Make her smile again

      Рано утром Микаса встала с постели, чтобы привести себя в порядок. В комнате была целая личная душевая. Несмотря на то, что и комната и душ были вполне обычными и непримечательными для тех, кто к ним привык, Микаса удивлялась этому. Всё же впервые в гостинице. И душевую в собственной комнате видит впервые. Никто не ждёт, что ты будешь мыться только положенные десять минут, никто не караулит под дверью, как в больничной душевой, переживая, что ты с собой что-то сделаешь. Как будто бы в душе было больше возможностей. Микаса целыми днями сидела совершенно одна. Если бы она набралась смелости, действительно захотела наложить на себя руки — она бы это сделала.       Сейчас она чувствовала себя намного лучше. На горизонте появилась новая, интересная жизнь. Жизнь без страха и горя. Её мечты рассыпались в прах, и всю себя приходилось собирать по маленьким осколкам, но она начинала снова надеяться на лучшее. Микаса всё ещё переживала смерть Эрена, но запихивала чувства поглубже внутрь. Боль разъедала её изнутри, и Микаса изо всех сил старалась сдерживать себя, не показывать, насколько ей на самом деле плохо. Главное, что она сама жива и невредима. Это уже можно считать настоящим чудом. Уже не хотелось просто лечь и умереть, хотелось исследовать этот новый мир, к тому же, для жительницы стен, город приготовил множество приятных и неожиданных сюрпризов. Она решила, что отплатит капитану за доброту и сочувствие. Вчера она убедилась, что ему тоже тяжело. Микаса поможет ему освоиться, поправиться. С перевязками без неё справляться будет трудно, и впервые с Дрожи Земли у неё появилась какая-то цель, то, ради чего стоило держаться.       Так долго под душем она, наверное, ещё никогда не стояла. За стенами, во время вылазок, приходилось мыться, когда придётся. Бывало и такое, что на это просто не хватало времени. Они по несколько дней могли не прикасаться к проточной воде. Запах потных тел, налипшая грязь — всё это сопровождало разведку по пятам. Особенно тяжело было зимой. Вода замерзала в трубах, и в реку не зайдёшь.       Микаса долго исследовала расставленные по полкам баночки, наслаждаясь приятными травяными ароматами. Совсем не то, что противное армейское мыло, от которого сохла и трескалась и без того истёртая кожа. Из душа она вышла в гораздо более приподнятом настроении. Высушить свои уже немного отросшие волосы не составляло труда, и Микаса только промокнула их одним из полотенец. Завернувшись в тёплый, пушистый халат, напоминающий ей маленькое облачко, Микаса упала на постель, расслабляясь. Она никогда не носила ничего подобного. Почти срослась с военной формой, и даже парадная не сильно отличалась от обычной. Взглянув на часы, Микаса поняла, что если будет так лежать, то останется без завтрака.       Чистая и посвежевшая, она надела свои новые туфли и платье, и направилась к капитану, надеясь, что он уже не спит.       Микаса постучалась в дверь и, услышав «войдите», скользнула внутрь комнаты. Леви, полностью одетый, стоял у окна, спиной, и разглядывал что-то на улице.       — Доброе утро, капитан, не хотите спуститься на завтрак?       Микаса приветливо улыбалась, стараясь принять непринуждённый вид, несмотря на то, что разговаривать с капитаном до сих пор было неловко. За последнее время они были вместе дольше, чем за все прошедшие годы. Непривычно.       — Нет, — рвано ответил капитан. Его настроение разительно отличалось от Микасы. Он обернулся, и она заметила пролегающие под глазами синяки. Микаса мало обращала внимание на его лицо раньше, но теперь не могла не подметить того, что он явно плохо спал.       Леви разглядывал стоящую в дверях Микасу и едва держался чтобы не отослать её. Он мог бы нагрубить, но для чего? Это не его личный кабинет, и да и она вряд ли хотела просто нарушать его спокойствие. Однако в сон клонило нестерпимо. Первая ночь вне больничной койки дала о себе знать. Снотворные препараты, которыми его пичкали, заставляли Леви не просыпаться до самого утра, но теперь бессонница вернулась. Всю ночь он ворочался, то падая в забытье, то резко подскакивая из-за очередного кошмара. Голова гудела, веки слипались, хотелось закрыться ото всех, и весь день лежать в постели. И только с годами отточенная военная дисциплина заставляла его держать глаза открытыми и вставать, не думая об удобной гостиничной кровати. Леви уже склонялся к тому, что нет никакого смысла заставлять себя подниматься по утрам. Он мог бы хоть весь день смотреть в потолок — до этого никому не будет дела.       — Может, вы тогда просто составите мне компанию?       Микаса говорила совсем несмело, боясь, что он снова скажет какую-то грубость, и ей придётся уйти ни с чем. Она хорошо уловила угрюмое настроение капитана.       Леви полностью развернулся, брови недовольно сведены, собрался сказать, что никуда он не пойдет. Ему казалось, что после первого вопроса ей стоило уйти, и что по его виду было ясно, что он не настроен никуда выходить, но оглядев неловко переступающую Микасу в новом, симпатичном платье, смягчился. Ей тоже было нелегко. Всё вновинку. Она просто немного позаботилась о нём. Лицо расслабилось, и он не нашёл в себе сил отказать. Было странно наблюдать за ней: обычно настойчивая и решительная Микаса, готовая вступить в перепалку с ним, только дай возможность, сейчас стояла в дверях, немного опустив голову вниз, и даже не решалась пройти внутрь.       — Ладно. Возможно, мне не помешает чашка чая.       Микаса тут же приободрилась и вышла из комнаты, сказав, что подождёт снаружи. Заставлять Микасу ждать не пришлось. Леви натянул обувь и вышел вслед за ней. Микаса шла впереди, спиной чувствуя, как Леви разглядывает её. После вчерашнего, держаться близко было неловко, и Микаса отступила на пару шагов, пропуская Леви вперёд. Теперь он хотя бы не прожигал лопатки взглядом. Они вместе спустились вниз, отыскивая кафе. Микаса наблюдала за тем, как Леви и впрямь берёт для себя только чай, и есть перед ним было бы неудобно, но его нежелание завтракать точно не было поводом оставаться голодной самой. Взяв аппетитную на вид булочку, Микаса проследовала к столу.       — Как вам спалось? Жуя говорить было неудобно, и «с» невольно превращалось в «ш». — Не разговаривай с набитым ртом, — тут же отчитал её капитан, заметив пару направленных на них взглядов. Наверняка все люди, сидящие рядом с ними, знали, кто они такие. Газеты после войны разлетались как горячие пирожки, уцелевшие люди хотели знать, кто спас их от неминуемой гибели, и так посчастливилось, что пара этих спасителей решила остаться в городе. Однако, Микасу, казалось, не волновали ни взгляды, ни его замечания, она только хмыкнула на его слова, решив, что раз он такой неразговорчивый, то она прекрасно позавтракает и молча.       Подумаешь, разговаривала с булкой во рту. Не замечала, чтобы в армии это кого-то волновало.       — Извините, что веду себя как солдат, а не как леди, — буркнула Микаса. Она и сама не привыкла плеваться едой в соседей, в отличие от товарищей, и Леви заставил её пристыдиться. Кажется, она просто сильно впечатлилась непривычной едой.       Эта фраза заставила капитана улыбнуться. Действительно, чего он от неё хотел? Он принялся за свою чашку чая, но отхлебнув совсем чуть-чуть, тут же отставил её, не желая больше пить эту гадость.       — Ну и дерьмовый же у них чай, — со вздохом произнёс капитан, и Микаса прыснула, уже позабыв о том, что только что пообещала себе не болтать пока ест.       — И вы мне только что говорили о манерах.       — Ешь быстрее и пойдём разыщем чайный магазин. Это пойло хуже самого дешёвого элдийского чая.       Микаса спешно проглотила булку, запила всё это «дерьмовым» чаем, и была готова выходить. Расплатившись за завтрак, они вышли на свежий воздух.       Стояла настоящая солнечная осенняя погода. Даже в лёгком платье было не холодно. Леви и Микаса не спеша шли по улочкам. Микаса рассматривала высокие каменные дома с большим интересом.       «Неужели это мой новый дом?», — размышляла она про себя. По сравнению с деревянными, низкими и нескладными каменными домиками Элдии, теснившие друг друга, разнообразные, выкрашенные в разные цвета городские здания поражали воображение. Они казались такими опрятными и… новыми. Дома тоже были подобные здания. Только низкие и неопрятные, потёртые временем. Здесь же всё говорило о достатке и процветании. Микаса поникла. Пока её родная Элдия вымирала внутри стен, огромный мир развивался и цвёл. Хорошо, что всё это теперь позади. Там, откуда она родом, таких домов и вовсе было не сыскать. Сплошь дерево и неотёсанные камни. Теперь же она сама будет жить в выбеленном доме из кирпича. И всё благодаря тому, что капитан предложил ей жить вместе.       Леви медленно вышагивал по мощёной улице, стараясь особо не опираться на больную ногу. Он уже успел привыкнуть к костылю, и ходить по плитке было не так уж и сложно. Это не просёлочные дорожки близ замка, куда их загнали напуганные до смерти чиновники, не в состоянии даже представить себе титана, живущего внутри стен. Интересно, какими стали их лица, когда им сообщили, что и они тоже могут превратиться в этих безмозглых существ, единственной целью которых было найти человека способного на трансформацию и сожрать его, вернув себе нормальную жизнь? Ещё забавнее оказалось то, что они, эти чиновники, оказались правы. Эрен не был их другом. Эрен был врагом даже самому себе. Хотя это было уже не важно. Титаны исчезли. И чёрт бы с ними.       Они бродили по городу несколько часов, пока Леви не предложил зайти куда-нибудь на обед. Гулять слишком долго не получалось. Как бы не хотелось этого признавать, но с больной ногой приходилось считаться. Чайный магазин им так и не удалось найти. Микаса предложила просто спросить у кого-нибудь, и Леви согласился. В кафе точно знают, где купить хороший чай.       Леви сильно удивился услышав, что весь чай привозят из Хидзуру и ближайших южных стран, что теперь, когда всё в разрухе и запустении кругом, никто и не думает доставлять его. Людям сейчас не до этого, и когда снова наладят производство чая, совсем неясно. Леви почувствовал себя полным дураком, надеясь на местные запасы. Конечно, он же собственными глазами видел, как выглядит истоптанная громадными титановыми лапами, выжженная земля.       Чайного магазина в городе и вовсе не было. Марлийцы, оказывается, все предпочитали кофе, и мало кому действительно был нужен чай. Этому Леви не удивился. Если же брать такое дерьмовое пойло, то оно мало кому придётся по вкусу. В голове снова возникла идея о том, чтобы, наконец, воплотить свою мечту в реальность и открыть собственную лавку. Но ещё слишком много предстояло сделать, прежде чем он сможет заняться каким-либо делом. Во-первых, придумать, как ужиться с Аккерман и её взрывным характером. Пускай сейчас она притихла, но это закоченелое состояние когда-нибудь пройдёт, и лучше быть готовым к перепалкам и брани.       После обеда было решено прогуляться ещё. Микаса попыталась отговорить Леви от ненужной прогулки, ведь вчера, когда они много ходили, ему стало дурно, но он убедил её в том, что ещё больше хуже ему станет, если он проведёт остаток дня наедине с пылью в его номере. Комната, конечно же, была довольно чистая, либо капитан действительно был слишком дотошным, когда дело касалось пыли, либо же он не хотел напрямую говорить, что действительно хочет просто пройтись по городу. Что ж, раз ему хотелось бродить по улице, то кто она такая, чтобы отказывать ему в удовольствии. Было решено найти какой-нибудь парк, а затем пройти к набережной. Так они и сделали.       Поинтересовавшись у пары прохожих, где здесь поблизости сквер, они направились туда.       Местный городской парк напоминал небольшой лесок с лавочками у тропинок. Он был обнесён чёрным резным забором, а по периметру и по дорожкам растянулись чугунные фонари, наверняка ярко освещающие его по вечерам. Они медленно разгуливали по тропинкам, каждый в своих мыслях, и только иногда отвлекались на маленьких собачек, снующих туда-сюда. Видимо, у четырехлапых друзей это в крови — оторваться от хозяев и бегать по парку.       Время шло к вечеру, когда они добрались до набережной.       — Даже не верится, что мы будем жить в таком красивом месте, — заговорила Микаса. За прошедшие пару часов это были первые её слова. По Леви было видно, что настроение его немного приподнялось, но разговорчивее от этого он не стал, и витал где-то далеко в своих мыслях. Микаса не решалась прервать его размышления, но теперь, когда она увидела эту светлую набережную, она просто не могла молчать. Ей так нравилось это место: солёный воздух, шум волн, окрашенных в закатные цвета, крики чаек — всё это наполняло таким приятным чувством покоя, хотелось остаться здесь навсегда.       — Красиво, — подтвердил капитан.       Леви тоже нравилось это место. Как только он пришёл сюда, сразу понял, что хочет жить здесь. Понимал, что потратит целое состояние, но это мало волновало. Зачем отказывать себе теперь? Да и к тому же, жить впроголодь он привык с самого детства. Даже если и не будет хватать на еду — плевать. Он мельком взглянул на Микасу, освещённую ярким рыжеватым светом, и подумал, что она-то уж точно не оставит его умирать голодной смертью. Почему-то годы службы бок о бок внушали доверие.       На набережной было заметно холоднее, и Микаса съёжилась, чувствуя на коже морской ветер. Вечерело, и в лёгком платье было слишком прохладно для прогулок на ветру.       Когда солнце скрылось, стало совсем холодно, и, хотя Микаса ничего не говорила, тело подрагивало, и она обняла себя за плечи, чтобы согреться. Её нос покраснел, и она постоянно потирала руки. Открытую грудь было нечем прикрыть, и холодок гулял по оголённой коже.       Леви искоса поглядывал на неё, ожидая, что скоро Микаса согреется, но чуда, как и ожидалось, не произошло. Было опрометчиво разгуливать в таком тонком платье по осеннему воздуху, но Леви не предполагал, что их прогулка затянется так надолго. Предвкушая такой же исход для себя, Леви вздохнул, стягивая пиджак, накидывая на неё. Микаса вдруг почувствовала, как тёплая, нагретая чужим телом ткань опустилась на плечи, как тело тут же перестало дрожать.       — Ой, что вы, капитан, не нужно, — тут же начала отпираться Микаса, аккуратно снимая с себя вещь. Конечно она успела замёрзнуть, но это не значило, что Леви обязан разделить её судьбу.       — Бери, не хочу потом возиться с твоей простудой.       Микаса всего мгновение сомневалась, а потом накинула пиджак снова, стянула ткань у груди, наслаждаясь внезапным приливом тепла. Раз Леви был готов одолжить ей свой пиджак, значит нечего было об этом и думать.       Без пиджака стало заметно холоднее, и Леви понял, что долго они так не протянут. Красный нос Микасы говорил о многом, и бегущий холодок по коже заставил развернуться.       — Идём назад.       Микаса кивнула, радуясь тому, что Леви наконец-то это предложил. Становилось слишком холодно для прогулки. Уходить из этого прекрасного и тихого места обратно, в душную комнату гостиницы, не хотелось, но Микасе не привыкать. Да и очень скоро они вернутся сюда, теперь уже в дом Леви.

***

      Вернувшись в комнату, Микаса тут же закуталась в пушистый халат и подставила руки под поток теплой воды. Сразу стало лучше, и тело постепенно начало согреваться. Забрав аптечку, одолженную всё там же, Микаса направилась к капитану.       Она постучала в дверь, но ответа не последовало. Микаса постучала ещё, но ей всё равно никто не ответил. Капитан знал, что она вернётся через пару минут для того, чтобы помочь ему с перевязкой, поэтому решила, что ничего страшного не произойдёт, если она зайдёт без разрешения. Может он уснул? Но открыв дверь, Микаса услышала шум воды. Капитан принимал душ. Ну что ж, тогда ей осталось просто дождаться, пока он выйдет.       Микаса присела на край кровати, и услышала, что шум воды прекратился. Буквально через минуту вышел капитан. Капельки воды стекали с его волос вниз по сильному торсу, очерчивая контуры тела, и терялись где-то в полотенце, обёрнутом вокруг бёдер.       — Я решил принять душ, пока тебя нет. С новыми бинтами, я уже не смог бы помыться, — пояснил Леви. Он стоял, опираясь одной рукой на костыль, второй вытирая волосы полотенцем, и, казалось, не был смущён тем, что он стоит перед Микасой в таком виде.       — Да, конечно.       Микаса резко отвернулась, понимая, что нагло разглядывает его тело. Её щёки тут же покраснели, и она надеялась, что капитан не успел этого заметить.       Леви обратил внимание, что Микаса смотрит на него, но не придал особого значения. Не было ничего странного в том, что бывшая подчинённая его разглядывает. Он привык к тому, что ему заглядывают в рот. Всё равно ничего нового никто уже не мог увидеть. Его тело ничем не отличалось от тел таких же солдат.       В душ он пошёл, чтобы бинты было не так сложно снимать, и от горячей воды и пара они сами прекрасно отошли. Да и освежиться после долгой прогулки очень хотелось. Леви сел на кровать рядом с Микасой, готовясь к процедуре. Одеваться он не стал, считая, что так будет проще, совершенно не думая о том, как на это отреагирует Микаса.       Она послушно накладывала мазь и перевязывала раны. Её щёки пылали румянцем, но отказать она не могла. Сегодня решила начать с лица, чтобы скорее скрыться от его внимательного взгляда, да и не хотелось держать открытыми такие страшные раны, с едва намечающимися белёсыми краями будущих шрамов. Она быстро закончила с рукой, обработав, что осталось от пальцев, и перебинтовала колено, садясь на пол.       На самом деле, с коленом Леви бы справился и сам, несмотря на недостающие пальцы, но было приятно, что кто-то может побеспокоиться о нём, после стольких лет заботы о самом себе. В порыве какого-то непонятного для него чувства, Леви вытянул руку вперёд и прошёлся ладонью по голове Микасы, запуская руку в её густые чёрные волосы. Она тут же остановилась. Подняв глаза, Микаса встретилась с прямым взглядом Леви.       — Спасибо.       Всего одно слово запустило мурашки по всему телу. Она странно чувствовала себя. Дыхание перехватило то ли от смущения, то ли от неожиданности. Сердце в груди застучало вдвое быстрее. Взгляд его синих глаз завораживал, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвернуться.       — Пожалуйста, капитан, я только рада вам помочь, — тихо произнесла Микаса, всё ещё смущаясь.       — Перестань уже называть меня на «вы», ты уже не моя подчинённая, — сказал Леви, всё ещё не убирая руки.       — Хорошо, как скаже…шь, — несмело произнесла Микаса, по привычке собираясь прибавить уважительное окончание, но быстро исправилась. Было очень непривычно переходить с руководством на «ты», но он был прав, она больше не его подчинённая, и эти формальности больше никому не нужны. К тому же, в скором времени они будут соседями, ни к чему обращаться по-старому.       — Вот и хорошо.       Леви провёл рукой дальше, к затылку, выпутываясь из её темных волос и подталкивая её немного вперёд. Микаса повиновалась этому движению, привстала, присела к нему на колени, стараясь не касаться больного участка и не давить на него. Лицо её уже было полностью красным, но она не находила в себе сил что-либо сказать, или как-то воспротивиться тому, что сейчас происходило. Она и не чувствовала потребности уйти. Леви спустил ладонь ещё ниже, к спине, и, увидев, насколько она смущена, вдруг вернулся в реальность. Нужно было как-то поправить ситуацию, прежде чем он заработает пощёчину и испортит те дружеские отношения, в которых ему было так комфортно с ней. Однако взгляд никак не хотел уходить с её алых губ…       — Увидимся утром, Микаса.       Он заставил себя выдавить эти слова и убрать руку с её спины. Микаса тут же встала, и до невозможности смущённая пробормотала что-то похожее на «спокойной ночи», стремительно выскакивая прочь из комнаты.       Леви откинулся назад на подушки. Что же он делает? Он не мог дать себе ответа на этот вопрос, по крайней мере не сейчас, пока он не понял, что движет им. Он часто успокаивал её на вылазках, и прикосновения никогда не вызывали у него таких чувств. Но что-то произошло, что-то изменилось. И тот факт, что Микаса никак не сопротивлялась… Хотя он мог просто напугать её. Болван Эрен наверняка не проявлял к ней никакой нежности, она и не представляла, что это такое.       Леви прикрыл рукой глаза, размышляя над тем, что он сделал. Наверное, лучше всего будет вести себя так, будто бы ничего и не было, и если Микаса ему подыграет, то так тому и быть. А может, при встрече стоит извиниться. Одно из двух. «Надо бы одеться», — подумал он, вставая с кровати. Завтра предстоит интересный разговор.