***
Дмитрий заливался потом, вся подушка уже была мокрой. Самойлов понимал, что с героем что-то не так, во сне что-то идёт не по плану. - Химера! Химера, не сдавайся! Очнись! Очнись, солдат! Вставай и иди дальше!!! Павел держал руки на лбу и груди бедолаги, чтобы понимать, в каком состоянии находится Хранитель. У Корсака явно был жар, а пульс менялся с аномальной частотой, пульсоксиметр показывал то 112, то 56 ударов в минуту. - Ты что там, бегаешь, что ли?... - Прошипел бывший Хранитель, сильнее прижимая руки к Химере. - Живи давай! Ну, давай! В ответ от Корсака послышался хрип, исходящий откуда-то из гортани, а затем кашель, от которого изо рта слабым фонтанчиком выплеснулась кровь, сразу же растёкшаяся по всему рту Димы. - Твою мать!!! - Самойлов сразу взял лежащее на кровати белое махровое полотенце и закрыл им лицо героя, и правильно сделал: Дима кашлянул кровью ещё три раза, и вся она в основном впиталась в полотенце. - Живи, Химера! Слышишь меня?! Очнись!!!***
Голоса... Они говорили подниматься и идти вперёд. Они раздавались почти отовсюду, и Химера предпринял всё, чтобы перестать их слышать: сначала из кучи земли и бумажек показалась правая рука, затем левая. После этого обе схватились за почву, и Корсак, подтянувшись, выбрался из-под завалов. Казалось, будто Дима заново родился. Он, по сути, чудом выжил. Его чуть не похоронило заживо. И как по нему ещё бомба не попала?.. Дмитрий отключил маску и судорожно вдохнул свежий воздух, но вдох был слишком глубокий, а потому спустя пару секунд хрипа парень закашлялся, и землю начала окроплять кровь. Химера с ужасом уставился на покрасневшую почву, и тело начало трясти. Он будто видел эту субстанцию впервые, словно до этого момента Корсаку был неведом цвет крови, её консистенция, её запах... Такой... Мягкий... Такой манящий... Героя на какое-то время отрезвили появившиеся в траншее солдаты Красной Армии. Равно как и в прежних снах, они появились из воздуха, но они уже были готовы к бою. Снова повисла гробовая тишина, а бойцы стояли настолько неподвижно, что Химера аж задержал дыхание, чтобы не выделяться среди солдат. "Живи, Химера! Слышишь меня?! Очнись!!!" - Послышался голос Павла Николаевича, который заставил Диму дрогнуть. Едва Корсак дёрнулся, зашевелились все красноармейцы. Кто-то сновал туда-сюда, а кто-то прислонился к стене траншеи, сжимая оружие и челюсти. Бой обещал быть кровавым. Внезапно посреди толпы показался человек лет сорока, в запятнанными грязью тёмно-синими штанами, такими же грязными сапогами, чуть более чистым зелёным мундиром и синей фуражке, запачканной кровью. НКВДшник, причем явно не штабист, судя по потрёпанной форме, встал на ящики, собранные около одного из блиндажей. - Товарищи! - Обратился офицер к солдатам, доставая из кобуры револьвер системы Нагана. - Враг в нескольких десятках метров от нас! Он сломлен после оглушительного поражения под Сталинградом, а мы готовы к сражению и крепки духом, как никогда раньше! Час назад от нашего командования поступил приказ перейти в наступление! И мы, товарищи, должны выполнить этот приказ во имя Родины, во имя нашего народа! Долго мы сражались против фашистской твари, которая жрала советских людей и советскую землю! Так прогоним же её свинцом и штыками, товарищи!!! - Да!!! - Хором ответили советские солдаты, постепенно вставая всё выше, едва не высовываясь из траншеи. - Вперёд, товарищи красноармейцы! За Родину!!! За Сталина!!! УРА!!! В воздухе раздался треск от выстрела из Нагана, и всё вновь замерло. Что опять произошло? Химере надо что-то сделать, пока не началось наступление? Кого-то найти? Уберечь от кого-то талисман? Ответ последовал через секунду в виде смены обстановки: окоп, заваленный календарными листочками, сменился на сгоревшую дотла деревню. Везде валялись почерневшие от пламени обломки деревянных домов, по земле были рассыпаны осколки стекла и белёного камня. В глазах промелькнула вспышка, и Дима вскрикнул от боли. После этого перед Корсаком показалась та же деревня, но уже заметно преобразившаяся... Обломки были запачканы кровью, около стен сгоревших зданий лежали кучи мёртвых тел. Разного роста. А рядом с одной из куч стоял немецкий солдат, который, как ни в чём ни бывало, улыбался и нюхал ромашку, чудом уцелевшую при пожаре, попутно намурлыкивая какую-то бодрую мелодию. Лицо и руки фашиста были в копоти, форма немного запачкана грязью и пеплом. Рядом с солдатом лежали спаренные баллоны и присоединённый к ним шланг с брандспойтом. Это был не просто солдат. Это был огнемётчик. Это он сжёг деревню. Это он лишил десятки стариков, женщин и детей жизни! Это ОН ВИНОВАТ! Сердце снова начало бешено колотиться. Стучать подобно колёсам поезда, а то и быстрее. Дыхание спёрло от страха перед этим огнемётчиком и одновременно от ненависти к нему. - Фашисты погубили миллионы наших! - Снова зазвучал голос ставшего Самойлова, одного из четырёх советских Хранителей. - Они погубили почти 27 миллионов наших граждан, а то и больше! Эти твари, что считают себя высшей расой, должны умереть! Все поголовно!!! Тело скорчило чудовищной судорогой, и Корсак заорал от боли и упал лицом в грязь. В это самое время он чувствовал, как тело словно наливается свинцом, а голова наоборот освобождается от всех мыслей... Кроме трёх. Ярость, жажда мести, ощутить вкус и запах крови тех гадов, что уничтожили эту деревню. Что напали на его страну. Что губят его народ. УНИЧТОЖИТЬ. ВСЕХ. ФАШИСТОВ. Теперь Химера вместо того, чтобы выдыхать опустошённый воздух, шипел, стискивая зубы от ужаса увиденного и от ярости, наполнявшей всё тело Дмитрия, которое ненадолго будто перестало слушаться своего владельца. Глаза стали наливаться кровью. Кисти рук скорчило от судорог, они скрючились, как лапы хищного зверя в смертоносном прыжке. Жажда крови затмила разум Димы, и тот начал искать хоть что-то, чем он может наказать фашиста, будто совсем позабыв о своём собственном оружии. В итоге, будучи в состоянии слепой ярости, он еле-еле нашёл колун, лежащий около одного из домов. Пара скачков - и топор уже в правой руке Химеры. А дальше стремительный шаг к тому, кто уничтожил стольких людей... К этой человекоподобной мрази в серой форме, продолжающей ненасытно нюхать эту ромашку, которая уже давно скукожилась от смрадного дыхания нациста. "УБЬЮ!!!" - Прокричал Корсак, замахиваясь топором на немца, только что заметившего двуликого героя. Орудие убийства обрушилось вниз, и останки стены дома мгновенно украсились багровыми брызгами. Фашист истошно заорал от нечеловеческой боли, что только раззадоривало вышедшего из себя Химеру. Колун вновь опустился вниз, и вот уже этой сволочи нечем выхватить пистолет из своей кобуры. И снова этот крик, приносящий удовольствие... И этот дивный, раззадоривающий запах крови... Немец кричал и плакал одновременно, когда Дима повалил солдата на землю и ударил его мыском ботинка по лицу. Снова замах страшным орудием, и взгляд ужаса фашиста, обращённый на Химеру. Он молил о пощаде. Эта тварь. Молила о пощаде. После того, как сожгла целую деревню!!! - Никакого сожаления фашистам!!! - Закричал Дима, как вдруг внезапно его голос изменился... Он изменился на надрывный голос человека, который до этого сказал, что все нацисты должны умереть. Голос стал принадлежать Николаю Самойлову. Почему? Топор со свистом обрушился на солдата в последний раз, и в глазах снова всё застлало белым светом. Снова вспышка. И снова новая картина. Пейзажи разрушенного Сталинграда выглядели жутко. От домов остались только "скелеты", весь фасад мусорной кучей лежал внизу. То, что осталось от многоэтажек, горело. Скульптура "танцующие дети" почти разрушена, а около неё лежали мёртвые тела. Чем дольше Химера смотрел на этот памятник, тем сильнее был слышен детский смех, который потом перерастал в плач и визг. Этот плач терзал его душу. Дима продолжал смотреть на то, как вороны кружат над мертвецами, и постепенно сходил с ума. Некогда большой и густонаселённый город лежит в руинах... Снова из-за них... Из-за осознания того, сколько бед принесли фашисты, Корсак стал чувствовать себя ещё хуже. Дышать стало ещё сложнее, а ярость всё больше доминировала над остальными чувствами, которые всё же ещё не до конца исчезли из разума паренька. Вспышка, и Химера снова оказался на поле боя. НКВДшник выстрелил в воздух, и советские солдаты повалили из траншеи с победным криком, выставив перед собой винтовки со штыками и автоматы. Дима тоже выскочил из окопа и снял с пояса дубинки, которые парень сразу превратил в пистолеты Токарева: талисман уже успел адаптироваться к этому временному периоду. Охваченный яростью, герой понёсся на вражеские позиции. Он не слышал криков и выстрелов, не слышал, как рядом с ним ухали взрывы, потому что в ушах только гудело, звенело, а также разорвался стук собственного сердца. Химерой движило не выйти из сна, не исцелиться... Он хотел лишь мести и крови за то, что лично его не коснулось. Диму больше не волновало кровохарканье, его ушибленное лёгкое, эпизодические боли по всему телу. Он бежал на фашистов, не отставая от советских солдат. - Химера, остановись! - Вновь прозвучал голос неведомого проводника. - Они - не твоя цель! Мы - третья сторона! - Фашисты должны умереть, Корсак! - Снова ответил Николай. - Не мешай ему вершить правосудие! Пока голоса спорили между собой о задачах Корсака, тот почти добежал до окопов, где засели солдаты Вермахта. В ход пошли красноармейские гранаты, в траншеях стали громыхать взрывы, в то время как Дима полез прямо в расположение врага. Его сразу встретили двое немецких солдат со "Шмайссерами", они же MP-40. Химера будто уже знал, что делать: он схватил одного из фашистов за спину и толкнул его на сослуживца. Грудь и живот жертвы сразу прошила длинная очередь, и Дима, воспользовавшись замешательством врага, с рычанием набросился на второго "серого" со своим оружием, которое парень снова превратил в дубинки. Нацист мгновенно оказался на земле, а на его лицо обрушились сначала кулаки, а потом и дубинки Корсака. Грязь начала смешиваться с кровью, а на лице солдата стало появляться всё больше ран. Дима продолжал бить свою жертву. Сильнее. Ещё сильнее. До смерти. - Я вас всех перебью!!! Твари!!! ТВАРИ!!! УБЬЮ-Ю-Ю!!! Через пару секунд фашист перестал сопротивляться и остался лежать в грязи с раздробленной от ударов головой. Химера тем временем побежал дальше по окопу, зачищая его для советских солдат. На его пути оказался пехотинец с МР-40, с которым герой разобрался почти мгновенно: он вынул магазин из ПП и, переборов немца, направил ствол в его подбородок. Затем нажатие на спуск - и урод падает наземь с дырой в башке. Корсак почти добрался до одного из блиндажей противника, и чем больше Химера к нему приближался, тем больше трупов оставалось за спиной двуликого героя. - Самойлов! Кому сказано, прекращай! Ты делаешь из него зверя! - Проводник, судя по всему, очень сильно разозлился, что Дмитрий перешёл под чей-то другой контроль. - Они все умрут, Вася! - Прокричал незримый палач. - Я отомщу за свою семью! За свой родной дом! За нашу с тобой Родину!!! - Твою мать!!! Он контроль потеряет и будет на карачках с пола есть из-за твоей чёртовой мести!!! ОТПУСТИ ЕГО, СЕЙЧАС ЖЕ!!! Химера тем временем вломился в блиндаж и, схватив пистолеты, мгновенно вырезал всех в помещении, кроме фашиста в офицерской форме. Тот испуганно вытащил из кобуры "Люгер" и направил его на героя трясущимися руками. Дмитрий гневно зарычал и с разбегу перемахнул через стол, после чего сломал руку офицера о своё колено. Немец выпустил оружие, а Корсак, схватив врага за грудки, бросил его вправо, в стену. Тот ударился спиной и заплакал от боли, после чего попытался встать и сбежать, но его уже настиг разъярённый Дима. В его глазах можно было прочитать звериное желание убивать, рвать всю фашистскую мразь на части, не оставлять за собой никого из живых. - Nein! Bitte verschone mich! - Отчаянно закричал нацист, схватившись за руки Химеры, сомкнувшиеся на горле трусливого штабиста. - Ich will nicht sterben! Nein!!! - Прикончи его, Химера! - Снова послышался голос старшего Самойлова. - Эта сволочь недостойна жить в нашем мире! - Дима, остановись!!! - Закричал проводник. - Ты не фашиста калечишь, а себя! Человечность свою губишь!!! Дмитрий не слышал ровно ничего, кроме мольб фашиста. Он просил о пощаде, вжавшись в стенку так, будто вот-вот пройдёт через неё. На лице ублюдка читался животный страх и острое нежелание умирать. Химера решил исполнить его просьбу и не убивать его... Пока что. Мощный удар правой ногой - и левое колено немца с хрустом выгнулось в обратную сторону. Офицер громко закричал от боли, за что сразу же получил кулаком в лицо. Из носа и губы брызнула кровь, попавшая на лицо Корсака. Этот резкий запах заставил героя нанести ещё один сильный удар, уже по правому колену нациста. Тот упал на колени и продолжил истошно орать, стараясь отползти от своей угрозы. Внезапно Дмитрий будто вспомнил о том, что у него есть талисман волка. Кулон в виде полумесяца. Воспользоваться серпами, чтобы добить фашиста окончательно, или заколоть его до смерти талисманом? Пока Химера думал, он достал из-за пояса надёжно прицепленный кулон и схватил его за один из краёв полумесяца. - Ну что, фашистская гадина, больше ты никогда не увидишь своего ненаглядного фюрера! - Зашипел Корсак, повернул фашиста лицом к себе и занеся над ним кулон. - Дима, прошу, не надо!!! - Раздался внезапно голос, который Химера уж точно не ожидал услышать здесь. Лена. Кулон выпал из ладони Дмитрия и повис на верёвочке, намотанной на запястье. Парень буквально остолбенел, его будто окатило холодной водой. Дрожь от ярости сменилась на дрожь от страха, гнев полностью испарился, Корсак был полностью дезориентирован. - Лена? Т-ты... - Я не знаю, что сейчас с тобой происходит, но... Ты почувствовал свою кровь у носа и начал рычать... Дима, прошу, не убивай никого. Сейчас рядом с тобой только я и отец, никого больше здесь нет. Эти фашисты - ненастоящие, а вот кровь на твоих руках - самая что ни на есть взаправдашняя. Остановись... Я... - Голос начал срываться на плач. - Я не хочу, чтобы ты озверел, Дима! Пожалуйста, не бери грех на душу! Я люблю тебя... И я не переживу, если ты потеряешь рассудок... Умоляю, Дима... - Я... Убиваю не фашистов? - Это лишь фантомы, Димка. - Вновь заговорил проводник. - Не трогай этого офицера. Его смерть не на твоей совести. В тот же момент в блиндаж ворвались красноармейцы, и в глазах потемнело. Раздался только предсмертный крик офицера, полный ужаса, и три выстрела из ТТ.***
Павел с облегчением вздохнул и вытер пот со лба. - Справились, Ленусь. Он остановился. - А сейчас что будет? - Спросила Самойлова, вытирая слёзы, вновь выступившие на глазах. - Хрен знает, чё там дальше будет. Может быть всё, что угодно... А чего ты подумала, что он фашистов видит? - Я видела, как Дима взбесился, когда Крамской исполнил то самое приветствие. Он так хотел убить Эдуарда, а потом в порыве ярости чуть не укокошил Супер-Кота из-за того, что тот упустил этого гада. Я видела эти глаза и слышала этот рык. Если бы Леди Баг не вмешалась тогда, то, может, Супер-Кота сейчас уже и не было бы в живых. - То есть, от упоминания нацизма у него крыша поехала? - В какой-то мере. Вот и подумала, что он воюет с ними. - Ясно... Так, кровь я вытер, хлоргексом чутка обработал. Вроде запаха быть не должно. Продолжим. - Мне... побыть с Димой? - Не стоит, я справлюсь. Если что - позову. - Хорошо. Лена вздохнула и, встав с колен, вышла из комнаты, и Яра последовала за ней. Остальные квами тщательно следили за тем, что делал бывший Хранитель.***
Всё горело. Полыхало и внутри, и вокруг. Корсак сидел на коленях посреди адских просторов, охваченных пламенем. Не было сил ни пошевелиться, ни что-либо сказать, ни даже вдохнуть или выдохнуть. Из завесы освещаемого огнём пепла начала выходить какая-то тёмная фигура. - Ты как? - Молодой голос проводника эхом разнёсся по пустоши. Дмитрий ничего не ответил, лишь прохрипел. И после этого сипения во рту снова ощутился солёный привкус от крови, которая теперь лишь внушала дикий ужас Химере. - Дима... Остался последний рубеж. Мы скоро победим и объединим наши силы. Мы спрячем талисманы и от Советов, и от Америки. Ото всех, кто на них позарится... - К... Кт-то... - Дмитрий с выпученными глазами смотрел вперёд, ожидая увидеть хотя бы малейшие контуры внутри силуэта. Пусть фигура покажет, во что она хотя бы одета! - Последний рубеж, Димка... Совсем скоро я лицом к лицу увижусь со своим правнуком... - Что?! - Испуганно вскрикнул Корсак, из-за чего из его рта брызнула кровь. - Увижусь?! На раздумье не осталось времени: в "небе" вспыхнул яркий свет, почти ослепивший героя. В глазах побелело от столь сильной вспышки, побежали круги... А потом, когда зрение более-менее улучшилось, Корсак увидел, как кто-то убегает от парня по коридору, держа что-то в руке... Минутку... На запястье Димы больше не висел талисманf волка. Кулона в виде полумесяца... его не было. А у того типа - был. - СТОЯ-Я-А-А-АТЬ!!! - Что есть мочи заорал Корсак и, резко вскочив с пола, побежал за вором. В глазах мгновенно потемнело от скачка давления. Такое постоянно было, если Дима резко вставал с дивана, но сейчас он будто испытал эти чувства впервые. Темнота, искорки, покалывание в глазах, ощущение, будто кто-то слегка надавил на них пальцами. А главное - головокружение и потеря ориентации в пространстве. И если в жизни это занимало где-то полсекунды, то сейчас это длилось аж пять секунд, за которые Корсак прилично отстал от врага. Догнать. Догнать! ДОГНАТЬ!!! Химера яростно закричал и, активировав ускорение, понёсся вперёд. Но вор... Будто тоже ускорился, и разрыв остался таким же, как и в самые первые секунды. Коридор тем временем наполнялся криками, выстрелами и кровью. То тут, то там появлялись то красноармейцы, то фашисты. Дима старался их не замечать и бежать дальше за целью, но с каждой секундой сцены становились всё более кровавыми: тут русские выталкивают нациста из окна, там кто-то горел от попавшей на него струи полыхающего керосина, а за Химерой развязался серьёзный рукопашный бой. Помещение превратилось в огромное поле боя, отчего коридор стал казаться буквально бесконечным... Чьи-то размытые портреты, одинаковые окна с одинаковым светом, и только трупы и пятна крови были расположены по-разному. - Стой, стрелять буду!!! - Дима вновь достал из-за пояса пистолет и направил её на вора. Куда лучше целиться? В голову? В ноги? В корпус? Хотя лучше просто затормозить противника, а потом уже разбираться с ним до конца. Оружие трижды хлопнуло, и враг с криком упал на пол, прокатившись по нему колбаской примерно три метра. Химера наконец-то добежал до цели и остановился. Изо рта сразу потекла кровь, накопившаяся внутри, и та рубиновыми каплями стала рассыпаться по полу и телу человека, укравшего талисман волка. - Ну покажи ж своё личико, Гюльчатай! - Дмитрий развернул стонущего человека к себе лицом и ужаснулся: этим незнакомцем был Эдуард. - Что, не ждал меня тут увидеть, Корсак? - Крамской, увидев перед собой Химеру, сразу перестал стонать от боли и ухмыльнулся. - А стоило! Ведь это Я превратил твою жизнь в кошмар!!! Прогремел оглушительный взрыв, и Дима упал на землю, не видя вокруг себя абсолютно ничего.***
Дима с каждой секундой выглядел всё хуже и хуже. Его трясло, всё лицо покраснело от невыносимого жара, а сам парень обливался потом, стиснув зубы от болей по всему телу, в то время как кровь не думала останавливаться. - Что ж тебя Алексеем не назвали, цесаревич ты сраный?!... - Самойлов швырнул очередную окровавленную салфетку в тазик. - Лена!!! - Да?! - Девушка в ту же минуту показалась из-за двери. - Химера давал тебе коды от шкатулки? - Нет, он их даже мне не говорит, да и замок у него на голосовом распознавании. - Чёрт... Ладно, тогда бери чистое полотенце и тащи его сюда! И тазик с водой и льдом в придачу - у Димаса жар! - Да, сейчас! - Елена стремглав побежала в ванную, попутно больно ударившись локтем о дверную раму. - Крамской... должен... умереть... - Пробормотал Химера, помотав головой, отчего пот и кровь частично разбрызгались по подушке. - Не должен он ничего, лежи! - Павел схватил Диму за голову и придержал её, чтобы парень больше не шевелился. Да уж, семье предстоит большая стирка после такого... Хотя на данный момент это не так важно.***
- Голова... Как же она... Болит!.. Корсак с большим трудом встал сначала на четвереньки, а потом на ноги. Затем он с такими же усилиями раскрыл глаза. Небо, которое ранее было серым от туч, стало багровым, отчего всё окружение было видно как будто через красный цветофильтр. Перед Дмитрием стояло освещённое алым солнцем полуразрушенное здание с обвалившимся стеклянным куполом. Это было ничто иное, как Рейхстаг - последний оплот фашизма на Земле. Вокруг строения расположились советские солдаты и танки разных моделей: от Т-34 до ИС-2. Воины были готовы к штурму, и они уже побежали бы к зданию со своим победным криком... Если бы не одно "но". Между Рейхстагом и советскими войсками возвышался гигантский зверь, похожий на волка, примерно двадцати пяти метров в высоту. Тощие и облезлые когтистые лапы были напряжены, острые клыки чудовищных размеров торчали из пасти, истерзанные уши постоянно шевелились, чёрная шерсть была взлохмачена донельзя, похожий на огромную метёлку хвост вилял туда-сюда и поднимал ввысь тучи пыли, глаза являлись сплошной парой бельм, а во "лбу" зверя виднелись глубокие раны, образующие символ нацистской Германии. Фашистский зверь, почти такой же, как с советского агитационного плаката. Только страшнее в несколько раз. Причём страшнее не столько из-за силы и размеров, сколько из-за своего уродства и смрада, состоящего из запахов жжёных волос и гниющей плоти. - Вот она, истинная природа рода Крамских, друг мой! - Снова заговорил бестелесный Николай Самойлов. - Потому мы и охотились за ними всё это время! Заверши начатое! Крамской! Должен! Умереть! Волк издал чудовищный рёв, будто смешавшийся с воем и криком агонии, после чего подался вперёд. Фантомы, одетые в советскую форму, мгновенно открыли огонь по животному, надеясь уничтожить его, однако пули не причиняли монстру особого вреда. Раздались первые крики ужаса, боли и отчаяния, когда зверь раскусил первого солдата на несколько частей и отправил его к себе в глотку. "Столько людей... Гибнет... От лап фашизма." - Корсак с ужасом наблюдал за этой картиной, не в силах хоть как-то сдвинуться с места. - "Людские жизни, как по конвейеру, летят прямо в его необъятную пасть, насыщая ненасытное брюхо этой твари, в которой воплотилась самая чудовищная политическая идея человечества... И Крамской - часть этого механизма из плоти и крови. Да! Крамской должен умереть! Зверь должен сдохнуть в мучениях, а советские солдаты - взять Рейхстаг и возвестить о своей победе над фашизмом всему миру!" - Стой, мразина!!! - Надрывно и с хрипом заорал Химера изо всех сил, глядя прямо на монстра, но тот лишь с гневным рычанием отшвырнул ИС-2 прямо в стену одного из зданий, отчего то мгновенно рухнуло. И тут зверь посмотрел прямо на Дмитрия. Своими белыми, пустыми, стеклянными глазами, которые словно смотрели прямо в душу, надеясь вырвать её из тела жертвы. И снова туман перед глазами, который сначала был белым, потом чуть порозовел, затем стал красным, а после - багровым. Когда жуткая взвесь рассеялась, Химера предстал перед ещё больше страшным пейзажем: он стоял внутри какой-то полости, из стен которой беспрерывно сочилась кровь. А перед парнем была кошмарного вида масса, которая выглядела так, будто толпы людей смешались в кучу. Из этого нечто торчали сотни, а то и тысячи лиц, среди которых Дима узнал некоторых людей, фотографии которых он видел в книге про полководцев Второй Мировой войны. В пяти метрах от него выглядывало лицо Кессельринга, чуть дальше - Роммель, ближе - Гудериан и Риббентроп. Эта масса - воплощение нацизма. Все те, кто способствовал развитию национал-социализма, ужаса для всего мира. А вместе с ними - те, кого "коричневая чума" поглотила и обратила в свою идею. - Мой прадед... Был подпоручиком. Русским офицером. - Зазвучал голос Крамского откуда-то из мешанины. - Он, как и все, защищал свою родную страну от врагов. А потом произошла сначала одна революция, потом вторая... Потом гражданка эта!... Ты думаешь, его как-то отблагодарили за службу, за борьбу с внешним врагом?! Не-е-ет, его расстреляли за то, что он присягнул Колчаку! И жена его в лагеря отправилась! И остались от них два брата: Александр и Борис, дед мой. И оба уже ненавидели советскую власть, ибо она отобрала у них родителей! Химера наконец-то нашёл лицо Эдуарда и присел перед ним. Крамской был бледен, как сама смерть, а по коже была размазана кровь, практически чёрная по цвету. - Когда началась война, Александр попал в окружение вместе с остальной армией Власова и сдался. Он видел в плену шанс отомстить за мать и отца. А Боря не попал, он ещё колебался. Он угодил в партизаны, к Павлу, который постоянно носился со своей странной шкатулкой. И однажды... Борис увидел, что там. Талисманы. Разные украшения, которые даровали силы тому, кто наденет их на себя. Дед стал настаивать на том, чтобы чаще использовать талисманы в операциях, чтобы постоянно носить украшения с собой и без стеснения применять их для скорейшего успеха. Но Павел был осторожен, что казалось Борису очень непонятным... А потом он узнал, что Александра убили красноармейцы, когда тот попытался сдаться. И тогда у деда созрел план мести: сдать этих чудо-партизан "Аненербе", получить талисманы и отомстить Советам за семью! И он выполнил первый этап, да вот только кто-то из той компашки его раскрыл! И Борис остался ни с чем!!! Крики эхом разнеслись по полости, отчего другие фашистские рожи недовольно забормотали на разных языках. - В конце войны деду удалось настигнуть того, кто выдал его Павлу. Угадай, кто это оказался? А? Не знаешь? Твой прадед Васька, ненаглядный твой, любимчик Хранителя! Который шифр свой придумал, из-за чего ему завидовали многие из ячейки! Борис забил его использованным "Панцерфаустом" во время стычки в Берлине. До смерти. А потом, спустя тридцать с лишним лет, его убили советские агенты, оставив моего отца без родителя!!! - Не это ли карма, Эдуард? - Корсак привстал с корточек. - Вы считали фашистов людьми, которые очистят страну от "красных", а потому сами пошли против советского народа! Против мирных людей! - Не против людей мы шли, а против коммунистов! - ЭТО НЕ ОПРАВДАНИЕ, КРАМСКОЙ!!! - Тут уже Дима начал кричать. - Не знаю, что за цель была у Бориса, но он помогал фашистам! Он и его брат - коллаборационисты! И ты уподобился им! У тебя нет сердца, Крамской. Вместо него - вот эта полость, забитая военными преступниками и всякими там полицаями. Ты предал нашу историю. - Парень снял пистолеты с пояса и снял их с предохранителей. - А за предательство, по закону военного времени, наказание одно. Расстрел. Дмитрий направил оружие на лицо Крамского, и тот оскалился. Снова вспышка, и парень вновь оказался на площади. Прогремело несколько выстрелов, и фашистский зверь был ослеплён. Химера вернулся в прежнее место, на площадь, а потому теперь Корсаку оставалось лишь одно: защищаться от чудовища. Монстр издал громкий визг, разнёсшийся разве что только не по всему Берлину. За этим ужасным звуком последовал мощный укус в место, где пару секунд назад был Химера. Тот тем временем забежал в одно из зданий в поисках укрытия. "Так, давай думать. Зверь ослеплён, учуял меня он может только по запаху или слуху. Думай, Димон, думай, какие у тебя были слабые места, когда тебя превратили в Народного Стража?!" Дмитрий переместился в другую комнату, где лежало два тела: немецкого солдата и бойца из "Фольксштурма". Рядом с ними лежало разряженное оружие, которое никакой пользы принести не могло. Снаружи тем временем ревело и рычало мохнатое воплощение фашизма, которое вот-вот снова переключится на красноармейцев. Этого допустить нельзя. В эту мясорубку больше никто не угодит! - Потерял кого, гниль?! - Закричал Корсак, высунувшись из окна, в ответ на что зверь развернулся к источнику звука и бросился прямо на здание. Дмитрий мгновенно ринулся бежать сначала в общий коридор здания, потом вниз по лестнице, к выходу. Перед парнем стояло две задачи: найти оружие для уничтожения этого волка... И просто выжить. Последнюю задачу герой чуть не провалил, так как массивная туша животного влетела прямо в здание, тем самый едва не похоронив Диму под обломками. Тот, благо, за пару секунд до столкновения успел буквально вылететь из дома, зацепившись крюком за фонарный столб на площади. "Надо найти, где спрятаться... Где монстр не достанет ни меня, ни солдат..." - Думал Химера, пока бежал к другому зданию, как вдруг в поле его зрения попал Рейхстаг. Ну конечно! Как он сразу об этом не додумался? Внутри этого здания ещё есть нацисты, и зверь не притронется к этому зданию. Надо найти главного и сказать ему, чтобы начинали штурм. Ан нет, уже не надо. Красноармейцы, словно по мысленному приказу, ринулись в атаку, устремились к дверям здания, подконтрольного противнику. Остались только танки, которые внезапно начали разворачивать свои орудия на животное. Танкисты решили помочь Химере! Вместе они наверняка справятся! "Но где же у него слабое место? Как герои победили меня? Никак? Я же, вроде, сам изгнал из себя акуму. Пересилил себя. Так, вспоминаем: какие же ранения у меня были?.. Перебили заднюю лапу Эйфелевой башней - раз. Далее... Далее - ничего. Где же у этого нечто слабое место? Может, ему тоже надо лапы перебить? Если да... то как? Танковым снарядом?" ИС-2, стоящий в десяти метрах от Корсака, тоже будто услышал приказ и направил орудие на фашистского зверя, который в это время рушил дома, где мог быть тот двуликий надоеда. Идеальный момент для нового удара. Прогремел выстрел, и снаряд устремился прямо в одну из лап гиганта, однако чудовище услышало залп и повернулось к источнику звука. В итоге заряд попал не в лапу, а в брюхо. Зверь разразился рёвом боли, от которого у любого человека кровь в жилах начала бы застывать, а Химера отвернулся, чтобы не видеть самых первых последствий столь серьезного ранения. В ушах звенело, воздух был насквозь пропитан запахами крови и гнили, перед глазами от изнеможения начинали плыть разноцветные круги, ноги подкашивались, а руки словно вот-вот откажут. Позади Димы тем временем начали слышаться голоса на немецком языке и щелчки затворов. Корсак развернулся и увидел источник этих звуков: это были фашисты. Они все были в рваной форме и разбитых касках, сами они будто купались в крови пару минут назад, а по походке эти солдаты напоминали больше зомби, чем живых людей. Оружие, в отличие от его владельцев, было в идеальном состоянии. "Это всё... Появилось из зверя? В нём действительно находятся полуживые организмы?" - Stirb, du Schwein! - Закричал один из окровавленных немцев в форме СС, после чего в Химеру полетели пули. Тот чудом успел укрыться за уже разбитым лапой зверя танком, и все выстрелы ушли "в молоко". - Сам пойди и сдохни, если тебе так надо, мразь! - Раздался голос Николая Самойлова... Из его уст? Снова молодой советский Хранитель, в той же одежде: в кожаной куртке, зелёных штанах и в своём "фирменном" красно-белом шарфике, с "Гевером 43" в руках. Рядом с ним буквально из воздуха появились ещё трое мужчин: двое - в форме Красной Армии и вооружённые ПП Шпагина и Судаева, и ещё один - в чёрной потрёпанной рубашке с короткими рукавами и грязных тёмных штанах, вооружённый пистолетом-пулемётом "Błyskawica" польского производства. - Ну что. товарищи Хранители! Дадим отпор фашистскому рейху ещё раз?! - Крикнул один из красноармейцев. - ДА!!! - Подхватили остальные бойцы и, разместившись за танком, открыли огонь по багровой толпе. - Димон! - Хранитель с польским ПП повернулся к Корсаку. - Ищи слабое место, мы прикроем! - Понял! Компания открыла огонь по врагам, а Дмитрий стал наблюдать за окружением. Пока фашисты были живы, зверь рыскал по площади в поисках какого-нибудь красноармейца вне укрытия, постепенно восстанавливая повреждённое брюхо. Ну, слабое место точно не там. Точно не где-нибудь в районе груди - там много рёбер, не пробиться. Или как раз-таки именно там? Может, затылок? У человека это самое мягкое место, наравне с висками... Хотя нет, у псовых череп устроен иначе, с такими габаритами подобную кость не пробьёшь... Внезапно монстр будто почуял на себе неотрывный взгляд, повернулся и посмотрел прямо на Корсака. Снова глаза в глаза, но не это сейчас было главным. Дима увидел, что почти вся морда волка была залита кровью, текущей изо лба. Где была глубокая рана в виде свастики... Снова та страшная полость, набитая нацистами. На сей раз парню не пришлось искать Эдуарда - он появился прямо перед Крамским. - Я думал, что ты разумный человек, Корсак!!! - Заорал брюнет, отчаянно скаля зубы. - Что ты пойдёшь на диалог!!! - Я пошёл. Вот только ответ тебя не устроил. И ты пошёл по пути насилия. А теперь уж прости, Эдик... Мирного решения не будет. Внезапно героя будто выдернуло обратно, в суровую "реальность", происходящую во сне. Перед Химерой оказался Самойлов, который держал левую руку на правом плече Корсака. - Не смотри ему в глаза, Дмитрий. - Строго проговорил Хранитель. - Мы уже почти покончили с приспешниками этого чудовища, и скоро оно нападёт само. Понял меня? - Да. Я понял. - Герой шокированно осмотрелся, будто думал увидеть хоть что-то иное в окружении, но ничего нового он не нашёл. Дима аккуратно выглянул из-за танка, чтобы оценить, сколько врагов осталось в толпе, но внезапно он увидел нескольких военных с "панцерфаустами", которые безвольно болтались у них в руках. - Товарищи Хранители, нужна помощь! - Корсак спрятался за танк и повернулся к четвёрке. - Что такое? - Один из красноармейцев сразу прекратил огонь и показал преемнику, что он весь во внимании. - Есть идея. Возможно, слабое место этой твари - лоб. У него свастика кровоточит без перерывов и выходных, так сказать. Надо чем-то его пробить, чем-то мощным. У немцев есть "панцерфаусты", и мне надо выдернуть одного из таких солдат из толпы. Прикройте меня, пока я его достаю. - Понял! Отряд, заградительный огонь! От начавшихся выстрелов у Димы чуть не заложило уши, однако времени на то, чтобы обращать на подобное внимание, не было от слова совсем. Надо было действовать. Химера повернулся к одному из домов и выстрелил крюком в окно на третьем этаже. Убедившись, что крепление относительно прочное, Корсак устремился ввысь, подальше от бойни. "Связать нациста... Притянуть к себе... Отобрать "панцерфауст"... Потом вернуться и попробовать убить зверя. Звучит просто, посмотрим, как оно будет реализовано..." Герой запрыгнул в разрушенную комнату и сразу стал выцеливать кого-нибудь из толпы. В самой выгодной для Дмитрия позиции был один из солдат Вермахта. Его и надо брать. Трос мгновенно обвился вокруг шеи фашиста и потянул солдата к зданию. Когда пехотинца прибило к стене, он уже не подавал признаков жизни, но гранатомёт из рук из-за этого не выпал. Химера пару раз дёрнул оружие, и оно наконец-то вывалилось из мёртвой хватки мёртвого нациста. Крюк сложился, петля развязалась, и тело врага упало на землю с третьего этажа. - Ну вот теперь мы и попляшем, Эдуард Константинович... Будешь знать, как фамилию знаменитого художника порочить... Рожа фашистская... Дмитрий снова выстрелил крюком в фонарный столб около танка, после чего вылетел из окна. Почти все приспешники монстра закончились, а у самого волка почти зажило брюхо. Неужто оно восстанавливается за счёт чужих смертей? Если да, то надо спешить, пока не иссякла вся толпа, иначе потом чудовище снова начнёт проявлять активность. Ближе к пункту назначения Химера задел землю ногами, и тот кубарем покатился по земле, вскрикнул от боли. Его тело с большой охотой принимало на себя кирпичи, осколки стекла и гранат, лужи крови, кучки гильз и прочий мусор военного времени, увеличивая чувствуемую боль как минимум в три раза. В итоге Дима, по сути, доехал до фонаря по земле, рыча от боли и готовясь заплакать. - Васян, правнуку твоему плохо! Помоги ему! - Закричал Самойлов, продолжая отстреливать фашистов. - Эх, ну и потрепало ж тебя... Не должен ты этого испытывать. Не должен! - Красноармеец с ППШ подбежал к Корсаку и поднял его на ноги, которые подкашивались от слабости и боли. - Но осталось немного, Димка! Давай! Ты сможешь! Василий убрал от Химеры руки, и тот еле устоял. Всё туловище, руки, ноги и лицо были в грязи и крови. Парень уже не мог сдерживать слёзы. Нет, он не ныл, не ревел... Просто ему было сложно вынести троекратно усиливавшуюся боль от того, что герой проехался по брусчатке и бетону с обломками целых семь метров. - Я... Вытерплю. - Дима сглотнул и прокашлялся, после чего взглянул прадеду в глаза. - Любой ценой. Через грязь и кровь... К зелёным лугам вдали. Корсак взглянул на чудом удержавшийся у него в руках "панцерфауст" и рыкнул от внезапно судороги в плече. Василий же вернулся к ведению боя, по сути оставив парня наедине со своими мыслями. Дмитрий колебался. Нет, ему не было жалко чудовища, которое разрывает на части миллионы людей... Ему не было жалко сил, не было жалко даже себя... Он боялся потерпеть неудачу. Что, если не выйдет? Если промахнется, или если выстрел никак не подействует на зверя? Что тогда будет с Химерой? Что будет с Леной? Что будет с его родителями, с его одноклассниками? Они будут горевать, будут скорбеть по нему? Будут терзать себя фактом того, что Корсака больше не станет? "Что меня останавливает? Осталось же немного! Взвести прицельную планку, нацелиться на монстра, выстрелить - всё! Почему я до сих пор этого не сделал? Неужели я так боюсь смерти? Или я боюсь её последствий? Или я боюсь того, сколько боли я причиню людям, если у меня не выйдет? Кто же я тогда такой?!" - Парень снова взглянул на свои руки. Исцарапанные, изрезанные, ослабевшие, но до сих пор державшие в руках гранатомёт весом больше, чем шесть килограммов. - "Если не выйдет - всё закончится плохо. Но если по мне будут скорбеть или даже проклинать меня... То пусть они проклинают меня из-за того, что я не смог, а не потому что не сделал! Пусть знакомые вспоминают меня как человека, который не справился, а не как размазню, которая побоялась сделать свой шаг!" Дмитрий взвёл планку прицела "панцерфауста" и вскинул оружие. Всё решено, другого пути нет, и у этого внутреннего конфликта нет никакого смысла! Парень прицелился прямо в центр кровоточащей свастики на лбу фашисткого зверя. Волк как раз повернулся к компании, потому что почти вся пехота иссякла. Как же вовремя для Химеры и невовремя для этой хтонической твари... Корсак нажал на спуск, спину обдало жаром от появившейся рядом реактивной струи, и снаряд устремился прямо в голову чудовища. Существо не успело среагировать, и фаустпатрон попал туда, куда и задумывалось - в самый центр страшного символа. Вслед за этим раздалось аж два громких крика, разнёсшихся по всей площади: рёв боли ужасного зверя и радостный вопль Химеры. Огонь поглощал тело воплощения фашизма, и то, упав на землю, начало биться в агонии, равно как и оставшиеся приспешники. Радостный клич подхватили и Хранители: они радостно заорали и начали хохотать, попутно осыпая ультраправых и Крамских словами разной степени приличия. В воздухе начала витать победная атмосфера: зверь побеждён, кровавый механизм остановлен и уничтожен. И кошмар этот вот-вот закончится... Но не прямо сейчас. На месте гигантского волка сидел Крамской. Обессилевший, в порванной одежде, окровавленный, он сидел на коленях и стонал от боли и отчаяния. Химера быстрыми шагами направился к своему злейшему врагу, желая воздать гаду по заслугам и вернуть то, что Эдуард похитил. - Не ту сторону ты выбрал, Крамской. - Сказал Дмитрий, подойдя к брюнету. - Мог бы человеком остаться. А в итоге продал душу. Обменял её на призрачную надежду. На воздух. На пустоту. Парень взглянул на правую руку Эдуарда и увидел обмотанный вокруг неё талисман волка. Химера осторожно взял украшение за полумесяц. Ничего ужасного не произошло. Ни судорог, ни перехода в другой сон. Корсак осмелел и дёрнул талисман на себя. Цепочка легко развязалась на руке Крамского, и кулон теперь был только в ладони Дмитрия. Герой сжал вещь в кулак, а брюнет... Будто рассыпался. Обратился в пыль, которую сразу же подхватил лёгкий ветерок. - Получилось? - Внезапно на Корсака пришло озарение. Это конец. Счастливый конец. - Неужто получилось?! Получилось!!! Сразу же, будто в поддержку мыслей Химеры, с крыши Рейхстага раздалось победное "ура". Дима обернулся и увидел, как над зданием появляется красное знамя... Затем на одном углу - другое... И так друг за дружкой, вздымаются флаги, символизирующие победу Советского Союза над фашизмом. Дмитрий со слезами на глазах смотрел на красный флаги, которые развевались на фоне уже голубого неба. В его глазах можно было поставить счастье, радость, триумф и гордость... И вновь всё заполонила темнота. Неужели всё? Сейчас Дима проснётся и увидит перед собой Лену, Павла и Лёву? Или это ещё не конец? Что сейчас будет?***
Самойлов вытер пот с лица и сел на пол, после чего громко выдохнул. Состояние Химеры внешне нормализовалось. Температура стала падать, кровь на носу и губах стала течь менее активно и постепенно запекалась, Дима перестал бредить и шевелиться, в то время как сердце продолжало биться. Значит, всё прошло успешно... У бывшего Хранителя была дикая слабость, ноги почти не держали мужчину, но тот всё-таки нашёл силы встать и выйти на кухню. - Лен... - Павел сел за стол и посмотрел на дочь. - Да? Что такое? - Девушка со слезами на глазах взглянула на отца. Было видно, что Елена очень переживала за Корсака: как только Самойлов вышел, она быстро выпрямилась подобно сурикату, вставшему на задние лапы, чтобы увидеть опасность или еду. - С Димой всё в порядке? Он будет жить? - Походу, будет. Состояние нормализовалось, сейчас он, похоже, уснул адекватным сном. Не знаю, сколько он продлится... Может час, может до завтра проспит. Зависит от того, были ли у него проблемы со сном. - Были, пап. - Тогда, может, и до завтра проспится. Я буду следить за его состоянием, но... Пик преодолён. - Я... Могу зайти к нему? - Только не буди. - Павел потёр глаза пальцами и вздохнул. - Эх, как же это было непросто, етижи-пассатижи... Лена встала из-за кухонного стола и быстрым шагом направилась к комнате Корсака. Внутри было темно из-за выключенного света и занавешенных окон, и единственным источником света в помещении были глаза квами, которые внимательно наблюдали за своим Хранителем. - Да уж, сильно досталось Багире с Акелой... - Проговорила Тесва, вильнув своим рыжим хвостиком. - Ничего. Зато теперь они будут нормально себя чувствовать. - Бодро сказал паучок Кузьма, чуть показавшись из разноцветной тучки. - Они-то да... - Почти монотонно произнёс Фоден, заложив лапки за спину. - А вот товарищу Хранителю предстоит ещё и лечение ушиба лёгкого. - Ребята, пожалуйста, не надо сейчас об этом! - Яра подлетела к друзьям и помотала головой. - Эти разговоры мало того что ничем не помогут, так они ещё и не к месту. Квами мгновенно замолчали, согласившись с рысью. Самойлова тем временем подошла к кровати Дмитрия и села на колени у изголовья. - Дим... Ты живой? - Спросила Елена, положив правую руку на участок груди, где находится сердце. В ладонь сразу стали отдавать импульсы. Сердце всё-таки бьётся. - Я... Я необычайно рада, что тебе удалось преодолеть это... Не знаю, долго ли ты будешь так спать, но... пожалуйста, береги там себя. Мы ждём тебя. Лена приблизилась к правой щеке Корсака и прикоснулась к нему губами. Потом, чуть отдалившись, девушка выдохнула и, встав на ноги, направилась к выходу из комнаты.***
Едва исчезли улицы разрушенного Берлина, вокруг Корсака начали материализоваться стены, пол и потолок. Сначала бетон, потом штукатурка, за ней панели из лакированного дуба на стенах и деревянный паркет под ногами Дмитрия. Затем появилась мебель: большой стол и несколько стульев, на один из который герой осторожно сел. После этого на других местах сразу материализовались Хранители, уже в чистой одежде и без каких-либо ранений, которые наверняка у них были. - Ну вот и кончилась песня под названием "лютый трындец", а, Димка? - Весело спросил Василий, положив пилотку на стол. - Да. Кончилась. - Химера чувствовал себя так, будто его окатили холодной водой. - А щас что? - Ну, у тебя есть выбор. Можешь проснуться... А можешь задержаться тут и порасспрашивать нас о чём-то. Нам-то спешить боле некуда, мы всегда готовы ответить на любые вопросы, на которые мы ответы, собственно, знаем. - Прямо на все, которые вы знаете? - Да. Дмитрий всерьёз задумался. Вернуться в реальность прямо сейчас, или пожертвовать своими потребностями в общении с Леной и Павлом в обмен на то, что, вероятно, поможет изменить будущее? Хотя... Когда эти мысли озвучены, смысл этих размышлений сразу пропал. - У французской шкатулки бывший Хранитель был представителем азиатской народности. - Дима аж удивился, насколько официально он это сказал, будто он он решил устроить товарищам не расспрос, а допрос. - А ещё я видел новость, как после одного из сражений Леди Баг и Супер-Кота в Китае восстановился храм Ордена Хранителей. Так вот... Наша шкатулка тоже оттуда? - Она такая же собственность Ордена Хранителей, как автомат Калашникова - детище Токарева. - Ответил Самойлов, сняв с себя шарф и повесив его на спинку своего стула. - Шкатулка, как и талисманы, были созданы нашими предками. Не всё должно создаваться ребятами с Тибета. - А когда они были созданы? - Когда как... Часть - до призвания Рюрика на правление, другая - после зарождения Руси, третья - во времена татаро-монгольского ига... Да тут пока все периоды перечислишь - русскую историю выучишь. Талисманы создавались, можно сказать, по случаю. Но применялись они не то чтобы часто. - А почему тогда у китайцев целый орден этих Хранителей? - Нахватались больше, намастерили больше. Времени и ресурсов было много, пока остальной мир, по сути, полыхал. А так... Повезло не только нам и тибетским. Вон, у американцев талисманы "фирменные", индейские. Африканцы свои украшения время от времени клепали. Кого там только нет в мастерах... - Николай отмахнулся и взял в руки кружку, которая появилась будто по его мысленному велению. - Надо же... А... Николай... - Кириллович. - Николай Кириллович. А почему Вы... такой... - Химера замялся, опасаясь возможной реакции Хранителя. - Почему Вы такой жестокий? - А разве ты не понял, Дима? - Коля заметно погрустнел. - Тот сон, с деревней... Это моё воспоминание было. Я потерял семью из-за фашистов. И в своей родной деревне я сразу же начал путь мести. Тот огнемётчик страдал телом так, как страдал я духом. И когда он перестал дышать, я поклялся себе, что перебью всех фашистов до единого. - А меня зачем было захватывать? - Я... Не знаю. Честно. Нас всех связало с тобой, когда тебя поразило "Кровавой Луной". И когда я увидел, во что превратился младший Крамской... Я не удержался и вышел с тобой на контакт. Да и ты особо не был против, учитывая то, как тебе крышу снесло... - При всём моём уважении, товарищ Самойлов!.. Да я из-за Вас с катушек едва не съехал!!! - Я понимаю, что поступил неправильно! И я понимаю, как больно я сделал тебе и твоим близким. Но я тоже потерял над собой контроль. Иногда я... Прямо как акула. Малейшая капля крови - и она впадает в пищевое безумие, начинает жрать всех и вся. Вот и я так, ощутив малую долю своей жажды мести, не смог остановиться... Пока не встретился со своим злейшим врагом лицом к лицу. Сам. С воплощением фашизма. - Вот оно как... - Корсак кивнул, всё ещё продолжая с презрением смотреть на Николая. - И что же теперь у Вас в планах? - А что может быть в планах у мёртвого, Дима? Ничего. Пустота - всё. Прости, что так вышло... Мне... Мне очень жаль. Вася, ты тоже прости, что я с твоим правнуком так. Дим, и ты Ленке передай извинения. Я не хотел, правда. Внезапно Самойлов исчез, равно как и его кружка и шарф. Корсак не на шутку испугался и даже встал с места, чтобы проверить, не спрятался ли куда Николай. - Спокойно, он просто перестал отображаться у тебя в сознании, вот и всё. - Сказал Хранитель, который в Берлине бегал с польским пистолетом-пулемётом. - Он... Что? - Ну, взял и ушёл из твоего сна, всё нормально. Сядь, не волнуйся ты так. Дмитрий послушался товарища и сел обратно, стараясь справиться с шоком. В пальцах начинало заметно покалывать, а тело - сотрясать мелкой дрожью. - А, забыл представиться. Артём Устинов. Приятно познакомиться. - Вз-заимно... - Ответил парень, облокотившись на спинку стула. - Ты это... Расслабься. А то не выспишься, пока мы тут обсуждать вопросы будем. - Ладно... А... Из-за чего у меня вообще вышла вот эта фигня после контакта с талисманами? Ну, "Зов предков". - Талисман волка был повреждён. Когда-то давно, когда точно - не помню... Но его повредило пулей. Хозяина талисмана убило, а само украшение треснуло, потому что жахнули прямо по нему. И он впитал в себя кровь владельца. Примерно с этого момента началась вот эта девиация с жаждой крови у супергероев-волков. - А моего квами это как коснулось? - Ну Акела же с Аррутом в одной шкатулке живёт? Да. И каждый из них чувствует, что не так с его собратом. Так их владельцы ещё и сражались друг с другом постоянно. - Да? Когда? - Да много когда. Взять хоть Первую Мировую. Владельцу талисмана-хамелеона, то бишь твоего, пришлось застрелить Зверя Передовой, потому что тот слетел с катушек. А потом, во время Гражданки, роли поменялись: хозяину талисмана волка пришлось сражаться с обладателем твоего талисмана, так как последний хотел передать украшение Врангелю. А потом уже наша коалиция, которая с Крамским иногда пересекалась. - Ясно... А... Раз вы вмешивались в ход Первой Мировой войны... То почему не помогли своим в других конфликтах? Почему вы всё время говорите, что мы - третья сторона? - Потому что эта наша "помощь" превратилась в невесть что. - Вмешался третий Хранитель. - Зверь Передовой сошёл с ума и чуть не вырезал несколько окопов, и хорошо, что его успел убрать другой носитель. Да и знаешь... Лучше уж люди будут в свои силы верить, нежели в каких-то там супергероев, которые "придут в любой момент и всем помогут". Я не говорю, что помогать не надо, не говорю, что помощи не было вовсе. Но мы если и делали какие-то дела, то старались проворачивать их так, чтобы люди не надумали себе идолов. Каждый должен верить в свои силы, в свою значимость, в свой народ и тех, кто стоит на защите Родины. Вот мы и начали защищать талисманы от других людей, чтобы спасти других от неуверенности в себе. А не потому что нам всё равно. - А подобные эпизоды, ну, когда вы помогали кому-то, когда были, това?... А как Вас? - Герасим Зорин. Ну да, эпизоды этим были... Когда кто-то из нас попадал в окружение, приходилось выбиваться с помощью талисманов. Ну и партизанить с украшениями - то ещё занятие. Колян вон сколько суеты в Париже наделал... Ты, если хочешь поподробнее об этом узнать, встреться с Марианной и попроси рассказать. - Марианна? - Дима немного не понял, о ком сейчас говорит Герасим. - А, ты ж не знаешь... Слушай, обратись тогда к младшему Самойлову и у него спроси: он-то с ней уже видался, может и поможет тогда встречу организовать. Тут Корсак понял, что он немного отошёл от своей цели и стал расспрашивать Хранителей про историю талисманов, а не просить каких-либо советов. - Хорошо. Спасибо. А... У меня ещё один вопрос. Сури всегда такая молчаливая? - Квами талисмана тигра? - К разговору подключился Василий. - Не, она обычно общительная. Только вот больно эмоциональная. Если молчит - значит она в состоянии шока. Чтобы отойти от него, ей нужно время. - А много? - Кто знает... Надо только ждать. - Главное, чтобы не пришлось ждать слишком долго. Времени у нас не особо много. И мне во время лечения тоже надо будет работать. - Ты, главное, не доконай себя так. - Не доканаю. Кстати, у Леди Баг и Супер-Кота есть возможность приобретать другие способности благодаря... снадобьям каким-то, что ли... На наших квами подобное может подейстовать? - Ну, по факту, сработать оно может. Какой бы шкатулка ни была, квами - одни и те же существа. Попробовать можно, только осторожно. Ну и вкусовые предпочтения своих товарищей тоже учитывай. - Само собой. Я за этим слежу. Хорошо, что хотя бы каких-то гурманов у нас нет... По сути... Василий, у меня ещё один вопрос. Точнее, два. Нет, даже три. - Валяй. - Какое слабое место у Алого Фенрира? Ну, у его талисмана. - На самом деле, слабым местом была ваша связь. Сейчас же она разорвётся, и ваши способности на состояние обладателей влиять не будут. Разве что только травма Аррута будет прогрессировать... Это не есть хорошо. - Есть риски, что Париж утонет в крови, когда Крамской съедет с катушек? - Есть, увы. Пятьдесят на пятьдесят - либо да, либо нет. В любом случае, с возвращением талисмана тебе лучше поспешить. И попросить у младшего Самойлова литературу на тему восстановления талисманов. Ну, книгу заклинаний. - Ага... А я вот недавно задумался, почему какие-то из талисманов могут менять оружие? У меня, вон, дубинки-пистолеты, у песца, вроде, лыжные палки и сабли... - О, эт моя работа. - На лице Василия растянулась улыбка, словно у кота, объевшегося сметаны. - Моя разработка, так сказать, по книге нашего бывшего командира, Павла. Там был непонятный рецепт, способный "усиливать способности талисманов". И вышло то, что вышло. Я окрестил это "конверсионным зельем". Ну, типа... - Я понял. Переделывающее относительно мирное оружие в более летальное, как гражданские фабрики в военные. - Именно так. Хватило вот только на Багиру, Акелу и Эннли. Но тут смотри: какие-то орудия априори летальные, суть эффекта заключается в том, что оно может трансформироваться в другое оружие. - То бишь, у других квами этого нет, так? - Ну да. Думал для других тоже сделать, да вот... Не успел. То беготня на той стороне фронта с поиском союзников, то саботаж работы "Аненербе". Вот и добегался так: сначала меня взяли в Красную Армию, признав мои заслуги, а затем Берлин. И отряд СС во главе с Крамским. Вот так вот дожили. Мда... - И третий вопрос. Почему мой дядя знает про талисманы, а мои мама и папа - нет? - Да знаешь, странно как-то вышло... Вот честно, я сам не понимаю. Григорий Корсак и Николай Самойлов, который сын нашего "Кровавого Шарфика"... - Красноармеец усмехнулся, и остальные два Хранителя ненадолго поддержали его своим смехом. - В общем, они решили оставить "связного" в западной Европе, когда ещё у них обоих была такая возможность. Пантелей, твой отец, был человеком семейным, а вот Лев Киров - довольно амбициозным, да и как-то тайны он хранил получше. Вот ему и решили доверить тайну, а заодно приглядывать за тобой и твоим талисманом. Недаром ж он говорил, что это - талисман удачи... - Да, это точно. Это талисман. И удачу он тоже приносит. Если бы не он, я бы в жизни не встретил такого прекрасного человека, как Лена... - Дмитрий вздохнул и посмотрел на браслет. - Знаете... Пойду я, наверное. - Ну бывай, правнук! Удачи! - Давай, раскатай там всех наконец! - Бодро выкрикнул Устинов, сотрясая кулаком в воздухе. - Давай, друг, ты сможешь! - Кивнул Зорин. Корсак с улыбкой посмотрел на бойцов... И с облегчением закрыл глаза. Через пять секунд он открыл их. Однако Дмитрий по-прежнему не вернулся в реальность. Он оказался посреди разрушенной парижской улицы, а напротив него стоял Алый Фенрир собственной персоной... Но серпы висели на поясе, в руках суперзлодея был пистолет FNP-40. И он был направлен прямо на Химеру. Корсак же держал перед собой своё оружие, уже современное, тоже нацеленное на врага. Парень не мог ни пошевелиться, ни что-либо сказать. Оппонентам оставалось только стоять друг напротив друга. Внезапно за спиной героя возникла вспышка. Алый Фенрир обратился в пыль, а Химера наконец-то смог развернуться, чтобы посмотреть на источник света. Им была огромная сфера, светившаяся жёлтым и испепелявшая всё, что оказывалось рядом с ней. Страшный сгусток света с каждой секундой становился больше, и его границы неумолимо приближались к Химере. Дмитрий хотел было побежать, но ноги снова будто приросли к земле. Двадцать метров... Пятнадцать... Десять, и тело Химеры уже горело внутри, как при температуре 39,5. Пять метров. Не успел Корсак и вскрикнуть, как горящая сфера поглотила героя полностью.***
Дмитрий проснулся в своей комнате, а в глаза изо всех сил светила настольная лампа на тумбочке. Как выяснилось, правая рука случайно нажала на выключатель, и та включилась. Может, сон с той вспышкой - это всего лишь проекция реальности? Звучит логично: включилась лампа - приснилась та всепоглощающая сфера. Как бы то ни было, Корсак сразу выключил лампу и начал вставать. Удивительно, но после этих кошмаров у парня будто прибавились силы, и он с лёгкостью смог встать с кровати, а не как обычно: пять минут подъёма с болями в теле. - Добрый... - Дмитрий хотел было поприветствовать квами, но тут он немного задумался. - Сейчас же день? - Да, ещё день. - Сказал Орисс. - три часа дня и тридцать семь минут по местному времени. - Три часа?! - И тридцать семь минут. - Ну и ну... Начинали утром, ещё десяти не было... Ладно, спасибо, Орисс. Тогда доброго дня всем. - И Вам тоже, товарищ Хранитель!!! - Радостно воскликнули квами. Корсак благодарно кивнул и направился к выходу из комнаты. Интересно, его ждут? Если да, то насколько сильно? И почему Дима вдруг так сильно распереживался по этому поводу? Неужели страх, который не одолел Химеру во сне, стал преследовать его в жизни? Или же парню казалось, что он сделал что-то не так или что-то упустил? Чёрная от костюма рука прикоснулась к окрашенной в золотистый цвет дверной ручке и не спешила нажимать на неё, будто это была не ручка, а перила. "Отставить мандраж, Корсак!" - Строго проговорил про себя Химера. - "Отставить!" Дмитрий нажал на дверную ручку, и в глаза резанул яркий дневной свет. Парень, оказавшись на кухне, аж зажмурился и закрылся рукой - настолько он отвык от подобного освещения в своей занавешенной комнате, да ещё и проспав около шести часов. Однако через пару секунд ему стало не до этого: Корсак почувствовал, как к нему подскочила и прижалась Елена. - Дима, ты проснулся! Ты в порядке! - Самойлова была невероятно рада возвращению своего молодого человека обратно в реальность, а потому она буквально вцепилась в него мёртвой хваткой, будто больше никогда не хотела отпускать своего возлюбленного. - Да, Лена, да... Всё закончилось. - Корсак энергично закивал, заключая девушку в объятья. Глаза, благо, быстро привыкли к свету. - Я по тебе очень скучала. Дим, скажи, ты как? - Я нормально, не переживай. И я тоже не мог дождаться того момента, когда я вернусь обратно. Я тоже скучал. Корсак посмотрел в лицо Елены, прямо ей в глаза. Они блестели от навернувшихся слёз, и от этого взгляд девушки казался ещё более глубоким, проницательным. В этих карих глазах отчётливо читались самые тёплые чувства к Дмитрию. И самое главное из них - любовь. Парень не сдержался и поцеловал Самойлову в нос: он хотел прикоснуться к губам, но стеснение при Павле, который тоже присутствовал на кухне и пил чай, всё же было. Лена быстро это исправила: она взяла Диму за голову и наклонила её чуть ниже. От такого оба возлюбленных улыбнулись чуть шире, после чего поцеловались уже вместе, в губы. Самойлов лишь наблюдал за этой картиной, и по его лицу было видно, что он очень рад как и за свою дочь, так и за всю пару. Ребята стояли бы в таком положении ещё долго, если бы Елена не вспомнила про то, что у них есть так и не открытый торт. - Чай будешь? - Спросила девушка, кивнув головой в сторону холодильника. - С тортом. - Честно, не отказался бы. - Дима согласно кивнул в ответ на предложение. - К тому же, мы так и не отпраздновали возвращение Павла Николаевича. - Теперь у нас, Димон, двойной повод. - Сказал бывший Хранитель, налив в чайник воды из фильтра. - Честно, я не сомневался, что ты оттуда выкарабкаешься: ты крепкий пацан, а такой выдержит многое. - Благодарю за комплимент. Кстати, талисман уже можно отключать? А то мне уже как-то не по себе. - Да, можно. - Это хорошо. Я тогда ненадолго вернусь обратно к себе и через пару минут приду сюда. Самойловы согласно кивнули, и Корсак ушёл к себе. Через три минуты он вернулся, уже в домашней одежде и со своей привычной внешностью, отличной от Химеры, после чего сел за стол. - Багире и Акеле надо отдохнуть. Квами сказали, что предупредят, когда их товарищи проснутся, и тогда я их покормлю. А пока что... Лен, давай я помогу. - Дмитрий принял из рук Елены нож и принялся нарезать торт, раскладывая кусочки по тарелкам, в то время как девушка стала разбавлять чай холодной водой.***
Вспышка, и Эдуард Крамской с криком скатился с дивана прямо на пол. То, что сейчас произошло, было чрезвычайно болезненно. В голове будто взорвалась петарда: всё трещало и жутко болело. В ушах стоял гул и звон, а из носа плотным ручьём полилась кровь. - Твою ж!.. - Брюнет с рычанием поднялся на ноги и вытер кровь кулаком, после чего сразу приложил к лицу полотенце, лежащее на столе. Через какое-то время мужчине полегчало, и он убрал от носа окровавленное полотенце, после чего пошёл к одному из шкафчиков из лакированного дерева. Квартира Крамского представляла из себя небогатую однокомнатную квартирку: санузел и комната, объединявшая в себе и кухню, и гостиную, и спальню. Кровати в помещении не было: был только старый диван, оставшийся от прежних хозяев. Здесь, по сути. практически всё осталось от них: из своего из интерьера у Эдуарда были только настольная лампа, электрическая плитка, испещрённая отверстиями от ножа мишень для дартса, а также фотографии отца и матери в деревянных рамочках. Крамской купил эту квартиру относительно дёшево: хозяевам срочно нужны были деньги, а брюнету - помещение, которое можно приобрести по-быстрому. С того момента, как в ней поселился Эдуард, здесь стало, мягко говоря, паршиво: абсолютно всё, кроме плиты и фотографий, было покрыто пылью, санузел мылся лишь при необходимости, на полу красовались давно засохшие пятна от пролитых напитков: от молока до алкоголя разной степени крепости. В таких условиях могли жить лишь два типа людей: фанатики и люди, потерявшиеся в этом мире. Кем из них был Крамской - вопрос не из самых лёгких. Эдуард открыл шкафчик и достал оттуда одну из бутылок спиртного, на котором он, в отличие от чистящих средств и качественных продуктов, не экономил. - Аррут, что это было? - Гневно выкрикнул Крамской, наливая пойло в белую кружку, нижняя половина внутренней стороны которой была окрашена в коричневый благодаря давно въевшемуся в керамику кофейному налёту. Ответа от квами не последовало. Более того, он опять пропал из поля зрения. - Аррут! Вот же несносная псина, а!.. Квами-волк, морда которого была покрыта пятнами жидкости, похожей на кровь, показался из-за стола. Было видно, что волчонка немного трясло, а хвост болтался туда-сюда подобно метроному, перевёрнутому вверх ногами. - Ещё раз исчезнешь - вообще ограничу твоё максимальное расстояние на три метра, ясно?! Аррут промолчал. Впрочем, как и обычно. - Что со мной происходит? Почему у меня из носа хлещет кровь?! Почему так болит башка?! Снова нет ответа: квами по непонятным причинам был немым. То ли из-за повреждения талисмана волка, то ли из-за крови, пролитой по владельцами, то ли из-за дичайшего страха перед Крамским. - Да не молчи ты!!! - Отсутствие какого-либо ответа, причины которого Эдуард относительно понимал, окончательно вывели брюнета из себя. Он изо всех сил шандарахнул по столу окровавленным кулаком, после чего опрокинул в себя содержимое кружки. Тут относительно невозмутимый Аррут сильно изменился в поведении: на мордочке появился испуг, глаза стали чуть больше от страха, дрожь стала более заметной, хвост начал вилять туда-сюда ещё активнее, а само тельце сжалось. - Какие же вы все... Бесполезные сами по себе. И всю жизнь вы были бы отбросами, если бы люди не вышли с вами на контакт. Твою мать, почему я всё-таки взял к себе именно такого квами?! Такого... Трусливого, глупого, так ещё и немого... Вот жизнь, паскуда такая!.. С этими словами Крамской вновь наполнил свою кружку и грузно сел обратно за стол, схватившись за голову от отчаяния и дикой головной боли, в то время как Аррут улетел под диван, дрожа от животного страха.***
Чаепитие длилось практически полтора часа. Всё это время в доме царила атмосфера семейной идиллии: компания постоянно о чём-то болтала и смеялась, пока на фоне работал телевизор. Ребята вспоминали какие-то забавные моменты из своей жизни, разбавляя их редкими анекдотами и шутками, делились хорошими новостями из школы, говорили о своих желаниях и мечтах. Как будто Самойлов именно сейчас должен был узнать всё о паре. Словно пара переживала, что с бывшим Хранителем вновь что-то случится. Эти полтора часа, казалось, были самыми прекрасными в жизни Лены. Она с большим упоением рассказывала о своих героических похождениях с Химерой, о том, как они поддерживали друг друга, какие чувства пара испытывает между собой и как к новому Хранителю относятся квами. Но пришло время прощаться. В итоге диалог закончился тем, что Дмитрий и Павел договорились, что Самойлова будет жить у отца как минимум весь период лечения Корсака. Елена была не против, ибо она невероятно сильно соскучилась по своему отцу. И вот, Павел направился в коридор обуваться, и Дима решил проводить его. - Павел Николаевич... - Корсак сел на скамейку рядом с Самойловым, пока тот обувал свои туфли. - У меня к Вам... Серьёзный разговор. - Да? И какой же? - О том, что произошло... Когда я был у вас в гостях. - Ну? - Я не могу допустить, чтобы это произошло вновь. Понимаю, что Лена будет рядом с Вами во время моего лечения, но... Я считаю, что Вы должны иметь при себе своё средство защиты. Дима засунул руку в правый карман своих домашних штанов и достал оттуда кулон в виде снежинки - талисман песца. - Ты уверен? - Павел вопрошающе посмотрел на Корсака. - Он довольно сильный, может и тебе пригодиться. - Ваша безопасность и безопасность Лены для меня важнее, чем какая-то пара сэкономленных секунд. К тому же, если что, я всегда смогу прийти к Вам и одолжить его. - Никуда ты его одалживать не будешь, Корсак, так и знай. Ты лечиться будешь, и, как бывший Хранитель русской шкатулки, я тебе запрещаю сражаться в образе Химеры до тех пор, пока тебя не выпишут. Это понятно? - Да, понятно, Павел Николаевич. И всё же. - Если возникнет "всё же" - двери моего дома для тебя всегда открыты. И ещё... Если тебе в больнице вдруг станет скучно или тебя начнёт распирать любопытство - пиши мне. Авось, пришлю тебе что-нибудь про прежних Хранителей, чтобы у тебя было не так много вопросов. - Понял, учту. Спасибо большое. - Да пока не за что. - Усмехнулся Самойлов, взяв талисман песца в руки. - Лена, я пошёл! Спустя секунду к Павлу прилетела Эннли, квами талисмана заморозки, которая сразу же спряталась в кармане кожаной куртки. Ещё через секунду прибежала Лена, которая сразу заключила отца в объятья. Самойлов же в ответ, приобняв дочь, начал гладить её по голове. - Ну что, Леночка, до завтра? - Да, до завтра. - Девушка ещё крепче обняла своего папу. - Ну и хорошо. Я тогда пошёл. Ребят, у вас всё будет хорошо. Димон, тебе удачи и скорейшего выздоровления! - Спасибо, Павел Николаевич! - Дмитрий улыбнулся и кивнул. И вот, Самойлов покинул пределы квартиры №11, и Дима закрыл дверь. - Дим, я тебе... Необычайно благодарна. - Девушка сначала отвела взгляд, но потом она посмотрела прямо в глаза Корсака. - Честно, я уже не надеялась, что к отцу вернётся память... И, наверное, этого бы и не произошло... Если бы не ты. Спасибо тебе, Дима. За то, что ты столько своих сил и нервов потратил только ради того, чтобы я была счастлива... Спасибо! - Даже не переживай от этом, Лен. Мне очень важно, чтобы ты была счастлива, и я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы у нас всё было хорошо. - И не будешь геройствовать, пока тебя не выпишут? - Постараюсь, Леночка, постараюсь. Ещё какое-то время парень смотрел Самойловой в её блестящие глаза, после он чего нежно обнял девушку. Лена тоже прильнула к Корсаку, и в таком положении они замерли посередине коридора. Не произнося ни слова и только слушая мерное дыхание друг друга.