comfort malec

***

— Александр... Вот ты где, — Магнус приближается к бортику крыши. Холодный ветер заходит под ткань его костюма, а голос немного приглушает гул машин внизу. — Подышать вышел... — тихо говорит Алек, поспешно вытирая слезу и полуоборачиваясь на Бейна. — А ты что здесь делаешь? Там же вечеринка в самом разгаре, — хмыкает и отворачивается к высоткам и ночному небу. Если он хоть немного знает Магнуса (а он знает его как облупленного), то Магнус напряжен. Хотя это последнее, что тот по идее должен сейчас чувствовать. Алек гонит эти мысли прочь. У Магнуса все хорошо. — Да что-то душно стало, — и не врёт же. Слишком много людей, музыки, запахов. Слишком много его жены, черт побери. Бейн садится на край крыши недалеко от друга, только ноги Алека свисают, а его собственные остались на бетоне. — Хэй... у тебя же нет больше проблем с... ну, знаешь, селфхармом и... — обеспокоенно смотрит на прекрасный профиль Лайтвуда. — Что? О, нет, это давно в прошлом, — Алек издаёт смешок и поворачивается к жениху вечера. — Привычка лазить по крышам осталась, — выдавливает из себя улыбку. Не говорить же, что иногда последнее время он смотрел вниз не ради интересного вида и разглядывания прохожих. — Слушай, ты выглядишь напряжённым, — все-таки не выдерживает и произносит вслух. Что может тревожить Магнуса сегодня? — Я? Тебе кажется, — Бейн на секунду отворачивается, чтобы перевести дух. Вопрос чуть ли не выбивает почву из-под ног. Так заметно? А может, пошло всё к чёрту? — На самом деле, просто, знаешь... — громко сглатывает слюну и поворачивается к Алеку. Плевать. Он ничего не потеряет. Лучше сказать и избавиться. — Со стороны, у меня есть всё в жизни, да? Деньги, имущество, связи, работа, всё отл... — Жена, — тихо добавляет Алек и слабо улыбается, не сводя глаз с друга. — Полный набор, — фальшиво смеётся. И Магнус, наверное, может это понять, но сейчас у Алека нет сил на большее. — Да, жена... — вторит его словам Магнус как будто... с нежеланием? Странное поведение для новоиспечённого супруга. — Но дело в том, что... по какой-то причине, во мне кроме успешного-красавчика-Магнуса-Бейна, — Алек на долю секунды улыбается от последних слов, потому что да, Бейн действительно чертовски красив, и даже был красив в пубертат, — живёт наивный восеснадцатилетка с разбитым сердцем, которого я не могу из себя выгнать. Иногда я думаю, что он — больше я, чем я сейчас — я, — смеётся от получившейся тавтологии, хотя на самом деле совсем не смешно. Алек явно не понимает, к чему он клонит. И не поймёт, пока Магнус не произнесёт это вслух. — Восеснадцатилетка? — задумчиво повторяет Алек. — А что было-то? — мысленно перебивает события, выискивая подходящее. Кажется, он привык к этому вечернему холоду, но лучше бы не было ветра. — Ты так расстроился из-за переезда? Ты, вроде, был счастлив... — Не это, — брюнет отворачивается, набираясь храбрости. Нелегко произнести вслух то, что держал в себе больше десятка лет. — А что тогда? — Тогда я думал, что поступаю правильно, не говоря об этом вслух, — всё ещё нет сил взглянуть на Александра, который, Магнус знает, сейчас недоуменно смотрит на него. — Но с нынешними мозгами я бы сказал об этом. Сейчас скажу, — набирает побольше воздуха в лёгкие и наконец поднимает взгляд на Алека. — Алек, я... не знаю, это уже ничего особо не изменит, но мне было очень больно, когда утром после твоего восемнадцатилетия мы сделали вид, что ничего не было, — руки Магнуса начинают подрагивать, и он экстренно обнимает себя, чтобы это скрыть. — А что было? — недоуменно спрашивает Алек, ещё больше запутываясь. — Я про поцелуй. — Чей? Мы же впервые пошли на свидания после дня рождения, — Алек сильнее разворачивается к другу. В его глазах плещется беспокойство и интерес, потому что он действительно ничего не понимает. — Я про тот, когда ты свалился со стула. Вернее, который был до этого, — Магнус тихо смеётся, вспоминая этот поистине волшебный момент. — Я же тогда с тобой сидел, — минуты разговора идут, а Лайтвуд как ничего не понимал, так и продолжает. Пазл в его голове не собирается воедино, и он не может понять, почему Магнус так нервничает. — Стой, ты... ты... — осознание вихрем проносится в голове Бейна, и тот встаёт с холодного бетона на ватных ногах. Твою мать. Твою мать. Твою. Мать. — Ты не помнишь? — с надеждой заглядывает в большие ореховые глаза, ища там ответ. Он не знает, чего больше боится: очередной раз убедиться в отказе Алека или понять, что... тот действительно ничего не помнит. Нет, он не может не помнить, не может... Тогда слишком много, Господи, лет... Алек молчит. Шестерёнки крутятся в его голове с тройной, наверное, силой, а сердце бьётся как бешеное. Клуб. Искусственный синий свет. Барные стулья. Губы Магнуса, такие мягкие, тёплые и немного покусанные. Сердце пропускает несколько ударов. Сначала из-за поцелуя, потом из-за резкого наклона стула. Его голова, соединяющаяся с не очень чистым полом и моментально возникающая боль. — Ты реально не помнишь, — обречённо говорит Магнус, осознавая, какой же он дурак. — Я только сейчас понял. Боже, — поворачивается к другу спиной, проводя рукой по уложенным волосам и лицу, словно пытаясь умыться. Алек смотрит на него ошарашенно и одновременно как на ангела, вдруг спустившегося с небес. Если он сейчас всё правильно понимает... — Ты поцеловал меня, — говорит вслух, не веря своим ушам. Что вообще происходит. — Ох, Магнус. Алека начинает потряхивать. Он смотрит на напряжённую спину друга в белом пиджаке. Взгляд размывает то ли от шока, то ли слезами. — Вот почему ты пригласил на танец Камиллу, — Лайтвуд встаёт и не смеет сдвинуться с места. Как будто этот момент разрушится, если он даст себе волю. — А ты позвал Лидию, — с горечью бросает Магнус, словно выплевывая из себя это. Избавляясь от многолетнего груза. Поворачивает к Лайтвуду и с болью понимает, что всё могло быть иначе.