев Ольгины переполненные счастьем глаза, усмехнулся: — Ну что, Ольга? Ты ждала не слишком долго? — Чего? — Не «чего», а «кого». Конечно, Камилла, не меня же?.. — Тебя я тоже очень ждала, Артур, — возразила девочка. — И тебя, и Альберта. — Ладно, поверю. Камилл, а ты как? Поджилки не трясутся? — Да вроде нет, — глядя ему в глаза, улыбнулся юноша. — Ну, тогда идём, все сгорают от нетерпения. Да уж, Ольга могла себе это представить… Втроём они вышли в зал, где на них уставились одиннадцать пар горящих любопытством глаз. Ольга стояла, крепко обнимая Камилла за руку, как бы показывая всем — чья это собственность. — Здравствуйте, девочки, — сказал он им приветливо. — Здравствуй, Камилл! — закричали они. — Вот здорово, что ты тоже теперь будешь вести занятия! Альберт подошёл и хлопнул его по плечу: — Ну что, друг — не боишься? — Чего же мне бояться? — Тогда, может, проведёшь это занятие? Боевое, так сказать, крещение. — Почему бы и нет? — улыбнулся он. Девочки с восторженными возгласами запрыгали на месте… Артур отправил брата за рояль, а сам заявил, что будет сегодня только наблюдателем, и уселся в кресло. … Девочки были просто очарованы новым учителем. Он почти не делал им замечаний, и доброжелательная улыбка — такая славная — не сходила с его губ. Ольга всё занятие не сводила с юноши влюблённых глаз; ей хотелось, чтобы он смотрел только на неё. В перерыве Камилл просто сказал им: «Отдохните», и подошёл к братьям. — Дорогой мой, — разворачиваясь на крутящемся стуле, заметил Альберт, — эдак они через неделю тебе на шею сядут и поедут, причём не только в переносном смысле. — Да, — согласно подтвердил Артур, — этим подругам, увы, нужна твёрдая рука. Им ведь лишь бы хихоньки да хахоньки, а занятие — по боку! Девочки несогласно зашумели. — Может быть, ты в чём-то и прав, — скромно согласился Камилл, а в глазах его таилась смешинка. — Да только зачем их мучить, Артур? Ведь они всё равно никогда не будут танцевать так, как ты хочешь!* * *
Ольга была на седьмом небе (так ведь обычно говорят?) — от счастья. На занятиях Камилл принадлежал только ей. Она, сердито сверкая глазами, оттирала от него всех. Братья постоянно подшучивали над ней, Камилл только улыбался и не возражал. А подружки обижались на ней, но не слишком. Они понимал Ольгу — ведь её связывало с Камиллом гораздо больше, чем их. — Камилл, а кто теперь водит самолёт? — как-то спросила она у него, когда они сидели в перерыве вдвоём на скамейке. — Думаешь, не нашлось, кем меня заменить? Но я надеюсь, ты не собираешься перезнакомиться со всеми пилотами в Лесу? Боюсь, дважды Артур не будет так великодушен к тебе. — Никто мне не нужен, кроме тебя! — возразила она пылко, прижимаясь лбом к его плечу. …Троим, конечно, легче поводить занятия. Ведь у двоих больше возможностей охватить взглядом каждую пару. Правда, от роли аккомпаниатора Камилл сразу же отказался, заявив, что его музыкальные способности куда скромнее, чем у братьев; тем более на таком инструменте, как рояль. Время шло. Девочки стали взрослее, ведь им было уже по десять. Они научились сдерживать свои эмоции, уже не вопили от радости, заходя в зал или если кому-то из них случайно уделялось меньше внимания. Напрасно Артур думал, что, если Камилл будет так добр и снисходителен к ученицам на занятиях, то они избалуются и будут хуже себя вести. Нет, он оказался не прав — девочки слушались Камилла с полуслова. Он был настоящей душой этого дворца, а его имя так славно сочеталось со словом «милый…» Каждый раз, когда он назвал нашу героиню Олей, её сердце тепло трепетало. Ей нравилось, что ОН ОДИН звал её так. В Школе бабочек, на уроках полёта, девочки стали учиться проводить в воздухе больше времени: до часа. Это требовало большой выносливости. Впрочем, чего-чего, а выносливости, благодаря ежедневным тренировкам, у учениц Школы было в избытке. Во время таких уроков они поднимались на крыльях высоко-высоко в небо, туда, где воздух становился разрежённым, и дышать было непросто. К тому же в вышине было холодно, а излишек одежды мешал бы в полёте, сковывал движения, тянул вниз. На такие занятия девочки надевали тёплые комбинезоны. Людмила Васильевна сказала, что постепенно время полёта будет ещё расти. Но это никого не испугало.