~ ~ ~ ~ ~
Шапуру снился сон. Там он снова был совсем юным, и стоял по колено в снегу, держа в руках маленького братишку, закутанного в сорванный с плеч тёплый зимний плащ. Горы – огромные заснеженные громадины, что высились совсем близко – дышали ночным морозом, заставляющим застыть сам воздух, обрушивая на юношу звенящую тишину. В ледяном зимнем небе сияли крупные звёзды, яркие и далёкие, безучастные ко всему, словно примёрзшие к небосклону, а Шапур с младшим братом на руках, провожал взглядом уходящих в горные леса волков. Исфан даже замёрзнуть сильно не успел: умирающая от холода мать до последнего согревала малыша теплом своего тела, а когда жизнь оставила её – грели волки. Мгновение – и одна картина сменилась другой. Теперь Шапур был взрослым мужчиной, одним из военачальников Парсы. На его руках лежало тельце ребёнка постарше. Сэнна мирно спал, прижимая к груди два коротких кинжала, которыми недавно пытался прикончить марзбана, и на детском личике было умиротворение. А перед Шапуром снова стоял волк – в этот раз один, да к тому же белый, словно зимние снега из первой части сна. Вспышка света, и животное исчезло, а вместо него взору предстала высокая и стройная фигура человека, с серебристыми, до самой земли, волосами. Марзбан напрягся, подумав, что это с ним, должно быть, шутят дэвы, а миг спустя почувствовал в своём сознании чужой голос. — Береги ребёнка, — сказали ему. — Держи при себе и научи жить. Одна чистая душа – стоит другой, такой-же незапятнанной. Шапур моргнул, и белоснежная фигура расстаяла в воздухе. Рассеялся и сон. Черноволосый слегка приоткрыл веки, и его всё ещё затуманенный взгляд коснулся потолка, стен, узкого резного окна, из которого лился нежный свет раннего утра... и на подоконнике которого сидел Сэнна, болтая одной ногой в воздухе, а другую согнув в коленке, чтобы удобнее было облокотиться. Остатки сна слетели мгновенно, и Шапур резко сел на постели, привлекая внимание ребёнка. — И что ты делаешь в моих покоях? — строго спросил мужчина. — Мне было скучно, вот и пришёл, — малец улыбнулся, и марзбан осознал, что злиться на это дитё у него не получается. — Как ты вообще нашёл мою спальню? — поинтересовался Шапур, откидывая одеяло и поднимаясь с кровати. Белобрысик неожиданно засмущался его практически полностью обнажённого тела, мгновенно вспыхнув, и отвернулся. Мужчина недоумённо посмотрел на малость растрёпанный светлый затылок и стал одеваться. — Слуги сказали, — сообщил Сэнна, глядя в окно. — И добавили, чтобы вас не будил. Но я подумал, что если постараюсь, вы меня не услышите. Шапур действительно не услышал, хотя привык спать очень чутко из-за частых военных походов, в которых участвовал ещё с юности. — Сколько часов? — облёкшись в обычную, домашнюю одежду, черноволосый опустился обратно на постель. — Около шести, — ребёнок повернулся, немного застенчиво улыбнулся и спрыгнул на пол. Мужчина прикинул в уме, сколько времени прошло с момента, когда они закончили ужинать и нахмурился. — Ты вообще спал? — спросил он. Сэнна помотал головой, притронувшись кончиками пальцев к нарисованному на левой щеке голубому месяцу. — Из-за должности шамана, мне было положено отдыхать с обеда до вечера, — выдал он, огорошивая неожиданной новостью на счёт занимаемого им в своём племени положения, и, прежде чем Шапур успел как-то на это отреагировать, подбежал к нему, осторожно взяв за руку. Марзбан удивлённо проследил за тем, как белобрысик задирает рукав его рубашки и тыкает пальцем в чуть заметный шрам, на месте укуса. Сколько мужчина себя помнил, так быстро раны у него не затягивались. — Что это значит? — спросил он, поднимая глаза на улыбающегося сорванца. — Хочешь сказать, ТЫ каким-то образом залечил? — Ага, — дитё улыбнулось ещё задорнее. — Я подумал, что вам, учитель Шапур, я могу доверять. Это мои способности – доказательство связи с Сэнной и Нанной. Дела обстояли всё интереснее и интереснее. Покоя не давал сон, где непонятное существо, обернувшееся из волка в человека, напомнило, как он понял, о спасении Исфана, намекнув на то, что за это мужчина должен расплатиться, взяв мальца в ученики, коим тот себя уже успел обозначить без согласия учителя. Теперь ещё и шрам, затянувшийся в одну ночь... Явное доказательство того, что без нечеловеческих Сил тут не обошлось. Похоже Сэнна действительно был тем самым «истинным шаманом» которого у племени Горг не появлялось на свет в течении трёх лет до рождения мальчугана. — Раз Волчий Бог помогает тебе, почему оставил твой клан? — прямо спросил Шапур и осёкся, поняв, что этими словами причинил белобрысику боль. — Я только начал чувствовать наших Богов, — отведя взгляд сказал малец, выпрямляясь. — К тому же на мой клан напали в час рассвета, когда Нанна и Сэнна отправляются на покой. В утреннее время истинный шаман, вобрав в себя свет луны, может делать то же, что и я... — ребёнок замялся, подбирая слова. — Это... заставляет энергию наших тел залечивать царапины, синяки, раны, переломы. Зависит от Силы. Я ещё очень слаб, поэтому такая рана – предел... А там... — детский голосок дрогнул, но не сорвался, — они все были мертвы. Мы не умеем возвращать мёртвых к жизни. Шапур снова посмотрел на еле заметный шрамчик и тихонько хмыкнул. Потом перевёл взгляд на мнущееся перед ним дитё, сжимающее маленькие кулачонки, и вздохнул. Хороший парень растёт, будущий воин, раз так стойко переносит утрату семьи. — Сможешь также подлатывать царапины после боя? — спросил мужчина и улыбнулся уголками губ, видя как вспыхнули глазёнки сообразительного мальца. Тот закивал, и черноволосый увидел в детских глазках явное желание проявить свою радость более бурно – полезть обниматься. Но если Кубарда пацан действительно обнял в порыве благодарности, то его не смел, видимо немного побаиваясь постоянно излучаемой строгости. Это белобрысик ещё не видел, как Шапур с младшим братиком нянчился... Однако поднимать подобную тему вовсе не стоило, сорванец и так был очень плохо осведомлён о таком понятии, как «личное пространство». — Хорошо, — кивнул марзбан, поднимаясь с постели и опуская ладонь на светлую шелковистую макушку Сэнны. — Будешь моим оруженосцем. Пока передышка в войнах, могу и наставником побыть тебе да Исфану... — уголки губ снова слегка приподнялись, но припомнив сон, мужчина вновь стал серьёзным. — В конце концов, когда-то давно я задолжал Волчьему Богу...~ ~ ~ ~ ~
Исфану малец понравился. Шапур и глазом моргнуть не успел, как оба ускакали в неизвестном направлении. Скорее всего брат решил показать Сэнне замок. Чтож, этим двоим вместе точно будет неплохо, в конце концов белобрысик сразу проникся к юноше, чувствуя от него родную силу Волчьего Бога. За завтраком к мужчине присоединился Кубард и долго пытался уломать с ним выпить. В итоге старший марзбан обматерил своего дорогого дружка, приказав выметаться из замка и ехать пьянствовать в свой, оставив его, Шапура, в покое. Этот крик души одноглазый проигнорировал. — Я тоже хочу разобраться с теми, кто отнял у парня дом, — заявил он, и черноволосый хмуро уставился на кружку в своих руках. Когда отряд снова соберётся выдвинуться из замка, Сэнна наверняка захочет поехать тоже. Судя по его воинственному настрою, малец собирался жестоко отомстить убийцам родного клана. — Выступаем в середине дня, — сказал Шапур, поднявшись из-за стола для того, чтобы оставить Кубарда пить в одиночестве. — До этого постарайся не попадаться мне на глаза, иначе со стены сброшу. — Мне вот интересно, как ты это сделаешь? — хмыкнул пепельноволосый, и хозяина замка перекосило от ухмылочки на лице младшего марзбана. Шапур абсолютно точно понимал, что это была явная провокация, однако не ответить на подобное было выше его сил. — Хочешь проверить?! — вспылил мужчина, сжав кулаки. — Поединок, на заднем дворе! И только попробуй не явиться! С этими словами он вышел, прекрасно зная, что Кубард сначала приложит все усилия, чтобы не прийти в назначенное место, затем попытается позёрствовать, а позже... а позже будет добрая драка, из которой неизвестно, кто выйдет победителем. Одноглазый хоть и был младше на пять лет, но телом обладал более крупным и мощным. Пока они вели равный счёт. Сперва, ожидая момента, когда его соперник соизволит вытащить свою наглую задницу на поле боя, Шапур отправился проверить, всё ли в порядке у его воинов. О солдатах марзбан заботился хорошо, хоть и слыл строгим военачальником. Многие побаивались его за достаточно суровый вспыльчивый нрав и требование неукоснительного соблюдения правил. Однако в то-же время безмерно уважали, зная, что ругает и хвалит он за дело, пусть первое иногда бывало чаще в силу несколько педантичной натуры их господина. Конечно солдат, по крайней мере их часть, следовало распустить по домам хотя-бы на на несколько дней, но помятуя, как однажды ему в догонку прилетел гонец из столицы с приказом возвращаться обратно ввиду вторжения, мужчина предпочитал подождать хотя бы трое суток, ведь наступивший мир с соседними странами всё ещё был весьма шаток. Удостоверившись, что амуниция и оружие почищены, доспехи где надо подлатаны или заменены, а все его воины накормлены, обеспечены необходимым и в добром здравии, Шапур решил навестить территорию слуг. Предполагалось, что Сэнна будет жить именно там, однако затем марзбан передумал, решив отвести мальцу комнатку в одной из башен, поближе к нему и Исфану. В конце концов мужчина согласился взять над ребёнком опёку, а значит обучать его нужно соответствующе, как выходца из знатного сословия, а не простолюдина. Конечно к своим слугам, как свободным, так и рабам, Шапур с детства относился хорошо, а когда стал вместо отца управлять родовыми землями, даже разрешил их детям учиться, в отличие от большинства таких же высокородных господ, как и он. Но всё-же простой народ был гораздо менее образован и менее приучен к хорошим манерам, подабающим оруженосцу военачальника Парсы. К слову говоря, звание «оруженосец» не часто можно было услышать в парсской армии, ибо оно когда-то пришло из-за границы. Обычно в войсках этой страны подобных людей называли помощниками, доверенными, посыльными или же ординарцами. Бог знает, откуда малолетний шаман подхватил словечко, но марзбан решил ничего сорванцу по этому поводу не говорить, пусть тешится красивым звучанием. Сзади послышался топот двух бегущих людей, явно не взрослых, и Шапур обернулся, чтобы увидеть несущихся к нему Исфана и Сэнну. — Вы ещё не уехали! — выдохнул немного запыхавшийся белобрысик, и мужчина вопросительно уставился на него, чуть приподняв одну бровь. — Сэнна говорит, что джинн сказал ему, будто ты никого не отыщешь брат, — на удивление Исфан запыхался побольше чем юный шаман. Кажется в отсутствие Шапура кто-то не слишком усердно тренировался. — Думаю, стоит хорошенько погонять тебя, — слегка нахмурился марзбан. Янтарные глаза паренька приняли очень виноватое выражение, однако мгновенно догадавшийся обо всём Сэнна поспешил встать на его защиту: — Он показывал мне кучу трюков с мечом, вот и не может отдышаться, — заявил белобрысик. — А потом мы ещё и набегались по стене. Исфан сказал, что это утренняя разминка. Шапур хмыкнул. Эти двое сошлись поразительно быстро, несмотря на возраст и то, что в общении со всеми, кроме старшего брата, младшенький мог проявить нетерпеливость и быть вспыльчивым. — Значит, говоришь, я никого не поймаю? — вернувшись к теме спросил мужчина, окинув взглядом очень серьёзное личико мальца. Тот кивнул, в нетерпении и волнении переступив с ноги на ногу. — Они больше не появятся в этих землях, учитель, — Сэнна на мгновение прикусил губёнку и спрятал глаза. — Джинн сказал, что порождения тьмы исчезли из ваших владений. Похоже малец был совсем не рад такому исходу. В его взгляде марзбан отчётливо видел бессильную злость и желание оплатить за содеянное. Мстительность – не самая лучшая черта характера, даже если поступок обидчика настолько серьёзен, но вряд ли ребёнок это понимал. — Сэнна, — Шапур осторожно коснулся загрубевшей от частых боёв и тренировок ладонью нежной детской щёчки. — В твоём случае месть – это не выход. Мсти, не мсти, но мертвых вернуть не сможешь. Да и твоя семья наверняка больше обрадуется тому, что ты задержишься на этом свете как можно дольше, а не тому, что будут отомщены ценой жизни последнего из клана Горг. Малец вздрогнул, подняв на мужчину свои большие, ясные глаза, и тот убрал руку. — Моя старшая сестра говорила, что месть – это слабость и признание того, что твой враг тебя достал, — белобрысик сжал кулачки, неотрывно глядя на марзбана. — Мелко как-то, правда? Лучше сразу отплатить тем же. Но я пока действительно слаб! Даже если бы был со всеми, умер бы одним из первых. Поэтому... я хочу стать сильнее, чтобы защищать всех людей в стране, которые не могут защититься сами! Лишившись дорогих сердцу людей, Сэнна чувствовал бессилие – одно из самых сложно переносимых чувств, и Шапур прекрасно понимал его. От этой невыносимости и собственной несостоятельности люди бросались в злость, в вину, в обиду, в высокомерие - куда угодно, лишь бы не оставаться на самом дне своей слабости и невозможности хоть что-нибудь сделать. В мальчонке пережитая им трагедия породила желание защитить всех – так его душа пыталась сбежать от бессилия. — Да не беспокойся ты, — Исфан неожиданно обнял мальца за плечи, легонько качнув из стороны в сторону. — Мой старший брат и я сделаем из тебя великого воина! Марзбан негромко хмыкнул, подумав о том, что младшенького самого ещё нужно гонять и гонять, а белобрысик немножко грустно и застенчиво улыбнулся, ненавязчиво высвободившись из рук паренька. — Хорошо, Сэнна, — Шапур кинул взгляд на стражников, что стояли высоко у зубцов стены, окружающей замок. — Доверимся твоим джиннам. Если в течении трёх дней шайка неизвестных убийц и грабителей не появится снова, значит это было что-то за гранью нашего понимания. На принятие такого решения влиял чистый интерес. Правда ли юный шаман слышит и чувствует то, что не дано обычным людям? Ведь ему могло и почудиться. Где-то на уровне подсознания, мужчина понимал, что ребёнок прав, однако проверить всё-же стоило. — Да, — кивнул Сэнна, и улыбнулся, на этот раз не грустно и без волчьей злобы во взгляде. — Но когда я встречусь с ними, то буду сильным настолько, чтобы отдать долг! Шапур только вздохнул. Чтож, возможно, имея целью воздать по заслугам убийцам родных, малец будет более старательным и вырастет в превосходного солдата, а затем и военачальника, что сможет помогать одному из командующих войсками Парсы и его младшему брату. Главное, чтобы невинное дитя не поглотила жажда мести. — Хорошо, — согласился мужчина. — Тогда будь усердным учеником. И сумей дожить до того момента!~ ~ ~ ~ ~
Где-то далеко фигура с белыми, как снег, волосами, подняла свою голову вверх, и на бледном лице появилась довольная улыбка. Часть плана была выполнена. Марзбан Шапур всегда старался отдавать свои долги.