Синдром самозванца

      «В принципе, если подумать, не так уж все и все плохо», — рассуждал про себя Клод, расхаживая в полдень около стен дворца. Солнце было высоко, а небо совершенно чистое, без облаков, что смогли бы хоть чуть-чуть рассеять свет. Гулять в такую погоду приятно и полезно, а так же это удобный случай побыть одному. Безграничное доверие Дженнет, которая отпускала подопечного на улицу без сопровождения, играло на руку.       У него было некоторое время на то, чтобы обдумать все.       То, что его раньше настораживало (признайтесь честно: волей-неволей, а перерождение в другой мир, пересекающийся с прочитанной сёдзё манхвой будет заставлять вас нервничать), сейчас предстало в ином, более позитивном ключе.       Попал в тело нелюбимого персонажа? Да и черт с ним — характер же с телом не передается. Как старше станет, так вообще разницы не почувствует, все таки, не зря племянница упоминала о внешней схожести Димы с выдуманным героем.       Мать немного поехавшая Императрица? (такой вывод был сделан на основе шепотков слуг и того, что прототипом матери в манхве выступал конкретный психопат). Но она же не здесь, а где-то там, далеко. И заявляться на порог, судя по всему, в ближайшее время не собиралась. А что еще нужно? Ничего. Плакать без "мамочки" не будет. Главное, не показываться ей на глаза, пока маленький, а дальше видно будет. Сбежит и дело с концом.       Сомнительный отец в виде Лукаса (где он, кстати говоря), а так же ряд других персонажей, которые занимают здесь неизвестно какую роль, а значит потенциально могут оказаться врагами?... Здесь сложнее. Впрочем, пытаться предугадать сценарии развития событий сейчас было сравнимо тому, чтобы копошиться в мутном болоте руками — дело неприятное, а самое главное, бессмысленное.       … как бы он не поседел в пять лет с таким неврозом…       Проходя мимо фонтана, который украшали статуи с изображением девушек определенного обнажённого характера, он решил, что немного посидеть рядом с прохладной водой не такая плохая идея. Манящая и свежая в пик дневной жары — то что нужно, чтобы немного освежиться и ополоснуть лицо.       На прозрачной поверхности воды появилось отражение — его лицо, к которому он уже успел привыкнуть и принять как своё.       Стоит признать, что Клод — говоря о персонаже манхвы, а так же теперь частично о нём самом — довольно симпатичный. Не идеал, конечно… Но жаловаться не на что.       Когда Дима в прошлой жизни признался сестре, что он "рассматривает в качестве пары не только девушек", сестра ещё долго побаивалась приводить ухажеров в дом. Вдруг братец отобьет? Но вскоре приняла известие как что-то нормальное и начала подкалывать раздражающими вопросами, и даже те, в конце концов, сошли на нет.       … иногда он ловил себя на мысли, что скучает по сестре. Идиотка.       По мраморному ограждению, ограничивающему созданное фонтаном небольшое озеро, прямо возле рук, появилась названная гостья.       Прыгающая, весело чирикующая и, кажется, совсем не боявшаяся человека птичка, тоже прилетела к спасительной прохладе. Ярко-голубая, она то глядела на Клода глазами-бусинками, то отлетала чуть дальше.       « … какая-то она странная… Замечательно. Паранойя достигла таких масштабов, что даже обычная птица стала казаться мне подозрительной»       Только вот это была не паранойя — что-то внутри, ранее спавшее глубоким сном, сейчас проснулось и проявляло неподдельный интерес к яркой птичке. Или подсказывало, что не такая уж она и обычная, какой хочет казаться на первый взгляд.       "Синичка", поняв, что сумела привлечь внимание маленького человека, взмахнула крыльями и улетела, но продолжала оставаться в поле зрения, словно играясь.       «Да ладно…» — думал, все таки идя на поводу у животного. Встав на ноги и спешным шагом последовав за ней, Клод пробурчал под нос: — Чувствую себя Белоснежкой. Совершенно не то, что я бы хотел осознать в двадцать один год.       Синяя негодяйка же никак не хотела подпускать глупого человека близко к себе, все дальше уводя мальчика от фонтана и Рубинового дворца.       Под ногами низкая трава сменилась на белые полевые цветы, а потом снова, на траву. На место одних деревьев встали другие, и только высокое небо оставалось все таким же; дом остался далеко позади, но Клод не обращал на это внимание, увлечённый тем, чтобы поймать пернатую находку.       В конце концов птица перестала дурачить бедного мальчика, и взлетела вверх, да так, что потерялась из виду. Клод раздасованно вздохнул, провожая её взглядом. Он огляделся и охнул. — Вот это я забрел…       Птица его привела к золотым статуям, которых, совершенно точно, возле Рубинового дворца никогда не было. Какие-то ангелочки, жутковатые на вид, возвышались над ним, глядя сверху вниз, словно насмехаясь, что он, такой взрослый и самостоятельный, побежал за птичкой сломя голову.       «Ладно, разберусь. Проблем с ориентацией на местности у меня никогда не было, найду как-нибудь дорогу до дворца» Клод натыкался взглядом только на деревья с пышными кронами, пытаясь найти хоть что-то знакомое, за что можно зацепиться. Но заметил кое-что другое.       Тень.       Нет, не так; ч е л о в е ч е с к а я тень.       Если это кто-то из немногочисленной стражи, которая, вероятно, отправилась искать пропавшего принца, то это неплохо. Если это кто-то другой — то это ОЧЕНЬ плохо.       Клод начал пятиться спиной, не сводя взгляда с темного силуэта, который выглядывал из-за дерева. Он пытался не издавать ни звука, пускай и незнакомец находился значительно далеко.       И, не придумав ничего лучше, спрятался за одной из статуй.       «Сейчас… Уйдет, и я выйду, а там домой»       Незнакомый силуэт никуда не ушёл, а, напротив, словно заметив присутствие Клода, медленно направился навстречу.       Сидящий Клод прижал ножки ближе к себе, испуганно прикрыв рот; он не понимал, чего так боялся, но его словно прижало к земле, не давая и шевельнуться. Шаги позади становились всё ближе, и с каждым из них сердце билось чаще и чаще. Клод зажумурился.       «Дурацкая птица… Хотя сам виноват, что влип, придурок»       Фигура остановилась. Её длинная тень почти что касалась той статуи, за которой прятался Клод, находясь в опасной близости рядом с ногами мальчика.       Интерес был превыше — он решился взглянуть на незнакомца хоть глазком. Благо, расположение скульптур располагало к этому, и позволяло оставаться незамеченным, когда принц высунул голову.       Не ругнулся он вслух лишь потому, что на губах были сложены собственные руки. Но и те ощутимо задрожали.       «Атанасия… », — короткое пробежало в голове, — « … Это она. Точно как на портретах, которые показывала Дженнет»       Может быть и невысокого роста, она была статной, и вся её фигура в белоснежных одеяниях Сиодона — величественной. Топазовые глаза — ну, точно она — лениво искали что-то среди других статуй. Так ничего и не обнаружив, Атанасия отвела потемневший взгляд вбок. Она тяжело вздохнула, и сложив руки на груди, прикрыла веки.       Каждое её движение несло аристократическую изящность и мощь, которая присуща по-настоящему сильным духом людям. Казалось, можно было влюбиться с первого взгляда, лишь для того, чтобы склонить колено перед ней; в том, что перед ним стояла сама императрица, не было никакого сомнения. Атанасия Эльджео Обелия — его мать. — Ваше Величество! — Приближался новый голос, и именно в ту сторону, откуда он доносился, Атанасия направила спокойный взгляд. — К нам прибыл граф Грант. Он желает видеть вас.       Клод снова охнул.       «Значит, Иджекил теперь телохранитель Атанасии… », — Клод сжимал руки у рта, и пальцы его подрагивали, — « Форма рыцаря... Никакой ошибки здесь нет»             Мужчина с белыми волосами, знакомый ему раньше как юноша из манхвы, подошел к Импертарице и доверительно заглянул ей в глаза, почувствовав неладное. Она же, хмурясь, с недовольством ответила: — Раз так желает, пусть придет сюда. — Но… — Идем, Киль. — Быстро переключилась в другое русло, — Нам с графом предстоит долгий разговор и я хочу, чтобы ты был рядом. Грант — мутный тип. Нельзя точно сказать, что он захочет предпринять.       Рыцарь же на это только кивнул, уводя Атанасию, которая напоследок удостоверилась, на месте ли маленький нарушитель, что так очевидно спрятался за статуей. Длинные рукава её парящяго одеяния взметнулись в воздухе, словно тонкие белые крылья, а тень ускользнула вместе с хозяйкой. Клод позволил себе выдохнуть, а после, качнушись от усталости, побежал со всех ног.       Дорогу до дома он смог найти без особых трудов, но встреча с "матерью" весь оставшийся день не выходила из головы. Его заметили или нет? А если да — узнали ли? Ох, что же будет, что же будет…       Беспокойства не были необоснованными.       На следующий вечер Дженнет подошла к Клоду, и присев, чтобы быть с ребенком на одном уровне глаз, добрым, счастливым голосом произнесла: — Ваша мать, её Величество Атанасия, хочет чтобы мы навестили её завтра. Чтобы мы пришли вместе, принц.       «мне конец»