***
— Куда это ты собираешься? Спросил мужчина, когда девушка, быстро убрав за собой со стола, спешно побежала наверх, и оттуда вернулась уже в тёплых штанах и свитере. — Пойду позанимаюсь. Ответила Микаса, чувствуя близкий подъём настроения. Пускай всех подробностей механизма она не знала, но тем не менее, занятия спортом приносили ей истинное удовольствие. Даже в кадетском корпусе изнуряющие тренировки кроме жуткой усталости оставляли после себя приятное чувство удовлетворения. К тому же, благодаря им она становилась всё подвижнее, проворнее и сильнее. Ведь даже если в тебе уже заложена невероятная сила, ей всё же нужно было придавать форму. Её грубая сила без техники совершенно не помогала в бою, и уж тем более не давала преимущества перед другими в плане выживания. Упорные ежедневные тренировки — вот что было необходимо для того чтобы выжить и суметь защитить и других. — Я пойду с тобой. Безапелляционно заявил Леви, который всё ещё сидел за столом, неспешно допивая свой чай. Микаса замялась. В прошлый раз, когда они вместе отправились на прогулку, Леви не самым удачным образом зашиб больное колено, и теперь ей точно не хотелось, чтобы ему стало хуже. К тому же, от её внимательного взгляда нельзя было скрыть тот факт, что с его ногой что-то было не в порядке. Она прекрасно видела, как он морщился, если слишком сильно опирался на больную ногу, хоть он никогда и не жаловался на боль или дискомфорт. — Лучше я пойду одна. Несмело произнесла девушка, обматываясь тёплым шарфом. На улице с каждым днём становилось всё холоднее, и казалось, что сегодня даже может пойти снег. Но желание подвигаться было гораздо сильнее. Да и сидеть дома весь день совершенно не хотелось. Только вот брать с собой Леви она не была намерена. Конечно, в компании с ним было бы гораздо приятнее заниматься, но она понимала, что это создаст лишнюю нагрузку, и это может усугубить его травму. Но мужчина словно не понимал её несмелых намёков. Леви вопросительно взглянул на неё, и в его голосе явно отразились недовольные нотки. Не то, чтобы он сильно боялся за её безопасность, или что-то вроде того, но всё же отправлять её в одиночку как-то не хотелось. Пускай ей уже давно не пятнадцать, и она гораздо менее безрассудная, но один раз заблудиться в лесу она уже умудрилась, и это настораживало. К тому же, несмотря на её внешнее спокойствие периодами у неё всё ещё случались истерики, и это не уменьшало чувства беспокойства. Мало ли зачем она хотела побежать одна. Если девушка не вернётся домой, он этого не вынесет и никогда себе не простит. — Почему? Девушка подняла на него взгляд, закончив шнуровать ботинки, и снова замялась, думая, как бы выразить свои мысли помягче. Всё же напрямую говорить о слабостях капитана было как-то… неловко и даже страшно. Он явно не обрадуется такому её заявлению. — Твоё колено… Неуверенно начала она. — Оно ещё недостаточно зажило, и я считаю, что тебе не стоит лишний раз нагружать его. Девушка с опаской бросила взгляд на лицо капитана. Реакция мужчины могла быть совершенно любой. Предсказать такое не представлялось возможным, и построение догадок о его поведении всегда походило на некую игру в рулетку — он мог просто проигнорировать её слова и поступить так, как ему вздумается, или же разозлиться не на шутку. Но по его выражению лица прочитать что-то никак не получалось. Но не прошло и секунды, как его лицо начало меняться. Выражение удивления быстро сменилось раздражением, и казалось, что сейчас он наверняка выскажет ей всё, что он думает о её глупом заявлении. Прямо как когда-то Эрен. Он также ненавидел чрезмерную заботу о себе, даже если она шла ему на благо. Сердце девушки сжалось в маленький комочек. Внезапно захотелось спрятаться куда-нибудь и не видеть этого взгляда в свою сторону. Как она вообще смогла сказать такое капитану? Тому самому капитану, который повёл их в последнюю битву, который с ужасными и бесспорно болезненными травмами продолжал сражаться ради мира, даже когда на нём и живого места не осталось. Микаса всё ещё прекрасно помнила свои чувства во время последнего боя — боль, страх и полнейшая неопределённость, а в добавок ко всему жуткая усталость, и даже адреналин, часто спасающий их изнурённые шкурки от смерти, не помогал. Казалось, что если бы она хоть на секунду закрыла тогда глаза — тут же выпала бы из этой жуткой реальности, в надежде проснуться в старом-добром мире без хлопот. Хотя бы в том мире, где главной их проблемой были титаны. Не люди. И уж тем более не Эрен. Ну, или не просыпаться вообще, это тоже могло бы быть определённым выходом из ситуации, в которой ей пришлось оказаться. Вдобавок ко всему, мешала ужасная головная боль, от которой распирало голову, и казалось, что кто-то открыл черепушку девушки и миллиметр за миллиметром отрывал по кусочку мозга. Непередаваемые ощущения, которые невозможно было забыть. А ведь Леви наверняка чувствовал что-то похожее. Пускай о головных болях он никогда не говорил, но у него было достаточно других травм, явно крайне болезненных. Но даже агония, разливающаяся по всему телу, не помешала ему продолжать бороться, да ещё и следить за тем, чтобы и Микаса вернулась в реальность, даже несмотря на то, что шансов сделать хоть что-то, не говоря уже о том, чтобы оставаться в живых, почти не было. И этому человеку она с серьёзным выражением лица говорит, что ему стоит посидеть дома? Какая же она глупая! Не дожидаясь его реакции, она тут же затараторила: — Я имею в виду, что это не вопрос жизни и смерти, зачем теперь мучать себя? Нет, это совсем не то, что она хотела сказать, ведь он взрослый мужчина, и мог сам решать для себя, что ему стоило делать, а от чего следовало бы воздержаться, но слова сами шли из неё, не сильно заботясь о чувствах человека, их произносивших. Губы будто шевелились сами собой, стараясь оправдать их хозяйку. Леви такое заявление уязвило. Всю жизнь ему приходилось за что-то бороться, доказывать свою правоту, отстаивать свою точку зрения, защищаться от жителей подземного города и отвоёвывать своё право на жизнь. Всего пару месяцев назад закончилась их последняя битва. По крайней мере, он искренне надеялся, что она была последней. И все эти годы он сражался, невзирая ни на что. Боль? Можно потерпеть. Это никогда не останавливало его от битвы. Он всё равно не был способен умереть в бою. Он это чувствовал. Миллионы раз он уходил от опасности, и чаще других возвращался за стены целым и невредимым. И лишь в последние годы его сильно потрепало. Но ему ужасно не хотелось признавать, что он порядком поизносился, и любое превозмогание себя ему действительно осточертело, но он продолжал переступать через свои чувства словно по привычке, словно от этого всё ещё зависела чья-то жизнь. Конечно, в теории, от него сейчас зависела жизнь Микасы, но совершенно не в той степени, как в военное время. Если он внезапно сдаст позиции, она не умрёт, её не сожрёт титан, и никакой марлиец не возьмётся застрелить спасительницу мира. Но всё же в какой-то степени он чувствовал, что был нужен ей, и что без него ей пришлось бы гораздо хуже. Но Микаса становилась всё раскрепощённей и самостоятельней, и по правде сказать, привыкшему к приказам и подчинению Леви, наблюдать за таким её поведением было странно. Словно она отдалялась от него, пускай и продолжала по привычке звать капитаном. С одной стороны — он был рад тому, что девушка оживает, становится более самостоятельной, но с другой… Леви было с ней трудно. Ему приходилось заново знакомиться с новой Микасой. С Микасой, у которой есть слабости. С гораздо более ранимой Микасой. С Микасой, которая тоже способна на сострадание, и с Микасой, у которой есть страхи. Всё же ему давно за тридцать, а она, грубо говоря, в два раза младше его. Будет ли ей комфортно строить отношения с такой развалиной, которой он стал? И хочет ли она так же узнавать его с неприглядных сторон? Видеть его слабости? Узнать ответ на этот вопрос можно было только открывшись ей, и до этих пор, девушка воспринимала его откровения гораздо лучше, чем он мог ожидать, и это вселяло в него надежду. Несмотря на всё, что между ними успело произойти, сомнения до сих пор не хотели покидать его головы, и душевные слабости раздражали капитана не так сильно, как физические. Естественно, колено не давало ему покоя. Если приходилось быть на ногах весь день, оно ныло и мешало нормально жить. Даже после отдыха не всегда получалось расслабиться. Боль постоянно напоминала о себе, хотя совсем недавно казалось, что она уже оставила его. Только вот такая серьёзная травма не могла полностью зажить за столь короткий срок, да и к тому же, Леви совершенно наглым образом нарушал режим покоя, и делал гораздо больше, чем ему стоило бы. Для такой травмы даже мытьё полов в неудобном положении могло послужить катализатором для ухудшений, но он привык к тому, чтобы игнорировать такие мелочи, как неприятные ощущения. И чёрт подери, Микаса была права. Пробежка была плохой идеей ещё в прошлый раз, и во время бега боль в колене не оставляла его, но ему хотелось казаться лучше и сильнее. Прямо как в армии — чтобы доказать силу своего духа и показать пример. Только смысла в этом больше не было, и он только продлевал свои страдания. А ведь при должном уходе самое позднее летом он будет готов хоть орехи своими коленями колоть. Теоретически. По крайней мере без той тупой боли в переломанной конечности, которая повсюду преследовала его. Да и забота Микасы была ему приятна. Пускай эта её забота порой приобретала довольно странные формы, но мужчина понимал, что она старалась сделать как лучше, и часто наталкивала его на правильные мысли в сторону заботы о себе, чего раньше он никогда не допускал, считая это привилегией мирных времён. Что ж, мирные времена, наконец, настали. Станет ли кому-то в этом мире легче от того, что он побежит несмотря на дискомфорт? Вопрос спорный. Выглянув в окно и поморщив лицо от увиденного безобразия, происходящего на улице, он нехотя сказал: — Лучше останусь дома, у меня ещё есть и другие дела. Несмотря на всю нелепость ситуации, девушка всё же решила позаботиться о его здоровье, и казалось, что кроме неё на это никто и никогда не обращал внимания. Леви мог по пальцам пересчитать случаи, когда он не мог участвовать в операции из-за своего состояния, да и то, скорее потому что они были не особенно важными, и можно было обойтись совсем малым количеством солдат. Конечно, его, как командира, никто особенно не заставлял отправляться в бой, как это было в его солдатские времена, но всё же отсиживаться он не стремился. И при этом, никто не пытался отговорить его от безрассудства, ведь вокруг все поступали ровно так же — жертвуя собой во благо человечества. И теперь, когда Микаса произнесла эти слова, на душе стало теплее. Да, его уязвляло то, что он чувствует себя словно калека, и его состояние заметно не только ему, но забота была для него чем-то совершенно новым. Он будто снова очутился на той крыше вместе с девушкой, когда она впервые поинтересовалась его здоровьем. Казалось, что до этого им ни разу не выпадала возможность обменяться парой-тройкой слов, да и не было в этом смысла. Леви в первую очередь для неё был капитаном, и общался с подчинёнными только приказами или же по необходимости. После гибели его элитного отряда ему больше не хотелось сильно привязываться к новой команде. В итоге, конечно, ничего из этого не вышло, и его затея с отдалением ото всех с треском провалилась, но он даже в какой-то степени был этому рад. Всё же они научились отлично понимать друг друга, и эта команда оказалась отличной боевой единицей, несмотря на их молодость и безалаберность. Вот и Микаса постепенно перестала быть всего лишь мрачным отродьем. Силы у неё было не занимать, и это всегда вызывало уважение. Но когда на крыше она с виноватым видом поинтересовалась его ногой, то её образ наглой, думающей только о безопасности Эрена дурочки, окончательно развеялся для капитана. Он явно начал внимательнее относиться к ней ещё с тех самых пор. Напустив на себя недовольный вид, он ушёл наверх, оставив Микасу наедине со своими мыслями.***
Девушка всё же была рада, что сумела отговорить мужчину от затеи пробежки вместе с ней, но была готова к тому, что когда она вернётся в дом, Леви обязательно отчитает её за то, что и она не позаботилась о том, чтобы не попасть в непогоду. Но в ливень дождь так и не превратится. То тут, то там падали тяжёлые серые капли, но сильно промокнуть под таким дождём не вышло бы даже при желании. Настроение на спорт всё же успело улетучиться сразу же, как Микаса повернула домой, но поскольку погода оказалась не такой уж и мерзкой, она решила не спешить. Впервые за долгое время она обратила внимание на происходящее вокруг. Людей видно не было, несмотря на то, что час был не такой уж и ранний. Она шла домой по узкой тропинке, по бокам от которой уже пожухла последняя трава. Где-то вдалеке виднелась линия города, и уже совсем скоро Микаса наступила на мощёную дорожку. В городе движение было гораздо заметнее, хотя в такой час даже на окраине обычно бывало больше людей. Видимо холод и непогода отпугивали горожан от прогулок, а каких-то важных дел у них было не так уж и много. Однако, сразу идти домой девушке не захотелось. Оглядевшись вокруг себя, она вдруг поняла, что за всё то время, что живёт здесь, она ни разу не была у моря. Ни разу не прогулялась по пляжу. И, вспоминая тёплые волны в тот самый раз, когда они всем отрядом впервые вышли к морю, девушка свернула в его сторону.***
Наверху, побурчав о том, как он недоволен таким вторжением девушки в его внутренний мир, Леви начал одеваться. Сидеть дома ему точно не хотелось, да и дела у него действительно были. Он сообщил о них не просто так, в качестве отговорки, а потому что это стало отличным предлогом уступить. Всё-таки напрямую признать правоту Микасы он почему-то не стал. Хотя ей наверняка было бы приятно, если бы он принял её заботу. И тем не менее, отступать уже было поздно. Потом при случае скажет ей своё спасибо. Дело было не то чтобы очень важным, но точно приятным — раз он уже сообщил всем, кому нужно было об этом знать, о том, что он хочет открыть свою чайную лавку, так надо было начинать действовать. Комната всё ещё пустовала, и хоть Леви нравилась простота белых стен, для настоящего магазина многого не хватало. Как минимум мебели. Судя по часам, магазины уже вот-вот откроются, а значит, можно было выходить на поиски чего-то, что смогли бы удовлетворить утончённый вкус мужчины. Главное, чтобы хватило денег. Но вспомнив о количестве нулей в полученном чеке, Леви выдохнул. Хотя бы теперь не придётся беспокоиться о деньгах. «Интересно, написала ли Микаса письмо Хистории, как и хотела?», — подумал капитан, но спрашивать было уже не у кого. Когда он одетый спустился вниз, девушка уже ушла, что было, собственно говоря, логично, ведь ещё минут пятнадцать назад она успела зашнуровать свои ботинки. Было бы странно, если бы после того разговора она всё ещё дожидалась бы его, хотя и не хотела брать его с собой. Выдохнув перед походом «в свет» и захватив с собой зонт, Леви вышел из дома. Всё же прогулки по городу были для него волнительным событием. С тех пор, когда они с Микасой переехали в дом, он выходил только по необходимости — за продуктами. Очень редко пара прогуливалась вместе по наименее оживлённым улочкам, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. И всё равно люди узнавали их, были ли они на рынке, или проходили по какому-то закоулку, кто-то постоянно разглядывал их, иногда даже благодарили. Это было странное чувство. Всего несколько раз за стенами отряд разведчиков провожали как героев — когда они шли отвоёвывать стену Мария. Обычно их всячески высмеивали, ругали, кто-то даже осмеливался угрожать. Разведка привыкла к тому, что простой народ не в силах понять важность их подразделения, и уже не воспринимала ругань и оскорбления на свой счёт. Такое могло задеть только новичков. Да и те быстро начинали понимать что к чему, если получалось дожить до этого момента. Но в Марли их приняли как героев. Пускай народ всё ещё побаивался людей с острова, но сила титанов исчезла, и население медленно и верно начинало принимать эльдийцев. Только вот весть о том, что Аккерманы — это не народ Имир разлетелась моментально, и это ещё сильнее возвысило их в глазах выживших, пускай сами Аккерманы ничего об этом не знали. И повышенное внимание смущало их обоих. И чем больше времени с момента окончания войны проходило, тем больше людей узнавали имена героев, спасших их. И теперь Леви нужно было самостоятельно добраться до магазина, и желательно так, чтобы толпа славящих победу не сильно отвлекала его. Почести всегда казались ему чем-то лишним и напускным, хоть ему и было приятно признание. До лавки с мебелью мужчина добрался без особых приключений, успев подумать о том, что Микаса скорее всего снова вернётся домой вымокшей. Крупные капли редко барабанили по ткани зонта, и мужчина представил, насколько должно быть неприятным это чувство, когда ледяные капли царапают кожу. Хотя и представлять было не обязательно. Ещё не так много времени прошло с тех пор, как он сам попадал под дождь, без возможности обсохнуть или как следует обогреться. Звание повыше никак не защищало от плохой погоды во время вылазок. Командовать приходилось в любых условиях, даже в самых неприятных, и их плащи не сильно спасали от пронизывающего ветра и капель дождя. Леви тряхнул головой, освобождаясь от навязчивых мыслей. Прошлое должно оставаться в прошлом. Нужно было перестать думать о том, что было каждые пару минут. Это никак не помогало адаптироваться к новым реалиям и только нагоняло тоску. К тому же стоять в задумчивости посреди улицы было плохой идеей. Добравшись до лавки с вывеской в виде резного кресла, Леви свернул зонт, стряхивая с него грязные дождевые капли, и вошёл внутрь. Лавка встретила его приятным ароматом строганного дерева, и мужчина решил, что тут наверняка делают мебель на заказ, прямо как на острове. Помнится, он очень удивился, когда один из инженеров клана Адзумабито рассказал ему о том, что на материке уже почти никто не строгает столы в одиночку, и бòльшая часть мебели делается на фабриках. Витая в своих размышлениях Леви не заметил, как к нему вышел хозяин лавки. — Добрый день, мистер Аккерман. Чем могу Вам помочь? При звуке своего имени мужчина вздрогнул. Слишком уж странным было то, что так далеко от дома кто-то знает кто он такой. Но приходилось привыкать. — Добрый день. Ответил он, разглядывая лавку, кроме шкафов и столов на разных стеллажах стояли удивительно тонкой работы поделки. Судя по наполнению лавки — тоже из дерева. Леви не мог не залюбоваться фигурками. Милые зверушки самых разных форм и цветов стояли в ряд на одной из витрин. Его внимание привлекла одна. Капитан не мог припомнить за собой особой тяги к безделушкам, но он невольно залюбовался фигуркой. — Вы сами их делаете? Поинтересовался мужчина, разглядывая поделки. — Мой сын. Гордо ответил мужчина, открывая витрину. Взяв одну из фигурок в руки, он поднёс её поближе. — Вырезает их вручную из цельного бруска, и даже раскрашивает самостоятельно. Талантливый парень. Похвастался хозяин лавки, прокручивая фигурку в руках. Работа была поистине тонкой, и если бы не стойкий аромат дерева, исходящий отовсюду, было бы очень сложно поверить в то, что они действительно деревянные. Фигурка, так неожиданно обратившая на себя внимание Леви представляла собой рыжего кота с застывшим на его мордочке удивлённым выражением. Большие зелёные глаза были обращены на бабочку, присевшую на ухо кота, которое он аккуратно прижал, чтобы не спугнуть неожиданного гостя. Цветок в лапке кота и бантик на его шее делали фигурку невообразимо милой. К тому же, эти большие удивленные глаза так отчётливо напоминали мужчине о выражении глаз Микасы, которое он увидел когда-то давно, что ему непременно захотелось получить эту фигурку. Микаса же совсем недавно подарила ему платок. Этот кусочек ткани вызвал в нём столько эмоций, что он и сам не предполагал, что был способен почувствовать всё это, ещё и одновременно. И тем не менее, ему было приятно получить от неё что-то на память. — Продаёте их? Поинтересовался Леви, вопросительно глядя на зверушек. — Конечно, всех, что на полке. Улыбнулся хозяин лавки. Он явно гордился этой работой и абсолютно справедливо. Капитан на секунду задумался. Понравится ли эта фигурка Микасе, если он подарит ей её? Будет ли это вообще уместно? Всё же они подозрительно походили на игрушки больше, чем на украшение интерьера, а ведь Микаса уже давно не ребёнок. Она ведь может надумать себе такое, на что ему никогда фантазии бы не хватило, а как-то задеть её так глупо ему бы не хотелось. Да и к тому же, он не замечал за ней тяги к бесполезным безделушкам, и было ли это побочным эффектом бесконечных лишений в детстве, а затем и в армии, или же она просто не любила такое, сказать было сложно. — Я бы хотел взять этого кота. Решился капитан, и видя довольное выражение лица лавочника достал чек. Узнав цену за такую безделушку Леви чуть не поперхнулся, но ничем не выдал своего удивления. Можно было бы месяц питаться отличными блюдами за такие деньги, но отказываться от поделки теперь не хотелось. Возможно впервые в жизни Леви ощутил на себе, почему эти странные богачи отваливали огромные деньги за что-то совершено бесполезное — просто у них были деньги. И признаться честно, отдать эту сумму человеку, для которого до совсем недавнего времени молоко было слишком дорогой покупкой, было сложно. Но представляя радостное выражение лица Микасы, хоть и теоретическое, он всё же решился. Леви очень хотелось снова увидеть её улыбку, и если эта зверушка сможет помочь, то почему бы и нет. Выписав чек твёрдой рукой, так, словно в его голове не было стольких размышлений всего секунду назад, Леви обратился к мужчине с тем, зачем и пришёл сюда — за мебелью для своей чайной лавки, и удостоверившись, что здесь могут соорудить всё, что ему может пригодиться за, как ему показалось, вполне приемлемую цену, оставил замеры комнаты и сделал заказ.***
На пляже оказалось не так приятно, как Микаса себе помнила. Ветер у моря только усилился, и те редкие капли, что встречались ей в городе казались намного более хлёсткими и острыми, но всё же так скоро возвращаться домой не хотелось. Усевшись на влажный и холодный песок, совсем недалеко от кромки воды, чуть дальше мокрой линии, до которой доходили волны, Микаса погрузилась в свои мысли. Море теперь было совсем другим. Серое небо отражалось на глади воды, и она уже не казалась такой кристально чистой. К тому же редкие капли оставляли странную рябь на поверхности моря, и казалось, что дождь постоянно сбивал ритм волн. Умиротворяющей эту картину назвать было нельзя, но это не мешало Микасе думать о чём-то своём, разглядывая мутную воду. Ветер всё усиливался, и пришлось пересесть подальше от воды. Поднялись волны, и Микаса увидела, отчего вода казалась такой серой и безжизненной. Грубые волны поднимали со дна камни, водоросли и песок, и частички не успевали осесть обратно до того, как накатывала новая волна. От этого море казалось грязным и неприглядным. «Насколько же разной бывает вода», — думала девушка, разглядывая волну за волной, будто стараясь выведать у воды ответы на вопросы, роем кружащиеся в её голове. Она вдруг задумалась о телефонной книге. Как же так случилось, что ей ни разу не пришлось услышать о ней, хотя они и до этого побывали на чужой земле. И как случилось то, что даже Леви прекрасно о ней знал. Но даже не сама книга вызывала интерес, а кое-что совсем другое. И мысли об этом не приносили никакого облегчения, а только причиняли новую боль. Армин остался здесь. Вместе с Энни и её отцом. Почему он так и не нашёл её, неужели ему неинтересно узнать, как поживает Микаса и всё ли с ней в порядке? Девушка была уверена, что Армин уж точно знает о существовании такой чудо-книги, и найти её номер не составляло труда. Стоило ли ей самой связаться с ним? На этот вопрос было сложно ответить. Всё же, если немножко подумать, то Армину явно не до неё и её проблем. Теперь у него новая жизнь, любовь, всё, что ему было нужно, и Микасе не хотелось бы разрушать эту идиллию. К тому же, раз он сам не пытался найти её, может и ей не стоило. Это не первый раз, когда ей приходится терять любимых людей, она уже начинала привыкать к этому. Но несмотря на то, что Микаса пыталась убедить себя в том, что ничего не чувствует, всё же ей было очень обидно. Казалось, что он просто бросил её, и забыл, словно они не дружили с самого детства, и не держались вместе до самого конца. Конечно, они немного повздорили как только пали стены, но не могло же это оттолкнуть его так сильно… Хотя, Микаса сама распугала всех вокруг себя. Она и заговорила-то с ним всего раз после смерти Эрена. Но в свою защиту она могла сказать лишь то, что даже вид Арлерта слишком болезненно напоминал о совсем недавней трагедии, и ей было невыносимо больно говорить с другом детства. Могло ли это так сильно его обидеть, что он больше не хочет с ней общаться? Ответ на этот вопрос мог дать лишь сам Армин. Обхватив себя за колени и утыкаясь в них лицом, девушка заплакала. Как давно ей не приходилось лить слёзы в одиночестве? С тех пор, как она поселилась вместе с капитаном. Он не давал ей окончательно погрязнуть в своих размышлениях, и снова скатиться в ту яму страданий, из которой она только-только начинала выкарабкиваться. Но сейчас Леви рядом не было. Микаса остро почувствовала, насколько ей не хватает его рук, крепко прижимающих её содрогающееся от рыданий тело, и как ей не хватает его успокаивающих слов, и… Ей просто не хватает его. Впервые в жизни она подумала о том, что ей необходим именно капитан. Хотела ли она, чтобы сейчас совершенно волшебным образом с ней оказался Эрен? Хотела. Господи, как многое она бы отдала, только чтобы он был жив. Но даже это не изменило бы той реальности, в которой она оказалась — мир жесток и холоден, и единственное место, где она могла почувствовать себя под защитой и в безопасности было рядом с Леви. Если немного подумать, то почти всегда именно он оберегал её, именно он говорил ей то, что ей так хотелось услышать. И пускай тогда ей безумно хотелось, чтобы всё это делал Эрен, факт оставался фактом. Её брат был не тем человеком, который мог бы дать ей то, в чём она так нуждалась. Им просто-напросто было не суждено быть в месте, вот и всё. С самого начала всё шло к концу. Но судьба подарила ей что-то гораздо более ценное, кого-то, кто мог избавить её от этой болезненной привязанности. И этот кто-то сейчас сидит в уютном доме, наверняка расстроенный её обидными словами, но всё же переживающий за неё. И он явно не обрадуется, увидев её распухшее от слёз лицо. Чем больше она думала о своей нелёгкой доле, тем сильнее её плечи содрогались от рыданий. Было так больно, что хотелось кричать, и девушка не сдерживала себя. За всё это время вокруг не появилось ни души, и она наконец-то смогла выплеснуть все те эмоции, которые так долго копошились внутри, сдавливая грудь, оседая комом в горле. Некому было её остановить, и она пользовалась моментом. Пускай и при капитане она уже успела поплакать, но всё же разрыдаться в полную силу ей было слишком стыдно. Она никогда не желала быть кому-то помехой и причинять неудобства, поэтому даже когда Микаса поняла, что Леви совсем не раздражают её бесконечные слёзы она не могла полностью отдаться эмоциям. Она всегда тормозила себя, заставляя успокоиться, даже когда капитан говорил ей, что она может не держать всё в себе. Но переступить через себя у неё не получалось. Она вообще не привыкла к тому, чтобы плакать по какому-либо поводу, и её всегда раздражали собственные слёзы, которые постоянно напоминали ей о том, что она всё ещё человек, и всё ещё может чувствовать. Ах, как же ей хотелось порой перестать чувствовать! Чтобы кто-то повернул выключатель, и ей больше не было так больно. Кажется, что последний раз она так рыдала ещё перед смертью родителей. Она никак не могла вспомнить, что же за трагедия мировых масштабов произошла тогда, но она точно помнила это ощущение бесконечных слёз, поток которых невозможно было остановить. А уж после того, как они погибли, её эмоции словно атрофировались. Она всё ещё чувствовала горечь и радость, боль, конечно тоже, но не так остро, словно это были отголоски реальных ощущений. Истинные эмоции она испытала только с Эреном. Но вот теперь, благодаря ему, она снова почувствовала себя той маленькой девочкой, которая никак не может перестать плакать по какому-то поводу. Вдоволь наплакавшись, и уже потеряв счёт времени, Микаса потихоньку стала успокаиваться. Всё же её жизнь налаживалась, и пускай боль отступала слишком медленно, она всё же давила не так сильно, а теперь, когда она всё же смогла выплеснуть эмоции наружу стало как-то легче. Вытерев слёзы рукавом своего и без этого влажного свитера, девушка поднялась на ноги, собираясь домой. Леви наверняка уже ждёт.***
Леви вернулся домой в приподнятом настроении. Получилось сделать задуманное быстро и без лишнего шума. К тому же, мысль о том, что он сможет обрадовать Микасу, грела душу. Однако дома девушки не оказалось. Взглянув на часы, Леви увидел, что занимается она вот уже пару часов. Он знал, что Микаса могла часами упражняться, но погода явно не располагала к таким занятиям. Конечно, в разведке и такая погода не была причиной для отмены тренировок, но как она сама сообщила — в этом больше не было смысла. Зачем усложнять себе жизнь теперь, когда не нужно сражаться. Если ей хотелось заниматься спортом, то это можно было делать и в более приятную погоду, ну, или даже в крайнем случае дома. Всё ещё держа в уме, как однажды она уже заблудилась в лесу, Леви забеспокоился. Да и ментальное состояние девушки оставляло желать лучшего, так что причины для волнения были. Но теперь, когда оказалось, что их чувства взаимны, капитан не будет сидеть дома и дожидаться, пока она сама объявится, только ради того, чтобы девушка не подумала чего лишнего. Её здоровье и безопасность были для него важнее каких-то там предрассудков. Но выходить на поиски не пришлось. Леви только подошёл обратно к двери, чтобы надеть верхнюю одежду, как Микаса сама зашла в дом. Мокрая то ли от дождя, то ли от бега она быстро скинула с себя ботинки, не сильно заботясь о шнуровке, стянула шарф, и взглянула на взволнованного мужчину, который теперь старался сделать вид, будто он только что не собирался обыскать всю округу, только чтобы отыскать её. Но и спокойно выглядеть ему пришлось недолго. — Ты что, плакала? Спросил он, беря её лицо в руки. Девушка попыталась отвернуться, но Леви крепко держал её за подбородок. Ему даже не нужно было слушать её утвердительный ответ. По её красным глазам было и так всё понятно. Внутри у мужчины всё сжалось. Он же чувствовал, что не должен был оставаться дома. И чёрт бы с этой ногой, не в первый раз ему пришлось бы превозмогать боль. Зато Микаса не вернулась бы в слезах. — Что-то случилось? Тут же добавил он, не слыша никакого ответа от Микасы. Волнение всё нарастало, а в голове одна за другой мелькали страшные картинки того, что могло случиться, что заставило её заплакать. — Всё в порядке. Почти шёпотом сказала она, отводя взгляд. Как же неловко ей было смотреть на него сейчас. Да и вид у неё был откровенно не очень — распухшее от слез лицо, волосы растрёпанные ветром, ещё и одежда вся сырая. Сейчас ей точно не хотелось, чтобы он так пристально разглядывал её, но казалось, что Леви совершенно не обращал внимание на то, как она выглядит, иначе тут же сообщил бы ей о том, какая она неряха. Всё, что его сейчас волновало — это дорожки слёз, которые всё никак не хотели высыхать. И как Микаса не старалась сдержаться, слёзы всё равно продолжали литься, не интересуясь мнением самой девушки. — Прости, я наверное, обидела тебя утром. Всё же произнесла она надеясь, что Леви не так уж и сильно расстроился насчёт тех слов. Да и судя по его обеспокоенности — он и впрямь не рассердился. Но не сказать ничего на этот счёт девушка не могла. Уж слишком сильно она переживала о том, что подумал капитан, когда она фактически назвала его слабаком. На секунду Леви застыл. Неужели то, как он отреагировал на её слова утром настолько задело её? Не может же это быть причиной того, что она льёт слёзы? Быстро прокрутив в голове всё, что он помнил из утреннего разговора, он не заметил ничего особенно грубого, даже наоборот. Выдай она что-нибудь эдакое в Разведкорпусе, она точно получила бы парочку внеочередных дежурств, но командовать больше было не за чем, так что он тактично уступил ей, хотя эта идея не казалась ему приятной. Но на всякий случай он задал волнующий его вопрос. — И ты из-за этого развела тут сырость? Мужчина выгнул бровь, показывая своё недоверие, и продолжил внимательно осматривать её. Травм видно не было, да и пришла она сама, так в чём же дело? — Нет. Точнее, не только из-за этого, просто я опять надумала себе всякого вот и расстроилась. Улыбнулась Микаса, смахивая с лица всё никак не желающие высыхать слезинки. Ей было стыдно снова сказать о том, что плачет она по всё той же причине, что и неделю, и месяц назад. Они уже много раз разговаривали об этой боли, и теперь Микасе не хотелось снова говорить ему о том, как она скучает по своим друзьям. Леви ведь тоже потерял близких людей, но держался во много раз лучше неё. И даже если Эрвина можно было бы приписать к старой, уже порядком заросшей ране, то смерть Ханджи случилась в тот же злополучный день. У девушки уже просто не было оправданий на этот счёт, головой она понимала, что нужно двигаться вперёд, но сердцу не прикажешь, особенно, когда оно так болит. Мужчина в недоумении смотрел на девушку, которая улыбалась и плакала одновременно, и ему всё никак не удавалось сообразить, что он должен делать. Стоило ли настоять на том, чтобы она рассказала, в чём проблема, или же лучше промолчать? К тому же, казалось, он понимал что её так расстроило. Каждый раз когда она подолгу находилась наедине со своими мыслями он замечал в ней эту резкую перемену в настроении, видел ту хандру, которая начинала завладевать ею, но последнее время она всё реже расстраивалась по пустякам, и он почти не видел её грустной. Леви, конечно, понимал, что раны заживают долго, но ему бы хотелось, чтобы она скорее отпустила Эрена. Ведь мысли только причиняют боль. Но это он за столько лет бесконечных потерь очерствел настолько, что мог почти не показывать, насколько ему тяжело, но Микасе явно не удавалось это сделать. Он и не требовал от неё такого. Капитану лишь хотелось, чтобы улыбка на её лице появлялась чаще, чем слёзы. Из раздумий его вывел тихий голос девушки: — Леви, обними меня. Она наконец подняла на него свои большие серые и порядком заплаканные глаза, и посмотрела на него так, что казалось, будто весь её мир рухнет, если он откажется это сделать. Не произнося больше ни слова, мужчина обхватил её руками, прижимая к себе так крепко, как только мог. Не в полную силу, конечно, но достаточно, чтобы почувствовать, как её напряжённое тело расслабляется в его руках. Несмотря на то, что Микаса была выше него, она сжалась так, что смогла уткнуться лицом в его грудь, руками сжимая его рубашку. Как же ей его не хватало. Его не было рядом всего каких-то пару часов, но там на пляже это время тянулось вечно. Она быстро согрелась от тепла его тела, и на душе сразу стало хорошо и спокойно. Судьба обошлась с ней очень несправедливо, отняв друзей, но она не осталась одна. Забота капитана была всем, что ей сейчас было нужно, а главное, он давал ей её, почти ничего не прося взамен. Сложно представить, что когда-то они друг с другом не ладили. Вдруг, девушка почувствовала на своей макушке поцелуй, а затем и тёплое дыхание мужчины. — Успокоилась? Кому-то эти слова могли бы показаться грубыми в этой ситуации, но Леви произнёс их так ласково и мягко, что Микаса не смогла сдержать улыбки. — Угу. Промычала она в его рубашку, и отпустила его. Ей действительно стало гораздо легче, словно огромный камень свалился с души. Неужели для этого действительно стоило нарыдаться вдоволь? Вполне возможно. Но то, что Леви дарил ей ощущение спокойствия можно было сказать наверняка. Разжимая руки, Леви почувствовал, как что-то осталось на его ладонях. Он бросил быстрый взгляд на одежду девушки, и тут же удивлённо произнёс: — Ты вся в песке! Недовольно отряхивая руки он, наконец, обратил внимание на что-то кроме её лица. — Извини… Тут же начала оправдываться она. — Мне совсем расхотелось заниматься, и я пошла на пляж. Мы ведь ни разу не были на пляже! На самом деле там сыро и противно, но мне очень нужно было побыть одной. Рассказала девушка, и виновато улыбнулась, собираясь пройти в дом, чтобы наконец-то снять с себя всю эту сырую одежду. — Ни шагу дальше! Строго сказал Леви, которому точно не хотелось выгребать песок изо всех щелей этого дома, даже несмотря на всю любовь к уборке, предотвращение грязи было лучшим решением. — Раздевайся тут, не хватало ещё, чтобы весь дом засыпало невесть чем. Я принесу тебе домашнюю одежду. Безапелляционно заявил мужчина, и развернулся, чтобы подняться наверх. — И стряхни с себя всё, что получится. Добавил он уже поднимаясь по лестнице. Микаса уже потянула вниз свои штаны, но внезапно замялась на секунду. Ну нет, она подождёт, пока Леви принесёт ей одежду, иначе ей придётся стоять тут в нижнем белье, чего ей делать точно не хотелось. Хотя, мужчина может быть и оценил бы такой её вид. Да что уж там, она даже побывала вместе с ним в ванной, совсем без одежды, и ничего страшного не произошло. Хотя стоит сделать поправку на то, что ванна всё же скрывала её тело от посторонних глаз, а Леви особо не стремился подглядеть, за что она ему была благодарна. Нет, светить нижним бельём перед капитаном девушка была морально не готова. Пока Микаса раздумывала на этот счёт, мужчина уже спустился с тазиком и её вещами. — Бросай сюда, отнесёшь в стирку. Сказал мужчина тоном, напоминающим что-то среднее между приказом и просьбой, и ушёл на кухню, загремев там посудой. Убедившись, что её никто не будет смущать своим присутствием, Микаса быстро разделась и, сложив вещи в предложенный таз, отнесла их наверх. Наспех помывшись под душем, хоть и спешить ей было совершенно некуда, девушка решила, что лучше бы ей успокоить свои мысли в одиночестве, несмотря на то, что это одиночество и вогнало её в тоску. Но Леви явно готовил что-то внизу, и мешать ему не хотелось. Микаса зашла в комнату, которую совсем недавно называла своей, и присела на идеально заправленную кровать. Капитан постарался. Сама она после армии и слышать не желала о натягивании простыней. Давненько она не заходила сюда. Не было особой надобности. Какие-то мелочи ещё делали здесь, но одежда и необходимые вещи быстро перекочевали в шкафы соседней комнаты, которую Микаса теперь делила с мужчиной. И раньше она только обрадовалась бы наличию собственного помещения, но теперь ей было неуютно находиться подолгу одной. К тому же, люди в отношениях, насколько она знала, должны спать вместе, и это негласное правило вполне устраивало её. Но то, что ей было нужно, всё ещё лежало здесь — нитки и ткань. Она нечасто теперь бралась за работу, помогая Леви по дому, но время от времени она всё же вышивала, и скатерть, которой ей так хотелось украсить стол была уже почти готова. Внимательно рассмотрев уже проделанную работу и удостоверившись, что то, что она видит ей нравится, девушка принялась за дело. Стежки теперь давались гораздо быстрее, и цветы получались красивыми и ровными. Даже сложные элементы словно сами по себе выходили из-под её пальцев, и вышивка успокаивала и радовала глаз.***
Поставив обед запекаться в духовку, Леви решил, что пора бы достать свой козырь из рукавов. Всё же настроение у Микасы было явно не самым лучшим, и у него как раз было то, что может помочь исправить ситуацию хотя бы на мгновение. Он не особо надеялся на то, что подарок сильно её обрадует, но даже секундная улыбка — лучше, чем её поникший вид. Дверь в комнату девушки была приоткрыта, но капитан всё равно стукнул пару раз по косяку, чтобы его появление не оказалось неожиданным. — У меня для тебя кое-что есть. Сказал Леви, показывая свёрток в руках. — Ммм? Вопросительно промычала Микаса, заинтересовано поглядывая на шуршащий предмет в его руках. — Вещь, конечно, не особо полезная, но она напомнила мне тебя, и я не смог пройти мимо. Девушка с большим интересом смотрела на то, что лежало у мужчины в руках, и, удивлённо произнеся «спасибо» взяла свёрток. Это было и впрямь неожиданно. Всё-таки она не привыкла к подаркам, и даже если подумать, то кроме красного шарфа в её жизни их было не так уж и много. И только Леви по неизвестной ей причине стал дарить ей какие-то вещи — шаль, цветы, теперь ещё и что-то в свёртке. Микаса не знала, как должна на это реагировать, и не очень-то и умела принимать подарки, но какие-то мелочи не могли её не обрадовать. Аккуратно развернув свёрток, девушка вытащила на свет необычную фигурку зверька — рыжую кошечку с милым розовым бантиком и бабочкой присевшей на ушке. — Какая милая кошечка. Пробормотала Микаса. Она ни разу в жизни не видела ничего подобного. Она даже не сразу поняла, что фигурка сделана из дерева. Девушка не могла оторвать взгляда от симпатичного зверька в её руках. — Ты так же забавно выглядишь, когда удивляешься. Произнёс Леви, наблюдая за её реакцией. Микаса ещё какую-то секунду вертела фигурку, и вдруг засмеялась. — Должно быть я очень смешно выгляжу. Сказала она, всё ещё широко улыбаясь, и быстро встав с кровати, подошла к мужчине, и оставила на его щеке лёгкий поцелуй. Тут же покраснев, Микаса отвела взгляд и обошла капитана, выходя из комнаты. — Пойду поставлю её на какое-нибудь видное место! Послышался её голос где-то за спиной, и Леви невольно улыбнулся. Всё же порадовать её у него получилось. Может быть хоть на эти пару минут она забудет о том, что с ней произошло, и немного отдохнёт от бесконечных тяжёлых мыслей.***
Уже за обедом Леви вспомнил о том, что девушка вместо тренировки решила помёрзнуть у моря, решив промокнуть, а не просто пойти домой, и ему стало интересно, почему же ей так туда захотелось. На лице девушки не осталось и следа от утренних переживаний, и он задал интересующий вопрос. — Так что ты забыла сегодня на пляже? Микаса, увлечённо поедающая уже привычно вкусный обед, задумавшись о том, как сильно ей повезло с тем, что Леви чудесно готовит, не сразу поняла, что тот её о чём-то спросил. Но заметив, что мужчина вопросительно смотрит на неё, быстро дожевала очередной кусок. — А… Там никого не было, а мне вдруг так захотелось подумать в одиночестве… Протянула девушка, задумавшись, чего это она действительно туда пошла. Настоящую причину теперь уже было сложно вспомнить, но и то, что она сказала, не было ложью. — Нормальные люди зимой на пляж не ходят. Усмехнулся Леви. Иногда девушка делала совершенно странные и необъяснимые вещи, и капитану по долгу службы приходилось разбираться с последствиями. Но о причинах ему никогда не удавалось спросить. Не то, чтобы ему не хотелось узнать, просто особого смысла в этом не было. Ему и так почти не приходилось разговаривать с кем бы то ни было без особой необходимости. Но в другой раз ему бы хотелось составить ей компанию, чтобы хоть у кого-то из них был зонт. И желательно что-то куда можно присесть, не собирая песок всей своей одеждой. — Если тебе интересно поближе на море посмотреть, можем погулять там вместе, когда погода будет поприятнее. А ещё лучше, когда потеплеет. Добавил Леви, и Микаса радостно закивала головой. — Конечно давай, я очень хочу! Они ещё ни разу не ходили куда-то вместе просто так, не из-за того, что нужно что-то купить, или потому что были какие-то дела, а на прогулку вместе, и это предложение стало для неё особенным, ведь это настоящее свидание, которых у неё никогда не было. Да она и не ожидала, что оно случится хоть когда-нибудь в её жизни. Обычно, если солдаты и встречались, то без особой романтики. На неё не было ни сил ни времени. А учитывая её отношения с Эреном, шансы даже на что-то такое были невероятно малы, и в какой-то момент Микаса просто перестала думать о каких-то там прогулках. Но когда Леви предложил сходить вместе на пляж, даже учитывая то, что это не означало, что они действительно туда пойдут, она сильно обрадовалась. — Вот и хорошо. Заключил капитан. Он уже покончил с обедом и теперь просто ждал, пока доест и Микаса. Подпирая голову рукой, он рассматривал её уже не стесняясь, и губы невольно растянулись в улыбке. Такая тихая и спокойная жизнь начинала нравиться капитану.