Сон в весеннюю ночь или Исправленному верить

Александр Францевич встретил её грозно нахмуренными бровями. Попытался выпроводить, но Анна указала на коридор, переполненный больными, и доктор вынужден был ей уступить. Анна отправилась в свой кабинетик принимать пациентов, но перед этим отправила домой мальчишку с запиской, в которой сообщила матери, что ей срочно нужно было в больницу, и чтобы та не волновалась – всё с ней, с Анной, хорошо. День угасал, теряя краски. На небе с восточной стороны растекалась чернильная ночная тьма, когда привезли роженицу в горячке. С ней прибыл и муж, который рвал на себе волосы, кричал, бегал по коридору, рвался к постели страдалицы жены. Так что неизвестно, с кем было больше возни: с несчастной женщиной или с её обезумевшим от горя супругом. Оставить доктора было бы преступлением, и Анна, обменявшись с ним взглядом, непреклонно заявила, что останется на дежурстве. После всю ночь то успокаивала мужа, который, в конце концов, напившись успокоительных капель и чаю с душицей, свалился на лавке у её кабинетика и заснул мертвым сном, измученный переживаниями. Анна же подменила доктора у постели роженицы и отправила того немного поспать на диване в его кабинете. Сама же, как могла, облегчала страдания женщины, которые к всеобщему счастью закончились ближе к утру, и на свет явился толстый мальчишка, который немедленно заорал рассерженным басом, и новоиспеченная мамочка разрыдалась и тоже вскорости заснула, измученная всеми событиями этой тревожной, но счастливой ночи. Анна приготовила им с доктором чаю, и после этого сама прикорнула на кушетке в своем кабинете. Разбудил её знакомый холодок, который заставил съежиться под пледом, наброшенным на плечи. Анна резко села на кушетке и в ярком утреннем свете увидела вновь дух Аглаи. - Я жива! Меня сейчас похоронят, но я жива. Я жива. Я жива. - Я не понимаю! Что ты хочешь сказать? - Я жива! Иди и скажи, что Аглая жива… Иди. Иди. Иди. Дух перетек к двери и, просочившись сквозь деревянную окрашенную поверхность, исчез. Анна неловко соскользнула с кушетки, быстро накинула на себя пальто, натянула шляпку и выбежала следом за духом. Дух Аглаи маячил в конце коридора, который был на удивление пуст в этот предобеденный час. Анна быстро вышла из больницы и, стараясь не упустить видение, стремительно пошла по улице. Завернув за угол, она почти побежала. В этот момент её окликнули: - Аннушка! Дух мелькнул в конце улицы и пропал. Анна с досадой всплеснула руками и обернулась на голос. Тут же всё её раздражение мигом улетучилось – из коляски ей махала баронесса фон Берг. - Наталья Павловна! – Анна поднялась в коляску и пожала протянутые к ней руки. – Вы не уехали, как же хорошо! Боялась, что не увижу вас более. Я вчера не смогла быть с мамой на заседании Общества, мне нездоровилось. - Надеюсь, всё обошлось? – в тревоге разглядывая Анну, уточнила баронесса. – Как-то ты устало выглядишь. - Да просто роды были сегодня тяжелые, вот я и… не выспалась… Последние слова Анна произнесла машинально, напряженно вглядываясь в дух Аглаи, который снова возник в конце улицы, указывая куда-то за поворот. - Да что с тобой, Анна? - настойчиво спросила баронесса. - Ты как-то рассеянна сегодня. Может, тебе всё же стоило полежать? - Наталья Пална, а вы не слишком торопитесь? – быстро спросила Анна, не отрывая взгляда от призрака, боясь, что тот опять исчезнет. - Нет, дорогая моя, я до вечера совершенно свободна, а что случилось? - Не могли бы вы меня подвезти? - С удовольствием, а куда? - Сегодня похороны Аглаи, служанки генеральши Елисеевой. Мне надо быть там и как можно скорее. - Ирины Алексеевны? – оживилась баронесса. – Я ведь знакома с нею, правда, очень коротко. Конечно, я тебя подвезу, там её и увижу. Любезный, трогай! – распорядилась она и обратилась к Анне. - Мы должны были с нею встретиться здесь, в Затонске, но она отчего-то не пришла. Она ведь на богомолье приехала. Так ты говоришь, служанка её умерла? Так вот в чем дело! Конечно, ей было не до визитов. - Здесь направо, - указала Анна. – Да вот же церковь! Кажется, выносят уже! Коляска затормозила у небольшой группки людей в черных одеяниях. У катафалка стояла дама в плотной вуали и черной накидке. Возле неё с обнаженной головой стоял дюжий мужчина, возвышавшийся на голову над всеми в толпе. Анна, увидев дух Аглаи, колыхавшийся возле гроба, который четверо мужиков, кряхтя, водружали на катафалк, спрыгнула с коляски и помогла спуститься баронессе. Они быстро подошли к процессии, и Наталья Павловна обратилась к даме под вуалью: - Ирина Алексеевна! Та сильно вздрогнула и отшатнулась за мужчину. Баронесса же протянула руку к ней и повторила, повернувшись к гробу: - Приношу вам свои… Слова замерли на её губах, и она пробормотала: – Но позвольте, это же… Вот же генеральша! – и она указала на умершую. Анна встрепенулась: - Так вот что это значило! Это не Аглая умерла! Аглая жива! Вы… вы всё это подстроили! Вы – Аглая!!! Толпа зашумела, заволновалась, кто-то в толпе крикнул: - Городовой! Сюда! С противоположной стороны площади уже бежал, придерживая саблю, страж порядка, доставая револьвер из кобуры. Дюжий мужчина, спутник лже-генеральши, схватил Анну, дернул к себе, больно сжав плечо, и приставил к её виску здоровый пистолет: - Все назад! Порешу!!! Городовой замер, револьвер в его руке дрогнул. Аглая схватила Анну и силой подтолкнула к открытой двери кареты, стоявшей рядом: - А ну, залезай! - затем скомандовала спутнику. - Садись, быстро! Когда Аглая толкнула Анну, та неловко упала на сиденье, больно ударившись головой о деревянную стенку. Карета дернула и понеслась, и Анна кое-как села, потирая ушибленный висок. Ей отчего-то совсем не было страшно, и она, морщась от боли, спросила: - Что же вы делаете? Вас всё равно схватят. - Молча сиди, не то палец дрогнет, мозги вышибу, - грубо отвечала Аглая, уверенно держа в руках револьвер, который ей сунул её спутник, который с гиканьем погонял и погонял сейчас лошадей. - Не собираюсь я на каторгу! Карета неслась, раскачиваясь и подпрыгивая на ухабах. Судя по всему, они уже выбрались за город. - На что вы рассчитывали? - Тебе-то что? За границу мы собирались уехать, Кто бы нас там нашел? - Да там бы тоже встретился кто-то, кто знал генеральшу Елисееву. И вас бы вычислили - Бог не выдаст, свинья не съест. Лошадь вдруг дико заржала, и карета, дернувшись, замерла. Аглая рявкнула: - Почему встали?! – потом взмахнула револьвером в сторону Анны. – Здесь сиди! – И, нажав ручку, выбралась наружу, захлопнув дверь. Анна приоткрыла занавесь и глянула в щёлку: Аглая растерянно озиралась, потом позвала: - Степан! Степушка! Она бросилась в лес, крича своего Степана. Потом всё стихло. Анна посидела немного, - никто не возвращался из леса. Она открыла дверь и осторожно выбралась из кареты. Шумел ветер в верхушках деревьев, орали птицы, радуясь весне, никаких страшных звуков не было. Казалось, зло исчезло вместе с Аглаей, ушедшей в лес. Анна осторожно обошла карету - никого. Потом, стукнувшись спиной, испуганно вжалась в стенку кареты: со стороны леса, куда убежала Аглая, бахнули, один за другим, два выстрела. Наступила звенящая тишина: притихли птицы, замер ветер. Словно по мановению волшебной палочки Зло выключило все звуки на короткое время. Анна подышала, стараясь унять колотящееся сердце, потом осторожно шагнула по направлению к лесу и замерла: меж голых деревьев колыхались два черных сгустка, просачиваясь сквозь белые стволы берёз. В них она с ужасом разглядела своих похитителей: Аглаю и Степана. Она, подобрав юбки, рванулась туда, в глубину леса и, пробежав короткое расстояние, наткнулась на два трупа лежавшие вповалку. Степан лежал навзничь. Мертвая Аглая – привалившись к нему, сжимала пистолет, который ещё дымился. От красного пятна на животе мужчины поднимался пар: убийство свершилось совсем недавно. Анна, было, дернулась к ним проверить пульс и замерла от прозвучавшего за её спиной голоса: - Стой! Не шевелись! Они сейчас придут! Но у нас есть несколько минут. Как ты узнала, что умерла не генеральша? - Дух… её… подсказал… - Как они умерли? - Ты… их… убил… Всех. - Правильно! Значит, твой дар наконец-то вернулся. Никто не узнает, как они умерли. - Я знаю. - Ты всё забудешь. - Что… вам нужно… - У меня большие планы в отношении тебя. Поэтому приказываю: ты должна быть свободна. Никаких обещаний выйти замуж. - Я… не собираюсь замуж… - Неправда. Ты любишь этого человека. - Он исчез… - Это не так! Ты всё забудешь, кроме этого: не смей никому ничего обещать. Не смей… не смей… Спи… Голос затихал, удаляясь, и спасительная тьма накрыла Анну – она скользнула на землю и затихла. - Анна! Анна! Звуки и свет резко вырвали её из забытья: кто-то настойчиво, но осторожно тряс её за плечи. Она поморщилась от боли в затёкшей шее и открыла глаза. Потом, сразу же зажмурилась, решив, что всё еще в забытьи. Тот, кто держал её в объятиях, был Яков Платонович Штольман.