let's run away together

Conan Gray - Generation Why       Чонгук крепко держится за чужую мужскую спину, позволяя потокам холодного ветра касаться своего лица и пускать по всему телу мурашки. Его тоненькие алые губы слегка приоткрыты от восторга, глаза, похожие на две большие бусинки, устремлены к сумеречному небу, которое сегодня, благодаря наступающему заходу солнца, пестрит разными лиловыми, темно-бордовыми, оранжевыми красками.       Чонгук прижимается грудью к хмуро следящему за дорогой парню и наблюдает за тем, как цвета медленно расползаются над его головой, превращая небо в палитру художника. Закат и впрямь самое чудесное время суток. Словно мир отправляет одну из частей нашей жизни на покой, предлагая отдых и полную бесконтрольность. Словно вместе с солнцем мы провожаем неудачи и огорчения, случившиеся с нами при свете дня; провожаем грустным или, наоборот, счастливым взглядом.       Возможно, Чонгуку стоит прекратить романтизировать подобные мелочи в природе, но рассвет у него, к сожалению, вызывает одну напряжённость и сонливость. В отличие от прекрасного заката, что рвёт напополам незримыми руками сердце и вызывает внутри целую бурю трепетных и нежных чувств. И Гук почему-то рад впервые наблюдать за этой красотой с кем-то.       Он не знает, каким образом Тэхёну удаётся каждый раз отгадывать его тайные желания и появляться в нужный момент. Та незапланированная ночёвка на крыше, поход на речку и вот сейчас поездка на скутере в неизвестное пока место. Это же не сон и не тупой фильм про принца на белом коне? Это, черт побери, реальность! И она совсем не такая, какой её описывали родители.       В ней, если верить рассказам матери и отца, не должно быть Ким Тэхёна в чёрной косухе и рваных джинсах с бумажным пакетом из здешней бургерной. Не должно быть и дряхлого бордового скутера и серой толстовки Юнги, согревающей продрогшее тело брюнета уже на протяжении четырёх дней.       В реальности Чонгука существует лишь три жизненно необходимых пункта: упорная учеба, тоскливое одиночество и печальное проживание молодой, но угасающей жизни. Насколько же Вселенная рехнулась, решив послать Чонгуку подарочек с дьявольской прямоугольной улыбкой и хитрыми лисьими глазами?       Чон шмыгает покрасневшим от холода носом, сцепляя пальцы в замок на упругом торсе русоволосого, и лбом прижимается к его плечу. В голове беспорядок. Мысли собрать в кучу никак не удаётся. После сегодняшнего разговора с президентом он не может не думать о брошенных в конце словах.        Буквально пару дней назад Чонгук и не обратил бы внимание на это: «Тэхён не тот, кем кажется», наоборот, согласился бы и добавил, какой тот на самом деле мудак. Однако, с недавних пор, Чонгуку интересно все, что касается Тэхёна и его жизни.       Чонгуку необходимо быть уверенным в том, что Тэхён не притворяется рядом с ним.       Скутер съезжает с трассы на проложенную в лес дорожку, и остальная часть пути проходит в постоянной тряске и травмировании мягких ягодиц. Кто-то завтра явно будет мучатся от боли и разглядывать новые синяки на пятой точке. Деревья своими высокими верхушками закрывают вид на небо и образуют вокруг мрачную темноту, от которой становится не по себе. Только предзакатные лучи солнца имеют возможность врываться в эту потайную пещеру через зелёную листву и обдавать её слабым светом. Чонгук всегда оказывается где-нибудь далеко от школы именно на этом бордовом скутере. И обязательно в компании второго водителя. Вскоре они выезжают из тёмного уголка, оставляя дубы, ели, сосны позади. И тогда Чонгук глядит вперед и с неподдельным удивлением рассматривает то, что там находится.       А находится перед ним огроменное заброшенное колесо обозрения с маленькими тесными кабинками и немигающими разноцветными фонариками. У Чонгука даже дыхание перехватывает, когда транспорт тормозит напротив старого аттракциона. Он волнительно спрыгивает с сиденья и, не сняв шлем, запрокидывает голову, пытаясь внимательнее рассмотреть его. Кое-где виднеется ржавчина, да и краска стерлась, из белой превратившись в грязно-коричневую. Кабинки скрипят, покачиваясь на ветру. Жалкое зрелище.       Тэхён берет пакет с едой и идёт к застывшему студенту. У них не так много времени — могут и не успеть. Тэхён аккуратно расстегивает шлем на чёрной голове, относя его обратно к скутеру. Чонгук не двигается, разглядывая запущенную местность, что, видимо, раньше являлась парком развлечений или же местом для проведения всяких ярмарок. Тут повсюду разбросаны какие-то пожелтевшие листовки с рекламой, установлены небольшие магазинчики с пустыми полками и холодильниками, ещё имеется закрытый тир и зал с кривыми зеркалами. Подождите-ка… все это очень хорошо напоминает дешёвый американский ужастик! Какое прелестное первое свидание!       — Правильно думаешь, — низким шёпотом, начинает Тэхен, приближаясь к Чонгуку. — Здесь ты и попрощаешься со своей жизнью. Раз и навсегда.       — Не смешно! — надувает губы Чонгук, пихая парня локтем в бок. Тот задорно смеётся, поднимая руки в сдающемся жесте.       — Так это и есть идеальное место для поедания бургеров? — неодобрительно хмурит брови Чон, покрутившись вокруг себя. — И где мы будем сидеть и любоваться закатом?       — На самом верху, — загадочно улыбнувшись, Тэхён указывает пальцем на страшное колесо. Чонгук нервно сглатывает, неверяще смотря на сумасшедшего рядом с собой. Он же шутит, да? Чонгук не пойдёт туда. Ни за что. Он не собирается помирать от случайного падения с чертового колеса или застревать там на всю оставшуюся жизнь, ведь никто не знает, где они, значит, и спасать их никто не будет. Значит, плохая идея идти сейчас и кататься на сломанном аттракционе, которому неизвестно сколько лет.       — Не трусь, принцесса, — подбадривающе хлопает по плечу русоволосый и трясёт до сих пор горячими бургерами перед лицом брюнета, — эти булочки достойны быть съеденными перед красивым пейзажем. Поверь мне, тебе понравится, — протянув раскрытую ладонь. — Я буду рядом, ничего не случится, — и нежная улыбка, как последнее добивающее. Играешь не по правилам, Ким Тэхён!       Чонгук колеблется недолго (неудивительно), вкладывает свою холодную от страха руку в чужую теплую и обречённо стонет.       — Обещай, что в общежитие я вернусь живым и невредимым.       — Обещаю.       Тэхён не сильно щипает Гука за нос и смело ведёт прямо к колесу, стискивая ладонь крепче. Такой холодный, будто вампир. Хочется взять эти ладошки и согреть, придать больше тепла. В следующий раз Тэхён обязательно возьмёт перчатки для маленького трусишки по имени Чонгук.       Разумеется, Тэхён не первый раз будет кататься на жутком аттракционе. На самом то деле, не такой уж он и жуткий. Внешне, может быть, однако работает как новенький. Намджун научил его пользоваться аппаратом управления и правильно включать эту громадную поржавевшую штуковину, и теперь Тэхёну позволено в любое время суток приходить сюда и бесплатно кататься на колесе. Правда, больше трех раз не получится — есть опасность застрять наверху. В общем, будь тут не безопасно — он не привёл бы Чонгука. Тэхён бы не поступил как последний идиот, подвергнув невинного человека смертельной угрозы.       Тем более если этот невинный — парень с угольно-черными волосами и милой кроличьей улыбкой (а ещё с охренеть какой симпатичной задницей!)       Чонгук послушно идёт за светловолосым, пытаясь скрыть свою нервозность. Он до боли кусает влажные губы и замедляет шаг, вынуждая и напарника идти медленнее. Он доверяет Тэхёну, насколько бы странно не звучало подобное заявление. Но зато не доверяет колесу, которое здесь бросили! Не просто так же его оставили в этом месте? Может произошла какая поломка? Или несчастный случай? Мысли прерывает Тэхён, что разжал ладонь и подошёл к металлическому ящику с кучей проводов и включателей.       Присев на корточки, он открывает дверцу ящичка и внимательно изучает его содержимое. Раздается громкий щелчок и фонарики, украшающие колесо обозрения, загораются неоновыми цветами. Тэхён, довольный своей работой, ухмыляется и дальше ведёт за собой растерянного Чонгука. Они заходят в кабинку, что своим скрипом ужасно режет слух, и садятся друг напротив друга. Бумажный пакетик с бургерами опускается на свободное место. Кабинка трогается, поднимая двух друзей на самый пик. Чонгук боязливо хватается за медный поручень, ощущая, как от холода бегут мурашки по рукам.       — Ты, что раньше работал в парке аттракционов? — высовывая голову наружу, пораженно спрашивает Чон. Интересно, чего этот ненормальный не умеет? Кажется, для него не существуют такого слова как «невозможно».       — Я — нет, а вот Намджун-хен да, — облокачивается спиной о жёсткое сиденье Тэхён и незаметно для брюнета держит того за подол кофты. — Он работал здесь в прошлом году. Парк особой популярностью не пользовался среди местных, хулиганы постоянно что-то ломали, обворовывали ларьки, портили детские карусели пошлыми рисунками и фразами. Хозяину быстро это надоело, и он закрыл все осенью. Хотел продать, но, как мы видим, никто не купил. Половину аттракционов он забрал, половину оставил. В том числе и колесо, — Чонгук возвращается на сиденье, заинтересованно продолжая слушать рассказ. Тэхён на секунду задерживает взгляд на его искусанных до крови губах и хмурится, облизывая свои сухие. Черт. — Вскоре хен показал это место мне, Юнги и Хосоку. Оно понравилось всем нам. Мы приезжали сюда каждый день и всегда в одно и тоже время: перед началом заката. Большинство людей привыкли не замечать красоту в обыденных вещах или действиях. У нас же все по-другому, — парень искренне улыбается, воспоминания приятные моменты месячной давности, — мы просто хотим жить без сожалений и наслаждаться проведённым временем. В этом и заключается суть легендарного закона Б. Т. Ж! — Чонгук тихо хихикает в кулак, ощущая, как глаза начинают слезиться из-за ветра.       Он смотрит на Тэхёна из-под чёлки и неосознанно зависает. Оранжевые лучи солнца светят тому прямо в глаза, на что парень рефлекторно жмурится и отодвигается чуть в сторону. Волосы цвета пшеничного поля небрежно уложены на голове, под чёрной косухой прячется проработанный усердными тренировками пресс, загорелые плечи и выпирающие острые ключицы, которые Чонгук ненароком однажды увидел. Обветренные пухлые губы вечно красуются новыми ранками, когда-нибудь Чонгук заставит Тэхёна воспользоваться гигиенической помадой и привести свои прекрасные пухлые губы в надлежащий вид.       Чон не признается, но на самом деле ему безумно хочется поухаживать за грубой кожей Тэхёна. Хочется коснуться его скул подушечками пальцев, хочется ощутить его дыхание на себе, хочется, чтобы было глаза в глаза, без малейшего расстояния…       — А сейчас пришла пора вкусить дьявольский плод, — внезапно радостно произносит Тэхён. Чонгук вздрагивает, мгновенно выбираясь из игр воображения. — Советую кушать не быстро, чтобы полностью распробовать ингредиенты, — протягивая тому упакованный бургер, Ким скорее открывает свой и осторожно пересаживается к Чонгуку. — Сейчас будет самое главное.       Чонгук берет в руки теплую булочку и откусывает жадный кусок. Как раз в тот момент кабинка достигает пика высоты, и перед ними предстаёт кроваво-красное небо, похожее на разлитое вино, растекающееся по небесному покрывалу. Полыхающий шар, греющий нашу планету, единственный в своём роде, лениво уходит за горизонт, куда человеку категорически запрещено. Чонгук забывает о еде, забывает о страхе упасть и разбиться, забывает о происходящем как по щелчку, ибо то, что он видит в эту минуту, вызывает в нем эмоций больше, чем все прожитые восемнадцать лет. На сердце становится так легко, так приятно и тепло.       Иногда для исцеления хватает обыкновенного заката и человека со счастливой улыбкой на лице.       Чонгук исцелился закатом.       Тэхён исцелился Чонгуком.       Они молча доедают бургеры, следя за тем, как колесо возвращает их обратно к земле. Чонгук пьёт банановое молоко и слегка хмурит брови, поворачиваясь к парню.       — Почему Сокджин-хен считает, что мне стоит остерегаться тебя?       Тэхён недовольно цокает языком, убирая пакет с мусором под ноги, и складывает руки на груди.       — Потому что Джин правильный и послушный мальчик, который терпеть не может, когда кто-то нарушает установленные им правила и ведёт себя не так, как принято в обществе, — скривив лицо в отвращении, — ну и ещё он бесится, что я прогуливаю занятия в академии и не появляюсь дома. Наверное, просто не горит желанием получить такого же ученика, как я. Боится, что плохо повлияю на тебя, — презрительно усмехнувшись.       — Вы… так сильно недолюбливаете друг друга? — пряча замёрзшие пальцы в рукавах длинной толстовки, спрашивает Гук.       — Наследственное, — пожимает плечами Тэхён, с заботой натягивая на голову Чонгука капюшон. — Я не могу настроить тебя против брата, даже если он ахуеть как раздражает меня и портит все веселье. Ты должен сам определиться, какую жизнь хочешь для себя. Никого и никогда не слушай, — Чон невольно приподнимает уголки губ в смущённой улыбке, когда Тэхён слегка убирает его чёлку с глаз и интересуется, не нужна ли тому дополнительная кофта. Чонгук отрицательно машет головой, закусывая нижнюю губу. По правде, он не отказался бы примерить эту черную кожанку на своих худых плечах, но высказать такую ерунду вслух не посмеет.       — Что бы ты сделал, оказавшись на моем месте? Каждый пытается чему-то научить, каждый что-то требует от меня, ждёт благодарности, уважения, одобрения… это уже невыносимо, — нервно начал перебирать пальцы брюнет, опустив голову.       «Не важно. Твои проблемы не важны. Молчи, Гуки. Не показывай слабость» — слышится в голове ласковый шёпот матери. Только вот Тэхёну Чонгук может показать слабость. Потому что Тэхёну не все равно.       — Ты ведь понимаешь, что можешь сам изменить такое отношение к себе? Не позволяй другим обесценивать свои чувства. Пустая душа — самое ужасное, что может произойти с человеком, — Тэхён отодвинулся, забрав у юноши банку с банановым молоком, и допил её остатки, — фу, какое оно сладкое. Итак, отвечу на вопрос: на твоём месте я бы послал их на все четыре стороны и перестал жить по чужим стандартам и требованиям. Прозвучит банально, но все в твоих руках.       Чонгук поднимает мокрые глаза и быстро кивает, чтобы русоволосый не заметил покатившихся по щекам слез. Он размазывает их маленькими кулаками, вызывая у Кима незлобный смех, похожий на успокаивающую мелодию. Колесо останавливается. Солнце зашло, и теперь лишь разноцветные фонарики служат источником света.       — Danke , — произносит в безмолвной и уютной обстановке, Чонгук.       — Zu Ihren Diensten, — пряча полыхающие щеки в темноте, отвечает Тэхён.       Могильная тишина ночи забирает с собой произнесенные ими словами так же, как и забирает стук двух бешено бьющихся сердца.

***

      Мистер Чжун — главный тренер академии, похож на громадную скалу, которую невозможно обойти, не пригнувшись и не поджав от страха хвост. У него высокий рост, идеальное спортивное телосложение, темно-карие глаза с адским огнем, полыхающем на самом дне; нахмуренные густые брови, по-военному коротко выбритый затылок и голос. Голос, умеющий за секунду привести тебя в чувство или, наоборот, нагнать на сознание внезапный приступ паники. Мужчина этим голосом пользовался от души, вечно крича и делая замечания своим подопечным.       Где академия нашла этого недочеловека с крыльями дьявола позади — остаётся загадкой для всех. И как бы ты не хотел избежать физкультуру, ничего не выйдет.       С красными от бега щеками, в потных футболках, уставшие, ученики восемнадцатого класса жадно присасываются губами к бутылкам с водой и обессиленно падают на колючий и влажный после ночного дождя газон. Грудь ходуном, пульс отдаётся в ушах, тело ломит от непривычной нагрузки. И все как по щелчку выдыхают, ведь бесконечным тренировкам и не требующим возражений просьб: «Десять кругов вокруг поля», «Двадцать прыжков на месте», «Пятнадцать отжиманий и приседаний» — наступил конец. Рабочее время закончилось, теперь отдых, отдых и ещё раз отдых.       Мистер Чжун, бросив на изнывающих от боли учеников строгий взгляд, скептично качает головой и собирается встречать новую партию слабаков. Вот уже третий год пошёл, как он работает здесь, а достойных его похвал до сих пор не нашёл. Нынешние подростки совсем растеряли интерес к спорту или это с ним что-то не так?       Чонгук вместе с остальными неспешно поднимается, отряхиваясь от зелёных волосинок, прилипших к чёрным штанам листьев. Сейчас он бы отдал многое, дабы оказаться рядом с президентом на теннисном корте. Серьёзно, лучше уж он будет прыгать и бегать за мячом, чем то, что их заставляет делать тренер. Чонгук вообще не понимает, с какого перепугу ему сдалась эта физкультура, и почему вообще они должны тратить силы не на учёбу, которая, между прочим, важнее и практичнее, а на бессмысленные упражнения. Да простит его всевышний, но учителя физкультуры настоящие мудаки.        Он застегивает на замок свою бордовую толстовку, берет в руки рюкзак и топает к воротам. Кто-то машет ему, кто-то предлагает пойти выпить газировку из автоматов или зовёт к себе в комнату сыграть в парочку онлайн игр на джойстиках, но Чонгук на все предложения мягко отмахивается, ссылаясь на головную боль и желание скорее прийти в общежитие и завалиться в теплую постель. На самом деле странно, что одноклассники внезапно обратили на него внимание и решили попытаться завести знакомство. То они взгляда не поднимут, то, хлопая по плечу, улыбаются и ведут себя как близкие друзья. Правда, чего удивляться? Будто Чонгук впервые посещают школу, наполненную сплошь лицемерами и лгунами. Будто не он когда-то был похож на них и носил маску, притворяясь послушным, сдержанным, примерным учеником. Чонгук и не менялся бы, не смотрел на себя под другим углом, если бы не разговор с Ким Тэхёном на заброшенном колесе обозрения.       Совершенно обыкновенные слова, доказывающие очевидное, но навсегда въевшиеся в сознание и прочно отпечатавшиеся в памяти. Чонгук прокручивает их с раннего утра: в туалете, за партой, в столовой, на улице. Тэхён напрямую сказал: «Перестань жить под чужой указкой. Перестань слушаться других. Будь тем, кем хочешь» — и нутро Чона жаждет проверить, воплотить сказанное в реальность.       А что, если у него получится? Может, тогда бессонные ночи со слезами на глазах и сопровождающее его всюду внутренние опустошение исчезнут и оставят душу в покое? Тэхён выглядит удовлетворенным своей жизнью. Он Юнги, Намджуна и того Хосока любит всем сердцем. Это чувствуется через нежную улыбку, через блеск в ореховых глазах, через готовность заступиться и порвать каждого на своём пути.       Чонгук хочет стать частью их маленькой семьи. Чонгук хочет, чтобы Тэхён и при виде него улыбался так искренне и так красиво. Чонгуку необходимо быть нужным.       — Приём, Земля вызывает Чон Чонгука! — машет перед лицом брюнета руками подбежавший внезапно Чимин. На нем неряшливо надета школьная форма, в губах зажат купленный чупа-чупс со вкусом клубники. Тёмные пряди волос аккуратно зачесаны назад. Чимин щурится, рассматривая озабоченный вид соседа. Кому-то не помешает принять горячую ванну и расслабиться на часик-два.       Чимин не стремится лезть с вопросами о том, где и с кем парень пропадал вчера, позавчера и позапозавчера. Почему постоянно поздно возвращается, на следующее утро впопыхах собираясь на учёбу, и игнорирует замечания преподавателей. Пак не привык волноваться о чужом здоровье и выступать в роли заботливой мамочки. Проблема в другом: Чонгук — единственный, с кем ему по-настоящему комфортно делить комнату и общаться. Означает ли это, что они стали чем-то большим друг для друга, нежели просто незнакомцы, вынужденные жить в одном помещении?       Чонгук удивлённо поднимает брови, медленно выходя из транса. Снова забылся.       — Ты в порядке? — осторожно спрашивает Чимин, продолжая путь рядом с Чоном, и мельком поглядывает на его сгорбленную фигуру.       — Мистер Чжун сегодня по-особенному решил поиздеваться над нами, — потирая шею, измученно выдыхает Чонгук. — Я даже побил собственный рекорд: шесть отжиманий за тридцать секунд! Считай, теперь можно и на соревнования…       — Уверен, что дело только в этом? — хмурится старший, приостанавливаясь. Гук пожимает плечами и закусывает губу, стараясь не выдавать своего тревожного состояния, что не покидает тело с самого приезда в академию.       Знать об этом остальным не обязательно. Ну да, ему частенько становится плохо наедине с собой. Ну подумаешь, сознание издевается над ним, подкидывая различные ядовитые предположения и идеи. Он способен справиться сам. Ему не привыкать.       — Чтобы тебя там не терзало, лучше отпусти, — слегка касается чонгукова локтя Чимин и ободряюще улыбается.       «Было бы все так просто, Чимин-а» — остаётся не озвученным, так как застывших на каменной дорожке парней прерывает яркий свет автомобильных фар.       Знакомая, до горькой ухмылки на лице, серебристая ауди подъезжает к воротам учреждения и ослепляет глаза своим хищным блеском. Раздаётся пара настойчивых сигналов, от которых Чонгук и Чимин невольно вздрагивают.       И если первый прекрасно понимает к кому она, то второй совершенно недоумевает, растерянно хлопая ресницами. В кармане толстовки вибрирует телефон. Чонгук включает экран блокировки и видит сообщение: «Солнышко, мы приехали за тобой» со смайликом милой мартышки в конце.       Зря Чон надеялся на нормальный отдых в своей комнате. Он ему больше не светит, пока Ким Тэхён живёт с ним на одной планете.       — Ты идёшь? — Чимин закидывает на плечо рюкзак, направляясь к общежитию. Ему не интересно, кому принадлежит эта дорогая машина, тем более парня ждёт незаконченная домашка и подготовка к тесту по биологии. Тратить драгоценное время на разглядывание какой-то пафосной тачки — не в его принципах. Чимин не против был бы сейчас улечься на мягкий диван с сырными чипсами и устроить себе киномарафон с участием любимого Стива Карелла. Пересмотреть старые серии «Офиса», посмеяться с «Эвана Всемогущего». Не жизнь, а сказка! Однако, обернувшись, Чимин застает лишь удаляющуюся спину соседа.       — Чуть позже догоню тебя! — звучит в ответ. Пак глубоко вздыхает, качнув головой. Неисправим.       Чонгук, спрятав руки в карманах толстовки, торопливо подходит к ауди, из которой тотчас же выходят Тэхён и Юнги. Это становится традицией, обязательно после школы его поджидают двое чудиков в потрепанных кожаных куртках и с лёгким запахом сигарет. Неохотно, но привязываешься к подобным вещам. Чонгук боится представить тот момент, когда в один день он может лишиться таких встреч поздним вечером перед ненавистной школой. Когда больше за ним не будут приезжать и называть «солнышком». Когда он вновь останется один.        При виде широких улыбок друзей, Гук неосознанно тоже поднимает уголки губ. Все-таки рад встрече.       — Чонгук-а, у нас для тебя сюрприз! — с заметной взволнованностью в голосе восклицает Юнги и повисает одной рукой на плече младшего.       — Готов ли ты вступить в наш клуб безумцев и пообещать соблюдать все правила и законы, вопреки здравому смыслу? — встав в позу рыцаря: прямая спина, подбородок вверх, грудь вперёд, пальцы сложены в замок за спиной; торжественно произносит следом Тэхён, глядя юноше прямо в глаза. Чонгук вопросительно сгибает бровь, театрально изобразив задумчивый вид. Достоин ли он такого высокого звания?       — Правила? Какие? — немного погодя, подаёт неуверенный голос.       — В том-то и суть. Их нет, — таинственно хихикает Юнги, отходя от Гука и вставая подле светловолосого. — Соглашайся, у тебя все равно нет выбора. Тэ задолбает любого.       — Ладно, но, надеюсь, обряда посвящения не будет?       Тэхён и Юнги злорадно переглядываются, не скрывая белоснежных улыбок.       — Как раз наоборот, принцесса.

***

      Чонгук с удовольствием подставляет холодному потоку ветра лицо, облизывая сухие губы и рассматривая пейзаж за окном машины. Парни заранее предупредили его, что дорога до нужного места займёт около тридцати минут. Академия находится за городом, потому добираться до какого-либо оптового магазина, пекарни, торгово центра далеко и утомительно. Здесь мало кто живёт, только учителя, но им жилье предоставляет школа. Чонгук сначала замешкал, ибо опять ночью лезть через окно в комнату и будить Чимина не особо хотелось, но… как сказал Юнги: «У него все равно нет выбора». Так что прямо в этот момент он едет на секретный обряд посвящения в новую семью.       В салоне достаточно тепло, играют привычные WEATHERS, мягкая обивка кресла позволяет телу расслабиться и полностью обмякнуть на нем. Чонгук откидывает назад голову и прикрывает глаза, вслушиваясь в тихое пение Тэхёна спереди и попивающего газировку Юнги рядом. Оба хранят молчание, моментами оборачиваясь к брюнету и проверяя, не уснул ли он.       А Чон, уже в третий раз находясь с ними в одной машине, ощущает приятное душевное равновесие, сопровождаемое ленивой истомой, промелькивающей лишь в присутствии двух (не) долбанутых друзей. Они словно вытягивают Чонгука из скучной обыденной рутины, которая окрашивает происходящее вокруг в унылые серые цвета. Их насыщенные страстью взгляды, непритворные улыбки, смелость и упорство в действиях.       Мир, по сравнению с ними, кажется ничтожно малым и неинтересным.       Бывает, незнакомые люди приносят в твою жизнь миллион ярких красок, без спроса и разрешения. Бывает, незнакомые люди вскоре становятся теми, ради кого ты готов пожертвовать многим. В том числе и частичкой своего сердца. Чонгук не верил в судьбу, пока она же не скинула на его бедную душу парня с проколотой бровью и детской порнографией в руках.       Проходит меньше тридцати минут, машина прекращает движение, паркуясь напротив небольшого продуктового магазинчика с голубой неоновой вывеской: «Welcome to Daddy», отчего Гук аж непроизвольно подавился слюной. Необычное название для скромного магазинчика на окраине дороги. Стекла затонированны и увидеть обстановку внутри невозможно. Небо медленно темнеет, прощаясь с заходящим за горизонт солнцем. На щербатый асфальт опускаются тени, отбрасываемые вывеской. Кроме неё здание освещают тусклые побитые уличные фонари. Чонгук сглатывает, отодвигаясь от окна. Не в подобном месте он представлял свое первое посвящение. Хотя, он его и в принципе не представлял.       Юнги открывает бардачок и достаёт оттуда три пластмассовые маски с животными рожицами: тигр, заяц и страшный кот. Тэхён забирает рыжего и усатого тигра, Юнги цепляет на голову безглазого кота, а последняя по-доброму вручается Чонгуку. Тот принимает странный подарок, дожидаясь объяснений устроенному маскараду. Итак, ему придётся выступить в качестве аниматора и завоевать поддержку от пятилетних детей? Или план состоит в чем-то более непредсказуемом?       — Что вы делаете? — сдаётся Чон, наблюдая за тем, как старшие хены натягивают маски на лица и вытаскивают спрятанные полупрозрачные пакеты.       — Идём грабить магазин, — невозмутимо отвечает Тэхён, передавая Шуге пачку ментоловых сигарет. Чонгук не успевает отреагировать, парни резко выходят из машины и широким шагом направляются к захудалому магазину.       Брюнет вываливается за ними пугающе-бледным, будто только что прямо перед его глазами прошёл живой труп. В горле застревает тошнотворный ком. Ноги переплетаются. Он отказывается осознавать смысл брошенных слов. В страхе бежит к удаляющимся друзьям, оглядываясь по сторонам: мало ли их кто уже заподозрил и вызвал полицию.       Пиздец. Пиздец. Пиздец. Чонгук не планировал садиться в тюрьму в восемнадцать лет и отбывать там шестилетний срок за грабёж, в котором, между прочим, он однозначно не будет участвовать. Чонгук вообще не планировал портить отношения с государственной уголовной системой. Не планировал и не собирается планировать подобную хренотень, что может разрушить жизнь раз и навсегда.       Почему его с самого начала не предупредили о том, что прежде, чем вступить в сообщество безумецев — самому необходимо стать безумецем?       Ладони неприятно потеют, по спине пробегает липкий холодок. Чонгук прикрывает вход, расставив шире ноги и вытянув вперёд руки, словно живой щит. Тэхёну с Юнги приходится остановиться.       «Какое нахуй ограбление?!» — чуть не вылетает из тоненьких губ.       — Вы… с… ума сошли? — запинаясь, пугливо произносит, — я не собираюсь жертвовать своим будущим. И вам не советую. Придите в себя наконец!       — Успокойся, солнце, — ласково просит Тэхён и опускает упирающиеся ему в грудь руки. Гук сильнее хмурится, не освобождая проход. Он старается не придавать значение тёплым пальцам на своём запястье, что вызывают внутри мелкие разряды тока. — Мы все прошли через это. Настала твоя очередь.       — Никто не пострадает, мы даже деньги брать не будем, — заверяет Юнги и прячет свои мятные волосы под чёрной шапочкой. За маской серого кота поблескивают два темно-карих рубина, невольно заставляющие испытывать остальных тревогу при пересечении взглядов. Если бы Чонгук не был знаком с Юнги, он бы подумал, что тот с дурки сбежал или находится под кайфом. Чонгук заторможено моргает, надеясь, что нелепое ограбление единственного магазина на окраине дороги — шутка и не больше. Это даже не похоже на полноценный обряд посвящения!       Тэхён легко разворачивает его за плечи и ведет внутрь лавки. Посетителей, как и ожидалось, нет. Да и товаров немного: два больших холодильника с газированными напитками, несколько прилавков со сладостями, чипсами, орешками, фруктами и пустующая касса, в конце маленького помещения. Юнги, не спеша, набирает в пакет шоколадные плитки и коробки с кексами. Тэхён прогуливается вдоль холодильников, просматривая для себя бесплатный напиток. А Чонгук обеспокоенно кусает ногти, поглядывая на парковку за окном. Пусть появится хоть один силуэт — и он тут же убежит отсюда. Успокаивает, что продавца нет. Возможно, он решил выйти покурить и не подозревает о намечавшимся ограбление посреди рабочего дня. Это явно послужит ему ценным уроком.       Как Чонгук мог решиться на сумасшедшую авантюру — лишь матушке-судьбе известно! Никогда ещё в нем так не кричали инстинкты, умоляя покинуть эту чёртову компанию пиратов в обличие восемнадцатилетних подростков без костюмов и повязок на глазах. Но бросать их здесь совестно и неправильно, мало ли чего придумают, потом и впрямь придётся вытаскивать из полицейского отделения. Так что, когда Юнги просит пойти и собрать в пакет несколько пачек сникерса, Чонгук молча идёт и исполняет просьбу. Как после этого он будет смотреть на отца с матерью — тоже известно одной матушке-судьбе.       Внезапно слышится звон колокольчиков со стороны входа. Кто-то зашёл в магазин. Все разом оборачиваются, задерживая дыхание и поджимая губы. Чонгук пятится, прижимая пакет к груди. На незнакомом мужчине униформа и бейджик с именем. Вот и продавец соизволил вернуться! Теперь в его руках чонгукова молодая и незрелая жизнь! И возможно именно в этот четверг в семь часов вечера пятого сентября по Лунному календарю: в день растущей луны и козерога, его лишат всех несбывшихся надежд.       Незнакомец не двигается, застыв прямо на пороге с журналом в руках. На вид ему лет девятнадцать-двадцать. Нахмурившись, он пялится на притихших парней, видно, не совсем понимая, что они здесь забыли и для чего им эти ужасные маски на лицах.       — Тэхён… — решительно зовёт того подступивший к Гуку Юнги. В его обычно мягком голосе впервые прозвучали стальные нотки, которые непроизвольно вывели из транса всех присутствующих. Чонгука аж передернуло от накалившейся атмосферы.       — Да знаю я! — рявкает Тэхён и достаёт из-за пояса чёрный автоматический пистолет, который в руках светловолосого кажется совсем крошечным, будто и не настоящий вовсе, а игрушка. Продавец роняет свой журнал, в испуге поднимая ладони и жмуря глаза. Напряжение растёт с каждой минутой. Любой шорох подобен громкому раскату грома в помещении.       Чонгук чувствует, как начинает задыхаться и обездвиженной статуей прирастает к грязному кафелю. Боже… с кем он, черт побери, связался?       — Стой…       — Что тут происходит? — звучит знакомый голос за спиной. Чонгук с испуганными глазами смотрит назад и, к огромному облегчению, застает там Намджуна, таскающего наполненные товаром коробки. Он ставит их на кассовый стол и, отряхнув руки, подходит к друзьям. Юнги недовольно цокает языком и принимается доставать из пакета «украденные» сладости, огорченный тем, что план вновь провалился. Уже по счету в пятый раз. А ведь все так хорошо начиналось…       — Вечно ты не вовремя, — вяло произносит Тэхён и прячет оружие за потертой косухой. Они с Юнги сразу же снимают маски.       — Вы заебали меня со своими шуточками, — со злостью даёт обоим подзатыльники Намджун и, скрестив руки на груди, буравит ребят строгим взглядом. — Сколько раз повторять: хватит пугать мне работников! Из-за вас скоро магазин закроется! Хосок вообще в курсе, что вы, двое придурков, творите? — Намджун переключает свое внимание на хлопающего мокрыми оленьими глазами Гука и на сей раз вместо слабых подзатыльник вручает каждому по смачному щелбану в лоб. Тэхён с Юнги во всю матерятся, потирая новые ушибы. Заслужили! — Опять устроили свой «священный обряд»? Решили ребёнка напугать? — пальцы угрожающе хватают стеклянную бутылку лимонада.       — Мы не собирались никого пугать, — вступается Тэхён и встревоженно посматривает на заплаканное лицо младшего за плечом Джуна. — Прости, Чонгук-а. Мы… просто привыкли к подобному… не думали, что ты так все воспримешь.       Действительно, не думали, Чонгук же похож на того, кто постоянно занимается ограблениями магазина!       — Только не плачь, Гук-и! — наваливается со своими нежными объятиями Юнги, крепко-крепко прижимая брюнета, и что-то неразборчиво мычит на ухо. Вроде тоже извиняется и кается в совершенном грехе.       А Чонгук впервые за все время сам тянется к хену, руками обхватывая его тонкую талию, и носом утыкается в плечо, не стесняясь дрожи в теле и солёных слез на искусанных от нервов губах. Вот, что называется — вся жизнь перед глазами пролетела!       — Вы невыносимы, — устало вздыхает Намджун, потирая переносицу. — Марк, ты свободен, — обращается к парализованному продавцу в униформе. Тот оживляется, быстро кланяясь на прощание и улетает со всей скорости домой. Кстати, это был его первый, и походу, последний рабочий день. Неплохое начало, не так ли? — Теперь устроим настоящий приём для Чонгука. Без грабежа и пистолетов. Тэхён, пойдём, поможешь мне приготовить все. Юнги, остаёшься за старшего, — Мин показывает большой палец вверх и успокаивающе поглаживает затылок Чона.       У них ещё целая ночь впереди.