Make her smile again

Спустя пару дней после того инцидента, Микаса начала потихоньку забывать о том, насколько ей было стыдно, и капитан активно этому способствовал. Конечно, всего рассказать за незнанием он не мог, но то, что это нормально и ничуть не мерзко, приходилось почти вдалбливать в её упёртый разум. И тем не менее, сегодня она уже была абсолютно спокойна и не пыталась при любой возможности спрятать от него взгляд. Они мирно завтракали, сидя за столом. Это действие теперь стало для них таким обыденным и привычным, но всё равно заставляло чувствовать себя как нельзя лучше. Ощущение неспешности, того, что не грозит опасность, и что нет необходимости вскакивать через десять минут и нарезать круги вокруг замка придавало завтраку особое настроение. Да и любые их приёмы пищи теперь обнажали горькую правду и показывали, насколько всё-таки далеки они были от нормальной и спокойной жизни в военное время. В армейской столовой порой некогда было перекинуться и парой слов, а если накануне намечалась вылазка, то общее настроение не располагало к разговорам. А учитывая то, что успех их миссии являлся результатом почти исключительно удачи, все разговоры после них сводились лишь к тому, что, возможно, им никогда не раскрыть секретов титанов, и когда-нибудь они все пойдут им на корм, как и многие из их товарищей когда-то. Но теперь пара сильнейших воинов человечества могла совершенно спокойно болтать ни о чём. К тому же, теперь они назывались парой не просто потому что их двое, а потому что они были настоящей парой. Если бы кто-то из их бывших товарищей увидел то, как эта пара мирно завтракает, не поверил бы своим глазам. А если ещё и учесть, что эти двое встречались, то ситуация была на грани фантастики, и в здравом уме никто и предполагать такое не стал бы. Даже в последнее время, когда Леви и Микаса смогли примириться с существованием друг друга и даже стать неплохой командой, представить романтические отношения между ними было очень сложно. Леви в принципе было не до этого. Он был всё время занят работой, и увидеть, как он делал хоть что-то, что не было тренировкой и работой с документами, было сложно. Очень редко ему удавалось выделить час или два на чтение, но не больше. Какая там романтика… Да и Микаса не видела вокруг себя никого, кроме Эрена. Даже когда он исчез на просторах Марли. И всё же, на удивление всем, эти двое прекрасно поладили, как только выдался шанс. Оказалось, что они слишком похожи, чтобы оставаться порознь, и что они понимают друг друга гораздо лучше, чем кто-либо. Они помогали друг другу справиться с призраками прошлого и прийти в себя, обустроиться в новом и непривычном мире, научиться жить без войны. Для Леви это было чем-то совершенно непривычным. Строить отношения внутри стен не было никакого желания. Не сложно было понять, почему Эрвин так никогда и не женился, ведь какой в этом смысл, если каждый твой выход за пределы стен мог стать последним? У командора даже была возлюбленная, насколько он знал, но это ощущение близкой смерти не давало ему спокойно жить, смотря на то, что он скрывал это изо всех сил. И строить отношения в таких условиях было просто глупо. Возможно, это решение было верным. Ведь Эрвин всё-таки умудрился погибнуть, и его женщина вполне могла остаться вдовой. Командор точно не пожелал бы кому бы то ни было переживать смерть близкого человека, а тем более мужа. Он не мог и подумать о том, чтобы оставить свою женщину одну в этом жестоком мире. Конечно, государство платило какие-то пособия семьям разведчиков, но это никак не восполняло горечь от утраты и не улучшало их финансового положения. Леви никогда не стремился к серьезным отношениям. Брак для него был дурацкой условностью для мирно живущих людей, которым просто хотелось разок разодеться понаряднее и привлечь к своей персоне деревенскую толпу, хотя бы в день свадьбы. Среди солдатов не было никаких глупых условий. Если тебе кто-то нравился — никто не смел осудить вас за то, что вы не в браке. Все прекрасно понимали, что в условиях их опасной работы это было чем-то, что почти ничего не значило. Когда Леви и сам пополнял ряды простых солдат, он только укрепился в своём мнении на этот счёт, ведь на собственной шкуре испытал, каково это иметь друзей-разведчиков, погибающих на каждой вылазке. У него даже были какие-то намёки на отношения, но ни к чему серьезному это не приводило. Причин этому было несколько — во-первых, его жестокий характер, обусловленный болью прошлого, было очень нелегко выдержать. Во-вторых, ему некогда было подтирать сопли за всеми этими девочками, неспособными взять себя в руки. Большинство из них гибло в пасти титанов, другие же оставались калеками, а третьи быстро переводились в гарнизон или военную полицию — места поспокойнее. Леви никогда не трогали эти случаи, и он понял, что это просто не для него. Он не мог врать себе, заставлять себя поверить в то, что у него есть какие-то чувства, что ему не всё равно на гибель девушки, которая недавно восхищалась им. Недостатка в женском внимании он не испытывал, особенно, когда перешёл в ряды командования, и будучи постоянно на виду, притягивал к себе ещё больше внимания. В конечном итоге, женщины превратились для него в инструмент удовлетворения потребностей, и не больше. И всех это устраивало. Леви не был абсолютно бесчувственным мужчиной, который мог просто воспользоваться влюблённостью дамы. Он никогда не скрывал от своих подруг, что ему не нужны никакие отношения, и что какая-то определенная девушка не задержится надолго в его жизни, так что всё происходило по совершенно обоюдному согласию. И хотя капитан отчасти даже презирал подобные связи, но держал свои мысли при себе, ведь он сам выбрал такой путь. Нельзя сказать, что Аккерман была другой. Единственное, что выделяло её среди других девушек — невероятная сила и умения. То, что она и на дух его не переносила, Леви никак не трогало. Он всегда мог отправить её на дежурство, или заставить выполнять работу над бумагами, которую сам начинал ненавидеть после нескольких часов сгорбленной над столом спины, и её выходки скорее озадачивали его, чем злили или интересовали. Сильно позже ему удалось узнать кто она такая, и всё встало на свои места. Пускай Леви ужасно бесила её привязанность к Эрену, но он понимал её желание защитить единственного родного человека. Зная её прошлое, и видя, как она из истеричного подростка стала превращаться в гораздо более спокойную девушку, способную противостоять всем испытаниям, выпадающим на её долю, он стал проявлять к ней искренний интерес. К тому же, одинаковая фамилия просто обязывала его держать девушку поближе к себе. Всё же, пускай очень далекая, но всё же родственная связь между ними была. И наблюдать за тем, как ломается эта кошмарная и неуправляемая девчонка, было больно. Он видел в её боли отражение своей. Он понимал её так же хорошо, как и себя, и к моменту, когда ему пришлось скрывать Зика в лесу, он уже не мог не сопереживать ей, и, честно говоря, волновался за то, как она там справится в отсутствие командования. Да и воспринимать её как обычную девушку он тоже не мог. По своей природе она уже обладала силой Аккерманов, и это достаточно выделяло её среди других. В последней битве она показала, что общечеловеческие ценности для неё гораздо важнее, чем даже собственный комфорт и любовь. Он не мог просто бросить её там на произвол судьбы, и теперь был рад тому, что не сделал этого. Хотя мысль о том, что обуза в виде не желающей жить девушки ему точно была не нужна, колоколом гремела в голове, но всё же оставить её он не смог. И теперь, глядя на то, с каким аппетитом она уплетает его завтрак, пьёт чай, который он несколько раз в день заваривал, и увлечённо болтает о чём-то совершенно ничего не значащем, он радовался, что она с ним, рядом, и готова разделить все радости этого нового для них мира. Подумать только, что он мог упустить её. Не до конца понимая, когда вообще у него появились чувства к ней, он не отгонял их от себя, просто принимал их, и позволял себе расслабиться наконец, и чувствовать себя на своём месте. Не раз он задумывался о том, что они испытывают друг к другу романтические чувства только потому, что живут вместе. Но они знают друг друга слишком долго, чтобы простая жизнь вместе заставила их мириться друг с другом, ведь опыт предыдущих лет показал, что не всё так просто. В конечном итоге он всегда приходил к мысли о том, что сам выбрал для себя такую судьбу, не оставив её там на поле, а забрав с собой. Да и Микаса не была похожа на ту, которая могла бы броситься на шею к любому, кто протянул ей руку помощи. Пример Жана отлично это иллюстрировал. Девушка просто игнорировала всё, что он для неё делал, что ужасно забавляло Леви, который не стал бы так бездумно тратить своё время. Хотя теперь, глядя на то, какая Микаса на самом деле, он задумался о том, что было в ней что-то такое, что могло заставить его пойти на многое. Сейчас ему даже было сложно представить, как бы он жил один, пускай всегда и считал, что ему никто особо-то и не нужен. Оказалось, что он всё-таки был неправ. То тепло, которое давала ему Микаса изо дня в день было ему просто необходимо. Даже её глупости уже не так сильно раздражали его, и он был готов мириться с ними. Но его поток мыслей был беспощадно прерван вопросом, который могла задать только Аккерман. — Леви, откуда берутся дети? Она уже несколько минут сидела в задумчивости, рассказав всё, что могла поведать мужчине, живущему вместе с ней, и какое-то время просто глядела в окно, наблюдая за парящими птицами и перекатами волн. Мужчина поперхнулся чаем, не зная рассмеяться ему, или высказать всё, что он думает о глупости такого вопроса. — Издеваешься? Наконец, выдавил он, путём логических размышлений приходя к тому, что это какая-то глупая провокация. Ну не может же она не знать таких простых вещей в свои девятнадцать? После нескольких лет жизни в армии бок о бок с парнями? — Мне правда интересно! Откинулась на стул Микаса, надувая щёки. Почему каждый раз, когда она задавала этот вопрос, от неё все отмахивались? Девушка всё никак не могла понять, в чём причина этого дурацкого молчания, и почему до сих пор никто так и не смог ей этого объяснить. Даже майор Ханджи, обожающая в красках описывать всё, что связано с физиологией человека или титана, только пробормотала что-то невнятное, и попросила прийти в другой раз. Другого раза, очевидно, быть уже не могло. — Даже не вздумай сказать мне, что ты на самом деле не знаешь. Я не буду отвечать на этот вопрос. Безапелляционно заявил капитан, раздражённо вставая из-за стола. Микаса только удивлённо похлопала глазами на его внезапную перемену настроения. Он ведь только что спокойно пил чай, слушая какие-то её истории, и что такого она спросила? Леви тем временем уже отправил посуду в раковину и включил воду, собираясь продолжать делать вид, что его этот вопрос нисколько не смутил. Получалось как-то не очень. Ну не мог он поверить в то, что от таких вещах ей никто не успел рассказать. Но даже если так, она ведь должна предполагать то, какие формы приобретают отношения мужчины и женщины, ведь так? Хотя в последний раз он даже футболку с неё снять не смог, от того, как сильно она засмущалась. — Ну как ты можешь не знать таких простых вещей, Микаса? С раздражением спросил он, понимая, что она и впрямь может чего-то не знать. Она же была настолько одурманена Эреном, что была готова вообще ничего вокруг себя не замечать. В том числе и отношений других пар. — Ну… Замялась Микаса, вспоминая, как впервые спросила свою мать о том, откуда вообще берутся дети. Она тогда тоже как-то отшутилась, и сказала, что уже вот-вот придёт доктор Йегер, и всё ей объяснит. Но в тот день этот вопрос стал последним, о чём она думала. — Я как-то спросила об этом у мамы, мы тогда как раз ждали отца Эрена. Он был доктором, и мама пообещала, что он расскажет, и гораздо лучше неё. Девушка глубоко вздохнула, делая паузу в своём рассказе. Прошло уже очень много лет с тех пор, но больно было до сих пор. Ей не хватало той любви и заботы, которую дарила ей семья, и она очень скучала по тем беззаботным денькам. Но Леви внимательно смотрел на неё, ожидая продолжения рассказа. Он знал, что с её семьёй связана какая-то неприятная история, но поводов спросить не было. — В тот день в дом ворвались работорговцы и убили моих отца и мать. И… Она издала ещё один вздох, чтобы не слишком сильно поддаваться своим эмоциям. — В общем, мне потом ещё долго этот вопрос напоминал о том, как умерла моя семья, и я до сих пор жалею, что мама так и не рассказала мне об этом. Да и, видимо, я много чего не узнала, из-за того, что и мама и Карла погибли, когда я была ещё совсем ребёнком. Микаса взглянула на мужчину своими большими серыми глазами, наполненными целой гаммой эмоций, от интереса до боли воспоминаний, и впервые за долгое время Леви не знал, что ему сейчас делать. Отвечать на такой вопрос, после её рассказа, казалось чем-то неправильным, учитывая контекст того, что нужно будет сказать, а снова бередить старые раны было ещё более плохой идеей. Выключив воду, и вытерев руки, Леви подошёл к ней поближе, взяв за руку. — Это в прошлом. Не нужно заставлять себя вспоминать то, что причиняет боль. Сейчас ты со мной и в безопасности. Произнёс мужчина, смотря ей в глаза. Микаса сжала его ладонь в ответ, и, чувствуя тепло его руки, расслабилась. — Спасибо, мне лучше. Сказала она, высвобождая свою руку. — Ты, наверное, уже догадался, что я с тех пор не очень интересовалась этим вопросом, но мне всё ещё интересно… Продолжила девушка, потупив взгляд. Всё же взрослой женщины, которая могла бы ответить на все её глупые вопросы, Микасе очень не хватало. Если бы только кто-то из её близких был жив, то ей, возможно, не пришлось бы так сильно краснеть перед Леви не так давно. Да и их отношения приобретали очень интересный оборот, и девушка не совсем понимала, что делать и как себя вести, чтобы не показаться совсем уж глупой и неопытной. — Только не подумай, что я совсем тёмная! Я, конечно, видела беременных женщин, да и Хистория… Но внутри же ребёнок не из воздуха появляется! Спешно добавила она, видя, что Леви всё-таки не до конца верит ей. Но его выражение лица тут же сменилось с подозрительного на озадаченное. — Ты, конечно, пропустила самую интересную часть этой цепочки. Было бы конечно проще объяснить на практике… Протянул он, но девушка продолжала на него вопросительно смотреть, и его предложение ничуть не смутило её. Стало ясно, что Микаса его намёка на шутку не поняла и не оценила, и капитан решил, что придётся говорить всё напрямую, хотя и ему не очень хотелось это делать. Ему вообще никогда не приходилось объяснять такие банальные вещи кому-либо, а уж тем более девушке. Да ещё и своей. Женщины, с которыми ему доводилось видеться, были достаточно опытными, хотя бы в плане того, как непосредственно происходит процесс, и что нужно делать, чтобы не забеременеть. Но Микаса явно не входила в их число. Взяв всё своё самообладание в руки, он приготовился рассказывать девушке интимные подробности отношений мужчины и женщины. И всё бы ничего, если бы это случилось ещё в разведке. Он бы провёл ей обычный ликбез по вопросу, пошутил бы в паре-тройке моментов, и всё было бы чудесно. Но Микаса перестала быть просто его подчинённой уже значительное время назад, и влечение, которое он к ней испытывал нарастало с каждым днём. И рассказывать о таких вещах непосредственно объекту своего желания было… как минимум странно. Как максимум — было бы замечательно, если бы сразу после она согласилась бы на ту самую практику, о которой он говорил в начале. Но надежды на это было мало. Во-первых, хоть Леви и не хотелось этого признавать, но Микаса явно не была сильно настроена на близость. Причина, конечно, была очевидной — нулевой опыт, и совершенное непонимание того, что и как нужно делать. Во-вторых, ему не хотелось сильно торопить события. К тому же ожидание только подогревало его интерес. Хотя и этот факт его удивлял. Какой был толк пытаться добиться девушки, которую он не интересовал в разведке, если на следующий день тебя уже могло не быть в живых? Проще было получить желаемое сразу — от той, которая была готова дать это здесь и сейчас. Но Микасу хотелось дождаться. Да и Леви, вспоминая свои первые «романы», понимал, сколько всего происходит в голове у влюблённой девушки, когда дело доходит до близости. Но вдруг его осенила одна замечательная вещь. Детям ведь тоже рассказывают об этом, но наиболее доступным для них образом — без лишних подробностей. Им ведь важнее получить сиюминутный ответ, а не полную лекцию о строении организма человека. — У мужчины и женщины есть специальные клетки. И если они встречаются, то получается ребёнок. Радуясь гениальности своего ответа, он взглянул на ничего не отвечающую Микасу. Девушка, казалась, обрабатывала новую информацию в голове, стараясь встроить её в свою далеко не полную картину мира, но что-то всё ещё не сходилось. — Но подожди, как они встречаются? Спросила она, усердно пытаясь догадаться самостоятельно. Ответ явно плавал где-то на поверхности, и возможно, никто так и не говорил ей ответа, просто потому что он был слишком простым, чтобы даже немного пообсуждать его? Но внезапно её выражение лица переменилось. Каким известным ей образом мужчина и женщина могут обменяться чем-либо? Замешательство и страх отразились на её лице. Не может такого быть, она же не беременна теперь из-за того, что было у них с капитаном? — Я же не могу забеременеть от поцелуя? Девушка тут же испуганно коснулась губ руками, и посмотрела на капитана, нервно ожидая ответа. Видя замешательство Микасы, Леви понял, что его гениальная на первый взгляд идея с треском провалилась. Девушка уже давно не была ребёнком, и её ум позволял заглянуть гораздо глубже в самый корень проблемы, и теперь стало ясно, что было даже как-то глупо пояснять ей это как ребёнку. В конце концов, когда-то же и с ней это может случиться, и она просто обязана знать, как это происходит. Со вздохом он ответил. — Нет, не можешь. Ответил мужчина, и Микаса тут же расслабилась, не испытывая больше этого неприятного чувства беспокойства. — Ох, вот и хорошо, а то я уже подумала… Но Леви не стал дослушивать, что она там подумала, продолжая свой рассказ, говоря как бы сам с собой. — Вообще, мне ещё не приходилось об этом кому-то рассказывать, так что лучше бы это сделал кто-то другой, но так как такой опции у нас нет… Я надеюсь, что ты хотя бы знаешь, что такое секс. Обратился он к девушке, и она тут же вспыхнула. Щёки Микасы мгновенно окрасились в алый цвет, и выдавить из себя что-то внятное было сейчас крайне тяжело. Об этом-то не знать, живя несколько лет с солдатами, причём преимущественно мужского пола, было просто невозможно. Но несмотря на то, что эта тема была довольно обыденной в разведке, она ничуть не становилась менее стыдной для Микасы. Каждый раз, представляя себе этот незатейливый процесс, ей хотелось только выкинуть эти картинки из головы. Особенно неприятно отзывались воспоминания о предложениях того самого. Ведь чем ещё можно заниматься в свободное от обязанностей спасителя мира время? Но этот вариант девушке совсем не импонировал, она предпочитала заниматься спортом, а единственный парень, которому она могла настолько довериться — смотал удочки и улизнул «на разведку» в Марли на пару лет. — К-конечно знаю! Выдавила из себя смущённая до невозможности Микаса. Её невинный вид с ума сводил капитана, всё это время наблюдающего за её реакцией. Он не мог понять, чего ему сейчас хотелось больше — подстегнуть её насчёт удивительной осведомлённости о вышеупомянутом процессе, несмотря на всё ещё юный возраст, или наплевать на всё, и просто взять её прямо на этом столе, о который она сейчас опиралась. Сглотнув и подавив в себе обе эти мысли, Леви закончил мысль: — В процессе всё и происходит. Мне самому не очень ловко тебе говорить об этом напрямую. — Зато теперь понятно, почему родители не стали мне рассказывать. Сообщила девушка, похлопывая себя руками по щекам, чтобы хоть немного прийти в себя. — Спасибо за пояснения, Леви. А теперь я, пожалуй, тут приберусь. Продолжила она и развернулась к мужчине спиной, чтобы забрать со стола всё, что осталось от её недоеденного завтрака, и заодно перестать встречаться с капитаном взглядом. Он смотрел на неё так, будто никогда раньше не видел, и это ещё сильнее смущало её. Такой пристальный взгляд был чем-то слишком интимным. Голод её больше не беспокоил, зато смущения было не занимать. Но только она потянулась за тарелкой, как почувствовала, что мужчина вплотную подошёл к ней из-за спины. Ничего не говоря, Леви нагнулся к ней, плотно прижимая девушку к столу, облокотившись руками на стол так, чтобы Микаса не успела провернуться, и выпутаться из его хватки. Только она повернула голову в бок, чтобы возмутиться столь резким вторжением в её личное пространство, как почувствовала руку мужчины на своих ягодицах. — Как же чудесно ты выглядишь сзади. Прошептал ей Леви, сильнее прижимаясь к девушке. Поглаживая её по ягодице, всё ещё облаченной в одежду, что не могло не расстраивать, мужчина оставил лёгкий поцелуй на её шее. Микаса вздрогнула. Внезапно в комнате стало ужасно жарко, и она почувствовала, как участился её пульс. Его грубоватые поглаживания и поцелуи открывали для неё совершенно другой мир ощущений, и сопротивляться им уже совсем не хотелось. Хотелось лишь сильнее его чувствовать. Ощущения внизу живота были новыми и странными, но то, что делал мужчина ей нравилось, несмотря на всю его наглость. Микаса даже сама не поняла, как позволила так грубо прижать себя к кухонному столу и не пикнуть. Леви, так неожиданно получивший свободу действий, даже удивился покорности этой девушки, к которой с приказом-то не получалось обратиться без проблем, чувствуя, как она подрагивала под ним, распалялся ещё сильнее. Мужчина, недолго раздумывая, впился в её губы поцелуем, запуская свободную руку под её рубашку. Его лёгкие движения, больше похожие на щекотку, сильно контрастировали с волевой хваткой где-то в районе её ягодиц, и приятно волновали девушку. Касаясь лишь кончиками пальцев её груди, всё ещё не облачённой в бельё, он разорвал поцелуй, наполняя лёгкие воздухом, но только чтобы снова накрыть её губы своими. Но даже этого мгновения хватило Микасе, чтобы из её груди вырвался лёгкий стон. Девушка тут же немного приподнялась, плотнее прижимаясь спиной к сильной груди капитана, чтобы позволить ему касаться себя, где ему захочется, и Леви тут же обхватил её грудь ладонью. Мужчине пришлось собрать всю свою волю, чтобы удержать остатки самообладания и не зарычать от переполнявшего его желания. Всего лишь на секунду Микаса приоткрыла глаза, зажмуренные от переизбытка эмоций и ощущений, и они тут же расширились в ужасе. Мгновенно она прервала поцелуй, заодно пытаясь выпутаться из крепкого хвата мужских рук. — Ой, в чём дело? Спросил Леви, недовольный такой резкой сменой настроя девушки. Он уже был готов вот-вот получить то, чего он так в последнее время желал, да и секунду назад казалось, что и Микаса была совсем не против. — Ты меня прямо у открытого окна лапаешь! Чуть ли не крича, возмутилась она, всё ещё пытаясь как-то развернуться, чтобы вылезти из-под капитана. «Вот же ж чёрт», — проскользнуло у него в голове. Панорамные большие окна их дома были визитной карточкой этой улицы, ведь вид выходил прямо на прекрасное Марлийское море. Только вот минусом было то, что если кто-то проходил по побережью, то их фигурки, перемещающиеся по дому, было хорошо видно. И тем более, если бы кто-то прошёл мимо их дома, то прекрасно бы видел всё, что происходит внутри. Поэтому ещё с вечера они закрывали эти окна шторами, а утром снова впускали солнечный свет в комнаты. А Леви просто-напросто об этом забыл и, надеясь, что за это время в довольно ранний час ещё никто не успел пройти мимо их дома, поспешно встал, убирая руки с такого желанного тела девушки. Микаса тут же встала и, повернувшись к нему пунцовым лицом, стала поправлять волосы. Не то чтобы они особенно растрепались, просто хотелось что-то делать. Просто стоять было совсем уж неловко. Леви всё ещё стоял очень близко, и девушке пришлось опереться сзади руками на стол, чтобы сохранить между ними хоть какое-то расстояние. Молчание длилось всего пару секунд, но казалось, что стрелка на часах и вовсе остановилась. Леви чувствовал, что сейчас нужно что-то сказать, но что? Можно было бы, конечно, просто извиниться, но правильно бы поняла его девушка? К тому же, виноватым за свои действия он себя не чувствовал. И как не кстати это несчастное окно оказалось открытым. Мысль о том, что Леви так сильно хотелось её, что он забыл вообще обо всём льстила девушке, да и ей нравились его грубоватые движения, лёгкие касания и горячие поцелуи, но как бы ей не хотелось полностью погрузиться в эти ощущения и понять, какого это, этому препятствовало ещё одно обстоятельство, и Микаса, рассеянно хлопая глазами, поспешила об этом сообщить. — Да и вообще, у меня ещё… ну… Леви был готов хлопнуть себя по лицу от своей глупости, как можно было об этом забыть. Даже если бы не это дурацкое окно, у него всё равно не было сегодня шансов. По крайней мере, девушка не рассердилась на его внезапный всплеск эмоций. И чтобы совсем не пасть в её глазах ответил: — Ничего, в следующий раз прикрою тебе штору. Микаса, всё ещё красная, хихикнула на его слова, и, убирая одну из рук со стола, вытянула её вперёд, касаясь мужской груди. — Хорошо, дай мне только вымыть посуду, я сейчас со стыда сгорю. Сказала девушка, отводя глаза в сторону. Просто невозможно было спокойно смотреть на то, как Леви всё ещё пожирал её глазами и, казалось, продолжал бы это делать, не скажи она ничего. Неохотно отходя подальше от девушки, Леви всё же принял волевое решение уйти с кухни, чтобы она могла спокойно закончить уборку. Уже в дверях капитан услышал, как девушка его окликнула. — Леви, подожди. Она помолчала какое-то мгновение собираясь с мыслями, не зная, как бы так сформулировать вопрос. Да и как объяснить свои сомнения мужчине она не совсем понимала. Но ещё немного посомневавшись на счёт того, стоит ли вообще заводить об этом разговор, всё же спросила: — Если от этого появляются дети… Что надо делать, чтобы они не получались?… Девушка тут же опустила глаза, не зная куда себя деть от неловкости. Хотела ли она, чтобы у неё когда-нибудь появились свои дети? Определённо. Но прямо сейчас — точно нет. Она и подумать не могла, что всё то время, что они сближались с Леви, вело почти что исключительно к этому моменту. Она прекрасно понимала, что отношения мужчины и женщины также включают в себя и это не пресловутое занятие, и ей самой уже хотелось почувствовать себя женщиной, но если в процессе она забеременеет… Это будет выше её сил. Она ведь даже не замужем! Теперь-то ей стало понятно, откуда все эти осуждения женщин, которые имели детей не будучи в браке. Нельзя было сказать, что Микаса разделяла эти взгляды, но представить себе, что она станет одной из них просто не могла. И сейчас ей оставалось лишь понадеяться на то, что Леви правильно понял её, и что он тоже не хочет ставить её в такое положение. К тому же кто, если не он, мог подсказать ей решение такой деликатной проблемы? Леви наверняка был гораздо лучше осведомлён в этих делах. — Не переживай об этом. Как видишь, детей у меня до сих пор нет. В голове Леви тут же проскользнули все возможные методы контрацепции. Его чистоплотность не позволила бы ему спать с женщиной без какой-либо защиты. Он слишком хорошо знал, что бывает с теми, кто пренебрегает простыми средствами. Конечно, он бы не хотел, чтобы какая-то из этих дам однажды пришла к нему с ребёнком, но меньше чем это, он хотел подхватить какую-то заразу. Хотя оснований полагать, что хоть какая-то из них была нездорова не было, но перестраховаться лишний раз хотелось. Микаса могла быть совершенно спокойна на этот счёт. Пускай она сама не сильно разбирается в таких вещах, если и вообще слышала о чём-то подобном, Леви знал, что делать. Услышав его ответ, Микаса снова вспыхнула. Действительно, как это она не учла этого простого факта. Могла бы и догадаться, что Леви не дурак, и сможет сам позаботиться об этом. И тем не менее отчего-то ей стало досадно. Возможно от того, что капитан решил не посвящать её в свои секреты, хотя это было важно для неё, или что он даже не попытался обсудить возможность детей в их жизни. К тому же, это было лишним напоминанием о том, что Микаса не была единственной женщиной в его жизни, и это было несколько… неприятно осознавать? Особенно, если учесть, что Леви, пускай между ними ещё ничего и не произошло, но всё же будет её первым мужчиной. Девушка даже немного жалела о том, что у них настолько разный опыт, но сказать об этом не решилась. Погрузившись в свои размышления, она продолжила мыть посуду.