***
Что не скажи, а Элия повзрослела не только физически, но и морально. В ее глазах уже не было той грусти, которая была в период вынужденного пребывания Га Она в чужом доме. Она смотрела на него тепло и душевно, но больше не пыталась насильно привязать к себе, показывая собственное одиночество. Наоборот, она брала старшего за руку так аккуратно и заботливо, словно переживала не за себя, а за него, узнавая, все ли с ним в порядке. Увидеть ее сейчас, в этот день, в этот час было чем-то невозможным для восприятия. Прогуливаясь по набережной не далеко от галереи в компании Элии и О Джин Джу, что уже было чем-то фантастическим, внутри Га Она зарождался новый свет на замену старому. Медленно, не спеша, он вдруг почувствовал ту самую слабую искорку, которую бросает не опытный путешественник в гору сырых листьев, пытаясь разжечь огонь. Поверил, что те несколько прошедших лет были всего лишь паузой, которая дала ему возможность в полной мере оценить то, что у него было. Пришлось вспомнить нравоучения Е Хана, оказавшиеся аксиомой. "Больше всего людям не нравится терять то, что они уже имеют." И тогда он подумал, что это лишь единичный случай, но ощутив на себе, был готов взорваться от мысли, что эта пытка повторится в целях профилактики. Действительность подкидывает ему качели со слишком большой амплитудой. Взять в пример Су Хён, которая долгое время была с ним, но чьё присутствие он никак не оценивал. Лёгкий взмах палочки злого рока и ее не стало, показывая, на сколько серьезную ошибку совершил Га Он и на сколько нестабильно счастье. И это не последний его промах. О Джин Джу он тоже разглядел не сразу, имея возможность работать с ней рука об руку. Но тогда ему словно было не до нее. Забавно, что несмотря на это, она то как раз выкраивает каждую лишнюю минуту, чтобы помочь сейчас, когда между ними огромное расстояние. Не обошло стороной и Элию, чьи слезы он словно игнорировал, когда собирался и уходил, будто издеваясь над ней. Возможно, все происходящее сейчас всего лишь карма? Какого понять, что ты не такой правильный, каким считал себя? Время лучший учитель. Оно раздает смачные пощёчины, подкидывая возможность одуматься и посмотреть на жизнь с другого угла, показывая огромный простор жестокой реальности, в которой одинокий мальчик создал собственный ограниченный мирок из лжи и не хотел отнимать ладошки от лица, даже став зрелым мужчиной. — Так ты племянница Кан Е Хана? — любимица публики из прошлого аккуратно заправляет прямой волос за ухо и любопытно, но не смело посматривает на родственницу бывшего босса. Вообще-то, она замечает несвойственную схожесть Га Она и Элии больше, чем Элии и главного судьи, но по ее мнению, это лишь оправдывало какое-то отцовское отношение их старшего к коллеге. Может, Га Он создавал у него впечатление родственной связи, и это даже как-то показывало его с новой стороны. Е Хан был ещё тем лжецом-хитрецом, но с ее личных наблюдений, возле парня он крутился, словно курица-наседка. И плохим человеком его это совсем не делало, — я соболезную тебе. Я тоже скорблю о случившемся. — Я, кажется, помню вас. Вы выступали в поддержку Га Она, когда произошел взрыв. И помогли Е Хану на трансляции из бедных районов, — Элия немного соврала. Она и не забывала лицо этой дамы с того момента, как заподозрила в неоднозначной связи с опекуном. О Джин Джу симпатичная девушка, пусть и не далёкая. Га Он тоже был таким, поддающимся эмоциям и чужому давлению, но при этом оставаясь открытым и любящим. И ей нравилось это. — Спасибо, что присматривали за ними. — О, да что ты. Я была фанаткой Кан Е Хана. И стыдно признавать, что так легко повелась на провокации и потеряла в него веру. Я до сих пор не могу поверить, что его больше нет, — можно было подумать о том, что все её слова лишь корпоративная этика, но Элия видела, что соболезнования были сказаны с приглушенной временем грустью и виной. Она отпустила, но не забыла. Га Он, слушавший их беседу, не решался влезать. Он помогал Элии идти, предполагая, что даже с костылем ей тяжело столько двигаться, оказывая немую помощь. Он не мог раскрыть подруге правду о Кан Е Хане, как бы не хотел. Это не его секрет, и право решать, говорить или нет, находится в руках племянницы и дяди. Ещё раз воткнуть нож в спину он был не готов. Кажется, Элия проникается к ведущей симпатией. Относясь к ней с осторожностью вначале, под конец их прогулки все расслабились и перешли на открытый смех и беспечную болтовню. К сожалению, долго оставаться с ребятами О Джин Джу не могла. Впереди ее ждала работа, ведь выпросить отпуск у нее так и не вышло. Но ради Га Она она смогла выкрутиться, чтобы навестить его и поднять настроение хотя бы на денёк. Она не знала, почему так привязана. Почему испытывала благодарность и единство в ситуации. У нее был шанс подняться так высоко, воплотить амбиции, но это все рухнуло, как карточный домик, сложившись в руины, под которыми погиб родственник девушки, в чьи глаза ей было стыдно смотреть. Она бы хотела, чтобы Е Хан снова провернул тот фокус с тюрьмой и оказался жив. Всем бы было легче, но это эгоистичное желание оправдать себя. Нельзя быть эгоистом. Нужно отвечать за поступки. — Спасибо, что приехала. В следующий раз я буду должен тебе ужин, — Га Он берет ее за руку уже перед такси, подарив самую теплую и самую крепкую в уверенности улыбку, на которую был способен. Кажется, из-за этого и ей тоже полегчало.***
Когда они останавливаются около здания, где проходил показ привезенных инсталляций, Га Он гуляет глазами по большой придорожной площадке. Не намеренно искал встречи, будто не верил, что это правда и его глупо разыгрывают. Пытаясь предположить, что из этого могло быть машиной Кан Е Хана, он даже прикинул варианты со спецификой изменившихся вкусов и вероятностью, что припаркованный около кофейни красный минивэн вполне мог подойти. Его штормило всю дорогу, пока они обходили многоэтажку и Элия подтрунивала над ним из-за подрагивающих пальцев на потных руках, которые он прятал за спиной. Она знает, как Га Он переживал за них, отвечая негласно взаимностью на его состояние. Но все хорошо и они вернулись, и теперь он точно никуда от них не сбежит. Га Он был в ожидании, в нетерпении, в каком-то ненормальном физическом напряжении, когда все тело крутит, грозясь вот - вот выдавить из него сознание. И техника дыхания ему совсем не помогала. И вот момент истины. Когда из-за угла выезжает больно узнаваемый памятью BMW с тонировкой, плавно направляющийся к ним, что-то в Га Оне переключается с радостного нетерпения, на огромное недовольство. Происходит систематическая ошибка, которую диктовало предчувствие, хотя на иномарке не было написано имя старшего ни тогда, ни сейчас. Просто секундный чирк помогает снять розовые очки и осознать, что это — тот самый кроссовер, что помог ему без скандалов уйти утром от Хёнсо, а в добавок дьябломобиль Кан Е Хана. Это в его стиле. Почему он не подумал об этом раньше? И в ушах зазвенело напоминание о то, что он сбил в аэропорту Элию, а значит и булавку ему принес именно этот старый жлоб, не дождавшись начала рабочего дня и скрываясь от прошлого напарника, доводя до ручки. И если бы не случайность на выставке, он бы так и продолжил тайно сторожить его, подкидывая подачки. Вот же эгоист. Вот же... Когда автомобиль тормозит недалеко от пассажиров, выключая двигатель, Га Он ждёт. Минуту, потом ещё одну. Он действительно старался придерживать на лице нейтральность, но его точно что-то выдавало с головой. То ли взгляд, то ли поза, но садовод понимает, что Е Хан уже догадался о перемене его настроения, потому что не торопится получать лавры, выходя из черного беса. Однако, заставлять ждать Элию на улице долго он не смог бы, так что уже совсем скоро он выбирается наружу во всей красе, даруя возможность увидеть светлый лик. Несмотря на гнев, который в Га Оне подкипал в момент вечерней экзекуции, когда из освещения работали только фонари и подсветка вывески галереи, он все равно глотает воздух от переживаний, пытаясь на этот раз не ошибиться с человеком. Особенно, когда прямо напротив останавливается тот, кто выпал на целых три года из его жизни и так нагло посмел вернуться только сейчас, доводя до психоза своими выкрутасами впечатлительного судью. Е Хан, как и раньше, харизматичен, красив и обаятелен со всех сторон. Кажется, одевать его по возрасту стала Элия, потому что белая рубашка - поло по фигуре под черные джинсы на крепких ногах открывала спортивный склад тела и молодила его на пару лет. Всего на пару, а не на десяток, несуразно делая из него мальчика. Неужели решила женить его и отдать какой-нибудь женщине по симпатичнее, дабы он занялся своими детьми, а не ей? Самое обидное, он все ещё хитёр и не подходит к ним сам до упора. Знает, что будет, если не дать Га Ону остыть и перекипеть, предполагая, что он сам пойдет на встречу под впечатлением. А он пойдет, как побежал в здании суда хвостом, хоть бы словить последний раз образ якобы умершего Е Хана перед отлётом. С самого начала этот манипулятор знал, как с ним поступать. Когда отдалять, а когда прижиматься грудью, позволяя ощутить себя в безопасности. Ему, взрослому половозрелому человеку, который не считал себя слабым и беспомощным. И как же этот ублюдок прав во всем, потому что уже через минуту хлеставших по сердцу, словно волны, чувств, он преодолевает эти несколько разделяющих их метров, как будто в два шага, поймав бывшего главного судью в кольцо рук под шею, окончательно захлебнувшись в синем холодном море и не в силах терпеть. Его знобило. — Вы просто... Вы обманщик, интриган и лицемер. Вы ведь специально... Вы думаете, это смешно? — он ударяет его по лопатке ребром кулака. Раз. Два. И они оба знают за что тот получает, все равно не особо чувствуя усилия, да и на долго запала не хватает. Секунды идут, немая сцена затягивается и Га Он уже просто обессиленно хлопает ладонью по твердой и теплой спине, каждый раз, снова и снова подтягивая Е Хана ближе к собственному плечу, делая несколько совместных шагов назад, но не переставая хотеть задержаться так подольше, поближе, забрать больше внимания. Это было так долго. Так невыносимо долго и больно, будто вечность, проведённая в пустоте. Почти два года мечтой Ким Га Она было получить кирпичом или битой по голове, забыв о существовании этого человека под амнезией. А он думал, что смерть станет пыткой. Е Хан мошенник. Он садист, подсадивший младшего на собственное присутствие и дозу эмоционального всплеска, а потом бросив его с ломкой в запертом помещении. То, как пальцы сжимаются на живом теле, собирая синтетическую ткань в кулаки и то, как Га Он, самостоятельный парень средних лет, почти беспомощно тычется в плечо носом, давясь воздухом и может быть делая больно в попытке не зареветь, как девчонка — признание поражения. Он был готов к тому, чтобы подумать о плохих, близких к концу вещах. Он не может без них. Без него, без Элии, он не хочет потерять вторую семью. Он так и не пережил потерю первой. И Е Хан, кажется, не против подарить свободное время этому наивному существу, которое, словно ребенок льнёт к нему. Он разглаживает умелыми движениями скованную спину ссутулившейся фигуры, позволяя растянуть момент с объятиями на неприлично долгий период, мотивируя это тем, что, быть честным, и сам по нему сильно скучал, но вслух это говорить необязательно. — Я вернулся.