Время Поворота/Turn Time

      Зелье испускает зеленый дым, как шипящий дракон, когда ложка совершает свое последнее вращение. Просматривая заметки в блокноте, пальцы беспокойно постукивают в раздумье. Библиотека место обычной деятельности теперь мягкий гул тишины. Книги, предлагающие мудрость и мысль одинокому человеку, вызывающему бурю. Ее дотошное чтение заметок завершено, Гермиона наконец кладет ложку.              Ее нервы танцуют, как тени в комнате, мерцая в такт свече и вечно меняющейся мелодии. Она обдумывает свои следующие действия, осознавая, что перечитала свои заметки три раза. Наконец она хлопает себя – мысленно, конечно, – и расслабляется в своем кресле. Проходит вечность прежде, чем к ней присоединится темноволосая ведьма.              Бормотание слов достигает ее ушей, объявляя о приближении змей в логово льва, за исключением того, что она не лев. В данный момент — нет. Интенсивный спор дает о себе знать, и она улыбается про себя, только две ведьмы могли идти через Хогвартс глубокой ночью и спорить, не опасаясь профессоров.              Две почти одинаковые девушки входят в комнату, полностью погруженные в свой разговор, они оставляют место для Гермионы, чтобы учиться без упрека. Беллатрикс немного выше Энди из-за ее каблуков, которые с силой стучат по каменному полу. Ее волосы длиннее на несколько дюймов, и ее характер более устрашающий. Обе девушки обладают авторитетом, который приходит с чистой уверенностью и опытом, но более расслабленное лицо Энди помогает обезоружить ее сильное присутствие.        — Если опасности нет, то почему я здесь? — фыркает Энди, присаживаясь на корточки рядом с зельем. — Я же тебе говорила. — рычит Беллатрикс, ее терпение на исходе. — Нам нужна контролируемая среда, и нам нужно, чтобы ты произнесла заклинание забвения. — Мы просто хотим убедиться, что не налажали. — вмешивается Гермиона, прежде чем Энди успевает заговорить.       Фыркнув, Энди бросает на Гермиону недоверчивый взгляд, прежде чем схватить блокнот.  — Единственная причина, по которой я это делаю, — это то, что вы получили одобрение профессора Макгонагалл. Тем не менее, я хочу прочитать ваши заметки, прежде чем мы начнем.              Кивнув, Гермиона встает, чтобы поприветствовать хмурую Беллатрикс. Ее руки скользят по мягким изгибам темной ведьмы, а голова покоится на костлявом плече. Беллатрикс расслабляется от прикосновения, ее руки сжимают бедра, а губы прижимаются к шее. Гермиона знает, что Беллатрикс смотрит на зелье, чувствует, как ведьма вибрирует от мысли. Она ищет убежища в теплых объятиях, желая остановить свои мысли от выхода из-под контроля. Она все проверила, неоднократно просматривала свой блокнот. Ничего не пропало. Все еще небольшая часть ее забот, маленький мятежный голос в ее голове, который что-то шепчет, отсутствует.        — Ты в порядке? — Белла дышит ей в шею, посылая небольшую дрожь вниз по позвоночнику.       Напевая, Гермиона углубляется в безумие черных кудрей. Чувствую малейшую улыбку Беллатрикс, руки на ее талии сжимаются в уверенности. Есть что-то уникальное в аромате Беллатрикс, таком успокаивающем и таком чужом одновременно. Зелье должно сработать ей нужно, чтобы оно сработало. Последние несколько недель Беллатрикс проводила больше времени с Волдемортом, возвращаясь к Гермионе с синяками и порезами, покрывающие ее тело. Гермиона часто возвращалась в свою комнату и находила Беллатрикс спящей в своей постели, слишком усталой, чтобы бодрствовать. В те дни, когда Волдеморт не вызывал ее, Беллатрикс тратила время на зелье столько, сколько могла.              Гнев пульсирует в ее венах, сжигая ее, и она не хочет ничего больше, чем выследить Волдеморта. Убейте человека за то, что он причинил боль Беллатрикс, за то, что прикоснулся к ней. Любая попытка отговорить ведьму от посещения Волдеморта заканчивалась спорами. Аргументы, которые обычно приводили к сердитым истерикам, заканчивались в постели. Гермиона предпочитает новый способ окончания споров; сердитая Беллатрикс — очень собственническая и горячая Беллатрикс.        — Это сработает. — обещает Беллатрикс, ее губы касаются кожи. — Мы все проверили. — Я знаю... — отвечает Гермиона, покрывая поцелуями горло темной ведьмы.       Низкий стон вырывается у Беллатрикс, и голодные губы находят ее. Поцелуй интенсивный, сжигающий саму ее душу. Язык умоляет войти, и она охотно соглашается.              Электричество пронзает ее тело, и она отскакивает от визжащей Беллатрикс. Столкнувшись спиной с книжным шкафом, она вздрагивает, когда пыльная книга падает ей на голову, а Гермиона хмурится на покрасневшую Энди.        — Если я собираюсь помочь, это означает что такого при мне не повториться, — предупреждает Энди, глядя на свою разъяренную сестру и палочку, приготовленную на случай возмездия. — Ты собираешься проклясть меня, да? — шипит Беллатрикс, палочка опасно вращается между ловкими пальцами. — Хорошо, мы сожалеем... — бормочет Гермиона, потирая голову. — Я не... — пытается возразить Беллатрикс. — Мы можем продолжить с зельем? — спрашивает Гермиона, игнорируя Беллатрикс.       Опуская палочку, Беллатрикс ворчит, прислоняясь к книжному шкафу. Зная, что она не может колдовать, Энди возвращается к зелью, протягивая чашку, в которую она наливает небольшое количество зелья. Стоя, она смотрит на двух тестовых манекенов.        — Кто первый? — Энди вопросительно смотрит на двух ведьм. — Я. — Беллатрикс успевает ответить раньше Гермионы.       Нахмурившись, Гермиона посылает Беллатрикс грязный взгляд, получая в ответ легкое пожатие плечами. Она надеялась быть первой, кто проверит зелье, не желая, чтобы Беллатрикс пострадала, если они что-нибудь упустили. Беллатрикс занимает пустой стул, приготовившись к первому испытанию.        — Как мы это делаем? — спрашивает Энди. — Начнем с простого, — отвечает Гермиона, стоя перед Беллатрикс. — Нужно рассказать Белле что-то, чего она не знает, а затем заставить забыть об этом. Неплохо, да? — Хорошая идея. — соглашается Беллатрикс.       Застыв, Гермиона уставилась на Беллатрикс, она настолько сосредоточилась на зелье, что не придумала, что сказать ведьме. Взглянув на Энди, она пожимает плечами, она не могла рассказать Беллатрикс ничего, чего она уже не знала, не повредив линию времени. К счастью, Энди спасает ее.        — Когда мне было пятнадцать, я целовалась с Маркусом на твоей кровати. — Радостно объявляет Энди. — Какого хрена, Энди! — Беллатрикс вскакивает на ноги. — Обливейт. — шепот срывается с губ Гермионы, указывающая палочкой на дымящуюся ведьму.       Белая эссенция омывает Беллатрикс, останавливая ведьму. Глаза пустые, прежде чем вернуться к своему обычному пронзительному взгляду. Встревоженный Энди окаменел, когда Беллатрикс в замешательстве моргнула, прежде чем опуститься на свое место.        — Что ты сказала? — подозрительно спрашивает Беллатрикс. — Я действительно не хочу тебе говорить. — шепчет Энди, сожалея о своих предыдущих словах.       Беллатрикс принимает решение за нее, хватая чашку и делая глоток зелья. Пауза терпит их ожидание, чтобы увидеть, сработает ли зелье. Беллатрикс остается стоять, глядя вдаль, как будто погруженная в свои мысли. Держа Палочку наготове, Гермиона ждет, вспомнит ли ведьма признание Энди. Темные глаза сверлили Энди и Беллатрикс улыбками.        — Мы целовались на твоей кровати. — Беллатрикс ухмыляется испуганному лицу Энди. — И мы пошли дальше поцелуев. — Белла! — кричит Гермиона, не особенно любя воспоминания об их занятиях любовью на кровати Энди. — Мерлиновые яйца. — бормочет Энди. — Больше похоже на пальцы. — хихикает Беллатрикс. — О боже! — стонет Гермиона, протирая глаза. — Да, я помню, ты говорила что-то подобное. — усмехается Беллатрикс. — Я ненавижу вас обеих! — шипит Энди, ее лицо покраснело.       Счастливо хихикая, Беллатрикс отступает в сторону, чтобы Гермиона заняла место. Гермиона осторожно садится, подозрительно глядя на обеих сестер Блэк. Очевидно, что зелье сработало, но Гермиона задается вопросом, какую правду она получит.        — Я подлила тебе в напиток на рождественской вечеринке. — признается Энди. — Сукина дочь... Ты не посмеешь? — Гермиона угрожает Беллатрикс, но уже слишком поздно.       Холодное оцепенение наполняет ее разум; туман застилает ее глаза, проходя, как только он начинает оставлять ее бездыханной и смущенной. Моргая от двух ведьм, уставившихся на нее, она задается вопросом, что это было за признание. Она ищет лицо Беллатрикс, прочитать ее взгляд и понять что было за признание, но глаза Беллатрикс продолжают метаться к Энди.              Взяв предложенную чашку, она подозрительно смотрит на сладко улыбающуюся Энди, прежде чем сделать глоток. Вкус горький; ее тело содрогается, когда мерзкая жидкость медленно скользит по ее горлу. Она бросает взгляд на Беллатрикс, которая смотрит с удивлением, а Гермиона раздраженно хмурится из-за отсутствия предупреждения. Воспоминания возвращаются со скоростью, скользя на передний план ее разума, и слова Энди проносятся над ней.        — Зачем ты подлила мне в напиток? — поднимается Гермиона со своего места. – Успокойся, — говорит Энди, отступая. — Я подслушала Вол... — остановившись под пристальным взглядом Беллатрикс, Энди пропускает имя. — Одного из ваших знакомых, он говорил о рейде, и я подумала, что вам не помешает немного голландского мужества.       Она помнит, как Энди предлагала ей выпить, и остаток ночи был размытым пятном фигур, сражений, заклинаний и близкой смерти. То, что дала ей Энди, спасло не только ее жизнь, но и жизнь Беллатрикс? Она наблюдает, как Беллатрикс садится обратно, готовая к очередному испытанию. Ее разум все еще кружился. Энди — причина, по которой она могла остановить время, или это все часть ее воображения? Она делает мысленную заметку спросить ведьму, что именно она ей дала.        — Значит, сейчас нужно что-то существеннее? — спрашивает Энди. — Подождите, если мы хотим вернуть воспоминания, тогда мы будем смотреть на старые воспоминания, а не на свежие. Мы должны удалить старую память и посмотреть, сможет ли зелье восстановить ее. — советует Беллатрикс. — Это хорошая идея. — соглашается Энди, передавая зелье Гермионе, которая тратит минуту, чтобы наполнить его. — Нам придется увеличить дозу. — говорит Гермиона. — Не слишком старое, хотя нам все еще нужно начать с малого недавнее воспоминание что-то, что произошло в прошлом году. — Я знаю одного. — Беллатрикс отвечает мгновенно. — Энди 17 июля, ты знаешь что. — Ты уверена? — спрашивает Энди. — Сделай это. — наблюдая, как заклинание Забвения поглощает Беллатрикс, Гермиона вопросительно смотрит на Энди. — Если она вспомнит, то Беллатрикс тебе расскажет. — говорит Энди, когда Гермиона протягивает Беллатрикс зелье.       Выпив зелье, Беллатрикс концентрируется на неприятном вкусе, ожидая, когда память вернется к ней. Она вздрагивает, когда воспоминание с силой возвращается на передний план ее разума. Сглотнув, Беллатрикс возвращает напиток и встает.        — 17 июля у нас были кузены, и кузен Сириус расспрашивал моего отца о некоторых идеях. Он получил особое неприятное проклятие и провел остаток выходных, запертый в подвале с собаками отца. — сообщает им Беллатрикс, проводя рукой по волосам, ее глаза темнеют при воспоминании. — Не знаю, как он выдержал три дня взаперти в комнате, полной собак. — Может, сделаем перерыв? — спрашивает Энди, удовлетворенная ответом Беллатрикс.       Кивнув, Гермиона подходит к своему тайнику с угощениями и предлагает тыквенный сок обеим девушкам. Игнорируя просьбу Беллатрикс о чем-нибудь покрепче, она задумчиво жует шоколадку. Сириус пережил собак Сигнуса Блэка из-за своего анимага или это было причиной его формы анимага? Во время своего пребывания в Блэк-Мэноре она не видела собак, но слышала их громкий вой, лай и рычание. По утрам она слышала зверей снаружи, крики слуг, когда конкретные собаки выходили из-под контроля. По мрачным взглядам обеих девушек Гермиона поняла, что Сириус ушел не с несколькими царапинами.              Шаркая, ее нога сбивает упавшую книгу на пол. Глядя вниз, она хмурится на открытую страницу, ее глаза ловят первый абзац.              Единогласные объекты часто являются первым выбором для чар; это будет зависеть от умения ведьмы или волшебника к силе чар. В старые времена мечи, топоры и стрелы часто были зачарованы, чтобы доставить больше боли своим жертвам, тогда как щиты обеспечивают большую защиту от заклинаний. В последнее время зачарованные предметы принимают форму медальонов, украшений или, в крайних случаях, ножей, чтобы обеспечить личную защиту или нанести постоянный урон.        — Миа...— Энди ставит свой пустой тыквенный сок на свободный стол. — Ты готова? — Да, — кивает Гермиона, переступая через упавшую книгу.       Заняв свободное место, она шаркает, прежде чем положить руки на джинсы. Она пытается вспомнить недавнее воспоминание, чтобы использовать его, когда Энди приносит еще зелье. Беллатрикс улыбается, заставляя сердце Гермионы трепетать. Она задается вопросом, вернется ли ведьма с ней сегодня вечером. Все шло хорошо; им придется подождать несколько дней, чтобы увидеть, есть ли какие-либо побочные эффекты. К счастью, сейчас выходные, и у них нет уроков, что облегчает их наблюдения без усилий школьной работы.        — Есть идеи? — спрашивает Энди. — Рейд. — шепчет Гермиона, желая потерять это воспоминание, если это означало забыть убийство невинного фермера.       Подняв палочку, Беллатрикс посылает ей ободряющий взгляд, прежде чем все на секунду становится пустым, и Энди вручает ей зелье. Моргая, она глотает мерзкий напиток, сжимая руку на бедре от ужасного вкуса. Ее пальцы покалывает, зелье восстанавливает память.              Шаг в сторону, когда пистолет стреляет, и ее палочка загорается. Что-то мокрое брызгает ей в лицо, покрывая ее тело безбожным красным цветом, заставляя ее вздрогнуть. Рука хватает ее за руку, глаза становятся пустыми, и она смотрит, как фермер падает на грязную землю.              Содрогнувшись от воспоминаний, она возвращает чашку, махнув рукой на предложенную помощь. Она рассказывает о воспоминании Беллатрикс и наблюдает, как Энди в ужасе отшатывается. Проведя рукой по волосам, она думает, что лучше всего завязать на сегодня с этим. Они не хотели заходить слишком далеко, все еще не зная, будут ли какие-либо побочные эффекты. Поднимаясь со своего места, она улыбается, когда Энди начинает разглагольствовать на Беллатрикс, которая просто хмурится и откусывает кусочек своей шоколадной лягушки.        — Как ты могла быть таким глупым? — Энди злится на Беллатрикс.       Дрожь пробегает по ее телу, покалывание в пальцах растет, и она хмурится. Это побочное действие зелья? Тяжелый стук в голове заставляет ее зрение затуманиться, и она борется с желанием упасть в обморок.        — Ситуация была серьезнее, чем ты можешь себе представить! — Беллатрикс огрызается на Энди.       Слова эхом отдаются в ее голове, и ее дыхание прерывается короткими затяжками, стены библиотеки смыкаются. Они все еще ссорятся, и, к ужасу, Гермионы, ее рука начинает пульсировать. Воспоминания проносятся в ее голове, крики, бесконечные крики, а затем все это начинает гореть.        — Белла. — Она шипит, и обеспокоенные глаза находят ее. — Что-то не так. — Что? — руки тянутся и хватают ее бицепсы, они сильные и успокаивающие, но ее разум так далеко, что ничто из того, что говорит Беллатрикс, не проходит через ее лабиринт разума. — Дамблдор. МакГонагалл. — она задыхается, когда боль в руке ломает ее, и она падает на колени. — Все, кроме... кроме грязнокровки.       Боль пронзает ее тело, ее вены болезненно пульсируют, и она осознает синий свет, прежде чем земля устремляется ей навстречу. ГЕРМИОНА. Она слышит, как Рон зовет ее, холодная кусачая поверхность пола Малфоев. Беллатрикс кричит.              Руки касаются ее тела. Она падает иссушающим месивом на пол. Вес, ужасный придавливающий вес, который делает ее такой бессильной. Ее кости протестуют против любого движения, и кажется, что каждая клетка ее тела горит огнем. Крик вырывается из ее горла, когда еще одно круцио попадает в ее тело. Она выгибается, но вопросы никогда не прекращаются. Она умоляет. Она никогда не перестает умолять. Так или иначе, умоляя о конце.              Вес вернулся, и чернота окутывает ее, насмехаясь над ней с ложной безопасностью, прежде чем сверкающее безумие шевельнется. Нож. Он режет и вырезает. Разрывает ее кожу и рвет ее вены, и она плачет. Ее горло горит, челюсть сжимается, и все вокруг нее движется.        — Что еще ты взяла, что еще? ОТВЕТЬ МНЕ! КРУЦИО! — Мисс Грейнджер. — шепот разбивает ее разум, разбивая все на мелкие кусочки. — Альбус ее рука.       Она узнает шотландский голос, обычно теплый, но в нем нет ничего, кроме беспокойства. Ее тело горит, лихорадка? Ее разум в огне, и она задается вопросом, не потеряла ли она его окончательно. Ее кости кажутся безжизненными, а дрожь заставляет ее дергаться.              Ужасная боль пронзает ее кожу, но в горле пересохло, и криков больше не слышно. Вместо этого ее карие глаза лениво закатываются, чтобы увидеть. Под ее усталым взглядом слова возвращаются блестящей красной меткой для всех. Грязнокровка.        — Держи ее, Минерва. — ее разум задается вопросом, как Дамблдор жив, когда сильные руки хватают ее за руки. Ее нервы автоматически борются, и боль взлетает, и она хочет освободиться от этого. — Поппи!       Она не уверена, слышала ли она когда-нибудь крик Дамблдора, только в эту ничего не подозревающую ночь. Ее остекленевшие глаза останавливаются на двух съежившихся фигурах в дальнем углу. Она моргает, почему Беллатрикс Лестрейндж плачет. Почему она обнимает Андромеду, это закончится плохо, особенно после того, как Беллатрикс убьет Тонкс.              Подождите.              Темные глаза встречаются с ее, и Гермиона задается вопросом, должно ли у нее быть какое-то больное чувство удовлетворения от того, что ее мучитель плачет. Нет. Она не ее мучитель. Ведь так? Нет, это Беллатрикс Блэк, которая обнимает свою дрожащую сестру.        — Гермиона. — шепчет Минерва, робкая рука касается ее мокрой щеки. — Ты нас слышишь?       Она Миа, а не Гермиона, не так ли? Гермиона умерла. Нет. Она жива, просто не здесь. Тьма тянет ее разум, и она не борется. Она приветствует надвигающуюся темноту.        — Мы теряем ее.       Ее глаза закрываются, когда все затихает.                            

~~~~~ Время поворота ~~~~~

      Смерть не проявит к ним милосердия.              Она просыпается, вздрагивая, прыгая в своей постели. Ее голова пульсирует, и она падает назад, обнимая подушки. Она слегка пошевелилась, ее безвольная рука упала на лицо, и она застонала. Потирая глаза, она смотрит в потолок. Смутно осознавая, что это не ее спальня. На самом деле она снова в больничной палате.              Изо всех сил она пытается сесть, желая дотянуться до неуловимого стакана воды всего в нескольких футах на тележке. Ее тело протестует на каждом шагу, и она задается вопросом, почему, когда ей нужна вода, ее тело терпит неудачу. Вздохнув, она обнаруживает, что ее голос хриплый, а дыхание причиняет боль. Отлично. Она умрет от обезвоживания в больничной палате.              Перетасовка заставляет ее прыгать, заставляя конечность неловко хлопать, ее тело все еще почти не реагирует. Она поворачивает голову к тени у кровати и улыбается. Беллатрикс спит рядом со ее кроватью на деревянном стуле. Она размышляет о том, чтобы разбудить ведьму, но она просто наблюдает за спящей красавицей. Интересно, когда ее затуманенный разум сообщит ей, как она снова оказалась в больничном крыле.        — Ты пялишься. — голос Беллатрикс отрывает ее от мыслей, и она улыбается волнующейся Беллатрикс.       Она хочет говорить, не хочет ничего больше, чем ответить, но ее горло чувствует, как будто его подожгли. Она довольствуется тем, что, как она надеется, является нежной улыбкой, но все еще не уверена, функционируют ли ее мышцы на лице. Судя по маленькой гримасе Беллатрикс, она предполагает, что вытягивает лицо, а не улыбку.        — Хочешь пить? — спрашивает Беллатрикс потягиваясь, как кошка, и Гермиона нетерпеливо кивает, желая увлажнить свой язык.       Поднявшись со стула, Беллатрикс наливает ей стакан воды, и Гермиона жадно смотрит на напиток. Протянув руку, Беллатрикс помогает Гермионе сесть, прежде чем вставить соломинку в стакан и предложить напиток. Она почти стонет, когда холодная вода касается ее языка и чавкает, она явно не леди, и Беллатрикс ухмыляется ей в темноте.              Когда Беллатрикс отставляет напиток в сторону, Гермиона чувствует, что ее тело начинает просыпаться. Шаркая назад, она расслабляется на подушках позади, когда Беллатрикс садится на кровать, теплая рука обнимает ее.        — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Беллатрикс, слегка сжимая ее. — Устала и как будто танцевала с гигантом, у которого было больше двух левых ног. — слова слетают с ее губ и оставляют ее больной, но она чувствует себя хорошо, чтобы снова работать горлом.       Фыркающая Беллатрикс качает головой, прежде чем взглянуть на свою фигуру под занавесом волос.  — Ты не помнишь, что случилось? — Пока нет, если это результат еще одной дуэли, то я надеюсь, что ты не обманула меня. Снова.       Рука, держащая ее, сжимается, и Беллатрикс грустно улыбается, отказываясь встречаться с ней глазами. Нахмурившись, Гермиона задается вопросом, что же нашло на другую ведьму, когда ее глаза ловят ее собственную руку. Простая белая повязка сидит на ее предплечье, сквозь нее просачивается красный оттенок. Грязнокровка. Сглотнув, она сдерживает слезы, глядя на покрытую метку, воспоминания скользят на передний план ее разума. Она благодарна за руку, держащую ее, благодарна за комфорт.              Вздох срывается с ее губ, и она мягко улыбается Беллатрикс, все еще отказываясь смотреть на нее. Поднеся руку к губам, она поцеловала пальцы ведьмы, чувствуя странную пустоту внутри. В ней нет ни ненависти, ни страха, ни гнева, почти ничего не шевелится под ее ребрами. Она должна чувствовать раскаяние, боль, может быть, ненависть или страх, за исключением пустоты.        — У вас были какие-нибудь побочные эффекты от зелья? — спрашивает Гермиона.       Усмехаясь, Беллатрикс теребит свою руку.  — Нет, я в порядке. Дамблдор конфисковал зелье и проверил его. МакГонагалл проверила записи, она не может найти ничего плохого, только то, что мы, возможно, использовали неправильную дозу.        — Значит, зелье действительно работает, хотя и не слишком хорошо. — Зелье, должно быть, вызвало триггер в ее сознании. — Нам придется проверить это еще раз, чтобы быть уверенными, но я думаю, что это сработает.       Кровать проваливается и подпрыгивает, когда Беллатрикс вскакивает на ноги. Ее каблуки громко стучали, ее растрепанные волосы подпрыгивали на плечах. Смущенная, Гермиона сжимает свои простыни, глаза мечутся в поисках палочки. Она не боится Беллатрикс, но всегда было разумно быть осторожным, когда речь шла о старшей сестре Блэк        — Ты совсем спятила? — кричит Беллатрикс, глаза пылают огнем. — Это работает, Белла, зелье работает! — отвечает Гермиона, не зная, почему ведьма так реагирует. — И ты лежишь в гребаной больничной палате! — Беллатрикс подходит к краю кровати, сжимая металлические прутья так крепко, что ее руки белеют. — Итак, я в порядке. — Беллатрикс недоверчиво качает головой, услышав предложение Гермионы. — Это прорыв в истории зелий! — Ты. Снова. Пережила. Пытки. — рычит Беллатрикс. — Это не прорыв, это полная ХУЙНЯ! — Мы доказали, что это работает. — стонет Гермиона, ерзая в постели, чувствуя себя уязвимой в своем нынешнем положении лежа. — Еще несколько тестов, и все будет идеально.       Испуганный взгляд пересекает лицо Беллатрикс; ее челюсть открывается и закрывается несколько раз, прежде чем она проводит рукой по волосам. Гермиона пытается судить о другой ведьме, но не может точно определить ее эмоции.        — Зелье не работает. — Беллатрикс вздыхает, снова присаживаясь на край кровати. — Нет, работает, мы тому доказательство! Белла, пожалуйста, мы можем это сделать. — умоляет Гермиона, прося ведьму образумиться. — Ты умерла. — Беллатрикс шепчет слова, которые эхом отдаются в палате и со всей силой ударяют о реальность Гермиону. — Дамблдор и Макгонагалл пытались успокоить тебя, когда ты просто перестала двигаться. Мадам Помфри прибыла вовремя, чтобы спасти тебя.       С ее губ срывается вздох, и Гермиона падает на подушки. Ее взгляд упал на особенно неинтересное место на дальней стене. Она умерла. Закрыв лицо руками, ей удается избежать пронзительного взгляда Беллатрикс. Ее глаза горят непролитыми слезами, и внутри разгорается легкий огонь, сжигая пустоту, пока не образуется небольшой ад.        — Этого следовало ожидать. — признается Гермиона после нескольких минут молчания. — Мы знали, что для восстановления воспоминаний нужно вызвать шок. Очевидно, слишком большое количество зелья вызовет шок. — Забудь о ЗЕЛЬЕ! — ревет Беллатрикс, опрокидывая безвредный стол. — Ты умерла, Миа! Ты лежала там мертвая, в то время как профессора стояли вокруг тебя, пытаясь вернуть тебя. Я думала, ты мертва! — Белла. — бормочет Гермиона, желая дотянуться до ведьмы, но не может этого сделать из-за боли. — Все в порядке... — НЕ НАДО. — кричит Беллатрикс, шагая вперед. — Не смей лгать и говорить мне, что все в порядке. Тебя там не было! Ты не сидела и не смотрела, как женщина, которую ты любишь, страдает от пыток прошлого и умирает!       Уставившись на кипящую ведьму, Гермиона заикается, пытаясь осознать это признание. Темная ведьма все еще кипит от ярости, не вполне осознавая, какую бомбу она сбросила. Беллатрикс любит ее. По-настоящему любит ее. Более того, видя ее будущие пытки женщины, которую она любит, сломал Слизерин. Слезы текут из глаз Гермионы, что она наделала? Беллатрикс будет отвечать за все это. Они оба будут.        — Мне очень жаль. — Гермиона дышит, а слезы свободно падают.       Безумная ведьма останавливается на слезах, и гнев заметно покидает тело Беллатрикс. Сильные руки обхватывают лицо Гермионы, когда губы сталкиваются. Сжимая в руке мантию, Гермиона цепляется за ведьму. Губы отстраняются, а руки окутывают Гермиону безопасной оболочкой. Боль все еще сковывает ее движения, но Гермиона позволяет Беллатрикс поглотить ее.        — Я люблю тебя. — шепчет Белла в соленую щеку, Гермиона пытается повернуться, чтобы поцеловать женщину; рука на ее шее останавливает ее. — Не надо, ничего не говори.       Довольная, Гермиона прижимается к безопасным рукам, уже чувствуя сонливость от их разговора.        — Тебя не было три дня. — Белла доверительно сжимает руки, забираясь на кровать вместе с Гермионой. — Три? — Помфри хотела держать тебя под наблюдением, поэтому она вызвала сонные сквозняки. — отвечает Беллатрикс.       Беллатрикс накрывает их покрывалом, улыбаясь в плечо; Гермиона прижимается поцелуем к обнаженной плоти. Она знает, что если Помфри найдет их в таком виде, у Беллатрикс будут неприятности. Но ей все равно, она счастлива, что ведьма так близко.