Сон в весеннюю ночь или Исправленному верить

После ухода Николая Васильевича Анна навела порядок в шкафчиках с лекарствами, оформила заказы на новые препараты, приняла старуху-поденщицу с воспалением уха, после вытащила здоровенную загноившуюся занозу у работника с лесопилки, сделав тому внушение за легкомыслие, в общем, занималась обычной своей рутиной, а сама прислушивалась к тому, что трепыхалось и подрагивало в груди после сегодняшнего утреннего пробуждения. Она не могла объяснить словами, что такое с ней происходило, но старалась по давней привычке работой заглушить то нервное, тревожное возбуждение, которое испытывала. Она уже надела пальто, собираясь уходить, как в дверь поскреблись, и в приоткрывшуюся щель осторожно просунул голову Коробейников со смущенной улыбкой: не помешал ли: - Анна Викторовна. - Антон Андреевич! Она неожиданно для себя обрадовалась визитёру, от появления которого все её волнения вдруг притихли и скукожились. Антон же видя эту её радость, несказанно воодушевился и засиял, как толстенький самовар Домны: - А я вот крюк сделал, решил вас в кондитерскую пригласить! - А пригласите меня! - оживленно кивнула Анна. - С удовольствием съела бы пирожное. - А... может, партию в... шахматы? - храбро предложил тот, видя такое благодушие обычно строгой Анны. - Давайте решим по дороге, - она надела перчатки и вышла следом за Антоном, захлопнув за собой дверь.

***

Они медленно шли вдоль центральной улицы, огибая многочисленную в этот час публику, которая тоже прогуливалась, наслаждаясь по-весеннему теплым вечером. - Как ваши дела, Антон Андреевич? - Да что дела, - со вздохом отвечал тот. - Небось знаете уже: уходит от нас Николай Васильевич! - Слышала что-то, - Анна ответила уклончиво, понимая, что Коробейников разочарован тем, что не его прочат на должность полицмейстера. Хотя на её осторожный взгляд Антон Андреевич для этой должности не слишком-то подходил. Молод ещё и легковесен, нет у него того авторитета, которым в полной мере обладал Трегубов. Не говоря уж про того, другого полицейского... Но если бы всё же Коробейникова назначили, она бы первая порадовалась такому обороту дела. – А что же новое начальство? Когда прибудет? - Дай бог, недели через две только. Пока точно ничего не известно: ни чина, ни фамилии. НиколайВасиличу по секрету сказал судья Кудрявцев. Связи у него есть в столице, в нашем ведомстве. Вот оттуда и пришлют нам начальника. Будто у нас тут своих нет! - всплеснул руками Антон, его возмущению не было предела. – Уж такие дела раскручивали, вы же помните: Сметень, Князь тьмы, Оборотень! Притихшие, было, тревоги вдруг плеснули обжигающей волной туда, где вдруг пошевелился ледяной осколок, и сразу стало трудно дышать. Анна приостановилась, а Антон прикусил язык: он старался не вспоминать те прежние времена, но сегодня Анна выглядела такой спокойной и веселой, что он просто утратил бдительность и непростительно разболтался. Ругая себя последними словами, он быстро сменил тему и принялся рассказывать, как намедни расследовал дело о похищении левретки, и как виновным оказался поклонник дочери потерпевшей. Анна, в конце концов, развеселилась, и Антон даже выдохнул: кажется, обошлось. Он совсем не хотел её огорчать. Просто так иногда получалось. Язык бежал впереди него. Наверное, из-за этого он мимо должности и пролетел. А жаль! Ах, как бы он здорово смотрелся в форменном мундире! Размечтавшись, Коробейников, не заметил, как прошел мимо дверей кондитерской, и только удивленный возглас спутницы заставил его повернуть назад. Он стукнул себя по лбу и, подбежав, предупредительно распахнул перед Анной дверь в уютное заведение, благоухающее ароматами всевозможных сладостей и лакомств. Они уже допивали чай, как вдруг в приоткрывшуюся дверь заглянул запыхавшийся городовой Чернышов и, округлив глаза, помаячил Коробейникову, вызывая того на выход. Антон одним глотком опустошил чашку, наскоро откланялся, водрузил кепку на голову, и, коротко переговорив с городовым, выскочил следом за ним из кондитерской. Анна проводила его взглядом и невольно перенеслась мыслями в те давние времена, когда… Вспоминать об этом было всё еще больно. И осколок льда в груди ворочался, задевая острыми краями за сердце. Она машинально взглянула в окно, мимо которого в наползающих сумерках прогуливались горожане и вдруг… У неё резко потемнело в глазах, сердце замерло, потом забилось нервным аллюром. Мимо окна кондитерской быстро прошел Яков Платонович Штольман в неизменном котелке и строгом темно-сером пальто. Анна ухватилась за край стола и, закрыв глаза, подышала, судорожно сглотнув. Потом неловко поднялась, уронив ложечку и не заметив этого, бросилась к выходу, переступая неверными ногами и едва не сбив официанта. Ручка никак не поддавалась, Анна дергала и дергала за неё, и подскочивший официант, извинившись, помог открыть дверь. Анна рванулась наружу, завернула за угол и застыла: никакого Штольмана не было и в помине. Она, резко ослабев, прислонилась к стене. Какой-то господин подошел к ней и предупредительно склонился, поддержав под локоть: - Сударыня, вам нехорошо? Анна судорожно потерла лоб и подняла на прохожего взгляд: - Ничего. Уже всё... всё прошло, б-благодарю вас. Тот поклонился, приложив пальцы к краю щегольского цилиндра: - Прошу прощения, я не представился. Разрешите отрекомендоваться: Клюев, Андрей Петрович. Недавно приехал в ваш город. - М-миронова, Анна Викторовна, - губы еще плохо слушались, и она нервно сглотнула. Господин оживился и воскликнул: - Миронова? Боже мой, так я должно быть ваш сосед! Мне следовало уже давно к вам наведаться с визитом. А то вот так вышло... Несколько неловко..., - он встревоженно вглядывался в бледное лицо девушки. - Анна Викторовна, смею ли я предложить подвезти вас до дому? Мой экипаж здесь, за углом, и я как раз собирался отправляться к себе. Или же, если это непозволительно, я сам доберусь на извозчике, а вы - в моем экипаже. Как же вы, однако, бледны... - Да, пожалуй, вы правы, - слабо улыбнулась Анна. - Самой мне, боюсь, не добраться. Но не стоит беспокоиться, мы вполне можем доехать и в одном экипаже. Благодарю вас за участие. Опершись на руку Клюева, Анна дошла до экипажа, который в самом деле обнаружился за углом. Андрей Петрович помог ей разместиться, потом обошел коляску и сел с другой стороны, велев кучеру поднять верх. Анна машинально поблагодарила своего неожиданного спасителя и, откинувшись на подушки, прикрыла глаза. Мысли теснились в голове. Что это было? Видение? Или это в самом деле был он, Штольман? Да нет же! Она выбежала довольно быстро, он не мог исчезнуть: улица длинная, и никакого Якова, или даже просто похожего человека в котелке и пальто она не увидела. Значит, привиделось. Да, конечно, привиделось! Ведь он промелькнул так быстро, а она просто приняла желаемое за действительное. Первое время она постоянно видела его в толпе. Правда, происходило с нею это не в Затонске, а в Петербурге. Она, забывая о приличиях, бросалась на улице к человеку просто потому, что он был одет в котелок и строгое пальто, и закономерно натыкалась на замешательство, недоумение, насмешку. Дядюшка извинялся за неё, а потом увещевал и успокаивал, когда она разражалась прямо там, на улице, слезами. Анна судорожно вздохнув открыла глаза и поймала напряженный взгляд своего спутника. - Вы что-то сказали? Простите, я задумалась. - Нет-нет. Просто опасаюсь за ваше здоровье. - Не стоит. Со мной всё хорошо. Поверьте, Андрей Петрович, я знаю, о чем говорю, потому что имею отношение к медицине. - Вот как? Вы - сестра милосердия? - Нет. Я работаю в здешней больнице помощницей доктора Милца. Это просто переутомление, должно быть. Не стоит беспокоиться. Ну, вот мы и приехали! - Анна, светски улыбнувшись, предложила. - Андрей Петрович, я вам очень благодарна за помощь. Потому предлагаю зайти к нам на чай. - Мне, право, неловко. Без приглашения... - Я вас приглашаю, - решительно заявила Анна. - Что же, не смею отказаться, - рассмеялся Клюев и, легко соскочив с подножки, обошел коляску и предложил Анне руку. - Прошу вас, сударыня!