متى المدن تختفي
Постепенно вечереет. На город ложится лёгкий туман, последние лучи солнца тускло хватаются за перистые облака. Хонджун, на пару с Ёсаном, напряжённо ходит от одного угла помещения к другому. Остальные более-менее спокойно уселись прямо на полу, ибо полностью заброшенное здание, видимо, однажды не пожалели и вынесли из него всё, что только можно. Сонхва успокаивает разнервничавшегося Юнхо, поглаживая его по плечу, пока Чонхо и Минги старались хотя бы чуть-чуть разрядить обстановку. — Они уже должны быть на месте, — ворчит Ким, слишком громко топая, — прошло девять часов. Мы не можем задерживаться дольше, это слишком опасно. — Вдруг они попали в аварию? — обеспокоенно бубнит Ёсан, — мы даже не можем узнать. — Сплюнь, окаянный! — Минги подскакивает на ноги, вскидывая руку в странном жесте, — какая авария! Может, просто поздно выехали и попали в пробку! — Или Сан уже благополучно трясётся в машине по пути в тюрьму, — не успокаивается Кан, — а вдруг в катафалке уже? Что-то мне не хорошо… Тяжело вздохнув, Ёсан усталой тушей усаживается рядом с Сонхва, кладя голову на его плечо. Пак поджимает губу, приобнимая его. Да, ему тоже боязно за Сана и Уёна, но он старается не подавать виду, дабы не тревожить и так напряжённых парней ещё больше. Хонджун, вот, уже третий час безостановочно топчется по зданию, Сонхва даже уверен, что тот успешно намотал километров десять, пока ходил. — Мне кажется, они просто… захотели немного уединиться, — пытается спасти ситуацию Пак. — Ты реально думаешь, что Сан позволит им заниматься таким, когда у нас тут весь этот пиздец? — Хонджун аж немного припрыгивает, агрессивно жестикулируя. — Я более чем уверен, что он и пальцем Уёна не тронет, пока не будет уверен, что все мы в безопасности. Будто ты не знаешь его. — Не делай из него гипер-переживающего, Ким. — хмурится старший. — У него тоже есть чувства и ситуация никак не влияет на то, что он тоже хочет… ты понял. Хонджун ворчит и, сцепив руки за спиной, отходит к выбитому окну. На улице тишина — район спальный, самая окраина. Пугает и раздражает. Хочется поскорее услышать рёв байка, наконец-то увидеть двух потеряшек, целых и невредимых, и спокойно выдохнуть. — Я сгоняю за едой, — тихо вздыхает Ёсан, заметив погрустневших Чонхо и Минги. Эти дети могут потерять веру лишь тогда, когда на горизонте не видно еды. — Осторожнее. — Хонджун хмурится и переглядывается с Каном. Тот кивает, покидая помещение. Им нужно быть предельно осторожными, сидя даже в заброшенном здании. Пока все ездили по делам, Сонхва случайно, в старом магазинчике, увидел репортаж о сбежавшей семёрке. Во Франции нельзя задерживаться. Любой час может быть последним на свободе. Сонхва тихо вздыхает, поднимаясь с насиженного места и на ватных ногах плетётся к Хонджуну. Он осторожно обнимает его со спины, умещая подбородок на напряжённом плече, и выглядывает в окно. — Если через час они не появятся, — тихо начинает Ким, хмуро разглядывая город, — то мы покинем Байонну и направимся в Бельгию. Это не звучало, как приказ или вопрос. Как факт. Сухой, чёрствый и ненавистный всеми факт. Сонхва шумно выдыхает, мягко поглаживая кимов бок. — Здесь не безопасно, — продолжает Хонджун, — и я не хочу рисковать парнями. И нами тоже. — Они приедут, — тихо отзывается Пак, — скоро. Вот увидишь. Как бы слепо это обещание не было, они хватаются за него. Верят, что так и будет. Даже если Уён не согласился быть с ними, то Сан не даст себя в обиду. Он обязательно вернётся к ним. С Уёном или без.متى المدن تختفي
Устало сползая с байка и снимая шлем, Уён лениво потягивается, разминая затёкшие конечности. Сан с недовольным стоном проделывает то же самое, хрустя шеей и пальцами. Оставив шлема на байке, они, воровато оглянувшись, направляются к небольшому кафе, возле которого стояла лишь одна машина, да и то, наверное, персонала. — Сколько нам ещё ехать? — вяло интересуется Уён, проходя в маленький домик. — Моя спина не выдерживает такой нагрузки. — Часа полтора или два, — Сан осматривается, не замечая продавца на кассе. — А нужно быть на месте через три часа? В ответ лишь одобрительное мычание. Уён кивает и достаточно громко зовёт продавца. Им, во-первых, нужно заправить байк, а во-вторых поесть чего-нибудь и желательно горячее, дабы согреться — этот вечер оказался достаточно холодным, особенно когда мчишь на байке. — Вот так повезло. Всё за бесплатно. — хохочет Сан, спокойно взяв пачку чипсов с полки и раскрыв её. Уён лишь морщит нос, но ничего не говорит. — Пойду пока бак наполню. Поешь тоже чего-нибудь, на голодный желудок лучше не ехать. — Окей. Как и было сказано, Уён оглядывает полочки с едой, не находя ничего нормального. Лишь лёгкие закуски и напитки. Подойдя к кассе, он вновь зовёт продавца, на что получает равнодушную тишину, и потому без зазрения совести проходит за кассу. Он же теперь тоже преступник, верно? А деньги лишними не бывают, особенно в их положении, хотя, как сказал Сан за сегодняшним завтраком — у Хонджуна была достаточно большая заначка и пока у них есть, на что жить. К тому же братьям помог добродушный отец, переведя пятьдесят тысяч на их карту. Уён даже завидовал им — далеко не у всех родители бизнесмены, да ещё и любящие своих детей, какими бы те не были, и помогающие им. Раскрыв старенькую кассу, Уён с победной улыбкой забирает все деньги, коих оказывается достаточно мало, но они есть, и это главное. Оглядевшись, он замечает приоткрытую дверь в служебное помещение, и потому без страха открывает её и тут же кривит лицо и гулко сглатывает. Пройдя в маленькую каморку, он приседает на корты и оглядывает труп молодой, тощеватой девушки, лицо которой застыло в гримасе ужаса. Кожа уже достаточно давно побледнела, покрывшись ссадинами костей и трупными пятнами. Уён морщится из-за отвратительного запаха и тянется к столу, взяв ручку рукавом кофты, и поворачивает голову девушки в сторону. — Агапе? Куда делся? — Я здесь, — достаточно громко откликается Уён, — парни были здесь вчера. — С чего ты взял? Сан проходит к нему и издает протяжное «оу», когда замечает, в чём дело. Уён оборачивается на него и вновь поправляет голову трупа так, чтобы шею было полностью видно. — Видишь этот след? — он указывает на колотую рану, словно плоть проткнули лезвием ножа два раза, — это след от сюрикена. — Хонджун бы не стал убивать девушку, к тому же молодую. — хмурится Сан, но после пары секунд добавляет: — ну, если только она ему нагрубила или узнала их. Уён лишь тихо вздыхает, поднявшись на ноги и находя на крохотном столе телефон. Взяв тот рукавом, дабы не оставить отпечатков пальцев, он принимается костяшкой проксимальной фаланги набирать сто двенадцать. Достаточно быстро объяснив всю ситуацию, он убирает телефон на стол и кивает Сану на выход. Старший лишь хватает бутылочку пепси из холодильника и опустошает сразу четверть. Уён же оглядывает потолок на наличие камер и удовлетворённо подмечает, что тех нет. Он уже направляется на выход, дабы продолжить дорогу, но Сан достаточно быстро оказывается перед ним, поднося к его рту эскимо на палочке. — Съешь хотя бы его. Я же видел, что ты забрал только деньги. Уён фырчит, но мороженое охотно принимает и щёлкает Сана по подбородку. Старший улыбается и греет душу ямочками, надкусывая кусочек такого же эскимо. — Нам бы лучше побыстрее убраться отсюда, ибо скоро подъедет полиция. — Это будет не круто. — У меня есть пистолет. Хихикнув на удивлённый взгляд, Уён спокойно выходит на улицу, вдыхая чистый воздух. Они проезжают какую-то ветхую деревушку, окружённую лесом, да и дорога не федеральная — проезжих машин можно насчитать единицы за несколько часов. Оно и к лучшему, впрочем. — Мне нужна подзарядка, — лениво ноет Сан, выходя следом. — Я бы тоже от неё не отказался, особенно когда ты предлагаешь первым. До этого они делали лишь одну остановку в десять минут, и то за такое короткое время Уён понял — подзарядкой старший называет обнимашки и поцелуи. Он невольно думает, что было бы здорово, используй они такой метод во время утренних пробежек годом ранее, а не глоток освежающей воды. Да он бы тогда сразу всю Барселону оббежал! Усмехнувшись на чоновы слова, Сан прячет палочку от съеденного эскимо в карман, после чего подходит к Уёну и внимательно следит за тем, как тот, дразня, медленно доедает кусочек сладости и губами обхватывает палочку. Подойдя практически вплотную, он укладывает руки на стройные бока, пробравшись под легкую кофту и футболку, и злобно хихикает, когда Уён дёргается от резкого контраста температур. — Вот как ты играешь, — хмыкает Чон. В ответ ещё один ехидный смешок, от которого Уён закатывает глаза и, облизав палочку, собрав подтаявший шоколад, убирает её в карман. Его руки сразу находят любимое местечко, коим оказываются сильные плечи. Сан улыбается, мягко поправив непослушные смоляные пряди младшего, и склоняется, когда чужие руки давят на затылок. Поцелуй выходит достаточно мокрым и с привкусом эскимо, но неизменно желанным обоими. Плевать, что им нужно торопиться, что в любой момент могут подъехать полицейские и их поймают. Сан готов пожертвовать собой, готов дать отпор вооружённым, готов после несколько месяцев потратить на то, чтобы найти парней, если вдруг они покинут Францию без них. Сан готов на всё, пока он может ощущать нежные ладони на своём теле, он готов стараться, готов быть Аспидом, если понадобиться — лишь бы под его боком доверительно сидел один прекрасный совёнок. — Скоро стемнеет. — тихо мычит Уён, нехотя отстраняясь. — Нужно торопиться, ибо ночью ехать небезопасно. Сан мелко кивает. В последний раз на секунды соединив губы, они спешно надевают шлемы и седлают байк. Уён сразу же ютится за спиной Сана, обнимая его за талию и крепко сцепляя руки. За эти несколько часов езды он понял — лучше крепко обнимать водителя, будучи пассажиром на байке, ибо на крутых поворотах нужно склоняться вместе с мотоциклом, и если бы Уён не склонялся вместе с Саном, то они бы либо попросту проехали прямо, либо упали. На первом таком повороте, когда Уён не стал пригибаться, они едва ли не уехали в лес, за что Сан потом вслепую поколотил младшего, пока тот, хохоча, сильнее прижимался к нему. Следующий час пролетает достаточно быстро, и парни удачно пересекают границу Франции, направившись в нужный город. Солнце садится и тень от величественных деревьев, окружающих дорогу, скрывает собой двух беглецов. Уён даже готов поклясться, что в один момент слышал волчий вой, отчего ещё сильнее вжался в спину Сана, хотя, кажется, сильнее некуда. Спустя ещё полчаса они паркуются возле заброшенного здания, из которого тут же вылетает счастливая шестёрка парней. Уён спешно слезает с байка, едва ли не навернувшись, и снимает шлем, после чего его тут же заключают в крепкие объятия. — А мне что, никто не рад? — ноет Сан, отложив шлем на сидение. — Да кому ты сдался, — усмехается Хонджун, но со счастливой улыбкой подходит и шустро обнимает его. — Я знал, что ты вернёшься к нам, — мычит Сонхва, обнимая Уёна, а после второй рукой тянет на себя и Сана. В тесные объятия влезает и Ёсан, после чего их всех окутывают Юнхо с Минги, и даже не особо тактильные Хонджун и Чонхо оказываются втянуты в самый центр. — Ай, хватит устраивать драму из пустяка! — ворчит Ким, расталкивая всех от себя, — фу, блин. Семёрка парней за его спиной лепечет и смеётся, пока Хонджун, пряча улыбку, проходит в здание. И только когда на улице остаются лишь Сан и Сонхва, последний мягко улыбается и провожает взглядом спины скрывшихся в полумраке здания парней. — Ну, что? — шепчет Пак, — Поговорили? — Он меня почти выставил и я почти покинул Барселону, — пожимает плечами Сан. — но в итоге я вернулся за ним и он позволил нормально поговорить. — Ещё чуть-чуть и у нас будет гей-банда. — хихикает Сонхва, выуживая из-за пазухи небольшую пачку и доставая две сигареты. Сан принимает одну и ждёт, пока подкурит старший, после чего подкуривает сам. — А что с его работой? — Решил, что будет лучше просто сбежать. Объяснился лишь друзьям. Сан переводит взгляд на парадную, шаткую дверь и слабо улыбается, когда слышит визгливый смех. Затягиваясь, он переводит взгляд на Сонхва, что вглядывался в горящий огнями город по другую сторону неширокой реки. — А у вас как всё? — Джун нервный в последнее время, но его можно понять. — Пак затягивается, опустив взгляд. — Немного переживаю за него. После тюрьмы он мне вообще ничего не рассказывает. Затянувшись, Сан поджимает губы. Доверие Хонджуна заслужить очень сложно, но потерять — в считанные секунды. Пусть даже не по собственной вине. Слишком уж Ким чуткий и прислушивающийся к словам других — ему нужно постоянно напоминать, что он является любимым в банде, а не используемым. Сан догадывается, насколько порой с ним бывает сложно, хотя отношения Сонхва и Хонджуна, пожалуй, самые крепкие из всех, что есть в их группе. — Ночуем здесь? — переводит тему Сан. — Планировали перебраться в более маленький город. Сан мотает головой и затягивается. — Нужно восстановить силы. Если не нам, то Уёну точно. Сонхва понимающе усмехается. Они никогда не станут делать что-либо, если одному из них будет плохо. Пусть даже это банальный недосып и усталость. Теперь Уён с ними и в их обязанностях следить за ним, как за младшим. Следующий час уходит на организацию небольшого спального места на дряхлом втором этаже. Номер в отеле в достаточно большом городе брать опасно, потому лучше перестраховаться. И, когда все устроили себе лежаки из одежды, Уён ютится в объятиях Сана, пока все остальные перекусывают и хохочут. И сейчас, смотря на тёплые отношения этих парней, Уён понимает, чётко и без всяких обратных убеждений — он сделал правильный выбор. At — его банда. Его семья. И он будет бороться с ними и за них, так же, как и они — с ним и за него.