Fools

      Первое, что Чимину приходит в голову, как только глаза открываются: двадцать пять лет — не двадцать. Казалось бы, за такой короткий отрезок времени между этими цифрами тело не могло так уж кардинально изменить своё отношение к алкоголю, но на втором курсе после пьянки он мог спокойно пережить четыре танцевальных класса, просто с чуть большим количеством воды, а сейчас, проснувшись после всего двух стаканов виски, хочет уснуть снова, причём желательно на недельку, чтобы остатки алкоголя точно выветрились из организма. Ему приходится напрячь зрение, чтобы понять, где он вообще находится, заставить себя вспомнить, как сюда попал; и первое, что подкидывает его память, — внезапную истерику перед его постоянным посетителем, от воспоминаний о которой он хоть и не хочет в пирамиде замуроваться, но так же не слишком радуется из-за проносящихся в гудящей голове картинок.       Ох, точно, он безработный, а у Чонгука какая-то улыбающаяся баба в Инстаграме, благодаря которой он жив.       Проморгавшись и привыкнув к слишком яркому — боже, пощади — дневному свету, Чимин проверяет пол, где совершенно точно уснул его вчерашний собутыльник, но находит только скомканные одеяла и подушку, которая почему-то на журнальном столике.       Что, таки высунул ногу ночью?       Несмотря на пульсирующую боль, провалов в памяти у танцора пока не наблюдается, и он прекрасно помнит и о бабайке, и о том, что Тэхён женат на мужчине. Хотя тут стоит признать, что сами факты смахивают на странный сон.       Вот только где этот чудик?       Приподнимаясь на своем сегодняшнем ложе, Чимин пытается через спинку заглянуть вглубь квартиры, туда, где находится кухонная зона, и делает этим очень большую ошибку, потому что, да, Тэхён именно там, но на нём из одежды только полотенце, а ещё, если воображение не обманывает, он совершенно точно целует Мин Юнги в полосатой пижаме.       Блять.       Зря Чимин остался. Очень-очень зря. И проблема даже не в том, что он увидел то, чего видеть не стоило, а в том, что наверняка им помешал. Судя по вчерашним откровениям Кима, они в последнее время наедине бывают крайне редко из-за какого-то грядущего проекта Юнги, а теперь Чимин своим присутствием портит отведённое на друг друга время.       Быть невольным свидетелем чужого интимного момента не очень приятно, знаете ли.       Чимин шлёпается на спину, стараясь ни секунды не задерживаться, но, увы, всё необходимое он уже увидел. Смыться незаметно у него не получится, прерывать их… занятие не хочется, но и притвориться спящим, пока они, возможно, решат зайти дальше поцелуев, тоже не выход.       Когда он перестанет из одной западни попадать в другую?       Даже наушников нет, чтобы в случае чего перекрыть все определённые звуки музыкой, хоть от неё голова бы наверняка взорвалась как перекачанный воздушный шарик.       Спать в одежде и под одеялом было слишком жарко, но Чимин, опасаясь быть пойманным хрен пойми на чём, всё равно накрывается с головой, прячась от всех возможностей ещё раз заметить что-то лишнее, пытается абстрагироваться от всего, что его не касается и… первая мысль, за которую он цепляется, — это, конечно же, Чонгук. С ним всё хорошо, он, видимо, не нуждается в уединении так сильно, как Тэхён вчера пытался убедить, и тут наверняка стоит порадоваться, но в голове вместо облегчения почему-то звучит противный вопрос «почему он в порядке, а я с каждым днём всё в большей заднице?». Работы больше не имеется, лучший друг сбежал, танцевать нет ни сил, ни желания, как и нет наличия даже самой малейшей идеи, что теперь делать. Бросаться на поиски свободных вакансий? Каких? Опять барменом? Чимин не хочет. Он так спокойно отнёсся к выходке Тэхёна и увольнению только потому, что на самом деле в этот бар он приходить устал. Душа требует тишины и самоизоляции, а не шумных посетителей и треков с адскими басами, заставляющими пульс подстраиваться под нужный ритм.       С Тэхёном вчера было странно легко и даже в каком-то смысле весело, но с рассветом всё, чего Чимину реально хочется, — это подняться прямо вот так с одеялом на голове и пройтись пешком до своего дома, надеясь по дороге устать до такой степени, что ноги откажут, и его что-то собьёт на переходе. Грузовик, мотоцикл — не важно, это может быть даже школьница на роликах, лишь бы побольнее, так, чтобы его вырубило на несколько суток.       Вряд ли в последнее время Пака можно назвать адски загруженным, но отсутствие нормального питания, похмелье и мысль о том, что ему бы тоже хотелось целоваться с кем-то… определённым на кухне, а не чувствовать эту съедающую пустоту, почему-то выматывают сильнее, чем любой физический труд. Коктейль из подобных эмоций и желаний заставляет не замечать жару своего укрытия, как неприятно и даже инородно чувствуется вчерашний бинт на ладони, и снова погрузиться в блаженное никуда. Вот бы иметь возможность проспать остаток жизни. Ни красочные сны, ни мягкие подушки Чимину не сдались, ему просто хочется такого спокойствия, чтобы ни звука не прилетало, ни одного отвлекающего фактора не имелось в радиусе нескольких тысяч километров. Ему всего лишь нужно побыть в полнейшем одиночестве после новой приплюсовавшейся проблемы в виде статуса безработного. Было бы здорово получить хотя бы один несчастный день, когда его не просто никто не потревожит, а даже не будет иметь возможности это сделать.       На сколько ему хватит тех денег, что имеются в заначках, если учитывать отсутствие острой потребности в еде? Долго Чимин протянет, если вот так завалится на кровать, теперь со спокойной душой забрасывая телефон куда подальше, и наконец начнёт наслаждаться полным уединением как настоящий мазохист?       Надо запастись снотворным. Накачаться так, чтобы либо уже не проснуться, либо в один момент почувствовать искреннее желание хотя бы самому себе пожелать доброго утра. Но проворачивать подобное определённо стоит у себя в комнате, когда никто не сможет этому плану помешать, потому что пока рядом есть Ким Тэхён, никакого спокойствия Чимину не дождаться.       Во второй раз он просыпается от того, что кто-то пусть и легко, но довольно ощутимо щипает его за шею и зовёт по имени, через раз смеясь. Когда Чимин открывает глаза, реакция на свет всё такая же и головная боль никуда не исчезает.       — Собираешься проспать весь день? — с улыбкой интересуется Ким.       На нём рубашка с максимальным количеством иксов перед «L», потому что там наверняка поместился бы ещё не только Чимин, а и всё его желание закрыться в квартире и забить каждое окно вместе со всеми дверями наглухо.       — Всю жизнь, — хрипит, прикрывая глаза ладонью.       Он не врёт, это действительно то, чего ему хочется. Чонгук выкладывает новые фото, находясь где-то посреди своей мечты, звонков с работы ему ждать больше не нужно, с родителями он недавно говорил, так что приличное количество времени о нём не вспомнят, следовательно план по невысовыванию носа из комнаты можно привести в действие, как только он найдёт в себе силы поднять задницу с Кимового дивана. Или, скорее, когда этих сил наберётся достаточно для того, чтобы справиться с адской пульсацией в висках. Что за черти решили устроить в его мозгу трэп-дискотеку?       — Я тебе работу нашёл.       Чимин моргает несколько раз, чтобы сфокусироваться на лице напротив, и пытается понять: ему это послышалось или Тэхён действительно не собирается давать ему спокойно дожить остаток отведённого времени.       — Что?       Ничего обычного или спокойного от Тэхёна не жди, это Чимин уже успел уяснить за тот период, что они знакомы, и что-то в его квадратной улыбке подсказывает, что работа, о которой ему только что сказали, — это либо нечто вроде должности охранника в нелегальном клубе, либо пугателя бабаек.       — Вставай, тебе надо поговорить с Юнги.       Почему он не выглядит так, будто в его голову всю ночь забивали гвозди? Какие-то волшебные таблетки? Ким-огурчик-Тэхён таки что-то подсыпал ему вчера, не так ли? Какую-то хитрую фармакологическую смесь, от которой Чимина сначала на сопли пробило, а теперь вот отходняком обеспечило.       Прежде чем Пак успевает задать хоть один интересующий его вопрос, парень шлёпает его по прикрытому одеялом бедру и поднимается с дивана, направляясь туда, где Чимин видел его, когда открыл глаза в первый раз. Юнги тоже там. Сидит за столом, что-то жуя, и высматривает в ноутбуке нечто наверняка жизненно важное, если судить по невероятно серьёзному положению бровей.       — Давай, Спящая Красавица, — Тэхён хлопает в ладоши, подгоняя, и каждый резкий звук обеспечивает и так раскалывающийся череп новой трещиной.       Ему бы хоть зубы почистить перед тем, как знакомиться с новым человеком, но кто Чимина спрашивал? Бедного парня совсем не смешно качает, когда он послушно поднимается на ровные ноги, а перед глазами начинают плясать цветные блики на черном фоне. Кажется, ему не помешало бы поесть. Или это всё-таки алкоголь виноват? Тэхён смеётся из-за такой заминки его нового друга, наверняка думая, что дело именно в неприятных последствиях пьянки. Это к лучшему, он не цепляется за мысль о том, что Чимин вот-вот начнёт ловить голодные обмороки, если не возьмет себя в руки так, как того требуется.       Чимину и в этот раз удаётся выстоять. Что для него закружившаяся голова и на пару секунд пропавшее зрение, он и с чувствами похуже жить научился. Это занимает почти минуту, заставляет зажмуриться как от боли, но Пак берёт своё сознание под контроль; чувствует ту самую лёгкость в теле из-за отсутствия нужного количества еды и барабанную установку вместо головы, причём не обычную, а весом с якорь на Титанике, и подходит к парням.       Вот чёрт, сюрпризы ещё не закончились.       Оказывается, Мин Юнги знаком не только Ча Онджу. Оказывается, эти лисьи глаза смотрели на него не на одном кастинге, просто сейчас, при отсутствии любого намёка на макияж и с чёлкой, закрывающей лоб полностью, не удалось сразу сложить, что к чему. Чимин не знал имени, но на самом деле был частично знаком с этим человеком. Или тут больше подойдёт фраза «раньше он его уже боялся».       Отлично. Муж Тэхёна — тот, кто видел его самый большой позор в мире хореографии. Чимин не уверен, сколько раз этот мужчина сидел вместе с остальными и наблюдал за тем, как уходят возможности из-за очередной ошибки, а может даже был тем, кто приложил к нескольким провалам руку, или, точнее сказать, своё отрицательное мнение о соло Пака, и вряд ли его можно винить хоть за что-то. Сколько раз они пересекались? Скольким неудачным попыткам Юнги стал свидетелем? Количество, конечно, подольёт масла в огонь, но тут и одного раза достаточно, чтобы покраснеть, присаживаясь на высокий стул.       — Как у тебя с английским? — будто между прочим интересуется Тэхён, откусывая кусок пиццы.       Чимину стыдно, неудобно, уже далеко не стерильный бинт напрягает, и ещё больше, чем после увиденного поцелуя, хочется свалить, когда Юнги отрывается от ноутбука, всматривается в отёкшее неумытое лицо и непонимающе хмурится.       Блять, нет, не помни его. Мужчина перед ёрзающим парнем видел чуть ли не миллион разных танцоров, он не может запомнить какого-то там Пак Чимина. Не помни его, пожалуйста, Юнги-ши.       — Хорошо, — практически шепчет Чимин. — У меня «С1».       Чонгук этому посодействовал. Чимину иностранные языки не то что плохо давались, ему просто хватало знать то, чего требует школьная и университетская программа, но его лучший друг — двинутый, он собирался объехать пол мира, плюнуть с самых высоких башен или зданий на каждом континенте и во всех странах, и для того, чтобы осуществить подобное, всегда знал, что ему кровь из носа нужно разрушить языковой барьер хотя бы с англоязычным населением. Чонгук собирался в пустыню. Там не факт, что с картами выживешь, а, выучив самый нужный иностранный язык, он, на свой взгляд, повышал шансы на всё и сразу. Чимин отлично помнит это «хён, мир должен узнать, насколько ты удивительный, упрости ему задачу хотя бы так». Чон любил доказывать, что как можно больше людей обязаны восхищаться Пак Чимином так же, как сам Гук не только после кастингов или разговоров о них. Так что да, Пак купил подписку на Нетфликс и смотрит американские сериалы в оригинале только потому, что Чон Чонгук жить ему не давал, пока они оба не добились нужного уровня. Младший наверняка сейчас этим своим умением активно пользуется на практике, в то время как Чимин так и остался на ступеньке сериалов.       Ему, если хотите знать, и корейскую речь сейчас использовать не слишком хочется. Никакую не хочется. Но для этого надо убраться подальше из чужой квартиры, потому что в присутствии этих двоих молчать, по всей видимости, не получится.       Это странно. Пытаться говорить максимально коротко и лаконично не потому, что того требует ситуация, а из-за того, что наивно надеешься не обдать собственным перегаром невинных людей.       Пак пытается смотреть на Тэхёна, потому что под пристальным взглядом его мужа чувствует себя так же, как на каждом кастинге: сердце начинает биться быстрее, и очередная ошибка, стоящая ему хорошей работы, а то и карьеры, вот-вот произойдёт. Только сейчас он не танцует. Сейчас он парень, который напился практически с незнакомцем и остался в его квартире на ночь.       — Мин Юнги, — Тэхёнов супруг вдруг протягивает ладонь через стол, наклоняя голову. — Мы раньше встречались?       Заинтересованный Ким перестаёт жевать, разглядывая напрягшегося Чимина.       — Эм, — Пак пожимает теплую руку и чувствует, как адски начинает гореть лицо и уши. — Пак Чимин. Мы пересекались на кастингах.       — Точно, — Юнги щёлкает пальцами. — Та же связка, разные ошибки.       Воу. Чимин надеялся, что его лицо тут не вспомнят, а Юнги по одному имени и длинному пристальному взгляду определил, что именно он за танцор. Даже вспомнил такую мелочь. Это для Пака тут каждая ошибка сродни атомной катастрофе, оправиться после неё не так уж легко и просто, но для тех, кто видит подобное изо дня в день сотни раз… Чимин думал, что для подобной практики все, кто сидят на отборе, используют только кратковременную память. Мину зачем-то нужна эта информация? Или, может, те выглаженные рубашечки за столами с кипами бумаг просто вот как Пака определяют? Сколько раз Юнги видел его, если успел запомнить, что хореография для проб у него одна и та же каждый раз, и самое главное: один он успел намылить глаза всем, кто просматривает кандидатов?       — Ты танцор? — непонимающе спрашивает Тэхён, на что Юнги цокает, переводя взгляд с Чимина на мужа.       — Хорошо его знаешь, да? Всё ещё собираешься твердить, что ему можно доверять?       Кажется, пока Чимин спасался от звания свидетеля всего ненужного с помощью сна, владельцы его сегодняшнего пристанища успели поговорить о нём или даже о их с Тэхеном внезапной вечеринке с не очень веселым времяпрепровождением. Но, судя по выражению лица самого старшего из них троих, своими рассказами Ким добился не совсем того, на что рассчитывал.       Ох, блять, что Тэхён наплёл о нём… о них?       Теперь цокает не Юнги, а такой же недовольный Тэхён, отвечая сначала достаточно холодным взглядом, а потом в какой-то мере раздражённым:       — Если я сказал, что ему можно верить, значит так и есть.       Отлично, похоже, из-за Чимина господа мужья успели поцапаться. Это до или после поцелуя произошло?       — Ты рассказал какому-то парню в каких мы в отношениях, даже не зная, кто он. Как я могу быть уверен, что это не всплывёт потом?       Жизнь становится всё лучше и лучше.       О таком не следует ругаться при посторонних, особенно когда рядом сидит тот, о ком вы говорите в третьем лице, потому что даже если подобной идеи и не имелось, вы показываете, что боитесь подобного, а значит знания действительно можно использовать. Вчера Тэхён показался человеком, который всё всегда делает правильно, находит во всём положительные стороны и всё такое, а сегодня получает нагоняй за то, что не был достаточно осторожным и рассудительным, когда тащил малознакомого человека домой и раскрывал перед ним коробку с секретами так же доверчиво, как наивный первоклашка.       — Если я уверен, то и твоя недоверчивая задница может расслабиться.       — Клянусь Богом, Тэхён, ты…       — Я не собираюсь болтать, — встревает Чимин, надеясь прекратить назревающую ссору.       Нельзя просто верить на слово. Нельзя вот так легко раскрывать чужому человеку нечто, способное причинить тебе вред, что-то такое, что всякие твари могут использовать против тебя, хоть Чимин действительно не тот, кто будет разводить сплетни или рушить целые жизни, крича направо и налево о том, что Мин Юнги, довольно значимая персона в индустрии развлечений, живёт с парнем. Но опасения Мина вполне обоснованы. Тэхён сглупил. Будь он хоть экстрасенсом, хоть с феноменальной чуйкой, нельзя доверять такое настолько легко, даже если тебя в ответ посвящают во что-то не менее тайное.       Мало Чимину было всего пиздеца в жизни, он ещё и поневоле стал причиной ссоры или, возможно, чего-то большего между Юнги и Тэхёном. Проблемы просто липнут к нему, даже если просто сидеть и ничего не делать, словно он какой-то магнит для подобного дерьма. Почему так? Какая-то кармическая херня? То же самое, за что его наградили чувствами к лучшему другу и боязнью чужих взглядов во время того, как он танцует? Чем он, блять, так провинился в прошлой жизни, что в теперешней его ждёт новая головная боль почти что каждый день?       Попытка предотвратить разгорающуюся ссору не совсем работает, и Чимин знает, что это не его вина и он тут ничего не сделал, но всё равно чувствует себя виноватым, когда Тэхён второй раз за два дня прощается со своей улыбкой и вечно игривым настроением, встревая в конфликт теперь не с менеджером-говнюком, а с мужчиной, в которого он по уши влюблён. О чём сейчас говорить? Юнги прав, Тэхён в какой-то мере тоже, но поезд ушёл, прошлое утекло сквозь пальцы и нельзя стереть информацию из головы. Чимин уже знает, он прямо перед ними, и смысла в том, чтобы отчитывать Кима, как двоечника в школе, сейчас нет.       Пак готов расписку написать, только чтобы не создавать ещё больше проблем одним своим бесполезным существованием.       — Слушайте, — снова встревает танцор, чувствуя себя лишним всё больше и больше с каждой минутой. — Я пойду, ладно?       — Нет, — тут же отрезает Тэхён, демонстративно задирая нос, потому что как бы Юнги не пытался его пристыдить или донести, что всё произошедшее вчера было тупым и необдуманным поступком, он стоит на своём. Даже если хоть на секунду вину удалось почувствовать, он этого не показывает. За такое вряд ли можно самого себя похвалить, но все мы не без изъянов. — У Юнги есть для тебя предложение.       Тот факт, что парень после этого уходит, оставляя Чимина в своей квартире наедине с мужчиной, из-за которого он несколько раз уже профукивал возможность получить работу по профессии… пугает. Чугунная голова вот-вот отвалится, язык грозится присохнуть к нёбу, а теперь ещё и сердце колотится так, будто он тут на незапланированное собеседование попал и у него очередная ситуация, когда всё стоит на кону.       Пожалуйста, ему нужен покой, а не вот это.       Юнги смотрит на него так, словно собирается убить или хотя бы пригрозить этим, не говорит ни слова, вызывая в уставшем от всего и сразу парне желание позвать Тэхёна как потерявший родителей в парке мальчишка. Как оказалось, даже в студии, где всё находится буквально в одной единственной комнате, можно потерять из виду человека. Тэхён небось в ванной закрылся, а Чимину что делать прикажете? Ему стоит извиниться? Ещё раз заверить, что его рот на замке и не стоит им ссориться из-за этого? Блять, как ему к Тэхёновому мужу вообще обращаться?       — Эм… — во рту настолько сухо, что даже сглотнуть нечего, губы пересохли, язык тоже, сердце колотится даже не из-за страха, а просто потому, что прямые взгляды некоторых людей вызывают панику, и при всём этом букете ещё нельзя забывать, насколько издевательски пульсирует пострадавшая от виски голова. — Я не тот, кто…       — Если о том, что мы женаты, — холодно начинает Юнги, снова прищуриваясь. — Или хоть что-то про наши отношения где-то всплывёт, клянусь, тебе не поздоровится.       Отлично. Теперь ему и правда угрожают. На следующей неделе Чимина ждёт что? Перестрелка? Он случайно увидит что-то такое, за что его покатают в багажнике?       — Усёк?       Да убей ты его уже, Господи. Чимин правда не собирается болтать, Тэхён тот ещё чудила, но насчёт людей, которым доверяет подобную правду, точно не ошибается (по крайней мере, насчёт приунывшего бармена чутьё определённо не подвело), и жизнь ему рушить Пак не собирается. Он вообще не болтает! Конечно, откуда Юнги это знать, они нормально познакомились минуту назад, но вот так пытаться испепелить его взглядом — это уже слишком. Будто он до этого чувствовал себя недостаточно хреново.       Когда Мин поднимается, Чимин неосознанно повторяет за ним, он готов выбраться уже наконец из этой квартиры, забыть всё произошедшее за последние сутки как страшный сон и вырубиться на ближайшие пару дней, но, увы, его останавливает вопросительно приподнятая бровь. Всего лишь такой простой жест. Все люди, сидящие в креслах крутых боссов, умеют так смотреть? Этому где-то обучают? И где, блять, Тэхён, какого хрена он Пака оставил один на один с тем, кого даже бабайки боятся?       — Я хотел предложить тебе работу ассистентом, — Юнги открывает ящик, в котором обычно хранятся столовые приборы, вытаскивает оттуда начатую упаковку таблеток-шипучек, с верхней полки достаёт стакан и придвигает всё это добро Чимину вместе с уже начатой бутылкой обычной воды, чем вынуждает снова приземлиться на стул. — Но Тэхён не говорил, что ты танцор.       — Мы в баре познакомились, он не знал.       — Я знаю, — снова этот взгляд. — И то, что уволили тебя из-за него, тоже.       Пока таблетка шипит в стакане, Чимин пытается придумать, что на это ответить, но Юнги не тот, кто будет раскидываться временем на обдумать. Он возвращается взглядом к ноутбуку и, избавляя Чимина от мурашек из-за своего прищура, спрашивает:       — Деловую переписку вести умеешь?       Так Чимин выходит из своей квартиры барменом, никак не решающимся на смену, а возвращается спустя почти целые сутки кем-то вроде менеджера или агента для иностранных артистов. Юнги не дал определения его новой должности, Чимин не знает, кем себя теперь называть. Всё, что известно: ему скинут доступ к рабочей почте, странице в Фейсбуке и Инстаграме, и всё, что от него требуется, — это быть посредником между артистами, ищущими работу в Корее, и теми, у кого на общение с ними не всегда хватает времени. Когда Чимин включает свой, а не Гуков, старенький ноутбук, письмо со всеми данными (зарплата, требования к документам и промо материалам, нужные параметры и набор стандартных вопросов при анкетировании) уже ждёт его на пока что его почтовом ящике, в телефоне забит номер Юнги для экстренных случаев, какого-то Ким Кёнсу-ши, если вдруг информацию в одиночку освоить не получится, и сообщение со всеми нужными данными для того, чтобы связаться с теми, кто проводит утверждение потенциальных работников. Пак Чимин, танцор, проваливший каждый кастинг в своей жизни, теперь будет общаться с другими танцорами, моделями, актёрами и делать то, из-за чего сам столько раз возвращался домой с разбитым сердцем: отказывать тем, кто вышестоящим не понравился. Конечно, зависит от него целое ничего, он всего лишь посредник, помогающий оформить нужные для вот такого онлайн отбора формы или документы и отвечающий на вопросы, но факт остаётся фактом: то самое «вы нам не подходите» передавать придётся ему. Этого ещё ни разу не произошло, но наверняка приятного он будет чувствовать мало.       Вот тут и играют на руку его частично умершие эмоции. Когда Чимин изучает всю присланную информацию, он уже не так сильно, как сидя напротив Юнги, переживает, что именно ему предстоит отказывать полным надежд и ожиданий людям, потому что после маленькой баночки пива и ещё одной таблетки удаётся убедить себя: это просто работа и от него тут ничего не зависит. Это не Паку решать, достаточно ли высокий рост и маленький вес у симпатичных девочек-моделей преимущественно европейской внешности; не ему отказывать за недостаточно развитую мимику только выпустившимся театралам или таким же танцорам, как он, с ошибками в промо. Его задача вести переписку. Рассказать, как правильно оформить резюме, что в нём должно быть, какие фото нужны, отправить это всё тому списку контактов, что дал ему Юнги, и передать ответ. С танцорами всё совсем просто, требования те же, что на его кастингах, он давным-давно знает, в какой одежде лучше делать снимки и чего точно не стоит вытворять во время танца.       Ошибаться неприемлемо. Очень жаль, что только видео можно переделать.       А ещё Чимин может работать из любой точки, где только есть интернет, быть на связи с девяти утра до девяти вечера, а это значит… Из дома ему выходить больше незачем. Это настолько хорошее условие, что из-за него даже ущемлённая гордость притихает, но, скорее всего, это благодаря непрошедшему до конца похмелью. Танцор чуть позже начнёт чувствовать себя униженным из-за того, что что-то досталось ему совсем не благодаря собственному труду, а сейчас…       Спасибо, Юнги, спасибо, Тэхён.       Алкоголь в крови, конечно, затормаживает процесс усваивания новой информации, но ко времени захода солнца в голове Пака откладывается всё необходимое, он входит в свои рабочие аккаунты и смело пишет именно Мин Юнги, а не Кёнсу, что готов и можно размещать его контакт для связи.       Грубя Онджу и защищая Пака, Тэхён наверняка хотел, чтобы парень избавился от людей, которые его используют как мальчика на побегушках, и работы, что не вызывает ни одной положительной эмоции, но он вряд ли смог бы обрадоваться, если бы узнал, что теперь Чимин проводит целые дни в компании Рами Малека на экране и выползает с кровати только в ванную и время от времени в магазин. Можно делать ставки: сколько дней ещё протянет его желудок на рамёне, прежде чем начнёт покрываться язвами или обеспечит идиота-самоубийцу хроническим гастритом. Ему настолько всё равно, что даже думать о такой фигне не кажется достаточно стоящим.       Дни пролетают с бешеной скоростью, ничем друг от друга не отличаясь. Это наверняка бы начало пугать или хотя бы немного заботить нормального человека, но Чимину плевать. Он просыпается, переписывается с людьми из разных уголков мира, пересматривает определённые серии «Мистера Робота» или какую-то чушь с лайфхаками на Ютубе, заваривает лапшу, убирается, избавляясь с каждым разом от всё большего и большего количества «ненужных» вещей, типа запасов сахара или чего-то подобного, ложится спать. И так по кругу. Где-то между привычными «делами» выходит в магазин, а во время того, когда чистит зубы с утра, проверяет Инстаграм Чонгука теперь уже с рабочего профиля. У младшего почти каждый день новое фото с длинным описанием, там, по большей мере, его размышления на разные темы, и для Чимина, честно говоря, это действительно странно, потому что проскакивают такие предложения, которые с привычным Чонгуком немного не вяжутся. Он стал более открытым в соцсетях, в то время как последнему загруженному видео Чимина почти четыре месяца.       Ему нечего снимать, уж простите все его четыреста пятьдесят два подписчика. Пак не в настроении для селфи и уж тем более для создания новой хореографии. Более того, он не в настроении для жизни в качестве не затворника. Ему вдруг не хочется, чтобы кто-то вообще что-то о нём знал, так что в обычный, ничем не отличающийся от остальных четверг Чимин удаляется из Инсты, потому что она ему больше нахрен не сдалась, он туда заходит только ради Чонгука и то с рабочей страницы, так что плевать. Фейсбук тоже в топку, он там раз в миллиард лет появляется, а Твиттер даже удалять бесполезно, у него там четыре подписчика и одни только ретвиты. С родителями он созванивается или переписывается в Какао, так что остальное просто занимает ненужную память на телефоне. Есть он в соцсетях или нет, кому какое дело?       Причина в Чонгуке и не в нём одновременно. Именно Чону нет до Чимина дела, за ним может и следил кто-то, интересовался его жизнью, но мир сузился до одного человека, и, потеряв его, Паку начало казаться, что он потерял всех.       Время, что они с Чонгуком проводят порознь, идёт Чимину на пользу вопреки его прямо противоположному мнению. Боль никуда не девается, её не вывести из крови, как алкоголь, просто спустя нужное количество времени, но теперь приходится жить действительно в одиночку. Осознать, что единственный, кто тебя не оставит, — это ты. И держаться нужно именно за этого человека, за себя. Чимин, может, и считает, что всё происходящее с ним сейчас даже жизнью всерьёз не назовёшь, но он просто не хочет замечать, как всё дерьмо на самом деле ведёт к улучшениям.       Зависимость — штука не слишком хорошая, будь то сигареты или человеческое присутствие в том же доме, и вы никогда не бросите курить, если пачка Мальборо каждый божий день будет маячить у вас перед глазами или, чего хуже, одна из сигарет будет дымить прямо у лица. От зависимости так не избавляются. Каждый недовольный своей жизнью человек может называть мир злым, жестоким и ужасным по отношению к людям, но на самом деле всё как раз наоборот. Чимину не удавалось увидеть правду о своих чувствах к Чонгуку, пока тот жил под боком, Пак даже после их «расставания» не осознаёт, в каком на самом деле дерьме погряз, но мир лечит его сам. Даёт остыть, обдумать всё, смириться и, глотая одну ложку горькой правды за другой, измениться так, как будет лучше именно для Чимина. Возможно когда-нибудь он это осознает, поймёт, что побег Чона из Кореи — к лучшему. Всё к лучшему, даже если кажется, что на земле существуют все, а ты отдельно, и никому до тебя дела никогда не было и больше не будет.       Это часть терапии. Одна из ступеней к изменениям. Это просто нужно пережить, чтобы стать чуть более совершенной версией себя. Чимин уже изменился. Его отношение к Чонгуку изменилось, пусть понять это пока нет ни малейшей возможности.       Оказывается, дело до Паковых соцсетей есть Тэхёну. Потому что в тот же вечер, когда парень решает «почистить пространство», ему звонит неизвестный номер, и он, долго думая, стоит ли брать вообще, таки принимает звонок и слышит голос Кима. Чимина осведомляют, что кое-кто за ним всё же следил во всех смыслах этого слова.       Почему-то именно Тэхёну привирать не хочется, так что Пак говорит как есть: всё, что кажется бессмысленным, он теперь шлёт нахер, будь это соцсети с иллюзией хорошей жизни или поддерживание общения с кем-то, кто тебя уже давненько не интересует и чьи взгляды для тебя такие же непонятные, как причина, почему когда-то лучший друг всю жизнь был так одержим пустыней. И, возможно, Чимин очень долго ни с кем не говорил; возможно, Ким Тэхён какой-то грёбанный волшебник, потому что как только разговор заходит о Чонгуке, его имя всего-навсего проскальзывает в предложении (Чимин даже не собирался о нём говорить), голос ни с того ни с сего начинает дрожать, и как бы Пак не пытался проглотить этот противный ком, поток слёз сдержать не получается. Снова. Не плакать почти двадцать лет, чтобы докатиться до вот таких срывов? Всё настолько ужасно, что Чимин икает, как истеричка, в попытках отговорить Тэхёна от идеи приехать на ночь глядя и пытается перевести тему на что угодно, но не получается даже перестать реветь, не говоря уже о том, чтобы придумать, о чём можно поговорить. Странно ещё и то, что трубку бросать не хочется, грубить тоже, и они просто некоторое время молчат, прежде чем Ким снова заводит шарманку о том, что Чимину нужно понять и отпустить всё это дерьмо, потому что сам всеми этими мыслями и переживаниями только поганит себе жизнь. Но его жизнь давно испоганена. Не в Чонгуке дело и даже не в его прошлой работе. Пак Чимин сам херил всё, что только мог, и в то же время думал, что так и надо. Он сейчас обижен и зол на Чонгука, но не переставал любить его ни на одну невыносимую секунду отсутствия, и даже в такой смеси этот малыш всё ещё единственное, что держит его… в живых. Так он Тэхёну и заявляет, наверняка неплохо шокируя настолько откровенным признанием, потому что тот затыкается из-за всего сказанного, а потом вдруг начинает говорить совсем тихо.       — Так нельзя.       Это очевидно, Тэхён. Чимин это знает, он всё понимает, но по-другому не умеет, не знает как.       — Твоя жизнь не должна зависеть от наличия в ней другого человека, ты понимаешь?       — Понимаю.       — Даже если он вернётся, даже если приползёт на коленях с нормальными объяснениями, где гарантии того, что он ответит на твои чувства?       — Мне это не нужно.       — А что тебе нужно?       Прямо сейчас? Иметь хотя бы малейшую причину для того, чтобы просыпаться по утрам без мысли «зачем?». А насчёт Чонгука…       — Я просто хочу знать, что у него всё хорошо.       — У него сейчас всё хорошо, разве нет?       — Кажется, да.       — Ну и? Может, пора приложить хоть какие-то усилия, чтобы всё хорошо было ещё и у тебя?       По-детски глупое «не хочу» так и остаётся непроизнесенным. Тэхён из-за него начал бы психовать и снова пытаться что-то доказать парню, которому это вообще-то не всралось, так что Чимин не бросает спичку в готовый вспыхнуть по щелчку костёр. О Чонгуке хочется знать не из соцсетей. Под своим «хочу знать, что у него всё хорошо» имеется ввиду «я хочу своими глазами это увидеть». Он понятия не имеет, как вообще собирается находиться рядом с младшим после всего случившегося, но… Пак на месте разберётся, хорошо?       Эгоистичное желание снова увидеть того, кого возвысил настолько, что сам сейчас смотришь на небо с самого дна пропасти, не даёт понять, что это абсурд. Того, что было, уже никак не вернуть, ничем не склеить, и с такой огромной обидой ни о какой дружбе и речи идти не может, но Чимин упрямо не замечает правды. Как можно вернуть какие бы то ни было отношения с тем, кто от них сознательно отказался?       Паку, на самом деле, не просто Чонгука вернуть хочется, а то, что было между ними. Но этого больше не существует, возвращение человека из прошлого не вернёт ни утраченного времени, ни того, как вы тогда себя чувствовали. Но до осознания подобного ещё страдать и страдать.       Чимину не хочется объяснять, что за мешанина чувств и желаний время от времени вспыхивает внутри, он наконец придумывает, о чём заговорить вместо обсуждения Чонгука и пока что нереального «всё хорошо».       — Тебе нравятся самоеды?       Когда-то Чимин хотел собаку. Родители были против, потому что смотрели на перспективу завести животное только под негативным углом, причитая, что от этого одни лишь проблемы: шерсть повсюду, вечные жалобы соседей из-за лая (при том, что жили они в частном доме), погрызенная обувь и испорченная мебель, дополнительные расходы на корм и всё остальное, необходимое четырёхлапому существу. Вместо собаки Чимину подарили поездку в лагерь на все каникулы, и больше к теме питомцев он не возвращался, но любовь к этим животным нисколько не поубавилась. Он порывался купить щенка самоеда, когда только-только поступил на первый курс, ещё живя в общежитии, но с этой породой у загруженного студента было бы слишком много проблем. Вернее, у него не получилось бы уделять достаточно внимания тому, кого он собирался искренне полюбить как самого лучшего друга, а потом Чимин узнал, что самоедов вообще не желательно держать в маленькой квартире или просто слишком тесном пространстве и что… собакам, обречённым на жизнь в коробках многоэтажек с тонкими стенами и вечно недовольными соседями, режут голосовые связки во имя блядского удобства. Поиздеваться над животным, потому что оно не молчит 24/7? Не хочешь слышать лай — купи сраных рыбок.       Зачем он вываливает всё это на Тэхёна, Чимин не знает, но этот парень видимо так на людей действует. Пак не может заткнуться. Будто все эти дни он молчал не просто так, копил силы для того, чтобы поведать Киму о том, насколько не любит маленьких карманных собак, абсолютно равнодушен к остальным животным и наверняка никогда не купит самоеда, потому что не хочет жить в доме, а большой белой собаке, любящей холод, не место в их с Чонгуком квартире, где даже разогнаться как следует нельзя. Ким предлагает завести кота, на что Чимин недовольно морщится, следом пытаясь выискать достаточно веские причины для того, чтобы оправдать свою не слишком сильную симпатию к кошкам. На каждую такую Тэхён находит, что сказать взамен, руша каждый довод ответным, но в конце-то концов всё остаётся так же: Чимин любит собак, но реальней для него завести кота, а он не хочет, так что питомца у него нет. Не нужны ему ни кролики, ни попугаи, он хочет собаку. Большую. Такую, что, если уляжется на колени, ноги немели бы со временем, но превратить желание в реальность не получится из-за слишком большого количества «но».       Заведёт Чимин пусть и не холодолюбивого самоеда, а, скажем, овчарку, и что дальше? Вести к ветеринару на операцию? А если он пройдёт кастинг и начнёт пропадать вне дома по пятнадцать часов? Животное — это ответственность, не важно, коты это, собаки или морские свинки, на них требуется время, а обеспечить подобным могут, увы, не все.       В ответ на откровения Чимина Тэхён рассказывает о коте родителей, который с каждым приездом Кима всё больше и больше выглядит так, будто готов сожрать их всех в один присест, а потом и о самих родителях. История Тэхёна не так уж сильно отличается от Чонгуковой, если честно. Они оба решили открыться перед теми, кто по всем негласным законам должен принять тебя любого, и оба за это поплатились. Тэхёну не наговорили такого же дерьма, как Чону, но на каждом семейном празднике, когда старший сын приезжает домой, мать с отцом пытаются дать понять, что ему рады не больше, чем тем самым дальним родственникам, заявляющимся только для того, чтобы попросить в долг кругленькую сумму. Связующим звеном с родителями был Кимов младший брат, но в один день всё рухнуло, и теперь Тэхён превратился в того ребёнка, что наведывается в родительский дом от силы пару раз в год, да и то просто для галочки. Это странная хрень, ни ему, ни тем более родным этого не нужно, но связь всё же пытаются поддержать обе стороны.       Что именно Тэхён имеет в виду под «всё рухнуло» и почему из рассказа исчезает брат, Чимин спросить так и не рискует. Тема семьи — далеко не лучший выбор. У Чимина тоже есть свои проблемы с родителями, но расскажи он им в один день, что встречается с парнем, ему наверняка и слова поперёк не сказали бы. У Тэхёна и Чонгука история совсем другая, и не понятно, что хуже: быть лишним в собственной семье или выброшенным из неё за то, что ты даже не можешь контролировать.       Почему всё так? Это же твой чёртов ребёнок. Почему? Потому что его выбор отличается от «правильного»? Потому что мнение не совпадает с мнением большинства? Когда любители ярлыков и делений смирятся с тем, что все рождаются просто людьми, а не геем или лесбиянкой? Не становятся ими в процессе блядской эволюции, не сходят с ума, не пытаются выделиться, люди просто влюбляются в других людей. Такое, представьте себе, бывает.       Чимин не гей, его ни разу не привлекали парни в университете, он ни единого разочка не засматривался на мускулистые спины или руки, хотя, учась на хореографическом, таких «видов» насмотрелся не мало, но он влюблён в парня и даже переспал с ним, так что… Он теперь кто? Какой ярлык повесит на него общество? Родители могут назвать его извращенцем, если он расскажет о том, что его лучший друг все эти годы вызывал в нём далеко не дружеские чувства? Он твёрдо уверен в том, что мама с папой вряд ли отреагировали бы так же, как родители Тэхёна или Чонгука. Скорее всего, им было бы просто плевать, так же как на каждое решение сына. Никто не запретил ему заниматься хореографией, никто за все эти годы не сделал ни одной попытки отговорить его от работы в баре, не пытался убедить, что преподавать классно и ему обязательно понравится, стоит только попробовать. Пока решения Чимина не затрагивали отца и мать, ему никто не перечил и ничего не запрещал. Пак Чимин всю жизнь предоставлен сам себе, и знаете что? Ему это нахрен не сдалось, он понятия не имеет, что делать с этой свободой, она ему не нужна, её слишком много.       Они с Тэхёном говорят больше часа, до тех пор, пока Юнги не возвращается с работы наконец раньше, чем солнце встаёт. Как только вызов завершается, желание говорить, думать, и вообще вести себя так, как последние несколько часов, испаряется, и от Чимина остаётся только оболочка. С Тэхёном он как будто превращается в другого человека. В старого себя. Люди, будь они просто знакомыми или лучшими друзьями, порой обычными разговорами спасают от того, о чём сами не подозревают. Жаль лишь, что в случае Чимина это имеет кратковременный эффект, и стоит остаться наедине с тишиной, как съедающая внутренности пустота тут же возвращается.       Он укрывается одеялом до подбородка, пялится в уже до боли знакомую стену, а потом, будто вспомнив свою ночь в квартире Тэхёна и Юнги, высовывает ногу из-под одеяла, с чистой совестью позволяя себе провалить тот самый дурацкий тест на нормальность.       Утащите его кто-то хоть куда-то, потому что он задолбался.       Пусть всё это уже закончится. Тошно не от чего-то конкретного, а просто от собственного существования. Как это исправить? Как с таким бороться, кроме как проситься в гости к монстрам, живущим под кроватью?       Но монстров либо не существует, либо они не могут даже похудевшего Чимина с места сдвинуть, потому что, когда его будит дверной звонок, над ним всё ещё тот же потолок и все конечности на месте. Теория Тэхёна — полное фуфло. И Чимин, кажется, сможет сказать об этом раньше, чем мог бы ожидать, потому что притащиться с утра пораньше решил именно этот чудак.       — Ты как меня нашёл? — спрашивает Пак вместо приветствия, позволяя Тэхёну войти.       Тут следовало бы ещё поинтересоваться, как он вошёл в дом без кода, но, кажется, Ким Тэхён может вообще всё.       На нём длинное чёрное пальто и такого же цвета берет, который идёт ему просто невероятно, а ещё… высунувшаяся из-под пальто морда щенка.       О нет.       Нет, нет, нет!       — У Юнги вообще-то есть твой адрес.       До этого Чимину уже нет никакого дела, его куда больше интересует какого хрена он вчера решил, что с Тэхёном можно откровенничать так, словно это потом не вылезет боком.       — Это, мать твою, что?       Щенок обслюнявил Киму кашемировый лацкан, но это самому парню, видимо, не приносит ни малейшего дискомфорта, потому что на вопрос Чимина он коротко улыбается и вытаскивает собачонку, похожую на игрушечную, из-под пальто.       — Это Кот.       Бегая взглядом от Тэхёна к щенку, начавшему вертеться на предплечье, Чимин пытается сложить два и два, догнать, что это значит, потому что перед ним точно маленькая собака, очень уж смахивающая на нечто из плюша, а не кот.       — Издеваешься?       Теперь Ким не просто улыбается, а откровенно смеётся.       — Его зовут Кот, — отдаёт щенка Паку или, если быть точным, просто пользуется замешательством танцора и тем, что сейчас он слишком не понимает всего происходящего, чтобы не взять животное на руки. — Ты же любишь именно собак, правда? А котов не жалуешь, а эта прелесть может быть твоей собакой, но с размерами кота, так что теперь у тебя есть друг, которому и разбежаться будет где, и мяукать он не станет.       — Ты что, совсем? — хмурится Пак, двумя руками протягивая ещё совсем крошечную собачку, пытаясь вернуть, но Тэхён уворачивается, поднимая ладони в эдаком примирительном жесте. — Забери его, идиот.       — Не могу, он теперь твой.       — Чёрт возьми, Тэхён, мне не нужна собака.       — Это Кот.       — Это маленькая собака для украшения сумочки какой-то чокнутой дамочки, так что верни её туда, откуда взял.       Наивно полагать, что приказным тоном Чимин сможет добиться хоть чего-то, потому что Ким Тэхён, судя по всему, не слушает вообще никого, кроме себя самого, и щенка забирать не собирается.       — У него ещё и связки прооперированы, — будто решая добить, продолжает парень. — Всё, как ты любишь. Извини, голосистых не было, пришлось взять бракованного. И в сумочку он, кстати, не влезет, придётся купить хотя бы шоппер, это мальтипу, а не чихуахуа.       — Да хоть сто первый далматинец, забери его нахрен!       Вот и перевёл тему. Лучше бы они продолжили о Чонгуке говорить, зачем Чимин вообще ляпнул о собаке? Он о самоедах говорил, а Тэхён притащил ему это нечто и…       Да, блять, не нужна ему никакая собака!       — У меня нет времени на питомцев.       Тэхён кривится, давая возможность рассмотреть, как выглядит «не вешай мне лапшу на уши», сказанное с помощью мимики.       — У тебя его буквально навалом.       — Я на твоего мужа работаю, забыл?       — Вот именно, — кивает Ким больше себе, чем раздраженному парню. — И он только подтвердил, что ты вполне можешь себе позволить завести собаку и начать заботиться о том, кто, в отличии от твоего Чонгука, в этом действительно нуждается.       Кто бы не учил Ким Тэхёна копаться в людях и бить словами прямо в точку, он чёртов гений, потому что Чимину даже ответить нечего. Они о младшем уже обговорили всё, что только можно, и в ту ночь, когда Чимина уволили, Тэхён уже вроде бы говорил, что Пакова забота его лучшего друга душила, но почему-то сказанное сейчас именно в этом контексте бьёт с той же силой, что кулак по скуле.       — Он далёк от твоих представлений об идеальном питомце, — продолжает Тэхён, указывая длинным пальцем на щенка. — Собрал в себе кучу качеств, которые тебе не по душе, но ты тоже, знаешь ли, не Мистер Идеальность, у которого всё всегда в порядке, так что собери яйца в кулак и смирись с тем, что мы не всегда получаем именно то, что хотим, но даже при таких обстоятельствах можно радоваться тому, что тебе дали.       Он никогда не будет в порядке, никогда не научится нормально реагировать на то, что его бросил тот, кто вообще-то не клялся быть рядом в болезни и здравии. Вот такую поломку может исправить всего одна пушистая собака? Что-то не верится.       — Когда я подписывал договор аренды, я не указывал о наличии животного.       — А запреты на питомцев там были прописаны?       Не были. Или Чимин просто не обратил на это внимание, но он, в любом случае, не нуждается в компаньоне во время своих апатически-дерьмовых дней.       Опуская щенка на пол, Чимин прикусывает губу, никак не реагируя на то, что Тэхёнов сюрприз опирается на него двумя лапами и виляет хвостом в ожидании непонятно чего.       Во что превратилась его жизнь?       — Новые фотки есть?       Сбавляя тон, спрашивает Тэхён, видимо заметив, что задел больше, чем планировалось. Но, кажется, до Чимина только через боль всё и доходит.       — Не знаю, меня разбудил твой звонок.       — Извини, что так рано, но у меня работы сегодня по горло.       Какая обычно загруженность у дизайнеров интерьера, Пак не знает, но Тэхён казался тем, у кого всегда есть время на всё на свете.       — Всё нормально, — качает головой, устало вздыхая. — Но собаку забери.       — Это Кот, — упрямо повторяет Ким, пытаясь то ли не дать забыть кличку, то ли таки переубедить танцора, что никакая это не собака, снова начиная улыбаться, когда смотрит Чимину за спину. — И он точно остаётся здесь, потому что теперь это его территория.       Пак поворачивается тоже, в который раз не понимая, что тот имеет в виду, и громко матерится, пугая щенка, только что оставившего лужу возле холодильника.       Вот именно этого ему и не хватало! Убирать за немыми недособаками под громкий смех Тэхёна. Веселящийся засранец заверяет, что Кот уже приучен к пелёнке и это была разовая акция, волноваться не о чем, но Чимин всё равно кипит; всё равно угрожает тем, что задушит их обоих, если его сейчас же не оставят одного, но, увы, уходит только Тэхён, так и не дождавшись даже предложения выпить кофе в качестве благодарности за такой чудеснейший подарок.       Ещё одно самое худшее утро.       Чимин опирается спиной на входную дверь, пялясь на мохнатое недоразумение у своих ног, и, когда щенок делает попытку тявкнуть, но из-за приложенной руки ветеринара не издаёт ни звука, желание таки дать Тэхёну в глаз загорается с новой силой.       Какой вы привыкли представлять собаку? Большое активное животное, которое и покусать в определённых случаях может или испугать громким лаем так, что сердце в пятки уйдёт от неожиданности. А Тэхён ему что притащил? Ему, сказать честно, ни единой зверушки сейчас не хочется наблюдать рядом с собой. И прежде всего хотелось бы изолироваться от вот таких вот уродцев. И что бы Тэхён не задумал, какую собакотерапию не пытался применить на Чимине, это бесполезно. Пак не собирается на это соглашаться, пусть этот самоуверенный недопсихолог говна съест.       Чимин за собой уследить не может последний месяц, а теперь он ответственный за ещё одну жизнь. Думаете, за такое хочется благодарить?       — Так, — цокает парень, поднимая щенка с пола. — Ты тут не останешься, даже не надейся.       Как там называется эта порода? Мальпу?       Мальтипу. И Ким Тэхён чокнутый псих, потому что стоят эти живые плюшевые игрушки дохренище, такого на улице точно не подберёшь, разве что потеряет кто, не уследив за открытыми дверьми Роллс Ройса или подобных люксовых машинок.       Пока Чимин рассматривает характеристики, цены и общее описание всех мальтипу, щенок, как накрученный, извивается на коленях, облизывая поглаживающую его ладонь, снова делая попытку гавкнуть, но выходит у него только тихий хрип. Ужасно. Чимин после каждого раза, когда тот лает телом, но без единого звука, кривится так, будто даже мысль об этом всём причиняет боль.       Тэхён сказал, что ему два месяца, совсем кроха ещё, что за конченный ублюдок будет кромсать двухмесячному щенку связки? Почему люди думают, что это нормально? Стерилизация, кастрация, полное или частичное удаление связок, и всё для того, чтобы животные, которые посвятят всю свою жизнь тебе одному, были достаточно удобными? Должна существовать параллельная вселенная, где всё наоборот и людей переделывают под котов и собак так, чтобы тем было комфортно и ничего не мешало.       Первое, что говорится о мальтипу, — это декоративная порода. Декоративная. Чимин поглаживает по голове существо, которое большинство людей воспринимает как картинку, вещь для украшения. Предмет интерьера — вот как бы назвал нечто на своих коленях парень. Он листает текст, пробегая глазами по описаниям, возможным болячкам (которых немало), а когда натыкается на заметки о выгуливании и том, что в холодную пору собака замёрзнет без специальной одежды… Тэхён что, решил над ним посмеяться?       Он поднимает своего неожиданного гостя на уровень лица, снова тяжело вздыхая, потому что щенок всё так же виляет хвостом и дышит с открытым ртом, радуясь просто тому, что рядом с ним человек. Это животное, откуда ему знать, что этот самый человек не собирается его любить и вообще думает, куда бы сплавить свой неожиданный балласт?       Собака, которая мёрзнет на улице, лишена способности гавкнуть, может впасть в депрессию и начать болеть, если не уделять ей должного внимания? Каков же пиздец.       — Ты ещё более жалкое существо, чем я.       Кот извивается сильнее, пытается дать понять, что на земле или хотя бы коленях ему куда более удобно, чем висеть в воздухе, и Чимин опускает его на стол, продолжая листать общие сведения о породе вместо того, чтобы найти сайты, где выставляют объявления о продаже щенков или закрыть ноутбук. К этому он доползает только вечером, снова усаживая не отлипающую весь день собаку на колени. Он ради Кота сегодня выперся в магазин впервые за чем-то помимо рамёна и бытовой химии, причём не сам, а вместе со щенком, потому что ему депрессивная собака не нужна, как он её с таким диагнозом продаст? Корма купил ровно на два дня, больше ему не нужно, чтобы передать это бремя кому-то другому, но судя по тому, что ест Тэхёнов презент в два раза больше рекомендованной порции, с объявлением стоит поторопиться.       Планы по продаже собаки по имени Кот рушатся и ломаются в тот же момент, когда он читает «убедитесь, что перед вами точно мальтипу, а не той-пудель, и что документы это подтверждают», потому что никаких документов Тэхён ему не принёс. Отлично. Без документов господин Кот никому не сдался, но проблема в том, что Чимин в нём и при наличии нужных бумажек не нуждается, так что не стоит временить с объявлением «отдам в добрые руки».       Он набирает Кима, позволяя использовать свой указательный палец вместо косточки и, какой ужас, даже смеётся, когда щенок непривычно громко для него самого, но от этого не менее смешно чихает, шуточно получив по носу за особо сильный укус.       — Ты ебать как не вовремя, друг, — первое, что бросает Тэхён сбившимся голосом.       Он может то же самое сказать про Кимов утренний визит, но… Его тормозит не то, что Тэхён загнанно дышит в трубку, а именно то, как к нему обращаются. Друг? Они с Тэхёном друзья?       Никто так к нему не обращался. Чонгук зовёт его хёном, либо просто по имени, порой забывая о всех формальностях, и никто его за это даже не думает отчитывать или хотя бы обращать внимание на то, что некоторые люди могут посчитать неуважением.       Пак неплохо общался с одногруппниками, он хорошо ладил со своим первым напарником по смене в первый год работы в баре, но они все даже не рассматривались на роль близких, тех, кого можно действительно назвать другом. Если бы кто-то из прошлого обратился к нему подобным образом, Чимин тут же бы пресёк это, ведь друг должен быть тем, с кем ты преодолел немало трудных ситуаций и знаком достаточное количество времени, но Тэхён… Они на каком-то другом уровне. Пак никогда так остро не нуждался в разговорах до появления этого парня, с Чонгуком отношения, может, и начались с подобного, вот только со временем всё стало куда иначе, они даже прикосновения друг друга могли понимать, не имея никакой потребности в лишних словах.       Ким Тэхён другой. Он не нуждается в сходстве с Гуком, он просто такой, как он есть. Парень со сверхъестественной способностью разговорить кого угодно и даже суметь немного поменять человека рядом с собой. Нет, Чимин не стал вдруг другим, напоминая о старом себе только чертами лица, но… Он плачет, ради всего святого! Тэхён научил его плакать без чувства вины и говорить если не о всех проблемах, то о многих.       — Чимин?       — Да, извини, — приходится вспомнить, зачем он вообще набрал номер, потому что внезапная возможность назвать другом ещё кого-то помимо Чонгука сбивает с нужной мысли. Но сосредоточиться всё равно не получается, потому что сразу после извинений тяжелое дыхание Тэхёна сменяется на совсем не стыдливый короткий стон, и Пак шокировано выпрямляется, улавливая ещё и недвусмысленные звуки на фоне. — Ты что там, трахаешься?       Тот смешок, которым награждает его бесстыдник, поднявший трубку прямо посреди… чего-то явно крайне интимного, — это самое откровенное согласие из всех, что ему только доводилось услышать.       — У людей бывает секс, — Чимин морщится, когда помимо Тэхёнового слышится ещё один голос, требующий «положить трубку» через зубы. — Высунь нос из дома, и тебе, может, тоже что-то перепадёт.       Твою мать.       Чимин нажимает на значок завершения вызова, морщась из-за того, что только что услышал, и смотрит на щенка в поисках хоть какой-то поддержки, потому что кто вообще отвечает на звонки в такие моменты?       Ким Тэхён самый странный человек из всех, кого Чимину посчастливилось встретить.       Он даже когда спать ложится, видит нежелательные картинки чужой близости, время от времени вспоминает тот вид с дивана, Тэхёна в одном лишь полотенце, и это просто взрыв мозга. Приказ «не думать» не действует, ему стоит на что-то отвлечься, на что угодно, лишь бы перестать видеть нежелательные сцены в воображении и выкинуть из головы это раздражённое «положи трубку». Это его грёбаный босс сказал! Как Чимину теперь спокойно на него реагировать?       Тэхён — убийца всех возможностей спокойного существования.       О собачьих документах получается спросить только с утра, заваривая себе кофе впервые с того момента, как он остался в квартире один. Ночь у него прошла более чем весело, потому что из-за чёртового щенка и знаний о том, что он может замерзнуть и загрустить до смерти, совесть сначала не позволила оставить его на полу, при том, что Чимин постелил ему почти как человеку, а потом он ещё и не дал выспаться как следует, потому что кое-кто боялся неудачно перевернуться во сне и раздавить животное, которое даже достаточно громкого звука бы не издало из-за этого.       Ким Тэхён говорит, что паспорт животного и всё остальное у него, дабы Чимин не избавился от подарка, стараясь не выдать себя, смеётся, когда в ответ на это его называют придурком, а потом и вовсе в открытую хохочет, потому что Пак всё ещё не может успокоиться и понять, зачем отвечать на звонки, когда ты занят брачными играми со своим мужем.       — А не надо названивать женатым парням так поздно.       — Больше и не буду, ты мне психику сломал.       И это вроде бы шутка, Чимин бросает это со смешком, но Тэхён вдруг совершенно серьёзно отвечает:       — Вряд ли это случилось вчера и из-за меня.       Такие предложения что-то зачастили мелькать в их разговорах. Тэхён даже не скрывает своего желания таки убедить Чимина обратиться к психотерапевту.       — Твои намёки такие прозрачные.       — А это не намёки, — спокойно и без какого-либо давления. — Тебе нужна помощь.       Пак хмыкает.       — Я сам себе помогу.       — Так помоги. Или у тебя дата начала выбрана?       — Снова начинаешь раздражать.       — Когда Чонгук вёл себя так же, тебе нравилось на это смотреть?       Это другое. Он Чонгука любит, а с Тэхёном они просто друзья. Кажется, друзья, всё ещё нельзя быть уверенным на сто процентов. Не надо сравнивать их. Тем более он — не Чонгук. Никакой «Формы голоса», как видите, не смотрит.       Чимин в жизни этого не признает, но его состояние, по правде, куда хуже, чем у Чонгука. Младший хотя бы не отрицал того, что ему хреново так, что выть хочется, он позволял себе погрузиться в это без всякого чувства вины и отрицания, а Пак… идиот. Он чувствует себя плохо, и ещё хуже из-за того, что контролировать эти самые чувства не выходит. Круг разорвать не получается, и Чимину по-прежнему тошно из-за того, что чувствует он себя ужасно. Сейчас в его жизни есть человек, который хочет помочь, тот, кто уже сейчас пытается это сделать, но уверенности в собственной неуязвимости непозволительно много. Это не просто плохое настроение, ничего простого нет в состоянии, при котором ты высовываешь ногу из-под дурацкого одеяла теперь с конкретной мыслью.       Существовать вместо того, чтобы жить, — далеко не нормально. Никто не говорит о том, что у человека обязательно должна быть цель, к которой он прёт на всех скоростях, или заветная мечта, вдохновляющая на свершения, но если в один из дней вы ловите себя на мысли, что просыпаться совсем не хочется и радости вам не доводилось испытать уже довольно длительное время, значит что-то пошло не так в вашем стиле жизни или мышлении.       Наверняка дня, когда Чимин это признает, придётся ждать годы.       — Зачем ты купил мне такого дорогого щенка?       Попытка сменить тему сначала встречается недовольным цоканьем и длинной паузой, но потом парень таки отвечает.       — Ты же хотел собаку.       — Да, — кивает Чимин, будто забывая, что Тэхён его не видит. — Самоеда.       — Сам сказал, что держать такую породу в квартире — тупость.       — А ещё я сказал, что декоративные щенки размером с блоху мне не нравятся, так зачем ты притащил мне Кота?       — Для своего внутреннего спокойствия.       Чего он ожидал, спрашивается? Внятного односложного ответа? Тэхён не будет Тэхёном, если не заставит его повторить вопрос десять раз, прежде чем удосужится перестать увиливать.       — Как твоё внутреннее спокойствие связано с собакой в моей квартире?       — Прочитал где-то, что процент суицидников с питомцами куда ниже.       О, Боже. Ответ настолько ошарашивает, что Чимин удивлённо затыкается.       Отлично, Тэхён думает, что он хочет покончить с собой. Приплыли.       — Я не суицидник, придурок.       — Ну да, как же, — этот самодовольный тон так сильно выводит, что Чимин даже ножницы не использует для того, чтобы разорвать упаковку с кормом, для которой вчера силёнок не хватило. — Ещё скажи, что ты голодом себя не моришь и каждый день на свежем воздухе бываешь.       — Я не морю себя голодом и только что был на улице.       — Поход в магазин не считается, а насчёт первого…       — Всё, заткнись.       — Сколько ты весишь?       — Тебе не кажется, что ты стал слишком много болтать?       — Пытаешься уйти от ответа — это раз, — Чимин почему-то представляет, как парень на другом конце трубки загибает длинные пальцы, и это его веселит. — Ты сам мне позвонил — это два.       Пак улыбается, делая первый глоток обжигающего кофе, наблюдает, как Кот носится за крышечкой от Спрайта, служащей единственной игрушкой, и снова собирается перевести не совсем приятную тему на что угодно.

***

      У Чонгука ещё одна чёрно-белая фотография, и на ней он в окружении незнакомцев смеётся так искренне и так… как Чимин уже лет сто не видел; под ней подпись «спасибо за то, что море так и останется мне до пояса», всё выглядит более, чем в порядке, и Чимин почему-то именно после неё решает, что всё это к лучшему. Чонгуку хорошо, у него морщинки на носу из-за смеха, куча новых фотографий и десять тысяч подписчиков, взявшихся буквально из ниоткуда, а у Чимина новая работа, которая ему даже нравится, разговоры с Тэхёном дважды в день, собака по имени Кот и тринадцатое октября, первый день рождения в полнейшем одиночестве. Родители отправили ему видеопоздравление ещё до того, как он проснулся; Тэхён, скорее всего, не знает, что в этот день Пак Чимин стал ещё старше, потому что точно не позволил бы провести эту среду как и все ничем не отличающие друг от друга дни, а Чонгук… Стоило ли вообще надеяться хотя бы на несчастную смс? Они совсем не там, где каждый представлял себя ещё полгода назад, но, видимо, так нужно, потому что именно в день своего двадцатишестилетия Чимин решает, что вполне может продолжить существование без участия Чонгука в своей повседневности. Неприятная пустота таки сменяется на спокойствие. Он любит этого парня, но… кажется, он вот-вот позволит себе его отпустить. Ещё немного.       Чимин покупает Коту миску, большую пачку сухого корма, кроватку, самый отвратительный блестящий комбинезон (потому что холодает, а щенка неплохо бы начать выводить на улицу) и даже парочку игрушек. Себе же по дороге домой — большой стаканчик матча-латте на миндальном молоке и ни с того ни с сего добавляет туда чудовищное количество кокосового сиропа, потому что у него впервые появляется настроение на что-то сладкое. Кокосовая матча оказывается довольно вкусной, даже с таким кошмарным количеством подсластителя.       Пока на улице холодает, внутри одного потерянного парня начинается оттепель, и не понятно, из-за чего именно это происходит, приложил ли к этому руку Тэхён, помогла ли компания Кота, но Чимин начинает дышать более свободно и легко, хоть на носу холодный ноябрь и отметка в два месяца, как они с Чонгуком не общались. Он старается не вспоминать о младшем так много теперь, и, кто бы мог подумать, больше всего отвлекает его тот, кого он в первый же день хотел продать.       Кот, судя по словам знающих людей и тех, кто рассказывает о мальтипу на Ютубе, должен легко поддаваться дрессировке, но Чимин не может даже отучить его спать в кровати, не то что каким-то интересным командам. Но пытается упрямо и до последнего.       — Когда я говорю «фу», это есть нельзя, — серьёзно заявляет Пак, насыпая на пол горстку сухого корма, и Кот, конечно же, сразу кидается к нему. — Нет, нет, фу! Это «фу»!       Попытка отодвинуть щенка подальше от себя и сделать так, чтобы он не приполз обратно, становится удачной только с третьего раза.       Чимин снова насыпает корм на гладкий пол, и Кот тут же подрывается за лакомством.       — Фу, фу! Ну не сейчас!       Что за обжора, Боже!       Решая сменить стратегию, парень кладёт только одну горошину, хватая щенка обеими руками, когда тот подрывается сожрать и эту попытку дрессировки.       — Когда я говорю «окей», ты делаешь ам, ам, ам, — Чимин наклоняется как можно ниже к спрессованной грануле и даже пытается издать, как ему кажется, максимально животные звуки, по-прежнему не выпуская собаку из рук, но Кот только голову заинтересованно поворачивает, словно на свист. — А когда говорю «фу», ты не ешь, понял?       И щенок у него наверняка невероятно умный, сообразительный и прекрасно понимает человеческую речь, потому что на вопрос Чимина фыркает, кивая головой, но когда его опять с трудом отодвигают на приличное расстояние, снова высыпают небольшую горстку корма и командуют «фу», Кот даже не реагирует на это, сметая всё, что было на полу, под недовольный стон своего хозяина.       Хотя… Кто тут чей хозяин?       Чимин ложится на пол, понимая, что как только они выйдут на улицу и этот мелкий говнюк слопает что-то непонятное, им придётся сказать «‎привет»‎ ветеринарам, ведь обучить самой элементарной и самой необходимой команде не получается хоть проси, хоть плачь.       Щенок тут же подбегает к распластавшемуся по полу парню, облизывая тому висок и глаз, и вообще ведёт себя так, будто не он тут самый непослушный мальчик на свете.       — Пожалуйста, скажи, что это ты тупой, а не я.       Но ответ и так очевиден, это Чимин тут разговаривает с практически немым животным.       На команду «фу» уходит неделя. Неделя ежедневной войны за корм и за звание великого тупицы, но когда Чимин в очередной раз командует, а Кот садится, вместо того, чтобы сожрать гранулу, и смотрит до тех пор, пока ему не разрешают, восторга внутри настолько много, что парень хохочет как дурачок, снова ложась на пол, тем самым позволяет своему воспитаннику забраться на него. Боже, это же просто щенок. Которого он не хотел, к слову, а теперь целует как ребёнка, убирает за ним лотки и читает, как воспитать хорошую собаку вместо того, чтобы проводить вечера за просмотром сериала.       Тэхён наверняка знал, что Пак Чимину нужен вовсе не вернувшийся Чонгук, а кто-то, кому он смог бы дать хоть часть любви, которой наполнено всё его тело, и, с одной стороны, крайне тупо предполагать, что любимого человека сможет заменить собака, но в какой-то мере это сработало. У Чимина снова есть причина для того, чтобы проснуться. Кот спит у кровати, потому что перестать тащить собаку в постель Пак себя заставил, но выгнать из комнаты — это уже слишком. И первым делом Чимин с утра теперь свешивает руку, давая понять самому сладкому пирожку на планете, что он проснулся, и получить свою порцию любви от маленького плюшевого мишки. Не исключено, что это первая ступень к сумасшествию, но Чимин разговаривает теперь не только с Тэхёном. Он читает о собаках, мальтипу в частности, о корме и витаминах, спрашивает Кота о каждом виде корма, интересуется, не против ли тот попробовать что-то новое и перейти с сухого пайка на нечто получше, потому что это, как оказывается, самый вредный вид собачьей еды.       Ничего вредного этому малышу Пак скармливать не собирается.       Когда на Коте впервые оказывается тот самый зимний комбинезон, Чимин хохочет так долго и сильно, что, не выдержав, звонит Тэхёну по видеосвязи и, ничего не объясняя, меняет камеру с фронтальной на заднюю, показывая, как вечно носящийся по дому щенок стоит поджав хвост, совершенно не понимая, что за штуку на него натянули.       У Чимина щёки вот-вот треснут, это даже не смех, его беззвучно трясёт в какой-то истерике. Иисусе, кто это пошил и какого хрена Чимин купил именно это дерьмо? Он теперь на каждой прогулке будет вот так смеяться?       — У тебя совсем уже крыша поехала, — заявляет Ким, но улыбается тоже, и не факт, что из-за Кота.       — Он не знает, что происходит, посмотри на него.       — Я рад, что ты нашёл себе друга по развитию.       Это вроде бы колкость, в ответ на которую стоит бросить что-то вроде «пошёл ты» или «я бы подружился с тобой, вот только тебе с одними инфузориями тусоваться», но Чимин как-то привык к таким замечаниям Тэхёна, те не всегда пытаются вывести именно на такую реакцию, поэтому вместо острого словечка, снова переключает камеру, округляя глаза для пущей убедительности, прежде чем заявить:       — Это мой ребёнок, а не друг.       — Ого, — улыбается Ким, чуть отодвигая телефон, будто специально давая понять, что он не дома, а в непонятном здании с ещё заклеенными пленкой дверьми. — Это что, я теперь могу тебе его документы отдать?       — Пора бы, — Чимин придвигает телефон, наверняка обеспечивая отличный обзор на свою ноздрю и правый глаз, пока пытается разглядеть фон за парнем. — А ты где?       — Прямо посреди своей работы.       Чаще всего они болтают без возможности видеть друг друга, Тэхён время от времени присылает фотки чего-то странного, типа сросшихся помидоров, крайне смахивающих на мошонку, или тени от листьев, напоминающие лицо старушки. Что Пак делал бы без этого парня — не понятно. Не сказать, что Ким Тэхён или даже Кот заставили забыть его о Чонгуке или причине, по которой он не танцует уже так долго, что иногда поутру мышцы ноют, умоляя хоть о какой-то физической нагрузке, но с ним Чимин хотя бы продолжает более-менее нормально функционировать. Он справляется, пускай с чуть большим трудом, чем делал подобное всегда, но да, это происходит. Чувство голода всё ещё отсутствует, но теперь каждый раз, насыпая Коту еды, Чимин заставляет и себя проглотить что-то хотя бы немного полезное и не настолько насыщенное натрием, как рамён, а вчера так вообще пришлось готовить. Не совсем для себя конечно, он хочет перевести Кота на натуральный корм или хотя бы в пропорции пятьдесят на пятьдесят с покупным консервированным или полусухим, и решил начать с обычной отварной курицы. Поужинали они вместе прямо на полу, благо хотя бы из разной посуды.       Вечером они с Котом идут вместе в магазин, и щенок впервые за всё время не выглядывает из-под куртки Пака, а послушно бежит рядом в своей дурацкой собачьей одежде, рассматривая все столбы и останавливаясь почти на каждом метре. Если бы Чимин надел то самое пальто Тэхёна в пол и его же чёрный берет, то с такой собакой наверняка выглядел бы как парень, родившийся с серебряной ложкой во рту, но, увы, на нём домашние треники и зелёный бомбер, который… Они покупали с Чонгуком вместе как парную одежду. Теперь это в прошлом. Он учится жить без Чона, вполне нормально просыпается, зная, что соседа у него больше нет, и после того, как арендный договор подойдёт к концу, ему придётся либо съехать, либо найти кого-то другого. У Чимина всё хорошо. Ему, по крайней мере, больше не больно. Какой бы ни была причина ухода друга, Пак такой уж большой вины со своей стороны не видит, так что да, Тэхён своими разговорами таки чего-то добивается. Грандиозной цели у танцора всё ещё не имеется, но теперь его мир начинает отстраиваться. Ну и что, что он один? Так ведь было всегда. Теперь Чимин это хотя бы понимает и даже в каком-то смысле принимает. Пускай у младшего такой же бомбер (если все вещи из шкафа не отправились на помойку), это не что-то эксклюзивное, такие куртки не одни они носят, но… Это была парная одежда. Именно такая невесёлая мысль толкает его на то, чтобы снова подобрать собаку на руки и свернуть в магазин всего лишь после пятнадцатиминутной прогулки. Ничего с высоким градусом в его организме не было ещё с той ночи у Тэхёна, но сегодня душа почему-то требует слабоалкогольных шипучек и ведёрко мороженного с патом. А ещё он сам зовёт Кота обжорой, но покупает ему две упаковки собачьих вкусняшек только потому, что на пачке изображены мальтипу, а значит от этого у его малыша не должно быть никаких проблем с пищеварением и всем тому подобным. Но кто сказал, что собаке захочется грызть какую-то штуковину, пусть и выглядящую, как самая вкусная косточка, если в это время хозяин прямо у него под носом будет есть мороженное?       — Это моё, — Чимин пытается отодвинуть наглую морду подальше от ведёрка, но его питомец такой же упёртый, как он сам. — Собаки мороженное не едят.       Или едят? Чимин не совсем уверен, но, по крайней мере, в рекомендациях писали о многих продуктах, и такого пункта, как «замороженное почти молоко с подсластителями и другой химией» там точно не было.       — Отвали, ты же неженка, забыл?       Притащи ему Тэхён обычную дворняжку без королевской родословной и всего подобного, Чимин, может, уже давно угощал бы его всем, чем только можно, и даже не заморачивался бы так с командой «фу», но перед ним существо, которое на улице в одиночестве долго не протянет и даже дома, будучи окружённым вниманием и заботой, может умудриться что-то подхватить. Опасность поджидает на каждом углу, будь то неподходящий шампунь или неправильный корм, так что Чимин ни секунды не преувеличивает, называя щенка неженкой, потому что именно так оно и есть. Но угадайте что? Мультфильм с мелькающими субтитрами в любом случае смотреть невозможно, потому что приходится убирать свой сегодняшний ужин подальше от короля наглости.       Щенок даже пытается выразить недовольство лаем, но получается у него как всегда невнятный хрип, и это уже не выводит Пака, как в начале, напоминая, что пёс у него «бракованный», а заставляет почувствовать жалость к животному, которое не заслужило быть вот таким.       — Чёрт с тобой, — засовывая ложку в рот, Пак прямо пальцем лезет в подтаявшую массу, набирает совсем немного того, что без начинки, бросает ложку на кровать рядом и опускает руку, позволяя Коту облизать то, что он так долго выпрашивает. — Если ты из-за этого заболеешь, я тебя прибью.       У Чимина собаки никогда не было, он не может быть уверенным, что сейчас не совершает фатальную ошибку, но Коту нравится, так что он набирает ещё немного, решая не рисковать хотя бы с патом, Коту позволяется попробовать только чистый пломбир, потому что для одного раза и этого много.       Чонгук не фанат этого вкуса. Почему это всплывает в голове, Пак не знает, но пока Кот облизывает ему ладонь полностью после того, как мороженое от греха подальше отправляется на стол, он не может перестать думать, что младший наверняка кривился бы сейчас из-за них обоих. И из-за фруктового пива тоже, потому что сам отдаёт предпочтение либо обычному, преимущественно «Короне», либо чему-то покрепче.       Там, где он сейчас, есть «Корона»?       Блять, Чимин так по нему соскучился, что сил нет. Никакие собаки, никакие глупости от Тэхёна не спасут и не помогут, потому что пока Чонгук находится бог знает где, не чувствовать себя так, будто от тебя оторвали кусок, не получится. Пусть хоть раз явится, убедит, что он живой, здоровый и тазовые кости у него больше не торчат, а потом уходит, куда душе угодно. Они должны были закончить не так.       На улице с Котом весело, и на Чимина косо смотрят больше людей, чем вообще удаётся заметить, когда он, не обращая никакого внимания, разговаривает со своим любимым слушателем, который в ответ может только повилять хвостом, и ему это нравится, тут не поспоришь. Повседневная рутина становится всё более сносной, но… Он устал не слышать ответов, устал быть один. Нет, не так. Он устал строить теории и в одиночку искать причины случившегося, ему надоело быть злым на Чонгука, даже если тот, говнюк, сделал больно абсолютно намеренно и продолжает делать до сих пор своими улыбающимися фотографиями. За все эти годы Чимин ни разу не завёл ни одних серьёзных отношений, в то время как Гук из одних бросался в другие, и, если так подумать, Пак по собственному желанию всегда был один, но лучший друг, живущий через стенку, не давал почувствовать себя одиноким. Сейчас же у него есть Тэхён и Кот, но… Вкус жизни почему-то в полной мере возвращаться не собирается, и тут не понятно: дело в отсутствии Чонгука или в том, что парню нужны чёртовы объяснения.       Чимин живёт, работает, гуляет с Котом теперь на улице, разговаривает или время от времени встречается с Тэхёном, но всё это… На автомате. Он живёт, потому что жив, и делает что-то, потому что оно само как-то происходит, он просто не препятствует событиям. Но ему не хочется этого в той же мере, что раньше. Да, уже не так больно, да, он сжился с мыслью о том, что порой самые нужные люди тоже могут тебя оставить, даже дошёл до осознания того, что именно он должен быть своим собственным центром мира, но так нелепо законченная многолетняя дружба не позволяет оправиться полностью. Пока их отношения с Чонгуком по-прежнему заблокированы, Чимин вряд ли начнёт улучшать собственную серую реальность. Он не знает, чего именно хочет, в край разучился понимать себя, но то, что происходит между ними с Чоном сейчас, не даёт полностью встать на путь восстановления.       Он наконец в полном спокойствии, добился спасительной тишины, и в то же время что-то всё равно не так. Это будто затишье перед бурей. Ровную гладь воды, кажется, вот-вот разрушит самая большая волна за все годы существования парня.       Когда на поздней прогулке к Чимину присоединяется ещё и Ким с двумя бумажными стаканчиками на подставке, тот спрашивает: нормально ли, что после всего, единственное, чего ему по настоящему хочется, — это обнять Чонгука ещё хотя бы раз. Всего на пару секунд забыть о правде и притвориться другим собой. Ему будет достаточно. Сложно представить их обнимающимися после всего произошедшего, и первое, что захочется Чимину, если они когда-нибудь ещё встретятся, — это с разгону зарядить этому мелкому придурку прямо между ног, но вот в такие моменты, когда злиться сил уже нет, можно просто сидеть и представлять, каково будет сжать своего друга в объятьях после такого длительного перерыва. Но… это такая же фантазия как поцелуй с Пак Миён. Этого не случится. Чонгук не вернётся, Чимин не перестанет чувствовать себя растоптанным при взгляде на него. Отчего-то страшно, что в ответ на это откровение Тэхён снова скажет, что у него беды с башкой, но тот соглашается.       — Если у тебя будет такая возможность, то обнимай сколько влезет, но не забудь рассказать, что именно ты при этом чувствуешь и что чувствовал все эти годы.       Вот так просто? Молчать столько времени, а теперь вдруг сказать, что каждое Чиминово «я тебя люблю» значило далеко не братскую любовь?       — Мне кажется, — продолжает Тэхён, пока Чимин вертит в руках стаканчик с уже всего лишь слегка теплым американо без добавок. Он всегда был поклонником сладкого, но, увы, некоторые профессии буквально заставляют называть сахар злейшим врагом и приучать себя к чему-то другому. — Если бы ты признался ему раньше, сейчас всё могло бы быть по-другому.       — Ну да, как же.       — Ты знаешь, что я прав. Я всегда прав.       Чимин, конечно, думает о Чонгуке и его вот-вот пробьёт на поплакать, потому что Тэхён, видимо, вместо углекислого выдыхает слезоточивый газ, по-другому объяснить причину, по которой Пак почти каждый раз пытается добавить в воздух влажности, нельзя, но в ответ на слова парня закатывает глаза, переключаясь.       — Всегда прав, как бы не так. Напомнить тебе о бабайках?       — А в чём я ошибся с бабайками?       О, Боже, это снова происходит, они снова говорят о какой-то странной херне так, будто обсуждают, сколько в этом году произошло дорожных происшествий по вине пешеходов.       — В том, что их не существует?       — Нет, ну это не совсем то, о чём шла речь.       — Но хренью это быть не перестаёт.       — Ногу из-под одеяла продолжаешь высовывать?       Чимин цокает и тихо смеётся.       — Если я высуну ногу, Кот решит, что это приглашение облизать мне пальцы. У меня кровать узкая, не повысовываешься.       — И тест на нормальность снова провален, самоубийца.       Если честно, то у Чимина мурашки идут от этого «прозвища». Просто от этого слова. У него сейчас собака — самая весомая причина, почему он всё ещё функционирует в той мере, чтобы Тэхён перестал настолько сильно о нём печься, но это… Это страшно. Чимин в полной заднице в ментальном плане, хоть не признаёт этого и даже считает, что дело идёт на улучшение, а Тэхёна так вообще время от времени пытается убедить, что у Пак Чимина второе имя — жизнерадостность, но сегодня обходится просто молчаливой паузой. Он не самоубийца, на подобное Чимин никогда не пойдёт, однако как донести это другу придумать не удаётся, потому что его не слышат.       Кот носится по сухой неубранной листве как сумасшедший и, кажется, пока не успел ничего проглотить, так что можно ещё посидеть.       — Юнги просил передать, что у них скоро стартует шоу, и они проводят какой-то там двухдневный кастинг, или это два разных кастинга, и, если ты хочешь, он может замолвить за тебя словечко и внести в список.       Пока Чимин смотрит на улыбающееся лицо его теперь единственного друга-человека, всё, что появляется в его голове, — это «я не хочу».       Улучшения улучшениями, но на кастинг он не горит желанием идти. При мысли о нём появляется то же ощущение, что во время того поцелуя с Чонгуком. Он сделает ошибку.       Сколько Чимин уже не был в зале? Он сейчас не то что хорошее жете не прыгнет, а наверняка не выдержит собственный танец, свалится с чернотой в глазах где-то на средине.       — Я не хочу… — приходится сглотнуть взявшееся из ниоткуда волнение из-за того, что Тэхён на него вопросительно смотрит, совершенно оправдано не понимая, как тут можно отказаться. Придётся придумать отмазку. — Не хочу, чтобы кто-то где-то за меня хоть как-то ручался.       Это не главная причина. И Тэхён так странно смотрит вовсе не потому, что его удивил отказ от хорошего шанса, тут скорее на лице отразилось неверие в то, что Пак Чимин, кажется, хотел сказать правду во имя своего ментального комфорта, но решил придумать какую-то чушь, в которую Ким, к сожалению, верит.       — Ох, мать твою, — кривится дизайнер. — Ты что Пак Сироем заделался?       Если бы. Если бы вся загвоздка была только в этом.       — Я провалил каждое прослушивание в своей жизни, Тэхён-а. Если Юнги поручится за меня, а я снова всё просру, что тогда?       — А ты не просри.       Будто это так просто. Будто Чимин специально лажает каждый раз, оттягивая момент исполнения мечты вот уже три года. Но кто такое вообще поймёт? Люди скажут, что танцор из тебя поганый, раз там допустил согнутое колено, а вот на этом моменте недостаточно вывернул пятку, но как объяснить всем тем, жестоко судящим только по провалам, что ты не всегда выглядишь так унизительно и у Пака на телефоне тысячу и одно отличное видео, а кастинги все почему-то проводят живые. Он мог бы отправить видеовизитку, как те люди, с которыми он сейчас общается по работе, но это далеко не тот уровень, к которому парень стремится. В реально крутые места проводят живые прослушивания. Он не хочет перебиваться тем, что заполучить куда легче, Чимин из того типа людей, которым нужно либо самое желанное, либо ничего. Никаких вариантов «на первое время» или «перебиться».       Этого он Тэхёну не говорит. И на предложение не отвечает никак, провожает взглядом Кимово такси, ещё сидит некоторое время в парке, и, только почувствовав, как начинает течь из носа от холода, уходит домой, снова запуская процесс самокопания, по которому совсем не соскучился.       Что его тормозит каждый раз? Что в тех пристальных взглядах пугает его так сильно, что тело не слушается? И самое главное: как ему это починить?       Вместо Тэхёна Пак спрашивает это у Кота, но тот как всегда виляет хвостом, пытаясь лизнуть.       В следующей жизни Чимин хотел бы стать собакой. Вот такой, которую окружают вниманием, ценят так же, как члена семьи, с которой играют и искренне считают другом.       Которую любят.       Чимин любит своего щенка по имени Кот. Выходя из лифта, он даже целует непоседу в его собачью щеку, впервые в жизни мысленно признаваясь в любви кому-то, кроме Чонгука.       Но потом…       Чимин точно помнит, что когда выходил из дома, свет выключил везде, и он не понимает, почему на кухне горят все лампочки, до тех пор, пока не снимает поводок с Кота и испуганно оборачивается на внезапный скрип двери.       Он ожидает сквозняка, оживших Тэхёновых страшилок или даже хрен знает как попавшего сюда соседского кота, но никак не Чонгука, замершего в проходе с неловкой улыбкой и полотенцем на шее.       Кот делает попытку подать голос, возможно даже испугать чужака, но единственные звуки, что исходят от него, — это стук когтей по полу и уже привычный для Чимина хрип.       Чонгук на собаку даже не смотрит. Таращится на старшего, прикусывая губу, плохо за этим скрывая улыбку. Он… постригся, у него серёжка в брови, которую Чимин уже замечал на фотографиях, но никак не мог осознать, что всё реально и выглядит Чон как абсолютно другой человек.       Чёрт.       У Чимина темнеет в глазах и это не к добру. Он ел сегодня, только что выпил сладкий кофе, и сил должно хватать даже на некоторые подвиги, но когда Чонгук с самым идиотским смешком, что только можно издать в этой ситуации, бросает «привет» так, будто они не два месяца не виделись, а разъезжались на выходные, единственное, на что Пака хватает, — это торопливо ответить тем же, схватить Кота и спрятаться в своей комнате настолько быстро, насколько только способны его трясущиеся конечности.       Они прожили в этой квартире пять лет, но в тот момент, когда Чимин оказывается за дверью собственной спальни, он впервые за все годы совместной жизни закрывается на ключ, отрезая от себя того, кого так долго мечтал увидеть, щелчком повëрнутого в замочной скважине ключа. Ему страшно, он не знает почему и как это исправить.       Всё просто изменилось, и от присутствия Чонгука на место не встало, а рассыпалось окончательно.