Определенность

Жалкий лист бумаги, висевший на стенде у самого выхода из школы, Берт прожигал таким взглядом, что глаза начинали гореть от дискомфорта. Он ненавидел эту жизнь. Серьезно, ему вполне хватало того, что его ублюдочные зазнавшиеся родители уже который год не желали принимать его в Ларвуд несмотря на то, что на своем курсе он был лучшим. Вполне хватало и того, что Моу продолжал насиловать его мозг своими нравоучениями о контроле и мягкости едва ли не каждый день. Берт готов был потерпеть это еще немного. Но теперь… Кто вообще решил, что поставить четвертый и пятый курсы вместе для прохождения отборочных испытаний в Ларвуд — хорошая идея? — Да ладно тебе, — Виктор хлопнул его по плечу в знак поддержки. — Размажем их как нехер делать. Берт стиснул челюсти еще сильнее. Криво усмехнулся и опустил взгляд в пол. — Этого всегда недостаточно, — буркнул он себе под нос и отвернулся от жалкого листка бумаги, сообщающего радостную новость. Наконец-то отборочные. Только где гребанная радость. — Да ладно тебе, — хмыкнул Виктор. — Может, в этот раз получится. Конечно. Берт нисколько не желал тешить себя нелепой надеждой на то, что хотя бы в этом году его родители перестанут быть говнюками. В прошлом семестре отборочные отменили из-за теней и Льетольва, сумевшего взбаламутить всю ковеновскую кодлу. А прежде Берту постоянно чего-то не хватало. Родители, заседавшие в комиссии, почему-то никогда не пытались поддержать. Он их любил. Искренне и глубоко, но обида засела в сердце болезненной занозой. «Ты был слишком горяч в бою. Вероятно, тебе стоит тренироваться больше» «Слишком прямо. Тебе не хватает опыта. Я думал, Моу ответственнее относится к своей работе» Берт ненавидел, когда отец заводил эту надоедливую шарманку. И еще больше бесился, когда родители пытались надавить на совесть. Он прекрасно знал, откуда растут ноги у их чрезмерной дотошности. Сами в его возрасте были рядовыми магами, и лишь ближе к тридцати годам сумели пробиться в Ларвуд. И теперь каждая его неудача превращалась в «нашу неудачу, Берт». Будто сделали хоть что-нибудь, чтобы иметь право присваивать себе его способности. Когда он изводил себя тренировками и падал от усталости, никто из них даже не пытался поддержать его. Когда брал на себя побольше факультативов, чтобы стать лучшим на курсе, лишь недовольно хмурились, потому что им нужно было больше. Больше, чем он способен был дать. Больше, чем позволял ему его магический потенциал. Магический потенциал… Он всегда знал, что его внутренний запас энергии был смехотворно мал. В детстве его едва хватало даже на обычные световые искры. Конечно, с годами он немало нарастил свою магическую мощь, но этого по-прежнему было недостаточно. Поэтому в бою он предпочитал полагаться на энергетическое оружие и физическую силу. То, в чем он всегда был уверен. И Элис с ее буквально пылающей магией аурой заставляла его чувствовать себя ущербным. Берт признавал, в бою она была хороша. Виртуозно сменяла боевые заклинания иллюзиями и энергетической плетью, не боялась использовать ловкость тогда, когда противник был меньше всего готов к этому. Но Элис ошибалась. Ошибалась часто и глупо. В дуэлях Берт с легкостью отслеживал ее промахи, чтобы воспользоваться ими, поддразнивал, чтобы сделать их более заметными, потому что Элис — сплошь эмоции и пламя. Но ее магия была пугающе сильной, а Берт знал, насколько болезненны бывают ее заклинания. А еще у Элис были родители, они же герои-войны-номер-один, которые в паре сумели отметелить могущественного колдуна только потому, что тот вдруг решил, что Элис принадлежит ему. Да, он определенно завидовал. И от этого становилось тошно. И теперь, зная, что Элис — с некоторых пор гордость школы и головная боль всего преподавательского состава из-за возросших сил — будет участвовать в отборочных наравне с его курсом, Берт чувствовал, как застарелая ярость просыпается в венах. И снова Элис. Ну какого черта. Он же пообещал себе не думать об этой занозе лишний раз. После случая с тенями и сбрендившим колдуном, попытавшимся украсть Элис средь бела дня, Берт вроде как пошел с ней на мировую. Они не были друзьями. Не были и приятелями. Он спас жизнь ей, едва не отправившись на тот свет, а она спасла жизнь ему. Все просто. Он даже помнил ее слова о родителях. Мы похожи, хотела сказать она. Но Берту было наплевать. Возможно, ее родители были теми еще придурками. Но когда в школу нагрянул Льетольв, они оказались тут как тут и вступились за дочь, подпалив черномагический зад зазнавшемуся идиоту. Берт, которому суждено было после случившегося отлеживаться в лазарете, от родителей получил лишь письмо с коротким «Выздоравливай». Как только руки у них от усталости не отсохли… Когда он успел свернуть не туда, раз уж на больничной койке за ним присматривала молчаливая Элис с ее командой отпетых придурков, а не родители. — Слушай, может, поговоришь с ними по душам? — Берт внезапно понял, что бесцельно бредет по коридору, пока Виктор пытается безуспешно достучаться до него. — Может, они поймут на этот раз? Берт фыркнул, и лицо его исказилось болезненной гримасой. — В прошлом году на свой день рождения я попросил их приехать в школу, чтобы хоть немного поговорить. Лет сто их тогда не видел, — после недолгой паузы ответил Берт. — И знаешь, что они сделали? Нихера. Прислали уродливую открытку, которую даже не сами подписали, и пожелали успехов, счастья и все в таком духе. За год до этого открытка была такой же. Виктор откашлялся, но промолчал. Лишь подстроился под его шаг и ободряюще сжал плечо. — Уверен, в этот раз все получится. — Если бы… Это был уже десятый круг вокруг тренировочных площадок, и Берт готов был выплюнуть свое сердце прямо на размытую дождем дорожку. Прохладный воздух холодил горло, а ветер не позволял выровнять дыхание. Но ему оставалось еще пять кругов, иначе и смысла не было в тренировке. Дождь неприятно хлестал по лицу и заливался в глаза, заставляя постоянно моргать. В уме Берт скороговоркой повторял все заклинания пятого курса, которые только мог вспомнить, и ненавидел самого себя за те усилия, которые прикладывал ради заведомо провальных отборочных испытаний. На одиннадцатом кругу за его спиной послышался чей-то размеренный бег. Ноги звучно шлепали по лужам, шуршала одежда и вырывались тихие вздохи. А он так надеялся никого здесь не встретить. Когда Берт хотел было уже ускориться, чтобы оторваться от незнакомца, в спину ударил голос Элис. — Берт, подожди! Он замер на месте, и в боку тут же неприятно кольнуло. Элис вновь шлепнула ногой по луже и едва не врезалась в его спину. Успела ловко обогнуть застывшую фигуру и любопытно заглянула ему в лицо. Берт фыркнул. — Элис. Волосы ее были насквозь мокрыми и забавно липли к бледным щекам. И зуб на зуб не попадал. Ну надо было думать, прежде чем вылезать на улицу в одной футболке, со злорадством подумал Берт. — Привет, — облачко пара вырвалось из ее рта вместе с этим неловким звуком. — Тренируешься? — Нет, просто нравится мокнуть и истязать свое тело лишними нагрузками перед сном, — проговорил Берт с невозмутимым выражением лица. — Звучит как что-то в твоем духе, — задорно усмехнулась Элис. И между ними повисло молчание. Берт вперил в нее внимательный взгляд. Теперь, когда мышцы прекратили свою бешеную работу, холод ощущался еще сильнее, и даже кофта не помогала согреться, потому что воды в ней было больше, чем в местном озере. Судя по тому, как жалась и вздрагивала Элис, ей ливень приносил еще больше дискомфорта. — Это все? — в конце концов спросил Берт, оглядываясь по сторонам. Сумерки постепенно скрадывались ночной тьмой. — Еще что-то хочешь сказать? Элис замялась, и ее смущенный вид вызвал у Берта что-то сродни интересу. Смущенная Элис. О, он обожал выбивать ее из колеи. — На самом деле, я просто увидела тебя здесь и подумала, что, возможно… — она замялась, нервно заправляя за ухо прядь медных волос. — Возможно..? — Берт вскинул бровь. — Возможно, что-то случилось и тебе хочется поговорить… — неловко улыбнулась Элис. Берт изумленно отпрянул. — С чего бы мне хотелось выворачивать свою душу перед тобой? — Ну, — Элис отвела взгляд и невесело пробормотала: — Скоро отборочные, а твои родители… — О нет, — Берт скривился и молниеносно обогнул крохотную фигурку Элис, дабы оставить ее позади. — Не думай, что буду выслушивать эту херню от тебя. То, что твои родители временами ведут себя как идиоты, не дает тебе права лезть ко мне с душещипательными беседами. Иди попромывай мозги бесцветному придурку. И побежал прочь. Мысли в голове зароились словно рой взбудораженных пчел. И с хера ли ей понадобилось идти к нему, чтобы поговорить? Может, Льетольв ей мозги последние отбил, пока он был без сознания? Что вообще она хотела ему сказать? О демоны Тарруса, какой бред. Стало чуть теплее, хотя легкие запылали болью с новой силой. Еще четыре круга и все. Четыре круга. О черт. Круг на то и был кругом, что в конце концов замыкался. А Элис продолжала ждать его на том же самом месте, на котором он оставил ее прежде. Дрожала, стучала зубами и подслеповато щурилась от дождя, бьющего в лицо. — Ты идиотка, да? — Берт остановился и послал в ее сторону согревающее заклинание. Элис вздрогнула, стукнув зубами теперь уже рефлекторно и неуверенно расправила плечи. — Я забыла, — попыталась было оправдаться она и тут же зажмурилась. Влажная прохладная одежда на теплой коже ощущалась не очень приятно. Берт отфыркнулся от капель воды и побежал дальше, крикнув напоследок: — Вернись в школу, Элис. Поддерживая ровный темп и контролируя дыхание, Берт все-таки сумел добить двенадцатый круг, когда понял, что Элис не ушла. Сложив руки на груди и сжавшись безобидным комком, она молча наблюдала за тем, как он преодолевает круг за кругом, но теперь Берт не останавливался рядом с ней. Лишь одаривал раздраженным взглядом, незаметно продлевал согревающее заклинание и продолжал бежать дальше. На пятнадцатом круге он чувствовал себя так, будто все эти круги на его спине сидела высасывающая энергию Тень. Остановившись около Элис, он склонился вперед, уперся руками в колени и шумно задышал. Дыхание восстанавливаться не желало. Понимание того, почему Элис все еще здесь, так же не желало к нему приходить. — Ну? — с хрипом пробормотал Берт. — Все еще хочешь залезть ко мне в голову? Элис пожала плечами. — Ты можешь заболеть, если продолжишь бегать под таким ливнем, — сказала она после минуты молчаливого созерцания его согнувшейся фигуры. — Если болезнь избавит меня от твоих нравоучений, то я к ней готов, — Берт шумно фыркнул и потер разгоряченную кожу лица руками. Легкая вспышка магии пустила по телу волны тепла. Элис закатила глаза и отвернулась от него. Поглядела в сторону чернеющей вдалеке кромки леса и поежилась. Берт не знал, с чем связана такая реакция, но в уме прикидывал, что это может быть как-то связано с Тенями. Поэтому, разогнувшись и еле слышно откашлявшись, кивнул в сторону замка. Школа сверкала желтыми огнями окон. — Возвращайся обратно, а то Рос решит, что ты нашла себе еще одного жуткого колдуна. Элис покраснела и на секунду на ее лице мелькнуло виноватое выражение лица. — Еще одного колдуна, желающего утащить меня в другое измерение путем насылания Теней на близких мне людей? — ее голос звучал поломано и жалко, и Берту не нравилось то чувство, что вспыхнуло в его груди, когда он этот голос услышал. Возможно, он слишком привык к тому, что обычно рядом с ним Элис ядовито шутит и возмущается. Эта ее сторона, тихая, будто вымученная и нежная, прежде открывалась перед ним лишь в лазарете, когда Элис благодарила его за помощь. Такая Элис была занятной, но как вести себя с ней Берт не знал. Поэтому в полнейшей тишине он двинулся к школе. Элис пошла следом. Мелкая, растрепанная и вымокшая насквозь. И отчего-то казавшаяся теперь крайне несчастной. — Не думай, что еще одну такую выходку я спущу тебе с рук, — сказал Берт, когда их фигуры ступили под кров школы. — Мне не нужна твоя жалость. Элис вперила в него внимательный взгляд. Прикусила щеку, чуть прищурившись, и неуверенно кивнула. — На самом деле я хотела спросить у тебя, какого это… — она замялась, и по губам ее скользнула усмешка. — Какого это, проходить отборочные? — Серьезно? Чтобы спросить это, ты решила без смазки сунуться мне в душу и поболтать о родителях? — Берт цыкнул, поражаясь ее «сообразительности». — Ну а как я должна была еще это сделать? — тут же возмутилась Элис. — Ты выглядел грустным и… Берт скривился. Он не выглядел грустным, что за бред. Он просто немного измотан. — И я подумала, что сейчас ты не будешь встречать меня заклинанием в лицо или вызывать на дуэль, как в прошлый раз. Как в прошлый раз, ага. Он бы никогда в жизни не признался ей, что в тот день с этой гребаной дуэлью Элис просто сумела удачно попасть ему в настроение. Она всегда умела выводить его из себя в те моменты, когда настроение и без того оседало на уровне «дерьмо и еще дерьмовее». Зато теперь она знает, что лезть к нему когда захочется не стоит. — План твой — хрень полная, — сказал в конце концов Берт. — Если хочешь что-то спросить, спрашивай, а не ходи вокруг да около. Ты вроде не тупая, но ведешь себя как твой бесцветный дружок. Элис поморщилась на словах о Джереми, но не стала протестовать. И так знала, что это бесполезно. Умница. — Так ты расскажешь? — стыдливо переспросила Элис. Берт вздохнул. — Зачем тебе это? Элис замялась. Коснулась рукой кончиков влажных волос и поморщилась. — Не знаю, чего ожидать. Это раздражает. А родители не хотят говорить. Мне кажется, я не справлюсь, — голос ее еле заметно дрожал. В собственных мыслях Берт истерично рассмеялся. Ну да, как Теней собственной магией разрывать, так она самая первая, а как проходить отборочные, так нет… Какая же нелепая. Берт хмыкнул. — Думаю, ты точно пройдешь. С твоими-то приключениями и родословной, — сказал и невольно скривился. Элис тут же ощетинилась. Бросила на него гневный взгляд — ну наконец-то — и прошипела: — Обязательно быть таким придурком? — Я всего лишь честен с тобой, — хмыкнул Берт. — То есть ты думаешь, что мой единственный шанс исполнить мечту заключается в том, что я ничего не стою без влияния своих родителей и воспоминаний о том, как Льетольв попытался разлучить меня с теми, кто мне дорог? — голос Элис звучал звонко и напряженно. Берт невольно поморщился. — Я думаю, что с твоей наследственностью, включающей в себя охренеть какой запас магии, и навыками борьбы с Тенями у тебя есть все шансы обойти меня в испытаниях, — сказал Берт и тут же нахмурился собственным словам. — По крайней мере, тебя никто не будет заваливать намеренно. И зачем он это сказал? Берт дал себе мысленного пинка. Какого черта он вообще оказывает эту дурацкую поддержку, хвалит ее способности и не уходит к себе в комнату? Судя по тому, как от услышанного расширились зрачки Элис, она тоже не ожидала от него подобной откровенности. Берта усмехнулся. Ну зато он ее ошарашил. — Это было неожиданно, — Элис смущенно откашлялась. — Но что насчет испытаний? Что там будет? Берт закатил глаза. Взглянул на Элис с высоты своего роста, поражаясь тому, как такая мелочь может доставить так много мороки, и проговорил: — Два поединка без оружия и одна магическая дуэль. В ответ на эти слова Элис внезапно улыбнулась. Широко, лучезарно, так, как улыбалась только своим друзьям-идиотам. Берт не знал, как на это реагировать. — Спасибо большое! — воскликнула Элис более веселым голосом. Благодарно кивнула и, нелепо махнув ему на прощание рукой, понеслась в сторону лестницы. Берт оттаял лишь через несколько секунд. Изумленно проморгался, пытаясь вызвать в сознании картинку улыбающейся Элис еще раз и проанализировать случившееся, а после испуганно выдохнул. Какого черта он покраснел?