***
Микаса весь день думала о том, зачем она вообще отправилась к капитану в комнату, и как это должно было выглядеть. Однако, он не рассердился, и не стал прогонять её, и честно говоря, ей и правда хотелось побыть с ним, и по возможности помочь. Она не выносила кошмаров, и представляла, насколько тяжело жить, когда тебя преследуют страшные воспоминания, и никуда от них не деться. Сколько бы ни прошло времени, они всё ещё приносят терзания. Это самая большая ложь в её жизни – думать, что боль уменьшается со временем. Это совершенно не так. Ты просто привыкаешь жить с ней, и перестаёшь обращать внимание. Но любая мелочь может снова раскрыть эту рану, которая никогда не затягивается до конца, несмотря на то, что говорят другие. В итоге Микаса решила, что с её стороны будет слишком жестоко оставлять капитана в таком состоянии, и она посчитала, что будет правильным не бросать его наедине с болью прошлого.***
Удивлению капитана не было предела, когда он, следующим вечером, читая книгу перед сном, увидел, как уже умытая и переодетая в пижаму Микаса пришла к нему в комнату со своей подушкой и одеялом заявив, что отныне лично будет следить за качеством его сна, и не позволит всяким кошмарам мешать ему высыпаться. Леви был одновременно рад и озадачен. Она действительно собирается спать с ним всю ночь? И он задал беспокоящий его вопрос, не желая оставлять это дело без прояснения. — Ну да… А ты против? Невинно спросила она, и он сдался под натиском больших серых глаз, не видящих ничего такого в том, чтобы ночевать с мужчиной в одной постели. Гордость Леви даже была немного ущемлена. Неужели она совсем не видит в нём взрослого мужчины, или кого-то кроме командира, для которого было нормальной практикой засыпать в полевых условиях с подчинённой. — Нет, но я хотел почитать при свете. — Я и со светом усну, — констатировала она, и тут же запрыгнула к нему под бок, прижимаясь ближе. Дни становились холоднее, а тёплой домашней одежды ни у кого из них не было. Камин хорошо справлялся с прогревом дома, но в последние дни, видимо, стало слишком холодно, чтобы носить лишь лёгкую льняную пижаму. Мужчина выдохнул, смирившись с тем, что в его кровати стало значительно меньше места, и закинул руку за девушку, а она положила на неё свою голову, пристраиваясь поудобнее. Леви накинул на неё одеяло, которое сожительница принесла с собой, не дожидаясь, пока Микаса сделает это сама, и она улыбнулась ему в ответ, довольная таким проявлением заботы. Она и впрямь быстро уснула, даже несмотря на свет в комнате, и капитан отметил про себя, что её сон явно улучшился. Он помнил, что ей было не так просто засыпать сразу после окончания войны, да и сейчас она подолгу сидела, занимаясь своей вышивкой. Но теперь она спокойно посапывала где-то в районе его груди, и ни включённый свет, ни шелест страниц книги не мешали ей. Вчитываться в содержание книги не получалось, и он вскоре отложил её, и выключил лампу. Он ловил себя на том, что думает совсем не о книге, а о той, что лежит рядом. И он был рад, что она всё-таки пришла. Было заметно, что они успокаивают друг друга, и капитан посчитал, что хороший крепкий сон не повредит и ему. Его радовало то, что отношения между ними наконец-то теплеют, даже несмотря на такую страшную этому причину. Леви всегда выделял Микасу среди других, порой даже неосознанно. Он видел насколько она сильная и целеустремлённая, и ему часто начинало казаться, что в ней он видит себя. Хотелось бы добавить, что видел он именно молодого себя, но мысль не поворачивалась, всё же, пускай цифра его возраста медленно, но верно подбиралась к сорока годам, он ощущал себя гораздо моложе. В этом тоже была заслуга силы Аккерманов, он и не выглядел на свой возраст. Микаса теснее прижалась к нему, и уже привыкшим к темноте зрением он увидел, что она хмурится. «Наверняка, ей тоже снится что-то неприятное», – подумал он, и обнял её второй рукой, полностью разворачиваясь к ней. Секунду поколебавшись, он оставил на её лбу лёгкий поцелуй, и ему показалось, что девушка расслабилась. По крайней мере, она больше не хмурила брови, и её выражение лица снова приобрело спокойный вид. Леви всё задавался вопросом о том, что же происходит между ними, и ответ приятно волновал его. Они явно сблизились и стали друзьями, но он и представить не мог, что сможет вот так лежать в одной постели с этой неукротимой бестией, и она будет мило улыбаться ему в ответ. Нет. Они явно стали чем-то большим, нежели друзьями, но это чувство прокладывало свой путь в их сердца очень медленно, почти незаметно для них обоих. Леви стал чувствовать себя с ней гораздо менее скованно, ведь теперь он знал, что она понимает его как никто другой, даже если какие-то моменты его сознания всё ещё остаются для него загадкой. Он был уверен, что однажды они смогут полностью понять друг друга, а пока им остаётся только медленно, но верно подбирать ключи к сердцам друг друга.***
Спустя пару таких ночей Леви начал замечать, что кошмары действительно перестали мучить его так часто. Он всё ещё видел плохие сны, но теперь ему не казалось, что они бесконечны, и что проснуться невозможно. Микаса без зазрения совести будила его каждый раз, когда ей казалось, что ему снится что-то плохое. Теперь он даже стал спать чуть больше, чем привык, а бессонные ночи исчезли и вовсе. Не так больно было просыпаться в уютной комнате своего дома, как в совершенно пустом кабинете, каждый раз стараясь не обращать внимания на затёкшие конечности. Не было надобности отправляться в постель, когда знаешь, что спать тебе не придётся, и всё, что ты можешь ожидать – двух-трёхчасовая дремота, которая не приносила облегчения. Неудивительно, что его побаивались. Его вечно уставший и злобный вид не мог вызвать других чувств. Его выражение лица до сих пор оставалось каким-то недовольным всем на свете, но скорее по привычке, чем по настоящей причине. Микаса же была только рада помочь Леви. Она была так благодарна за его помощь и заботу, и сильно переживала, что взамен может предложить только уборку. Она недооценивала значимость своей компании для капитана, и порой думала, что раздражает его, но мужчина терпеливо сносил некоторые её выходки и глупости. Он понимал, что ей всего девятнадцать, и у неё есть право на то, чтобы вести себя именно так. Медленно, но верно, они сближались друг с другом, раскрывая свои слабости и странности, и это помогало им обоим преодолеть то горе, с которым они столкнулись. Когда в твоём мире не остаётся ни одного близкого тебе человека, ты цепляешься за любую связь. Даже Леви понимал, что он не такой одиночка, каким его все считали. Он лишь боялся, что новый человек в его жизни не доживёт до того момента, когда он сможет назвать его другом. Отчасти он был прав. Никто не задерживался рядом с ним надолго. Ему даже повезло, что Ханджи и Эрвин пробыли с ним несколько лет. Но война прошла, угрозы титанов больше нет, и бояться за жизнь близких уже не так обязательно. Подсознательно, он искал возможности сближения с девушкой, но это казалось таким странным и каким-то неправильным занятием, что всякий раз он тормозил себя. К тому же, он особо не знал, чем она интересуется и что любит. Другим странным моментом в их отношениях остался тот поцелуй. Микаса вела себя так, будто бы ничего и не произошло, и Леви знал, что он сам в этом виноват. Она, наверное, посчитала это какой-нибудь глупой шуткой, и уже наверняка даже не думала об этом, но каждый вечер, когда она приходила к нему, он надеялся на что-то большее чем «спокойной ночи» с её стороны. Только вот ждать ему бы пришлось очень долго. Девушка, конечно, не могла забыть этого поцелуя, но Леви так и не сказал ничего внятного по этому поводу, и вообще пытался извиниться, что заставило её думать, что такого больше случиться не должно. Облегчения эта мысль не приносила. Ей было стыдно признаться даже самой себе в том, что она была бы не против, если бы это случилось ещё. Но она и представить себе не могла, как подступиться к капитану. Может быть он и не знал, но это был её первый поцелуй, и она не знала, как это обычно происходит, и что нужно делать. Может поэтому Леви и подумал тогда, что ей это было не по душе. Она ведь никак не отреагировала. Микаса была настолько ошарашена и расстроена тем, что он оставил её с этим чувством, что даже в их разговоре толком не сумела объяснить, что же её так разозлило. Но то, что она могла спокойно довериться ему и провести с ним ночь, уже говорило о многом. Её явно тянуло к капитану, только она ещё не знала, что делать с этим чувством. В мыслях она ещё раз обругала Эрена за то, что тот не мог предложить ей даже такого опыта. Микаса тут же выкинула из головы их первый и последний поцелуй, который и поцелуем-то назвать было нельзя. Она, наверное, тогда была совершенно не в себе, иначе ни за что такого бы не сделала. Так или иначе, её злило то, что в свои девятнадцать лет она абсолютно ничего не знает об отношениях между мужчиной и женщиной, за исключением пары не самых приятных подробностей, подслушанных из рассказов парней. С того момента, как капитан позволил ей спать рядом с ним, она твёрдо решила, во что бы то ни стало сблизиться с ним, насколько это возможно. Её уже не устраивал статус соседки или подруги, ей нужно было что-то ещё. Идея пришла сама собой. Леви же обещал научить её готовить что-нибудь, вот этим-то предложением она и воспользуется.***
Леви действительно любил кашеварить, и теперь, когда вопрос денег стоял не так остро, он мог позволить себе продукты, на которые раньше только заглядывался. К тому же, в Разведкорпусе готовить не было ни сил, ни желания, и ему приходилось есть всё то, что ели все. Невозможно описать вкус блюд, у которых его просто нет, или он был настолько приблизительным, что ему становилось от этого нехорошо. Он искренне не понимал, как можно было проварить овощи так, что они теряли всякий вкус и презентабельность вида. Но теперь его душа была спокойна. Он сам готовил всё, что пожелает душа, а довольная Микаса только подтверждала его мнение о своей стряпне, и укрепляла его во мнении, что он отличный повар. Капитан уже знал, что собирался приготовить к ужину, но их запасы продуктов уже значительно уменьшились, и придётся пройтись по магазинам. Прогуливаться по улочкам Леви любил. Он уже не бинтовал своё колено, и ходил без дополнительной опоры чувствуя, что уже почти совсем здоров. Но эта прогулка обещала стать ещё более приятной, потому что сразу после обеда Микаса подошла к нему с просьбой. — Давай приготовим ужин вместе? Пора бы мне чему-нибудь научиться, — заявила Микаса, сверкая улыбкой. Мужчине было бы значительно проще приготовить всё самому, но это могло бы стать отличным поводом для сближения с девушкой, да и проводить время вместе, занимаясь чем-то кроме уборки, было гораздо приятнее. Ведь даже несмотря на то, что жили они вместе, каждый был занят своими делами, и они особо не пересекались друг с другом в течение дня. — Хорошо, я как раз собрался на рынок, — сообщил Леви, улыбаясь ей в ответ. Они убрали за собой со стола, Микаса вымыла посуду, пока Леви одевался потеплее, и они, накинув свои пальто, вышли на прогулку. Погода была холодной, хоть и не ветреной, но Микаса всё равно накинула подаренную шаль, с ней наверняка будет комфортнее. Они вместе прошли по набережной и свернули в один из переулков, ведущих к рынку. Оба уже порядком привыкли к новому городу и им уже не приходилось бродить только по центральным улицам, чтобы случайно не заблудиться. К тому же, короткий путь был чуть более аутентичным, нежели площадь. Улочки здесь казались меньше и уютнее, а дома слегка напоминали уже старомодные здесь эльдийские постройки. К тому же здесь никто не обращал на пару внимания. Несмотря на то, что война окончилась уже пару месяцев назад, люди всё ещё помнили о героях войны, и даже если не приближались к ним, то постоянно поглядывали в их сторону, стараясь получше разглядеть тех, кто спас им жизни. Внимание молодых девушек было приковано к фигуре капитана, и Микасу это почему-то задевало. Конечно, она понимала, что Леви привлекательный мужчина, к тому же известный герой, но нельзя же так откровенно пялиться на незнакомого человека? Девушка даже немного завидовала их открытости. Она не могла вот так пожирать Леви взглядом, даже несмотря на то, что жила с ним. А вместе с тем, она ловила взгляды девушек и на себе, с удивлением отмечая враждебность в их взгляде. Парни и мужчины тоже не оставались в стороне, хоть и не так открыто, но всё же они пытались как-то привлечь к себе внимание Микасы. Это сильно удивляло её, ведь до этого момента, она не пользовалась успехом у противоположного пола. Хотя, если бы она могла спросить, то узнала бы, что просто не замечала всего этого внимания, ослеплённая любовью к Эрену. Но к счастью, здесь никаких взглядов не наблюдалось. Жилая улочка была полупустой, а редкие прохожие были так заняты своими повседневными делами, что не обращали на пару никакого внимания. Это в центре богатые дамы и господа разгуливали по тротуарам, созерцая природу и город, а рабочему классу приходилось туго. Восстановление после войны и то, что им пришлось начинать многое заново, заставляло их трудиться гораздо усерднее, чем раньше, и никакие прохожие их не волновали. Леви и Микаса спокойно добрались до базара, по пути болтая ни о чём. На большой рыночной площади портового города можно было отыскать почти всё, что душе угодно, даже несмотря на то, что только что закончилась война. Всё же именно через Марли проходили все товары, которые потихоньку начали снова завозить на континент, и большая часть оседала на этом рынке – там, где всё это добро наиболее вероятно найдёт свой кошелёк. Пара неспешно проходила мимо рядов с овощами, которые на удивление доставляли откуда-то даже зимой, а на некоторых прилавках даже были фрукты. Всё это приятно удивляло, и Леви смог отыскать несколько замечательных кабачков и морковок для овощного рагу. В другом месте удалось найти перцы, а свежего мяса здесь было огромное количество. Даже спустя некоторое время жизни здесь, сложно было принять то, что даже такие обычные люди, как работники фабрик, могли позволить себе и рыбу, и мясо. Ведь в Эльдии только самые известные богачи ели такое каждый день, и лишь обеспеченные люди могли покупать мясо несколько раз в месяц, а рыбу и того реже, что уж говорить о соли, которой здесь, что неудивительно, учитывая близость к морю, можно было достать сколько угодно и по совершенно смешной цене. Леви вспомнил, как Арлерт рассказывал этим двум, что существует некое море, в котором столько соли, что даже самые жадные купцы не смогут вытащить её всю. Тогда он посмеялся про себя, думая, что это только сказки, вспоминая о мечтах своих погибших от лап титана друзей, но теперь он видел это своими глазами, и хоть видел он это уже далеко не в первый раз, но всё ещё не верил своим глазам. Они с Микасой разошлись ненадолго, чтобы посмотреть что-то кроме продуктов, договорившись встретиться у выхода через полчаса. Благо, часы здесь были чуть ли ни на каждом шагу, и они оба могли свободно прогуляться. Девушка заметила, что на Леви уже давно не было его любимого белого платка, и решила во что бы то ни стало его раздобыть. Она не знала точно, почему он так любил этот бесформенный кусок ткани, но даже в бою он всегда был с ним. Ей казалось, что он сильно переживал утрату этого платка, поэтому и пыталась теперь найти что-то похожее. Проходя мимо рядов с красочной одеждой, она почти отчаялась найти простой белый платок, но почти в самом конце рыночной площади стоял пёстрый шатёр, привлёкший её внимание. На прилавке лежало много интересных безделушек, но среди них, совсем незаметный, лежал белый платок, но внимание её привлекла другая вещь – синяя брошь. Она так и замерла, глядя на эту вещь. Брошь была вполне обычной, явно полудрагоценный камень обрамляла ажурная серебряная рамка, но Микаса точно знала, ей нужна эта вещь. И платок, если повезёт. Но она взглянула на часы, заметив, что вот-вот опоздает к воротам, и заставит капитана ждать. Этого ей точно не хотелось, ведь на улице было довольно холодно, хоть в движении это было не так заметно. Это она была укутана тёплой шалью и могла немного постоять, не дрожа от холода, а вот в капитане она уверена не была. Это в полевых условиях мороз не волнует почти никого, а здесь, имея возможность избежать неприятностей погоды, хотелось избавиться от дискомфорта насколько это вообще возможно. Не заметив никакого продавца, девушка уже собиралась уходить, как вдруг услышала: «Подождите секунду», где-то из глубины шатра. К прилавку неспешно вышла немолодая, но красивая женщина с кучерявыми чёрными волосами. Она вся была обвешана цепочками и ожерельями. На каждом пальце рук было не меньше двух колец, а руки обрамляли звенящие браслеты, издающие приятный звон. — Лазурит, камень искренности, отличный защитный амулет, — проговорила женщина, беря в руку брошь. Отполированный камень красиво поблёскивал даже в такую пасмурную погоду, отдалённо напоминая девушке кое-что ещё. — Сколько она стоит? Микаса подняла глаза на женщину, и та приветливо улыбнулась ей. — Это благотворительная выставка. Покупатель сам назначает цену. А деньги пойдут для нужд пострадавших от войны. Девушка удивлённо поглядела сначала на женщину, потом на брошь. — Простите, я никогда не покупала таких вещей и не знаю, какой будет справедливая цена. Лучше вы сами её назовите. Ответила Микаса, и улыбка женщины стала ещё шире. Бросив беглый взгляд по девушке, она заметила небольшую татуировку на её запястье, которая совсем слегка выглядывала из-под рукава пальто. Торговка хорошо знала этот знак, побывав во многих странах, и сразу всё поняла. — Я вижу в тебе добрую волю. Эта вещь нужна не тебе. Забирай её в подарок, и загляни сюда как-нибудь ещё, когда разберёшься в ценах. И она вложила брошь в руку девушке, и сжала её пальцы своей крепкой рукой. — Что вы, я не могу так просто её взять. Кто-то трудился над её созданием, я не хочу получить её просто так. К тому же, я бы хотела взять и вот этот платок. Она разжала руку с камнем в серебряной рамке, и протянула назад, при этом указывая на платок. — У тебя хороший глаз, девочка. Это не простой платок. Натуральный шёлк высшего качества. Такой производят только за морем. Ну хорошо. Много с тебя не возьму. И она назвала цену, которая несколько удивила Микасу. Она и впрямь была небольшой, но девушку замучила бы совесть, если бы это была вся сумма, которую она отдала за эти украшения. Почему же эта женщина так добра к ней? Девушка отсчитала монеты, доложив немного сверх суммы, надеясь, что Леви не станет ничего говорить насчёт её расточительности и взяла в руки уже завёрнутые в бумажный конверт подарки. Добрая торговка улыбнулась ей вслед, зная, что эта девушка ещё вернётся. Такие всегда возвращаются к понравившимся местам, и следующая покупка будет явно приятной. Она чувствовала это своим цыганским чутьём.***
Микаса опаздывала уже минут на десять, и всё переживала, что капитан замёрзнет, пока дождётся её там, у входа. Она уже посчитала себя виноватой в том, что выбрала такое далёкое место для покупки, но надеялась, что Леви не будет сильно сердиться на неё, когда он увидит причину её опоздания. Она спешила пройти вперёд, обгоняя неторопливых прохожих, но тут путь ей перегородил высокий светловолосый парень. Сначала она приняла его за Николо, и уже обрадовалась такой встрече, но она ошиблась. Парень был ей совершенно незнаком, и как-либо контактировать с ним ей совершенно не хотелось. Она постаралась его обойти, но из-за его спины вышли ещё двое, таких же высоких парней. — Что такая красавица делает одна в большом городе? — ехидно ухмыляясь сообщил светловолосый. Девушка знала такой тип парней не понаслышке. И в Эльдии полно таких «удальцов», которые не знали других путей общения с девушками, кроме запугивания. Микасу этим было не пронять, и она лишь грустно посмотрела на часы понимая, что безнадёжно опаздывает. Придётся потратить время на то, чтобы избавиться от этой троицы. Казалось, что совершенно никто на рынке не обращает внимания на то, что трое каких-то непонятных парней не дают прохода молодой и красивой девушке. Прохожие спокойно обходили их, а продавцы в лавках, казалось, специально перестали смотреть в их сторону. «Неужели какая-то местная мафия», подумала Микаса, прежде чем один из парней схватил её за локоть. От неожиданности она чуть не выронила конверт, который теперь с силой прижимала к груди. — Отстаньте, мне некогда разбираться с вами, — зло заметила Микаса, видимо, развеселив этим троицу. Парни в голос рассмеялись. — Милая, пойдём с нами, посидим в ресторанчике, зайдём в кабачок, ну а там… Они переглянулись между собой, делясь сальными ухмылками. Микаса совершенно не боялась их, ведь в ней было силы гораздо больше, чем в них троих вместе взятых. Её лишь раздражало то, что они задерживают её и то, что совершенно никто не обращает на них внимания. На её месте могла бы оказаться какая-то беззащитная девушка, и получается, что никто бы не пришёл к ней на помощь в такой ситуации. Микаса увидела город с другой стороны, и ей стало противно. Невыносимо противно. Ей захотелось преподать им всем урок. Она ещё раз злобно взглянула на каждого из них, но её пронзительный взгляд не заставил их даже дрогнуть. Третий парень бесцеремонно схватил её за талию и потащил куда-то в сторону, ведя к проходу за палатками. Девушка терпела до последнего надеясь, что хоть кто-то вступится за с виду беззащитную леди, но никто так и не осмелился этого сделать. Леви тем временем уже минут двадцать стоял у входа на рыночную площадь радуясь, что обошлось без ветра, иначе он уже бы продрог до костей. Он, конечно, подозревал, что Микаса всё равно не придёт вовремя, но чтобы настолько… Спустя ещё десять минут он забеспокоился и решил, что рынок не такой уж и большой, и он явно скорее отыщет её, чем будет стоять здесь и мёрзнуть. Вдалеке он заметил какое-то непонятное шевеление, непохожее на обычное движение толпы на рынке, что-то подсказывало ему, что он нашёл свою соседку. Так и оказалось, но такого варианта он не предполагал. Трое каких-то парней неприглядного вида, напоминающие бандитов, окружили Микасу. Его удивило то, что вокруг всё по-прежнему, и никто не пытается ей помочь, и не понимал, почему она сама от них не отвяжется. Его что-то кольнуло. Чувство было странным, новым. Видимо так и ощущается ревность. Он не должен позволить никому из этих пройдох добраться до неё. Но когда он подошёл ближе то увидел её злое выражение лица и понял, что ситуация гораздо хуже, чем он предполагал. Неужели она просто не хочет наделать лишнего шума, и поэтому не атакует? Сил-то у неё явно хватит, по крайней мере на этих троих точно. Может они застали её врасплох? Не став долго думать над причинами бездействия Микасы, он тут же быстро направился в её сторону. Дойдя до кучки, которая уже отводила девушку в другую сторону, Леви тут же их окликнул. — Эй, грязные отродья, — злобно выплюнул он. — Чего тебе надо, коротышка? Иди дальше подобру-поздорову, — сказал один из замыкающих эту процессию, и это было его главной ошибкой. Только Микаса безнаказанно могла его так называть, и то, только за глаза. Его боялись все, зная, что за небольшим ростом скрывается огромная сила. — Дурак, это же Аккерман! Девушка даже не успела понять, что произошло, и откуда знакомое имя, как один из парней заверещал, как резаная свинья, падая на землю. Следом за ним полетел и второй, третий, держащий её, сам отполз подальше от приближающегося к нему капитана. Глаза Леви сверкали яростью, он подходил всё ближе к парню, а тот, упёршись в основание прилавка, с усилием вжался в него. Аккерман без особого труда приподнял его за воротник чётко выговаривая прямо ему в лицо: — Ещё раз вас здесь увижу, каждую косточку переломаю, идиоты. Парень испуганно и энергично закивал, и побежал, пока и его не настигла участь пособников, лежащих в куче. Леви даже не стал разбираться со всеми вокруг, кто безучастно наблюдал за происходящим, но ничего не сделал. Он только бросил на Микасу обеспокоенный взгляд, но заметив, что она в порядке, немного успокоился. — Прости, что опоздала, привязались же эти трое, я хотела увести их от посторонних глаз. Ты, наверное, совсем замёрз, — виновато проговорила Микаса, видя синеватого оттенка нос капитана. — Вечно ты наживаешь себе проблемы на задницу, Аккерман, — пробурчал капитан, подавая ей локоть. — Пойдём домой, нам ещё предстоит ужин приготовить. Она с радостью взяла его под руку, и они вместе пошагали с рынка. Ловя на себе восхищённые взгляды продавцов и прохожих.