Дождь за окном так и не превратился в ливень, на часах было около девяти утра, и за завтраком было решено, что без тёплой одежды некомфортно. Да и что-то для спортивных занятий было бы неплохо раздобыть, и пара отправилась за покупками.
Вернувшись с пакетами вещей и продуктов, Микаса поднялась наверх, чтобы разложить одежду, а Леви принялся за готовку. Им бы не понадобилась новая порция продуктов на этой неделе, если бы только они не ожидали теперь гостей.
Леви не очень-то хорошо представлял, чем можно накормить детей. Но подозревая, что интересы у них в таком возрасте приблизительно одинаковые, и что жили они ничуть не лучше, чем солдаты Разведкорпуса, решил что-нибудь испечь.
Жар от разогретой печи согревал комнату, и Леви не пришлось надевать свой новый тёплый свитер. Вскоре на столе уже стоял ароматный яблочный пирог, который Леви и сам был бы не прочь сейчас попробовать, но сладкое, по его мнению, было не лучшим блюдом для обеда, и он смастерил что-то не менее вкусное из оставшихся после похода на рынок овощей и мяса.
Запах ароматных блюд выманил Микасу из своей комнаты, где она, разложив вещи по полочкам, принялась за занятие, которое внезапно очень ей понравилось. Она спокойно вышивала почти каждый день, если не было дел по дому, и надеялась, что к Рождеству успеет закончить вышивку по краям скатерти. Когда-то давно, в её детстве, мама вышивала на многих вещах. Подушки, покрывала, одеяла, платки, и даже одежда украшалась какими-то незамысловатыми узорами, и Микасе казалось, что если она тоже будет вышивать, то их новый дом станет ещё уютнее, и будет напоминать о счастливых моментах из детства. Однако вышивка — довольно медленное занятие, и купленная скатерть из плотной белёсой ткани всё никак не заканчивалась.
Но ей пришлось отвлечься от этого успокаивающего занятия, чтобы посмотреть, что же так вкусно пахнет на кухне.
Леви уже немного прибрался в помещении, и явно пребывал в хорошем настроении. Ему нравилось готовить, нравилось иметь возможность сделать что-то действительно вкусное и не беспокоиться о том, сколько денег ему нужно потратить для обеда.
Микаса же, в свою очередь, уже знала, что раз мужчина затеял уборку, то остаться в стороне у неё не выйдет. И не то чтобы ей не хотелось помочь, просто это занятие осточертело ей ещё со времён армии, когда Леви заставлял их вылизывать замок за каждую мелкую провинность.
Только вот теперь никто не заставлял её убираться, и уж тем более не наказывал за невыполнение какого-нибудь приказа, и руки сами потянулись к грязной посуде. Теперь, несмотря на то, что никто не приказывал ей это делать, она начала уважать любовь капитана к чистоте, и решила для себя, что ему будет приятно, если она переймёт его привычки к уборке. Она не ошиблась. Леви, заметив, что Микаса решила самостоятельно помочь ему, улыбнулся. Пускай девушка этого не видела, ведь стояла к мужчине спиной, но всё же он был ей доволен.
Закончив с протиранием всех возможных поверхностей кухни, он присел за стол. До обеда ещё оставалось время, да и есть не хотелось, особенно после плотного завтрака, и Леви раздумывал о том, чем бы ему заняться сегодня.
Погода всё же была не самой приятной для прогулок, да и они уже дважды побывали там за сегодняшний день, так что разведка чайных магазинчиков, или покупка посуды откладывалась на неопределённый срок. В задумчивости он провёл по своим волосам, которые уже довольно сильно отрасли и скривился. На себе он привык видеть только один вариант причёски, включающий в себя довольно коротко остриженный затылок. Ему казалось, что эта причёска была отличным компромиссом между удобством в бою и приличным видом, к тому же, несмотря на длину волос у лица, они всё ещё очень быстро сохли, а значит, шанс подхватить какую-нибудь простуду от переохлаждения после зимнего душа — снижался. Отросшие волосы подбешивали Леви, но сам он ничего не мог с ними поделать. Он, конечно, мог бы попытаться отрезать их самостоятельно, но он понимал, что выглядеть это будет, мягко говоря, так себе. Всё же трёх пальцев не хватало, чтобы удержать ножницы.
Он усмехнулся про себя.
«Зато лезвия прекрасно помещались».
Его стиль боя позволял ему спокойно держать оружие, но не ножницы. Он уже подумывал о том, чтобы раздобыть УПМ и попытаться подстричься лезвиями, но он и сам прекрасно понимал, что это очень глупая затея.
— Микаса, постриги меня, — попросил он у девушки, которая тоже закончила с уборкой, и уже собиралась уходить из кухни.
— Конечно.
Быстро ответила она. Естественно, она не забыла о том, что обещала это сделать, но он не просил, а самой предложить было как-то неловко. Ей не хотелось давать капитану поводов, чтобы он мог подумать, что ослабел. Только если случайно. Да и к тому же, она знала, что он всё это время стриг себя сам, и совершенно никому не доверял это занятие. Интересно, он просит её об этом, потому что она единственная, кто остался рядом с ним, или всё же он доверяет ей? Спросить она не решалась. Откровенные разговоры с Леви явно причиняли ему боль, и она, хоть и ужасно хотела удовлетворить своё любопытство, но никогда не ждала, что Леви расскажет больше, чем сам считает нужным, а потому особо его не расспрашивала, даже в минуты его откровений. К тому же, она прекрасно знала, как должна выглядеть его причёска. Сложно было не запомнить, сражаясь столько лет бок о бок.
Местом стрижки была выбрана ванная комната. Во первых, в ней висело достаточно большое зеркало, а во-вторых, с плитки будет гораздо проще убирать волосы. Леви принёс в ванную стул и оставил его прямо напротив зеркала, чтобы девушке было удобно посматривать на результат своей работы, и сел на него.
Микаса тем временем набрала немного воды в миску, и нашла свои ножницы, которые, естественно, не подходили для парикмахерских дел, но и с ними можно было постараться сотворить что-то стоящее. Девушка надеялась на то, что капитан не будет особо предвзято относиться к её работе, учитывая то, что его она будет стричь впервые. Она также подготовила бритву, которой Леви пользовался каждое утро, и вскоре была готова начать.
Микаса уже занесла ножницы над влажной прядью волос, как вдруг капитан прервал её.
— Подожди, не хочу потом выбирать волосы из одежды.
Произнёс мужчина, и встал со стула, стягивая с себя рубашку и брюки. Микаса не знала куда себя деть от смущения и просто отвернулась, понимая, что её это не особо спасёт, ведь когда она повернётся, ей всё равно придётся смотреть на полуголого капитана. Она и сама не понимала, с чего это вдруг её стал смущать вид обнаженного мужского тела, она ведь далеко не первый раз видит такое, да и Леви она в таком виде наблюдала не раз, особенно, когда в полевых условиях ему штопали различные раны.
Но что-то всё же было не так. В первый раз Микаса посмотрела на Леви иначе. Это у солдатов нет пола, и они все прекрасно сосуществовали вне зависимости от половой принадлежности, и девушка прекрасно жила, всё это время воспринимая капитана так же, как и остальных товарищей. Неудивительно, что ей никогда не было стыдно видеть полуобнажённых парней, она даже сама как-то зашивала ранения друзей. Но теперь Микаса смотрела на Леви как на мужчину. Впервые он значительно выделится из массы других представителей мужского пола, и это выбило её из колеи. Кто бы мог подумать, что ей будет стыдно на него посмотреть.
— В чём дело? — спросил Леви, уже готовый к стрижке. Микаса, всё ещё не смотря на капитана потупилась. Что она должна сказать? Если она расскажет, что её внезапно стал смущать внешний вид Леви, то это прозвучит просто-напросто глупо. До этого же всё было в порядке.
— Ни в чём.
Сделав над собой титаническое усилие, она всё же повернулась обратно, и принялась за дело. Всё же ей и не надо было его разглядывать. Задача стояла совершенно иная, и Микаса полностью сконцентрировалась на его волосах и ножницах в руках. За годы проведённые вместе с капитаном, она могла с лёгкостью воссоздать его причёску, несмотря на то, что волосы его довольно сильно отросли, и когда-то выбритый затылок был почти незаметен. Девушка часто стригла других, и даже свои волосы она подрезала сама. Только вот никто из её друзей сильно не беспокоился о ровности причёски. Волосы не лезли в глаза и не мешали в бою? Значит, причёска отличная. Это был единственный критерий хорошей стрижки, и Микаса обрезала свои волосы именно по такому принципу. Только с Леви такое не сработает. Его причёска выглядела на удивление безупречно, и Микаса всегда удивлялась тому, как он научился так аккуратно стричься самостоятельно.
Закончив подравнивать длину, девушка взяла в руки бритву, и принялась за затылок. Капитан молчал всё время, совершенно не реагируя на её действия, только в зеркале впереди отражался его взгляд, внимательно следящий за её движениями. Микаса всё ждала, когда же начнутся его любимые упрёки о том, что и ножницы она держит не так, и вода неприятно капает ему на спину, и бритва острая, да и вообще, она скорее голову ему отрежет, чем сделает нормальную причёску, но ничего похожего на это не происходило.
Да, с тех пор, как они остались вдвоём, характер Леви сильно изменился. А может быть он никогда и не был другим. Может быть вся эта злоба и капризы были лишь необходимым злом в попытке хоть как-то установить свой авторитет перед солдатами, которым вечно приходилось доказывать свою силу. Не все верили в то, что мужчина действительно сильнейший воин человечества, всё же слухи не всегда превозносили его в глазах общества, и это они, Микаса, Жан, Саша и другие её друзья прекрасно знали, что, несмотря на его рост и зачастую безобидный вид, этот мужчина мог в одиночку надрать зад всему гарнизону, и что лишний раз под горячую руку ему лучше не попадаться. Остальные же зачастую вели себя откровенно глупо по отношению к капитану и отказывались понимать что-то кроме языка силы.
— Ты так стараешься, прямо как когда-то моя мать, — заговорил Леви, и голос его звучал тихо и глухо, будто бы он произнёс это в пустоту, для себя.
Рука Микасы дрогнула, и оставила неглубокую царапину на коже мужчины.
— Ой, извини!
Она тут же затараторила Микаса, чувствуя, что сейчас-то её явно отчитают. И к чему была эта реплика Леви? Девушка настолько не ждала от него никаких комментариев, что эти слова прозвучали совершенно неожиданно, и она даже не успела убрать бритву.
Но Леви только спокойно усмехнулся, продолжая свой рассказ.
— Я ненавидел стрижку в детстве, и постоянно вертелся. Удивительно, как мама не искромсала меня. Она всегда очень старалась.
Микаса затаила дыхание, вслушиваясь в рассказ мужчины. Ей было так интересно узнать, почему же Леви стриг себя сам, ведь это довольно неудобно, да и учиться явно долго пришлось.
— Я до сих пор не люблю это всё. С детства привык стричь себя сам.
Мужчина замолчал, явно не собираясь продолжать свой рассказ. Да и спрашивать было нечего. И так было ясно, что Кенни было совершенно не до стрижки ребёнка. Вот ему и приходилось учиться самому. Микаса быстро поправила линию у висков, стараясь особо не разглядывать полуобнажённого мужчину в отражении и отложила бритву в сторону.
— Я закончила.
Мужчина придирчиво осмотрел себя в зеркало, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Его вечно нахмуренное лицо никак не помогало Микасе понять, остался ли он доволен.
В отражении наконец-то появилась привычная ему стрижка с выбритым затылком, и так ровно и аккуратно постричься он сам ни за что бы сейчас не смог. Всю картину портил краснеющий шрам рассекающий половину лица, но Леви старался принять, что теперь его лицо выглядит именно так, и ничего с этим поделать нельзя. Представляя, как он сейчас провёл бы пару часов в муках перед зеркалом, стараясь соорудить что-то приличное левой рукой, не получив при этом удовлетворительного результата, мужчина поморщился, и заметив, что Микаса всё ещё наблюдает за ним, добавил:
— Хоть я и не позволял никому себя стричь, я знал, что тебе можно довериться. Спасибо.
Мужчина встал, стряхивая с себя остатки волос, и, повернувшись к девушке, поцеловал её в щёку.
Лицо девушки тут же просияло. Лёгкий румянец окрасил её щёки. Ей всегда было приятно получать одобрение, которого она никогда не слышала от сводного брата, что даже простое «спасибо» поднимало ей настроение и заставляло почувствовать себя не такой уж и бесполезной. А уж одобрение от капитана получать было приятно вдвойне. К тому же, ей всё ещё было непривычно, что теперь она стала намного ближе к капитану, и такое проявление благодарности должно стать обыденностью.
Леви и самому было странно иметь такую возможность. Микаса всё ещё была для него вчерашней подчинённой и товарищем в бою, порой строптивой и несговорчивой. Но его невыносимо тянуло к ней, и несмотря на то, что он всё ещё опасался того, что мог случайно обидеть её или оскорбить, он медленно, но верно прощупывал почву дозволенного.
Чтобы хоть как-то смягчить тишину, повисшую между ними, Леви спросил:
— Почему ты больше не стрижёшь волосы? Они всегда были короткими.
Микаса, немного сбитая с толку поцелуем, потянулась к своим волосам, которые тоже успели отрасти. Если раньше они едва доходили до середины уха, то теперь почти спустились до края лица. Она даже не особо обращала на это внимание, и если бы Леви не спросил, наверняка даже не задумалась бы над этим, пока волосы совсем не отрасли бы.
— Даже не знаю, — протянула она.
— Я всегда носила длинные волосы. До того, как попала в армию.
Девушка смотрела на своё отражение в зеркале, нервно наматывая локон на палец, раздумывая, стоит ли сказать капитану правду, или он удовлетворится таким ответом?
— Почему отрезала?
Надеждам Микасы не было суждено сбыться, и всё же, несмотря на то, что Леви явно не будет счастлив услышать настоящую причину, врать девушка не хотела, а что-то нужно было сказать, раз уж мужчина спросил. Он вообще не часто интересовался её прошлым. Причину этого она не знала, но могла предположить, что ему не позволяло любопытствовать собственное болезненное осознание того, насколько неприятно бывает вспоминать о былых днях.
— Когда я была ребёнком, мама говорила, что в женских волосах содержится вся сила рода, и никогда мне их не стригла. Это теперь я понимаю, что всё это ерунда и простое суеверие, но длинные волосы мне нравились. Даже когда мы поступили в отряд новобранцев я тренировалась с длинными волосами. А в ночь перед прорывом Розы Эрен сказал, что они слишком длинные и будут мешать. Я отрезала их тем же вечером.
Леви внимательно разглядывал девушку в своей привычной недовольной манере, и как всегда, по его лицу было невозможно узнать, о чём он думает. Микаса переживала, что упоминание Эрена может задеть капитана, но он и глазом не моргнул.
— А потом я и привыкла ходить с короткой стрижкой. Так действительно было удобнее, особенно после того, как насмотрелась на других девушек, вечно вычёсывающих ветки и прочий мусор из спутанных после вылазок волос. Как ты думаешь, обрезать их снова?
Микаса, наконец, взглянула на Леви, задавая свой вопрос.
— Как хочешь. Оставь как тебе нравится.
Эти слова для девушки стали полной неожиданностью. Она так привыкла к приказам или тону Эрена, не терпящему пререканий, что даже опешила. Неужели у капитана нет никаких пожеланий насчёт её внешности?
— А… как нравится тебе?
Микаса всё же задала этот вопрос и тут же покраснела. Конечно, ей хотелось нравится Леви, но говорить об этом напрямую всё ещё было неловко. Мужчина же, стряхивая со своего тела остатки волос, лишь недоумённо посмотрел на неё, отвечая:
— Это же твои волосы, тебе и решать. Только не забывай мыть голову.
Он взял совершенно ошеломлённую таким заявлением девушку за руку, подводя к выходу из ванной.
— Мне нужно смыть это с себя.
Произнёс он, и Микаса покраснела ещё сильнее. Ну конечно же, только что подрезанные волосы были довольно колкими и явно раздражали кожу мужчины, а она всё это время даже не попыталась обратить внимание на такой неприятный момент, вот глупая.
Девушка поспешно вышла из ванной, захлопывая за собой дверь, и в коридоре, наконец, смогла выдохнуть. Почему в присутствии капитана её мозг будто бы выключался и упорно отказывался строить простейшие логические цепочки? Она ведь была далеко не глупой девушкой, даже наоборот. Микаса была очень смышлёной и с должной подготовкой вполне могла бы стать очень умной женщиной. Но в последнее время, каждый раз, когда она говорила с Леви, мысли просто не хотели складываться в стройную картинку, а только лишь разбредались по уголкам сознания.
Услышав шум воды за спиной, она всё же отошла от двери и отправилась в свою комнату. Ребят пока видно не было, и девушка предпочла снова заняться вышивкой.
***
От этого занятия её отвлёк звук захлопывающейся двери, а значит из ванной Леви уже вышел. Через мгновение её догадка подтвердилась скрипом деревянных ступенек лестницы. Но отвлекаться от своего занятия Микаса не хотела, и решила, что если мужчине будет что-то нужно, то он скажет, а пока можно расслабиться.
Так оно и было. Леви же, спустившись вниз, принялся протирать почти несуществующую пыль с поверхностей. Всё же уборка приносила ему спокойствие. Она не требовала больших физических усилий и отлично отвлекала от мыслей о том, насколько он теперь беспомощный. Уж с уборкой-то он мог прекрасно справиться самостоятельно.
За окном распогодилось. Сильный ветер немного разогнал облака, и в гостиной изредка появлялся отблеск солнечных лучей. Однако они уже почти не грели. Дело шло к зиме, и солнце уже не давало летней жары, а лишь напоминало о былых тёплых деньках.
Леви успел лишь присесть на диван после своей небольшой уборки, как в дверь постучали.
Вариантов гостей было не так уж много, и мужчина ещё не дойдя до двери уже знал, кто же пришёл к ним.
— Капитан Леви!
Послышался радостный детский голос, как только мужчина открыл дверь.
Габи чуть ли не в один прыжок оказалась рядом с капитаном, искренне выражая свою радость от встречи с героем.
— Габи! Веди себя прилично!
Одёрнул её Фалько, спокойно вошедший в дом, ожидавший неприятностей. Хоть ему и не удалось особо близко узнать капитана в силу возраста и обстановки, но слухи ходили быстро, и Фалько всё же имел представление о характере Леви.
— Добрый день, и извините.
Произнёс он слегка виноватым тоном надеясь, что гостеприимство мужчины не улетучится так же быстро, как и манеры его подруги.
Но Леви только слегка улыбнулся, одной рукой придерживая повисшую на нём девочку, а другой прикрывая за ними дверь.
— Всё в порядке. Я рад видеть, что вы уже повеселели, идём на кухню.
— Только обувь снимите!
Добавил мужчина, заметив, что ребята даже не подумали о том, чтобы это сделать. А ведь полы были помыты совсем недавно!
***
Микаса, полностью увлечённая вышивкой, не сразу поняла, что внизу какой-то шум. И только через мгновение она вспомнила, что они ожидали гостей! Девушка тут же отложила работу, готовясь, наконец, посмотреть на своих недавних знакомых.
Эти дети были на удивление смышлёными, и понимали порой даже больше, чем взрослые, ведь им пришлось побывать в самом эпицентре последней войны. К тому же, их с самого раннего детства готовили стать воинами. Этим они даже чем-то похожи на уже заметно подросших бывших кадетов. Они ведь тоже начинали свою военную подготовку будучи ещё детьми. Конечно, они были не такими же маленькими тогда, но всё же пятнадцать лет — это не тот возраст, когда пора идти сражаться с титанами. Да и любой возраст был для этого неподходящим. По мнению Микасы любой человек достоин спокойной жизни, без вечного страха за себя и своих близких.
В своих размышлениях она быстро привела себя в порядок, и начала спускаться с лестницы как раз в тот момент, когда ребята повернулись в сторону кухни.
— Фалько, Габи!
Выкрикнула Микаса, привлекая к себе внимание. Пускай эти дети когда-то считали её демоном с Парадиза, но в решительные моменты они показали, что смогли преодолеть многолетнюю пропаганду и понять, что на острове нет никаких демонов, и что эти люди такие же как и они, и могут быть друзьями. Если бы Микаса сразу же после победы не хотела просто лечь и умереть, то наверняка сама разыскала бы ребят. За этот короткий срок она успела привязаться к ним, ведь Микаса в первую очередь всегда относилась с теплом к детям.
Ребята повернули головы на неожиданно знакомый голос. Они видели в газетах, что Микаса тоже осталась на континенте, но и предположить не могли, что она именно здесь. Это выглядело как-то уж слишком необычно. Они уже успели наслушаться историй о том, насколько враждебно относилась эта парочка друг к другу до поры до времени, и даже то, что Леви и Микаса в конце всё же объединили усилия, не думали, что эти двое делали это из-за хороших отношений. Просто в этом была необходимость.
Но об этом можно было спросить и потом, ведь перед ними та самая девушка, которая спасла мир.
— Микаса!
Габи не стала церемониться как и с капитаном, и просто побежала вверх по лестнице навстречу девушке.
Микаса подхватила девочку на руки как раз, когда Фалько успел подбежать к лестнице. Мальчик был просто счастлив увидеть девушку. Она представлялась ему эталоном доброты и силы, и он еле сдерживался, чтобы не повиснуть на её шее, прямо как его подруга.
— Ребята, как у вас дела? Всё хорошо?
Спросила Микаса, уже спустившись с лестницы, и опустив улыбающуюся во все зубы Габи на пол.
— У нас всё хорошо, а как Вы тут оказались?
Тут же ответил Фалько, попутно задавая интересующий их вопрос.
— Ой, это долгая история, расскажу на кухне, — произнесла Микаса, смущённо поглядывая на мужчину, ждущего их у двери. Леви держал руки в карманах, не мешая ребятам крутиться рядом с девушкой.
— Хорошо смотришься с детьми.
Леви с лёгкой улыбкой на губах взглянул на смущённую этими словами девушку.
Микаса лишь улыбнулась в ответ, не совсем понимая, к чему он это сказал. Но переспрашивать было как-то странно, и она, взяв своих юных друзей за руки, повела их на кухню.
***
— И когда пришло время выходить из больницы, мне было особо-то и некуда пойти. И капитан предложил остаться с ним. Так я тут и оказалась, — рассказывала Микаса, медленно попивая приготовленный тем самым капитаном чай.
— Как интересно!
Фалько, очень внимательно слушающий рассказ, никак не мог удержать себя от вставок. Поверить только — сидит и пьёт чай с двумя героями войны. Пускай он и сам мог причислять себя к их числу, но всё же эти двое были просто невероятными людьми в его мальчишеских глазах. Он только что доел свой кусок яблочного пирога, и выглядел совершенно довольным. Не часто приходилось обедать в компании двух самых сильных людей в мире.
— А почему Вы позвали Микасу к себе?
Габи, жевала пирог, не заботясь о том, что крошки разлетались повсюду. Леви явно не был в восторге от того, насколько девочка неаккуратна, но решил, что хватит с них военной выправки. Ему будет не так сложно промолчать и вымыть пол заново.
Но вопрос девочки застал его врасплох. Как он должен объяснять это детям? Он и сам в начале не понимал, зачем ему такой балласт в виде девушки, с которой они враждовали столько времени, но тогда он точно знал, что ни за что не должен оставлять её в том состоянии, в котором она тогда находилась. Микаса и сама сейчас ничего про это не рассказала, поэтому и ему стоило опустить этот момент. Но причина на самом деле было гораздо более прозаичной. Просто Микаса ему нравилась. И это сейчас они, наконец, открылись друг другу, но до этого совершенно непонятно было, почему они так усердно держались друг за друга.
Леви бросил взгляд на Микасу, надеясь, что она сможет придумать что-то. Он сам был слишком прямолинейным, чтобы попытаться как-то соврать.
— Ну, Габи!
Фалько отдёрнул её, понимая, что это не очень тактичный вопрос. Он был достаточно смышленым парнем для того чтобы понять, что мужчина и женщина не живут под одной крышей просто так. И смущение Микасы это только подтверждало.
— Он пригласил меня к себе, чтобы не остаться в одиночестве в чужой стране. Мы уже не сможем вернуться на Парадиз, там нас считают предателями.
Твёрдо заявила девушка, и это звучало вполне убедительно. Да и по большей степени было правдой. Они действительно не могли вернуться на остров, не опасаясь йегеристов. И по реакции Леви стало ясно, что он доволен её объяснением.
— Микаса, а Вам нравится капитан?
Не стесняясь спросила девочка, невинно хлопая глазами, обращёнными на Аккерман. Повисла неловкая пауза. Окончательно смущённая Микаса бросила потерянный взгляд на Леви, прежде чем понять, что наверное, это сейчас не лучший момент для переглядок, и сделала вид, что в её тарелке сейчас находится что-то интересное. Одно дело объясняться с Леви лично, а другое рассказывать об этом кому-то ещё. К тому же, эти «кто-то» дети!
— А что я такого сказала? Это же очевидно!
Тут же продолжила Габи, не понимая, чего это все внезапно замолчали.
Фалько выглядел раздосадованным. Их впервые позвали в дом такого человека, как Леви Аккерман, а эта девочка не может сдержать своё любопытство. Теперь их точно погонят отсюда.
Но ничего подобного не произошло.
Леви только ухмыльнулся, и легонько щёлкнул девочку по носу.
— Даже если это и так, то давайте дадим Микасе право рассказывать об этом, когда ей захочется.
И встал из-за стола.
— Я хочу Вам кое-что показать.
Произнёс Леви, и пошёл куда-то в сторону лестницы. Микаса с явным облегчением встала из-за стола, и махнула рукой.
— Ну, пойдем посмотрим!
Леви прошёл в дверь под лестницей, выходя в то самое пустое помещение на другой стороне дома. Оглядевшись, и немного взгрустнув, что пыль здесь появилась гораздо быстрее, чем ему бы хотелось, он развернулся к троице, стоящей за его спиной. Молча он вернулся обратно в проход-кладовку и достал оттуда небольшую коробку с до боли знакомыми символами Парадиза.
— Это чёрный чай с острова. У нас, наконец-то, налаживается торговля. Можно перестать пить этот дерьмовый Марлийский чай.
На этих словах Аккерман даже поморщился, вспоминая вкус того чая, который ему доводилось попробовать в больнице.
— Я хочу открыть здесь чайный магазин, и заваривать его самостоятельно. В Марли просто необходим нормальный чай.
Произнёс капитан, и эта новость удивила всех троих. Чайный магазин? Это интересная идея, но совершенно не вязалась с образом сильнейшего воина человечества.
— Мне точно понадобится помощь, и кроме вас я здесь больше никого и не знаю. Ну что?
Он вопросительно взглянул на пару детей, которые чуть ли не подпрыгнули от счастья, переглядываясь между собой.
— Конечно, мы поможем!
Тут же выкрикнула Габи, не давая Фалько возможности сказать хоть слово, и тут же подбежала к капитану, обнимая его.
— Ладно вам, спасибо. Я позвоню как только начну подготовку.
Счастливые ребята были крайне рады такой возможности, и естественно с удовольствием окажут любую посильную помощь.
— А как вы узнаете куда звонить?..
Робко поинтересовалась Микаса. Она как-то принимала как данное то, что Леви вызывал ей врача, но каким образом он это делал, понять она не пыталась. Да и особо не задумывалась об этом. Но Фалько и Габи как-то же смогли узнать номер их телефона.
— Через телефонную книгу, конечно!
Тут же ответил Фалько.
— Телефонную книгу?..
Повторила девушка. Что это ещё за книга такая?
— Да, там все номера телефонов и адреса людей нашего города. Сейчас как раз выпустили обновлённый вариант, уже после воен…
Начал было Фалько, но замялся. Ему до сих пор было тяжело это вспоминать, и какое-то чудо сохранило их и их семьи в целости. Да и Микасе было явно больно вспоминать о таком.
— Спасибо.
Ответила девушка. Если в телефонной книге действительно есть все, то она сможет найти номер Энни, а значит узнает, как поживает Армин. Подумать только, прошло уже больше месяца с тех пор, когда они последний раз виделись, и за все это время он ни разу не попытался позвонить ей? Эта мысль сперва даже расстроила девушку, но быстро пришло осознание того, что Армин и не мог знать, как и где искать её, ведь даже если в телефонной книге есть номер их с Леви дома, то откуда Армину знать, что она именно здесь?
Зато теперь она точно отыщет его, чтобы извиниться за то, что оттолкнула его.
***
Фалько и Габи вскоре ушли домой, взяв с капитана обещание, что он точно позовёт их помогать с магазином.
***
— Не знала, что ты хотел открыть свой магазин.
Сказала Микаса, забираясь под тёплое одеяло, готовясь ко сну.
— Конечно, я ведь никому об этом не рассказывал. Но это моя давняя мечта. Ещё до того как я вступил в разведку, я мечтал о таком своём деле. Но все обернулось совершенно иначе. Зато теперь я могу наконец-то заняться чем-то, кроме бесконечной борьбы за жизнь.
Мужчина притянул девушку ближе к себе, крепко обнимая.
— Я так рад, что ты со мной. Я уверен, что даже при всей моей любви к одиночеству, я уже свихнулся бы здесь.
Микаса улыбнулась ему в ответ, пускай ему уже и нельзя было разглядеть её улыбки в темноте.
— Это всё так странно, особенно если вспомнить то, как мы ненавидели друг друга не так давно.
— Столько всего произошло за это время, мнения о людях меняются.
Ответил ей Леви, поглаживая девушку по спине. Микаса чувствовала, как мурашки разбегались по её коже, следуя за движениями тёплой руки мужчины. Но тело всё ещё помнило утренний напор капитана, так резко контрастирующий теперь с его нежными поглаживаниями, и Микаса привстала на локтях, нависая над ним, но сразу же наклонилась, касаясь губ Леви.
Мужчина был приятно удивлён инициативой Микасы и не раздумывая ответил на её поцелуй. Его руки тут же переместились на её талию, заставляя девушку пересесть ближе к нему так, чтобы она оказалась сверху.
Поцелуй быстро становился всё жарче, распаляя обоих, и девушка ахнула, ощущая влажные губы мужчины на своей тонкой шее. Леви и не думал, что ему настолько понравится реакция девушки. Он так долго осторожничал с ней, что в глубине души побаивался, что любое его действие вызовет скорее смущение, а то и оттолкнёт её, но практика показывала совершенно иную картину. Осмелев, капитан запустил руку под её ночную рубашку, поглаживая её ягодицы.
Микаса и подумать не могла, что когда- то в её жизни появится кто-то, кто будет так бесцеремонно трогать её тело, где заблагорассудится, но неожиданно для неё, она была совсем не против, и даже наоборот ей нравилось то, что делал мужчина, и она сама притянула его лицо к себе, снова целуя капитана.
Но даже этого мужчине стало мало. Он снова взял Микасу за талию, но только чтобы перевернуться и самому оказаться сверху.
Воздуха уже совсем не хватало, и оба хватали воздух урывками, в перерывах от бесконечных поцелуев.
Оказавшись в более выгодном положении, Леви вернул руки на бёдра девушки, и, проводя ими по всё ещё рельефному телу девушки, потянул её рубашку вверх.
Внезапно, поцелуй оборвался.
— В чём дело?
Спросил Леви, стараясь не выдавать своё неудовольствие в голосе.
— Ну… Я…
Замялась Микаса, не зная как бы собрать мысли в кучу. Она никак не предполагала, что Леви попытается её раздеть. И даже учитывая сумрак комнаты, ей казалось, что её резко покрасневшее лицо могло вот-вот засиять.
Мужчина теперь заметил, как она почти непроизвольно схватила край своей рубашки, и дальнейших объяснений ему не понадобилось. Нельзя сказать, что ему не хотелось бы сейчас продолжить, но по всему следовало сделать вывод, что Аккерман, если и имеет какое-то представление о происходящем, то довольно смутное. Да и в этом случае, всё, что она знала, скорее всего исходило из её товарищей-солдат, не старше её самой. Придётся всё же сбавить ход.
Леви, всё ещё пытаясь восстановить дыхание, упал обратно на кровать рядом с девушкой.
— Снова бегу вперед паровоза, да?
Произнёс мужчина с лёгкой беззлобной усмешкой.
— Нет, просто я… В общем, мне очень стыдно, у меня такое впервые.
Она отвернулась, прикрывая лицо руками, хоть и знала, что в сумраке её всё равно почти не видно. Казалось, что от смущения она сейчас провалится сквозь постель. И подумать только, начала ведь она всё сама!
— Ой, Аккерман, не припомню, чтобы тебе хоть когда-то было за себя стыдно.
Снова усмехнулся мужчина. Вспоминая их солдатские будни, Леви точно припоминал, что какую бы гадость не вытворило это отродье, стыдно ей за это никогда не было. Даже скорее наоборот, порой казалось, что она даже гордится своими проступками против него, и сейчас было забавно наблюдать за тем, что она всё-таки способна на эмоции, да ещё какие. Придётся придумать что-то пооригинальнее «мрачного отродья».
— Не знал, что ты так мило смущаешься.
Произнёс капитан, обнимая девушку со спины.
Спокойной ночи желать сегодня бессмысленно.
