Дарующий звёзды

— Может, она на тебя запала? — Тоня сидела за столом и лениво рисовала геометрические фигуры, разговаривая со старшим братом по видеозвонку. — Слушай, почти назвала тебя красивым и передала предложение выступать через другого человека, потому что сама наверняка боится не сдержать чувств. — Архонты, — Чайльд давится чаем от смеха, — Эмбер скорее всего просто не успела сообщить мне сама или стесняется подойти после вчерашнего, — парень аккуратно протирает разлитые капли салфеткой. Три пары сразу дались довольно непривычно: тело ныло от продолжительного нахождения на одном месте, а желудок периодически оглашал на всю аудиторию голодные симфонии, так как его обладатель давно отвык есть по утрам. Сейчас Чайльд сидел в кофейне неподалёку от университета, скрашивая своё времяпровождение разговором с сестрой. — Ох, да. Я уже и забыла, — Тоня отрывается от своего занятия и теперь смотрит через экран прямо в глаза рыжика. — А почему ты не отдал ей постирать свою толстовку? — Встретил своего пьяного соседа и решил провести до дома, — отпивает из кружки, чтобы заглушить неприятное ощущение от лжи любимой сестрёнке, — он еле стоял на ногах. — Вот как, — уставшая после учёбы в школе девушка не особо интересуется другими людьми из жизни брата, главное она уже узнала — у него всё хорошо. — Будешь вступать? — спрашивает она после маленькой паузы, давая Чайльду время поесть без разговоров. — Хм, нет? — Тарталья слизывает с пальца крем от пышного медового торта, отмечая, что даже выпечка в Ли Юэ просто изумительна. — Лишние заботы, лишняя ответственность, лишние… Хм, лишний я? — он неловко смеётся, надеясь, что сестра тоже оценит шутку, и они забудут об этой теме. — Чайльд, — Тоня окончательно откладывает тетрадку с ручкой, складывает руки в замок и кладёт на них голову, — прекрати так о себе говорить. Если не хочешь, то просто забей и займись чем-то другим. Архонты, ты же подросток! — девушка хмурится. — Иди накурись где-нибудь с друзьями, перепробуй все вкусы энергетиков или затащи в постель красивую грудастую девчонку, но не сиди с такой кислой миной, — Тоня активно жестикулирует руками, чтобы поднять настроение парню. Она спокойно выдыхает, когда замечает его улыбку. — Ты же знаешь, что твоя супер крутая сестра тебя очень любит и желает только счастья. Делай как хочешь, лишь бы улыбался, а я поддержу, — девушка с экрана улыбается, показывая два больших пальца. — И прекращай говорить о себе плохо или получишь от меня подзатыльник. — Ты совершенно не уважаешь своего старшего брата, — театрально возмущается Чайльд, прикладывая руки к сердцу, и они оба смеются. Человек, который и правда поддерживал его в любой ситуации, даже когда родители были против — самая лучшая младшая сестра. — Спасибо, Тоня, — парень с грустной улыбкой смотрит в лицо на экране, стараясь выразить в этих словах всю любовь и благодарность. Девушка слегка смущается, уже привыкшая видеть вечно притворяющегося брата, она понимает важность момента, когда тот искренен. — Давай доедай уже, у тебя пара начнётся через двенадцать минут, — Тоне хотелось поговорить ещё, но создавать Чайльду проблемы из-за опоздания не стоило. — Напишешь вечером, пока-а! Лицо с экрана телефона пропадает, оставляя парня за столиком кафе в одиночестве. Он кладёт оставшийся кусочек торта в рот и тут же жалеет. Приторный вкус быстро разносится по рецепторам языка, заставляя чувствовать неприятную сухость и сильное желание запить. Тарталья смотрит на пустую чашку и вздыхает — чай закончился. Он решает попить в университете, поэтому быстро собирает свои вещи со столика, накидывает на плечи куртку и выходит на улицу. Если сравнивать с утром, то сейчас погода стала гораздо лучше: слегка успокоился ветер, и наконец вышло слабо греющее солнце. Чайльд заходит в университет и снова наблюдает толкучку из студентов, разница только в том, что теперь те возвращались с обеда. Внутренне ликуя, он проходит через стойку для первокурсников и направляется в 303 кабинет. В аудитории замечает очень много людей. Это было не удивительно, ведь сейчас проходит лекция для нескольких групп, однако парень всё равно чувствует себя слишком неудобно, когда заходит внутрь и ощущает на себе кучу любопытных глаз. Эмбер была права — люди из Снежной привлекают не только настораживающей репутацией их страны, но и своей нетипичной внешностью. Парень быстро пробегает глазами по рядам и внутренне вздыхает, когда замечает свободное место на втором ряду рядом с розоволосой девушкой, уткнувшейся в книгу. Он быстрым шагом подходит к ней и неловко отодвигает стул, чтобы сесть. Мельком поглядывая на соседку, Тарталья вспоминает, что видел её ранее. Девушка точно была из его группы, вот только имя вспомнить никак не получалось. Ин Мэй? Яна Фин? Решая не мучить себя догадками, он осмеливается спросить. Было бы неплохо иметь хоть одного знакомого, пока все не поделились на группы. — Привет, меня зовут Чайльд! — он протягивает руку для приветствия. — Если я не ошибаюсь, то мы с тобой из одной группы, да? — девушка так и продолжает читать книгу, даже не бросив взгляд в сторону собеседника. Тарталья тут же убирает руку, краснея. Он уже успевает начать упорно проклинать свою жизнь за бесчисленное количество позора, когда вдруг слышит голос сбоку. — Янь Фэй, — девушка закрывает книгу и поворачивается к рыжику. — Я готовилась к лекции, поэтому не смогла ответить тебе сразу, — она протягивает руку, как делал это Чайльд несколькими секундами ранее. Парень слегка неуверенно пожимает тонкую ладошку в ответ. Он замечает, что лицо его собеседницы очень расслабленно и излучает лёгкую улыбку, от этого становится спокойней. — Подожди, нужно готовиться к лекциям? — Тарталья успевает испугаться, он вообще не готовился. — Это личная инициатива, но, если ты спрашиваешь моё мнение, то да, — девушка легонько кивает в знак подтверждения своих слов, — я считаю, что готовиться к ним нужно, как и к практике. Чайльд облегчённо вздыхает. Будучи не на желанном ему направлении, он такой мотивации к учёбе не разделял. Рыжик хотел ещё немного поговорить с Янь Фэй, но услышав, как резко стихла вся аудитория, перевёл взгляд на входную дверь и тоже замер в изумлении. Высокая женщина с длинными волосами кремового цвета парящей походкой подошла к преподавательскому столу. Хрупкими руками она аккуратно достаёт листок бумаги и начинает внимательно его изучать. — Здравствуйте, ребята, — мягкий голос, похожий на мелодичное пение арфы, разносится по тишине кабинета. — Меня зовут Гуй Чжун, я буду вести у вас занятия по профессиональной этике, — она дарит студентам очаровательную улыбку, от которой в некоторых местах аудитории слышатся вздохи. Чайльд загипнотизированно смотрит на женщину, поражаясь возможностям человеческой красоты. Дилюк сидит на паре по микроэкономике и понимает, что, при всём его желании сосредоточиться и начать уже нормально конспектировать, он не может выкинуть из головы загорелого парня с наглой ухмылкой. Хочется отпинать самого себя, Рагвиндр же знал, что должен взять в жёны девушку, которую ему выберут родители, и никакого нормального будущего у них с Альберихом не будет, однако всё равно не сдержался. Да и кто сдержится? В каких они теперь отношениях? Что думает о нём Кэйя? Как сообщить об этом родителям, которые уже наверняка нашли для него невесту? Вся жизнь парня всегда имела чёткий план, он буквально знал, что будет делать через несколько лет и зачем, но теперь всё это пошло крахом. Желание стать ближе с Альберихом противоречило всем принципам семьи Дилюка, которая для того всегда стояла на первом месте. Было бы чуть проще, будь Кэйя девушкой, но парень… Перед глазами рисуется разочарованный взгляд отца, плачущая мать и осуждающие лица менее близких родственников, которые синеволосому парню придётся видеть постоянно, если он согласится быть с ним. Тело предательски напрягается, сжатая в ладони ручка ломается, доставая её владельца из внутренних переживаний. Он знает, Кэйя точно согласится терпеть к себе такое отношение со стороны семьи парня, осознание подобного грело душу, но резало по сердцу. Дилюк не хочет заставлять страдать любимого человека. Перспектива всю жизнь мучиться самому совершенно не пугала, а вот Альбериха он хотел бы видеть только счастливым. Парень достаёт из кармана телефон, чтобы найти нужный контакт, заходит в сообщения и отправляет короткое: «Нужно поговорить. Задержись потом возле университета». Чайльд выходит из аудитории с удивительным чувством спокойствия на душе. Госпожа Гуй Чжун дарила какой-то целительный эффект и мотивацию работать. Единственное, что расстраивало парня, сильнейшая жажда, державшаяся ещё с начала лекции. Направляясь в столовую, где можно было найти кулер с водой, он достаёт телефон, чтобы проверить чаты на наличие новых сообщений. Если не считать беседу учебной группы и красноречивого нового «Блять» в диалоге с Кэйей, то с утра ничего не изменилось. Тарталья отправляет соседу несколько знаков вопроса и кладёт телефон обратно в карман, замечая план университета. Он пробегается по нему глазами и, находя нужное место, приятно отмечая, что то находится совсем близко. В столовой не слишком много людей, в основном это проголодавшиеся ребята, которым приходится остаться на пятую пару. Чайльд подходит к заветному кулеру, который стоит возле столика с пятью девушками со старшего курса. — Да ладно, я думаю, они просто друзья, — долетает до ушей Чайльда разговор. — Ты видела, чтобы господин Чжун Ли обнимал других своих друзей, помимо неё? — говорит второй голос. — А вам не кажется, что они часто носят парную одежду? — Госпожа Гуй Чжун сегодня приехала с ним на одной машине, я видела! — после этого по столу прокатывается счастливый взвизг, а сердце рядом стоящего парня падает в пятки. — Они отлично смотрятся вместе, не могу представить господина Чжун Ли с кем-то другим. Тарталья застывает с грустной улыбкой. Архонты, он серьёзно думал, что такой мужчина может заинтересоваться глупым ментально разрушенным подростком? Стараясь не слушать дальнейшую беседу, Чайльд быстро осушает стакан воды, чувствуя, что ощущение сухости не исчезает. Он набирает ещё и направляется к выходу. В теле поднимается знакомая паника, которую, как он надеялся, больше не придётся вспоминать. Стараясь не подавать виду, рыжеволосый быстрым шагом идёт в никому неизвестном направлении. В голове крутится только одна мысль: «нужно найти место, где нет людей». Чувство нехватки воздуха заставляет судорожно дышать через рот, в глазах мелькают чёрные пятна, лёгкое головокружение сбивает шаг. Ещё один выпитый стакан воды делает ситуацию только хуже, поэтому его выкидывают у первой попавшейся урны. Чайльд уже буквально несётся по коридорам, полностью доверяя ситуацию своим ногам. Спустя некоторое время, он оказывается возле большой знакомой двери и, не успевая хорошенько подумать, тянется к ручке, открывая помещение студенческого актива. Тарталья не верит своему счастью, когда внутри никого не оказывается. Он дрожащими руками закрывает дверь и скатывается по стоящей рядом стене. Всё тело колотит, словно от холода, на глаза наворачиваются слёзы, и разрастается чувство сильнейшей жалости к себе. Когда у него последний раз была паническая атака? Возможно, в середине одиннадцатого класса, в то время уставшее от непосильной учёбы тело решило предаться воспоминаниям. Тогда, правда, рядом была Тоня, которая смогла успокоить парня безопасно. Сейчас же он совершенно один. Чайльд проклинает своё тело, свои чувства и свою грёбанную жизнь, снимая со спины рюкзак и открывая маленький, почти незаметный кармашек на нём. Больше не получается сдерживать слёзы, когда трясущаяся рука достаёт оттуда тонкое лезвие. Тарталья знает как можно заставить тело успокоиться, если помощь получить неоткуда. Слишком хорошо знает. Он закатывает рукав кофты, судорожно выдыхая. «Я сумасшедший», — ненормальная улыбка озаряет лицо парня, заставляя слёзы катиться сильней, когда он делает первый за долгое время надрез на руке. Тело начинает успокаиваться, переводя своё внимание на боль, которая разрастается на правом запястье. Чайльд смеётся, захлёбываясь в слезах. Вся его стена внешнего спокойствия рушится, высвобождая накопившийся стресс наружу. Он уже несколько раз опозорился перед объектом своей влюблённости, принёс проблемы соседям по комнате, испортил свою любимую кофту дурацким пятном и ещё раз убедился в своей никчёмности, благодаря госпоже Гуй Чжун. Левая рука уже переходит границы, всё яростнее выводя на бледной коже кровавые линии. Теперь парень делает это просто из ненависти к себе. Он мог бы изрезать руку в мясо, как делал в лучшие времена, но разум встаёт на место от раздавшегося по университету звонка, оповещающего о начале пятой пары. Ещё затуманенным взглядом Тарталья смотрит на результат своих действий, облегчённо отмечая, что кровь не попала на ковёр. Чайльд горько усмехается, понимая, что это место теперь будет ассоциироваться у него с хреновым воспоминанием. Он вытирает кровавое лезвие о кофту, совершенно забивая на её чистоту — всё равно весь рукав уже в крови, и кладёт лезвие обратно в рюкзак. Немного подумав, достаёт здоровой рукой согласие на вступление в студенческий актив, чтобы вывести там короткое: «отказываюсь». Он встаёт, стараясь не запачкать помещение своими проблемами, и кладёт листок на стол Эмбер. «Прости, Тоня. Я, правда, буду тут лишним». Кэйя стоял возле университета, ощущая сильнейшее волнение. Сообщение Дилюка о желании поговорить воодушевило парня ещё будучи на паре, поэтому после звонка он максимально быстро понёсся к гардеробу, чтобы забрать куртку. Окружение улицы казалось таким сказочным, в жизни виделся смысл и желание, даже Скарамучча представлялся самым прекрасным и милым соседом на свете, а всё из-за красноволосого парня, что уже появился в поле зрения. Не став дожидаться, пока тот подойдёт, Альберих пошёл к нему навстречу. — Здравствуй, сладенький, — Кэйя, уверенный, что знает тему их разговора и слова Дилюка по этому поводу, решил больше не скрывать попытки флирта с ним. Он незаметно берёт парня напротив за руку, скрепляя их пальцы. — Как прошёл твой день? — в голосе очень чётко слышится нежность. Рагнвиндр не может подобрать слова, поэтому просто глупо пялится на тонкую загорелую ладошку в своей руке. В голове проносится куча разных мыслей, все они, конечно, о Кэйе. Слишком милый, слишком нежный, слишком уязвимый, хочется сжать в объятиях это маленькое тельце в лёгкой курточке и донести до общежития, чтобы согреть и защитить от всего жестокого мира. Вот только и сам Дилюк недалеко ушёл. Он пытается отдышаться из-за чувства ненависти к себе, что всё выше разрасталось по телу, решается поднять взгляд на любимое лицо с очаровательным небесным глазом и твёрдо режет сердце парня на кусочки. — Кэйя, давай останемся друзьями, — Дилюк бы разбил себе лицо, если бы мог. Губы Альбериха испуганно дёрнулись, он моментально распускает их пальцы, словно бы руку ошпарило кипятком, взгляд уходит в сторону, но буквально через несколько секунд возвращается, пытаясь спрятать наворачивающиеся слёзы. — Хах, конечно, нет проблем, — синеволосый с напускной лёгкостью пытается врать, что ему не больно. Дилюк видит это слишком хорошо, потому что ощущает подобное сам. _ Типо, всякое ведь бывает, да? Ахах, у тебя такое грустное лицо, вот умора, — от истерической реакции Кэйи, проявившейся в виде смеха, хочется плакать. — Пожалуйста… - что? Рагнвиндр не знает какие слова нужно сейчас сказать. — Проблема не в тебе, это… — Ох, Дилюк, не стоит, — парень смотрит в небо, чтобы позорно не расплакаться прямо здесь. — Мне не нужна твоя жалость или что-то подобное. — Это не жалость, я правда хочу… — Блять, ты можешь просто заткнуться, — барьер прорывается, и первая слезинка катится по нежной загорелой щеке. Рагвиндр жалеет обо всём. Почему он просто не мог родиться в самой обычной семье? Почему он делает любимому человеку больно? Почему его до сих пор не сбил грузовик, избавляя от всего этого дерьма, которое постоянно лежит на плечах лишним грузом? — У меня остались дела в университете, — оба понимают, что это ложь. — До встречи, — Кэйя направляется в сторону здания, оставляя Дилюка стоять на улице. Погода теперь кажется отвратительной. От вида солнца только сильней морозит, весёлые студенты раздражают своими улыбками, а в теле поднимается злость на Скарамуччу, что не пришёл в комнату до того, как парни совершили эту дурацкую ошибку. Чайльд благодарит всех Архонтов, что не сдавал сегодня куртку в гардероб. Он аккуратно натягивает верхнюю одежду на травмированную руку, чтобы не слишком запачкать рукав, всё-таки подозрений вызывать не хотелось, подходит к зеркалу на шкафу и, более-менее удовлетворённый своим внешним видом, собирается покинуть кабинет студенческого актива. Тарталья подходит к двери и слышит голос, от которого в жилах появился жгучий ужас, хотя обычно он бы вознёсся на небеса от счастья. Первой реакцией становится желание спрятаться, что эмоционально потрёпанный рыжик и решает сделать. Он подбегает к столу Эмбер, который отлично закрыт почти со всех сторон, и залезает под него, тут же опешив от такого порыва. Однако, мысли прерывает звук открывающейся двери, куда, судя по звукам, заходят двое человек. — В этом году удивительно миленький набор детишек, — произносит нежный голос Гуй Чжун. — Ты так считаешь? — усмехается Чжун Ли. - Видела бы, что вытворяли эти детишки в моём доме вчера, — по звукам Чайльд понимает, что мужчина сел на диван. — Ты сам им разрешил, Чжун, поэтому не жалуйся, — женщина мягко смеётся, удаляясь в другую комнату, в которой через несколько секунд начинает шуметь чайник. «Мда, просто шикарно», — думает Чайльд, понимая, что он явно засядет тут надолго. — Ты будешь как обычно? — спрашивает Гуй Чжун из соседней комнаты. — Сегодня был тяжёлый день, поэтому лучше молочный улун, — отвечает мужчина, немного подумав. Некоторое время в помещении слышится только работающий чайник и возня Гуй Чжун с чашками возле него. Тарталья удручающе отмечает, что кровь скатывается к сгибу локтя, доставляя неприятное чувство жжения и влажности под одеждой. Он слегка вздрагивает, когда слышит шаги в сторону стола. Если учесть, что на кухне до сих пор маячит женщина, то не составило большо труда определить человека, стоящего за стенкой стола. Уже придумывая оправдания по поводу своего нахождения здесь, Чайльд вдруг понимает, что мужчина не торопится заглядывать под стол. Из соседней комнаты возвращается преподавательница, неся в руках поднос с двумя чашками с кипятком и чайником для заварки, наполненным ароматными листьями. Она ставит поднос на журнальный столик возле дивана и тоже подходит к столу. — Что читаешь? — искренне интересуется женщина, находясь в ещё более опасной близости к укрытию Чайльда. — Отказ одного забавного ребёнка вступать в студенческий актив, — мужчина быстро складывает листок пополам. — И что же в нём забавного? — Гуй Чжун хмурит бровки, не успевая прочитать имя. Чжун Ли издаёт лёгкий смешок, кладя сложённую несколько раз бумагу себе в карман. Он опирается рукой о стол и задумчиво приставляет палец к губам. — Он слишком явно смущается передо мной, — выдаёт через несколько секунд. — Очередной студент, влюбившийся в преподавателя? — спрашивает женщина, будто это совершенно обычное дело. — Полагаю, что так, — мужчина отходит от стола, направляясь к дивану. Чайльд ощущает сильнейший стыд. Он полный придурок. Взрослый человек, конечно, легко заметил его чувства. О чём вообще речь? Как Тарталья, совсем недавно получившийся статус совершеннолетнего, решил пытаться подкатить к зрелому мужчине? Парень впивается ногтями в колени, молясь, чтобы эти двое быстрее покинули комнату. — Что будешь с этим делать? — женщину явно позабавила эта ситуация. Она садится в кресло напротив, доливая заварку в кружки. — Гуй, гораздо лучше, если сначала наливать заварку, а потом кипяток, — говорит Чжун Ли так, будто это происходит уже не первый раз, на что получает милый смех в ответ. — Разве я должен предпринимать какие-то действия? Меня не привлекают дети, я просто считаю его влюблённость милой, — он подносит чашку ко рту и отпивает. — Неделя, максимум две, и всё это закончится. — Могу я узнать его имя? — заговорщицки спрашивает женщина, тоже делая глоток. — Совершенно исключено. — Какой ты злюка. Некоторое время взрослые обсуждают лекции, изменения в расписании и ещё какую-то учебную ерунду, на которую окончательно сломавшемуся Тарталье совершенно плевать. Что ж, его почти официально отвергли. Неожиданно странно осознавать, что он будет чувствовать себя настолько разбитым. В школе его отвергали девушки, в которых он был влюблён длительное время, но даже там не было так больно. Парень горько улыбается, начиная погружаться в воспоминания из прошлого. В восьмом классе средней школы Чайльд встретил свою первую настоящую любовь. Новенькая девушка с зелёными волосами сразу бросилась ему в глаза.* — Всем привет. Меня зовут Скирка, и с этого момента я буду с вами учиться. Чайльд был очарован её красотой и жизненными принципами, в отличие от одноклассников, учителей и родителей. В конце первой учебной четверти он решился попробовать подружиться с объектом своей любви. На обеденной перемене парень подошёл к нужной парте, но получил в ответ только грубость. — Тебе не стоит со мной связываться, — потухшие глаза чёрного цвета смотрели на него с вызовом. — Иди поиграй с кем-то другим, — девушка отвернулась, решив, что после этого от неё отстанут. — Почему? — вопреки ожиданиям, Чайльд не только не ушёл, а даже сел на стул напротив. Зеленоволосая опешила, не зная, что делать дальше. Обычно после такого люди уже теряли к ней интерес. — Пф, ну и сиди, если хочешь, — щёки слегка краснеют. Тарталья остался. Из обрывка воспоминаний рыжика вырывает низкий смех Чжун Ли над какой-то шуткой женщины. Чувствовать укол ревности и бабочек в животе одновременно слишком неприятно. Понимая, что настрой для дальнейшего погружения в прошлое сбит, Чайльд решает подслушать разговор. — Ты свободна на выходных? — слишком больно слышать волнение в голосе мужчины. К несчастью, Тарталья прекрасно понимает с какими намерениями задаётся этот вопрос. — Думаю да, а что? — женщина мягко улыбается. — Я подумал, что мы могли бы устроить встречу вне работы, — Чжун Ли неотрывно смотрит на собеседницу, ожидая ответа. — Конечно, нет проблем. Могу я тогда позвать одного человека вместе с нами? — Гуй Чжун складывает посуду обратно на поднос. — Понимаешь, я бы хотел, чтобы эта встреча была личной, — у Чайльда спирает дыхание, смущённый голос Чжун Ли был слишком очарователен. — Ох, Чжун, мне казалось, мы уже обсуждали это, — женщина неловко улыбается, тема разговора для неё не особо приятна. — Может, ты всё-таки дашь мне шанс? — проскальзывает лёгкая разбитость. — Прости, — она встаёт с кресла, чтобы удалиться в соседнюю комнату и помыть чашки. Несколько минут все трое слушают шум воды и стук посуды. Закончив с мытьём, Гуй Чжун расставляет всё по местам и возвращается к другу. Мужчина встаёт с дивана, поправляя рукав рубашки. — Моё предложение остаётся в силе, так что, если даже ты хочешь кого-то позвать, всё нормально, — он направляется к двери, чтобы покинуть комнату. — Отлично! — женщина идёт следом за ним. — Сможешь подвезти меня до остановки? — дальше дверь закрывается, и комната погружается в тишину. Кэйя заходит в университет с ужаснейшим настроением. Причины Дилюка для него совершенно непонятны, и это до ужаса бесит. Он достаёт телефон, пытаясь хоть как-то себя занять. Идти с красноволосым придурком обратно в общежитие не было смысла, да и оставаться потом наедине в комнате слишком страшно, поэтому он решает подождать кого-то из соседей, чтобы пойти вместе. Альберих видит новое уведомление от пользователя с ником «Аякс», которым себя ради шутки назвал Чайльд. В сообщении нет ничего, кроме трёх вопросительных знаков. Кэйя тонкими пальцами начинает набирать сообщение. Крио: Ты где? Несколько минут парень просто пялится в экран, ожидая ответа. Наконец снизу загорается надпись «печатает сообщение…» Аякс: Лучше ты скажи. Крио: В холле универа, подойдёшь? Аякс: Ок, жди. Кэйя убирает телефон в карман куртки и начинает смотреть по сторонам. После трёх минут ожидания он наконец видит рыжую шевелюру в одном из коридоров. Смутное чувство беспокойства охватывает Альбериха, когда он начинает рассматривать друга. Слишком бледный, лёгкие круги под глазами и сухие искусанные губы. Чайльд подходит и давит подобие улыбки, от которой не менее подавленному Кэйе хочется плакать. — Что случилось, малыш? — он обнимает друга, прижимая голову того к себе. — Хочешь зайдём куда-нибудь по дороге и расскажешь? — странная особенность синеволосого забивать на свои проблемы, когда плохо кому-то другому, даёт о себе знать. Уткнувшийся в плечо друга Чайльд, кивает, елозя по куртке.