***
Девушка, тем временем, проснулась не столь приятным образом. Открыв глаза, уже когда Леви вышел из комнаты, она тут же почувствовала знакомую боль. Понимая, чем это может обернуться, она чуть ли не в панике вскочила с постели, но была вынуждена тут же вернуться в лежачее положение. Сильная головная боль прострелила висок, и со стоном она перевернулась подальше от открытого окна. Льющиеся солнечные лучи теперь были похожи не на ласковые прикосновения, а скорее на пощёчины. Казалось, что какой-то назойливый молоточек безжалостно стучал прямо по её мозгу. Но лежать было уже нельзя. Такая головная боль случалась с ней только в один конкретный период её жизни, и ощущения внизу живота подсказывали ей, что и сейчас она не ошиблась. Новый спазм заставил её свернуться калачиком, и Микаса, взяв себя в руки, всё же откинула одеяло, решив взглянуть на масштаб бедствия. С тяжелым вздохом, она набросила одеяло обратно, надеясь, что хотя бы матрас запачкать не успела. Понимая, что сейчас ей всё же придётся подняться с постели и отправиться на незапланированную встречу со стиркой одежды и постельного белья, ей оставалось только поблагодарить Аккермана за то, что он уже не здесь, и ей хотя бы не придётся краснеть и всё объяснять. К тому же, зная его чистоплотность и отвращение ко всему, что может привносить грязь, Микаса не представляла, какой могла бы быть его реакция, осознай он, что полночи провёл в постели, запачканной человеческой кровью. Конечно, и не такое бывало в разведке, но вспоминая лицо мужчины всякий раз, когда на него брызгала кровь, Микаса поёжилась. Стиснув зубы, девушка сползла с постели, стягивая на себя и простынь. На её радость, пододеяльник был чист и почти что свеж, а пятно на матрасе было не таким страшным, как она могла предположить. Хоть здесь казармы можно было назвать чем-то удобным. Деревянную постель с ужасно тонким матрасом можно было с лёгкостью отмывать от таких неожиданностей. Да и к своим девятнадцати годам девушка уже знала, когда начнётся новый приступ её страданий. И до этого времени всё так и было. Только вот, видимо, на фоне стрессов и голодовки эти дни не приходили уже как пару месяцев, и даже если бы она предполагала, что сейчас всё должно было прийти в норму, по её расчётам, сегодня был не тот день. Иначе она ни за что не легла бы в эту удобную, мягкую и ужасно сложную для стирки постель без должной подготовки. Скомкав грязное бельё в руках, Микаса отправилась в сторону ванной.***
Поднимаясь наверх, Леви услышал какое-то шуршание, исходящее из комнаты, и понял, что Микаса уже всё-таки проснулась. Но упускать возможность поваляться вместе пару минут не хотелось, и с этой приятной мыслю капитан открыл дверь. Вид растерянной девушки озадачил его. Микаса взглянула на него так, будто он был последним человеком, которого она сейчас хотела видеть. Смесь негодования и страха отразилась на её лице, и он даже не сразу понял, что она держит ворох постельного белья в руках. — Что ты делаешь? Спросил Леви, озадачено поглядывая на кучу тряпок в её руках. — Я решила постирать кое-что. Ответила девушка, комкая в руках простыни, пытаясь избежать его прямого взгляда. — Я ведь постелил это вчера вечером. Микаса затравленно глядела на мужчину, не зная, как бы ей выкрутиться и что сказать. Она как-то не учла того факта, что Леви действительно постелил всё только вчера, и даже такой чистюля как он не был готов ежедневно стирать постельное бельё и заново стелить его на кровать. Но сказать что-либо в своё оправдание она не успела. Новый приступ боли скрутил её и заставил присесть на корточки, покрепче сжимая комок ткани в руках, шипя от неприятных ощущений. — Эй, да что с тобой такое? Обеспокоено поинтересовался Леви присаживаясь к ней. Мужчина мягко положил свою руку на её плечо, надеясь, что это не причинит ей дополнительной боли. Его удивляло то, как ещё вчера она спокойно занималась спортом, домашними делами, да и в принципе прекрасно чувствовала себя, а сегодня внезапно что-то изменилось. — Всё в порядке, Леви, мне просто нужно в ванную. Тихо проговорила она, но было ясно, что ничего с ней не в порядке. Девушка всё ещё хмурилась, видимо, продолжая ощущать боль, и Леви не мог просто проигнорировать это, несмотря на то, что она говорила. Бросив взгляд чуть дальше за её спину, где теперь стояла их “раздетая” кровать, он заметил какое-то пятнышко. Оно не было слишком большим, но от взгляда Леви не ускользала никакая грязь, так что не обратить внимание на него было невозможно. — А это что? Поинтересовался мужчина поднимаясь на ноги, чтобы получше рассмотреть пятно. — Чёрт тебя дери, Леви, оставь меня! Тут же выкрикнула Микаса в ужасе от того, что капитан сейчас увидит последствия её ночи здесь, но капитан уже стоял на ногах и красноватое пятно уже всё ему сказало. Девушка сжалась, готовясь выслушать все возможные ругательства, касательно того насколько она противная и мерзкая. Она просто не была готова к такому ходу вещей и не представляла как себя сейчас вести. Честно сказать, ей сейчас просто хотелось провалиться сквозь землю, и больше никогда здесь не появляться. А ещё лучше проснуться и понять, что это просто какой-то очень странный сон. Но ничего не происходило. Капитан молчал и ничего не делал. Предугадать его реакцию было легко, и почему-то она страшила её даже сильнее, чем когда-то пасть титана. Надо же так опозориться перед мужчиной… — У тебя эти дни, да? Спокойно спросил он. Микаса ждала чего угодно, но не этого. Его голос звучал мягко и спокойно. Он не попытался накричать на неё или сказать какую-то гадость, в его словах сквозило лишь беспокойство, и больше ничего. — Да. Выдавила из себя Микаса, что стоило ей просто неимоверных трудов. Ей было настолько неловко говорить об этом, что ей просто хотелось раствориться в воздухе и оказаться где угодно, но только не здесь. Ни мать, ни Карла никогда не объясняли ей что это такое, и когда это случилось впервые, она уже стала кадетом, и честно говоря, это повергло её в ужас. Она тут же побежала в лазарет, где грубоватая женщина отмахнулась от неё, сказав, что такое происходит каждый месяц у любой женщины. Только потом, когда у неё появились какие-то подруги, ей объяснили что это вообще за явление и почему оно происходит. Но одно она усвоила раз и на всегда — мужчины в основном об этом не знают, и знать им об этом совершенно необязательно. И вообще, это противно и стыдно. — Прости, наверное, мне не стоило сегодня тут оставаться, я просто не знала, и… — Давай сюда. Прервал её Леви, забирая из её рук ворох из постельного белья. Неохотно, но Микаса отдала его. Сопротивляться было слишком больно. — Тебе нужно что-нибудь? И что болит? Спросил Леви, снова подсаживаясь к ней. Красная как рак девушка не знала куда себя деть. Ей всё ещё было очень стыдно, несмотря на то, что тон капитана был вполне дружелюбным. Но молчать было бы совсем глупо. — Мне нужно постирать это. — Забудь, я постираю, я же вижу, что тебе нехорошо. Так что болит? Я могу помочь? Девушка всё продолжала сжиматься где-то в районе пола, даже когда приступ немного отступил. Ей просто было стыдно поднять на него взгляд, но всё же Леви был на удивление спокоен, и то, что он за неё побеспокоился заставило её немного приоткрыться. — Голова, живот, ничего страшного. Мне просто нужна горячая ванная. Всё же ответила девушка. В армии, она, конечно, стиснула бы зубы и пошла на тренировки, предварительно обмотавшись тканью, которая защитила бы от подобных казусов, но теперь у неё была возможность просто отдохнуть. От её действий или бездействий уже не зависела ничья жизнь. — Хорошо, я наберу горячей воды, а ты пока переоденься. Кидай грязное бельё в эту кучу. — Правда, не надо, я даже представить не могу, что ты будешь это трогать. Я же знаю, что тебе противно. Тихо произнесла девушка, готовая просто расплакаться от несправедливости этого мира. Ну почему Леви не может просто не трогать её сейчас? Она же всё понимает. — Мне не противно. Будешь упираться, сам тебя раздену. Безапелляционно заявил Леви, строго поглядывая на девушку. Да, его подташнивает даже от мысли, что нужно отстирывать кровавые пятна, но так он реагировал вообще на любую грязь, поэтому его подчинённые вечно сновали туда-сюда с вениками и тряпками. Ещё в Подземном Городе он просто возненавидел грязь, и сейчас боролся с ней с тем же рвением, с которым защищал людей от титанов. И понимая, чего себе напридумывала эта упрямая девчонка, ничего не оставалось, кроме как помочь. Ему не сложно. Да и выглядела она неважно. Кожа побледнела, брови нахмурены, и было просто очевидно, что ей больно. Её глаза расширились от такой грубости. Чего-чего, а такого заявления она не ожидала. — Грубиян! Всё что смогла выдавить из себя Микаса. Она знала, что если он сказал что-то такое, то он обязательно это сделает. Микасу дёрнуло от одной мысли, что капитан будет раздевать её без её согласия, да ещё и когда она в таком состоянии. Леви посмотрел на неё одним из тех взглядов, которые не терпели пререканий, и хотя она ужасно не хотела признаваться себе в этом, но помощь бы ей не помешала, даже несмотря на весь кошмар этой ситуации. И пускай, она предпочла бы сейчас возиться со всеми этими тряпками сама, только чтобы не думать о том, кто будет это делать за неё, но мысль о горячей ванной, которая точно снимет хотя бы боль в животе манила очень сильно. — Пока мы тут препираемся, внизу завтрак остывает. Привёл последний аргумент Леви, и девушка притихла. Ну неужели он не понимает, каково ей сейчас? — У тебя есть пять минут, чтобы добраться до ванной, пока я буду спускаться вниз. Сообщил капитан, и вышел из комнаты, оставив в ней кучку простыней и смущенную до невозможности Микасу. «Вот же ж зараза», подумала девушка, но услышала, как в ванной комнате полилась вода, и, поддавшись на его уговоры, стянула с себя испачканную одежду и бросила её в общую кучу. Со вздохом она вышла из комнаты, предварительно проверив, что мужчина всё ещё гремит посудой внизу. Горячая вода ванной быстро расслабила тело, и ей стало значительно лучше. Даже головная боль немного отступила, и на свет было уже почти не больно смотреть. Осталась только какая-то заторможенность и затуманенность сознания, но это тот самый неприятный побочный эффект, от которого никуда нельзя было деться. Капитан, услышав, как хлопнула дверь в ванную комнату, немного успокоился. Он был знаком с женским организмом сильно ближе, чем ему бы хотелось. Всё же они жили вместе с Фарланом и Изабель, и все прелести этого времени месяца ему приходилось испытывать на собственной шкуре. Ну, хотя бы резких скачков настроения у Микасы пока не наблюдалось, или же он просто привык ко вспыльчивости её характера, и какие-то незначительные капризы уже не воспринимались им как что-то необычное. Еда на столе всё ещё была тёплой, и чай ещё не успел остыть, так что он решил, что это вполне приемлемый завтрак, и, поставив обе порции на поднос, он отправился наверх. Постучав в дверь ванной, он приоткрыл её, не заглядывая внутрь. Пока. — Я принёс нам завтрак сюда. Не переживай, разглядывать тебя не буду. Усмехнулся он, услышав какой-то намёк на возмущение со стороны Микасы, и вошёл внутрь. Как и обещал, он только лишь поставил поднос с едой около ванной и вышел снова, только чтобы принести из комнаты ворох белья. Прикрыв за собой дверь в ванной комнате, чтобы тепло не уходило, он набрал воды в тазик, и скинул туда всю запачканную ткань. Всё ещё не глядя в сторону девушки, он присел, спиной оперевшись на тёплую от горячей воды ванну, и взял в руки тарелку с омлетом, заметив, что порция девушки так и осталась стоять на подносе. — В чём дело? Давай ешь, пока совсем не остыло. Невкусно же будет. Я на тебя не смотрю. Всё это время Микаса сидела в ванной, боясь пошевелиться. Ну это уже точно выходило за любые рамки приличия. Она же не в одежде ванну принимает! Но Леви усердно не обращал на неё никакого внимания, и это, кажется, задело её ещё больше. Разве ему не хочется на неё взглянуть? Запутавшись в своих мыслях, она всё же потянулась за омлетом. Микаса уже допивала свой сладкий чай, когда Леви снова заговорил: — Тебе уже лучше? — Да, намного. И завтрак был вкусный, спасибо. Ответила девушка, перегнувшись через край ванной, чтобы поставить посуду обратно на поднос. — Не замечал, чтобы тебе было так плохо в Разведкорпусе. Произнёс мужчина. Он действительно не мог припомнить, чтобы она так плохо выглядела, хотя они бок о бок жили и работали несколько лет. Да, у неё болела голова, но по её же словам, сражаться она была готова даже в таком состоянии, и Леви всегда считал, что ей не так уж и больно. Но сегодня она была похожа на простыню цветом лица, и видимо, даже не могла попытаться это скрыть. — У меня всегда так, просто я никому не говорила. Майор Ханджи даже когда-то давала мне специальный отвар из трав, чтобы облегчить мои боли, но сам понимаешь, не всегда получалось их пить, да и достать было нелегко. Сказала Микаса, вспоминая те дни в разведке, когда она в очередной раз была вынуждена вместе со всеми идти на тренировки, стиснув зубы, и делать вид, что всё в порядке. Майор как-то хотела оставить её в лазарете, но она отказалась, несмотря на то, что ощущения были такими, словно её кто-то усиленно бил по животу. — Почему ты мне не говорила? Строго спросил мужчина. Леви сейчас было искренне её жаль. Видя, как ей больно, он теперь задумался о том, как она в таком состоянии показывала такие удивительные результаты. Возможно, это всё сила Аккерманов, но и у неё есть предел. Боль-то они чувствовали как и все другие люди. — И что бы изменилось, если бы я рассказала? Парировала она. И действительно, что бы изменилось? На вылазки шли все, в лазарете оставались лишь те, у кого травмы были слишком тяжелыми и не позволяли двигаться. Такие солдаты скорее были обузой и кормом для титанов, чем помощью, так что их всегда оставляли лечиться. Но вот как расценить состояние Микасы? Да, ей было больно. Но это же не смертельно. — Всё равно без меня вылазка — верная смерть для многих. — Не ходила бы на тренировки. Неуверенно ответил он. Сейчас-то ему легко сказать, но тогда… Тренировки были обязательной частью каждого дня солдата, и поблажки кому-либо давались очень и очень редко. И случай Микасы создал бы очень неприятный прецедент, ведь у каждой девушки были такие дни, а девушек в армии было довольно много. Микаса ничего не ответила, только тихо усмехнулась. Ну конечно, она бы не ходила на тренировки, как же… — Не смейся, я бы нашёл способ, как сделать для тебя исключение. Сказал мужчина, и он бы действительно это сделал. Он ценил её как воина и товарища, да и он был уверен тогда, что когда-нибудь и Микаса войдёт в ряды командования, и у них получится выстроить более тёплые отношения, пускай о романтике он тогда совсем не думал. — Ага, особенно, когда я только поступила под твоё командование, и ты меня возненавидел. Скажи я, что мне нехорошо, ты бы в лучшем случае рассмеялся мне в лицо. — Отчасти ты права… Начал он, припоминая её первые деньки в разведке. Она раздражала его как заноза в заднице. С ней было просто невозможно работать. Она вела себя, словно охранная собака Эрена, и постоянно делала глупости. — Но я никогда не ненавидел тебя. Если бы это действительно было так, я бы не стал спасать тебя от женской особи. Ты, конечно, была не подарок, но можно было сделать скидку на твою глупость из-за юного возраста. Микаса задумалась. А ведь действительно, сколько раз она оставалась в живых только благодаря ему? Довольно много, чтобы можно было сбиться со счёта. Так подумать — он искренне беспокоился за неё, и постоянно оказывал поддержку. К тому времени, когда Эрен уплыл в Марли, они стали неплохой командой, и их слаженной работе и пониманию друг друга можно было только позавидовать. Но тем не менее, скажи, что она плохо чувствует себя, Леви бы стал расспрашивать причину, и она скорее бы погибла в пасти титана, чем рассказала, как всё было на самом деле. — Ладно, мне пора приняться за стирку, вылезай. Скомандовал Леви, поворачиваясь к девушке лицом. Она сидела в ванной, облокотившись руками на бортики так, что выглядывали только они. Голову она склонила набок, поглядывая на Леви во время разговора, но она никак не ожидала, что он станет смотреть на неё в ответ. Она ойкнула, перехватив его заинтересованный взгляд, и тут же залезла обратно в ванную, полностью скрываясь за бортиком. — Ты теперь, наверное, считаешь меня мерзкой. Сказала девушка где-то из глубины ванной. Ну какому мужчине будет приятно видеть то, что довелось увидеть Леви. — Нет, ты просто женщина. Это нормально. Тебе нечего стыдиться. Ответил он. — Я схожу в аптеку за обезболивающим, пока это всё отмокает, это явно будет работать лучше, чем любые отвары, а ты полежи, пока не станет легче. Только не вздумай что-то стирать! Высказал свои наставления Леви, поднимаясь на ноги. Всё же, сидеть рядом, когда знаешь, что девушка в ванной лежит полностью обнаженной — это то ещё испытание. Не то, чтобы он не мог держать себя в руках, но её образ отчётливо напрашивался в голову, как бы сильно Леви не старался избавить себя от него. Лучше оставить её здесь, пока она приведёт себя в порядок, а уж потом он примется за стирку. Находиться с ней настолько близко, и понимать, что сейчас ему лучше не делать никаких поползновений в её сторону, было тяжко, и он вышел из ванной, прихватив поднос с грязной посудой, сказав на прощание: — Я скоро вернусь. Микаса, как только он прикрыл за собой дверь, выдохнула. Всё же, это был незабываемый опыт — лежать совершенно без одежды в такой близости от человека противоположного пола. Конечно, они с Леви стали гораздо ближе за время их совместной жизни, но всё же некоторые её аспекты невыносимо смущали её, и заставляли краснеть. Теперь-то она сможет спокойно умыться и прилечь, надеясь, что горячая ванна надолго сняла приступ боли.***
Она уже лежала в постели, зашторив окна, когда Леви вернулся. Она слышала, как он открыл дверь внизу, и зашуршал пакетами. Всё же головная боль ушла совсем ненадолго, и то, скорее всего, потому что её тело было уже просто не способно выдерживать столько эмоций и ощущений за раз. Поэтому теперь, когда боль вернулась, девушка гораздо сильнее реагировала даже на самый незначительный шум. Живот болел уже гораздо более терпимо, да и бинты, оставшиеся после перевязок капитана, служащие теперь для неё защитой, заставляли её чувствовать себя более уверенно. И вот мужчина уже стоял в их комнате, протягивая ей стакан воды и таблетку. — Держи, это обезболивающее, и у меня для тебя есть ещё кое-что. Произнёс мужчина, кладя на кровать какой-то мешочек. Микаса, поблагодарив Леви, тут же выпила таблетку, само название которой обещало облегчение, и, поставив недопитый стакан с водой на столик рядом, потянулась к новому предмету. Она достала оттуда какую-то мягкую вещь, по ощущениям напоминающую вату, и покрутила в руках. — А что это? Спросила она, так и не сообразив, что же за назначение было у этого предмета. — Не помню, как мне это назвали в аптеке, но ты можешь прикрепить это к нижнему белью, а вечером просто выкинуть. И не нужно будет ничего стирать, или кипятить. — Ну ничего себе… Протянула девушка. В Эльдии о таком вообще никогда не слышали. Какие-то тряпки или бинты верно служили для этих целей, и пускай это было не так уж удобно, но всё же как-то защищало от конфузных ситуаций. Но то, что в Марли были и такие вещи, сильно удивило Микасу. И когда через несколько минут она уже «примеряла» новое чудо технологий Марли, девушка убедилась в том, что эта вещь существует не зря. Приятная к телу, она не заставляла чувствовать себя так, будто бы у тебя целый шкаф одежды в штанах, и даже передвигаться по дому было довольно комфортно. — Спасибо за заботу, Леви. Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким милым. Улыбаясь говорила Микаса, которой уже стало гораздо легче благодаря обезболивающему. Капитан, уже постиравший и развесивший последствия утренней катастрофы, включая наименее пострадавший матрас, лежал рядом на кровати, читая одну из книг с его полки. Услышав эти слова, он тут же отложил книгу в сторону. — Приятно, когда о тебе кто-то заботится, да? Ответил он, вводя Микасу в ступор. Это сейчас был камень в сторону того, что она всегда сама справлялась со всем, и умудрялась ещё и помогать Эрену? Но не успела она сильно задуматься над этим, как почувствовала, что оказалась в крепких мужских объятиях. — Не бери в голову. О тебе просто невозможно не заботиться. Иногда ты такой ребёнок. С улыбкой сказал Леви, оставляя лёгкий поцелуй на волосах девушки. Так и быть, в этот раз Микаса оставит все свои претензии при себе, и позволит себе быть обычной девушкой, нуждающейся в защите и заботе, и даже не будет вспоминать о том, что не так давно она была одним из сильнейших солдат.