Операция "Танненбаум"

***

      По дороге солдаты что-то обсуждали про какой-то потерянный пулемёт и что кому-то за него точно конец. «Пулемётчики значит…хотя нет, вряд ли. Не могут же пулемётчики на разведку отправиться», — думала Элсбет, слушая их разговоры чисто от скуки. Где-то неподалёку уже виднелось становище немцев. Почему-то швейцарку слегка бросало в дрожь то ли от его вида, то ли от страха плена, который и так бил через край. Ноги уже подкашивало, но военным было всё равно. Они лишь продолжали гордо идти к пункту назначения.       Неясно, сколько ещё прошло минут, но жертву привели к военному лагерю. Разведчики не отпускали свою жертву, остальные же солдаты, находящиеся там, застыли от удивления.       — Парни, смотрите, кого мы нашли! — воскликнул главарь, которого его подопечные вроде как называли Альбрехт.       — Опять солдат какой? — сказал какой-то на вид офицер, сидевший на скамье с ещё какими-то людьми спиной к ним, — Молодцы.       — Да нет же! Лучше! Посмотрите!       — Что же может быть такого… — офицер оглянулся через плечо и опешил, — …ну надо же…       Он подошёл к Элсбет, наклонился к ней, взял за подбородок и стал с ухмылкой осматривать её лицо. Этот человек вызывал у швейцарки отвращение, даже не только потому, что он враг: он уже выглядел не молодым, лицо его было в некоторых местах измазано в какой-то грязи, а на кривоватой переносице виднелся заметный шрам. Руки немца были сухи и, скорее всего, тоже не особо чистые. Крылатая немного поморщилась.       Другие военные столпились вокруг и тоже таращились на пленную, словно на животное в зоопарке. Элсбет же стояла неподвижно, но своим видом показывала, что настроена грозно. Никто не придавал особого значения её озлобленному взгляду.       — Надо в срочном порядке доложить о такой находке в штаб, — сказал офицер, не выпуская Элсбет из своей хватки, — Альбрехт, донеси о ней гауптштурмфюреру.       — Вас понял! — солдат отдал честь и быстро пошёл куда-то.       Офицер опустил руку и выпрямился.       — Я бы поговорил с ней, но боюсь, что она пока что в шоке и будет буйной. Отведите её туда к остальным, — он указал рукой в нужное направление и снова обратился к пленнице, — там твои солдаты, ты точно найдёшь с ними общий язык. Хотя насчёт того хиляка я сомневаюсь.       Элсбет в ужасе поняла, что немцы ещё коварнее, чем кажутся. «Мои солдаты?! Швейцарские! Боже, за что их так!», — буквально кричала она у себя в мыслях.       Однако удерживающие швейцарку солдаты двинулись с места, что заставило её мгновенно опомниться. По дороге Элсбет судорожно оглядывала лагерь: все глазели на неё, стало вдруг так тихо, что аж жуть берёт. Где-то вдали виднелся медик в своей палатке с ранеными. А вон там раздаётся громкий смех какой-то компании ничего пока не подозревающих солдат, которых никто прерывать не смел. Да и не нужно было — они сами вдруг замолкли от такой непривычной тишины. Элсбет почти ничего особенного не успела развидеть. Её подвели к палатке, охраняемой у входа ещё двумя немцами, которые спешно обыскали жертву и силой затолкали внутрь.       — Ай! — крылатая буквально свалилась на прохладную землю.       Подняв взгляд, она увидела, как на неё в непередаваемом потрясении смотрят двое солдат. Они сидели по углам палатки и, видимо, не разговаривали до этого. Но они точно были швейцарцами — запачканые грязью кители серо-голубого оттенка выдавали их. Один солдат даже сжимал в руках свою каску.       — Ээ…здравствуйте? — Элсбет поднялась на ноги и стряхнула с себя пыль.       — Vous êtes un ange?.. — вдруг пробормотал тот парень с каской.       — Ээ…ну…Peut-être, — ответила крылатая, замявшись. Кажется перед ней кто-то из французского кантона и совсем не знающий немецкого…       — Dieu nous a envoyé le salut! — воскликнул тот, вскочив с места.       — Стой! Non! Non! Tu…Tu m'as mal compris! — «Ангел» невольно сделала шаг назад, выставив руки вперёд.       — Alors qui êtes-vous? — француз в ступоре стоял.       — Je suis un pays. Suisse.       Парень выронил из рук каску. На его лице почему-то появилась какая-то кривая улыбка, выражающая скорее нервозность, чем счастье.       — Ç'est un grand honneur pour moi… — вымолвил тот, низко поклонившись.       Вдруг в разговор вмешался другой солдат, но заговорил уже на немецком:       — Кажется, я вдруг начал бредить… И вообще, как вообще можно понимать, что этот мямля говорит?       — Он не мямля, — твёрдо ответила Элсбет.       — Тогда уж больно он нервный.       — И что с того?       — Ничего.       Всё же он был отчасти прав: француз и правда выглядел на его фоне достаточно хилым. Казалось, что его руки дрожали, тёмные кудри были растрёпанны. Как бы у него ещё глаз не начал дёргаться, а может он уже так делает, кто знает? Может этот парень и вовсе нездоров.       Второй выглядел постарше — лет на тридцать — и, несмотря на тяжёлые условия, опрятней. Слово «немец» в точности описывало мужчину: светлые уложенные назад волосы, голубые глаза. Скулы довольно чётко прослеживались на лице, а нос был кривоват, кажется, от перелома.       На какое время после этого в палатке снова наступила гробовая тишина. Француз осторожно поднял каску и сел обратно в свой обжитый угол. Элсбет напрягаясь. Ей не сильно нравилось то, как на неё сейчас глазели двое её солдат, которые теперь, как и она, стали пленными.       — Во-первых, — начал вдруг немец в таком же невозмутимом тоне, — что здесь делаете Вы? Видеть страну вживую — большая честь для меня, — он указал на крылатую.       — А…Это долгая история, — Эслбет в очередной раз замялась.       — Мы никуда не спешим. Особенно учитывая наше положение.       — Я не хочу рассказывать то, что со мной случилось до этого, то, как я пропала и по какой причине. Однако, мне теперь уже некуда деваться. Скорее всего меня отправят куда-то в Германию, а о возвращении к себе домой можно даже не мечтать, — швейцарка опустила взгляд, — что вообще случилось со страной во время моего отсутствия?       — Сами подумайте. Мы сейчас находимся в Берне. И немецкие войска там же.       Элсбет постояла, помолчала и вдруг села на землю, схватившись за голову:       — Не может быть! Прошла всего…неделя! Как они могли так быстро пройти, тем более через горы?!       — У нас маленькая страна, это вполне несложно. А горных дивизий было, как выяснилось, вполне достаточно для таких походов. Увы, но мы уже ничем не можем отбиться. Скоро и наша столица падёт под натиском Германии, — солдат говорил вполне спокойно. Неужели он смирился? — Наши генералы тоже ничем помочь не смогли. Они были слишком напуганы таким раскладом.       — Рейн… Он чёртов гений…       У Эслбет в мыслях вдруг всплыл образ не Рейна, а Густава. Это он! Он виноват в том, что она не смогла проконтролировать ситуацию! Крылатая прикрыла лицо рукой и помотала головой, чтобы отогнать тревожные мысли.       — Ещё какое-то малейшее потрясение и у меня случится приступ… — пробормотала она себе под нос.       — Вам помочь? — немец поднялся с места, подошёл к ней и положил руку на плечо, — выглядите не очень здраво. Скоро будете на того невротика походить.       — Не стоит, ты всё равно не знаешь о нашей физиологии. Да и помочь страночеловеку может только он сам, его народ и управление.       — Я и есть часть Вашего народа. Я тоже швейцарец, родился и вырос в Берне! Моя родословная чиста, как кристалл.       — Славный ты… Как тебя звать?       — Мартин. Просто Мартин.       — Мартин, — повторила Эслбет, поднимая на него взгляд, — благодарю за службу и верность своей родине. Такие люди всегда жили на нашей земле. Жаль, что мы не смогли выстоять.       Мартин с глубоким уважением и ободрением смотрел на олицетворение своей любимой страны и даже легко улыбнулся на такие добрые слова.       — Я лишь делаю то, что велит мне сердце.