game of waiting

С тех пор Джисон почти не выходил из медпункта. Поправка — вообще не выходил. Отбоя от посетителей в месте, где люди дерутся за бешеные деньги, не было, и даже с целительным даром Джисону не удавалось полностью разгрузить изолятор. Спал он, по всей видимости, в одной из свободных комнат или на кушетке в своём кабинете — этого Ли не знал. Ему приносили еду дважды в день — утром и днём, так как вечером обычно начинались бои, и Хану было уже не до этого. Как правило, это делал либо Хёнджин (на правах заботы о друге), либо Чан (на правах человека, который поразительно быстро с ним сошёлся). — Он хороший парень, — сказал однажды последний, принеся с собой пару немытых тарелок из медпункта, — и работу свою делает качественно. Ему сейчас тяжело, но он говорит, что это хорошая практика для его дара. Минхо промолчал, и Чан вновь отвернулся к раковине для мытья посуды. Ли бросил на друга торопливый взгляд — не поглядывает ли тот на него тайком — и резким движением откинул в сторону книгу, которую безуспешно пытался прочитать последние две недели. Минхо бы никогда не признался в этом вслух, но он боялся. За Джунгли, за Чана, за Чонина, за всех обитателей этого места. Что они будут делать, если в одночасье лишатся дома, родных и друзей? Он представил себе эту картину — сбившиеся в кучку люди, стоящие у обломков места, которое ещё совсем недавно было их домом. Одежда и волосы в кирпичной пыли, тонкие мокрые полосы от слёз на щеках, напряжённые, испуганные взгляды — и все, как один, направлены на него. Не ожидают, а требуют. Он обещал защищать их, заботиться о каждом человеке в этой безымянной толпе и так позорно провалился — впервые за многие годы. А что если Чан ошибся на его счёт? Вы ведь толком ничего не знаете о нём — ни ты, ни Чан… а может быть и Хёнджин? Представь себе, насколько фатальный это может быть просчёт. По спине пробежал табун мурашек. Минхо вздрогнул, а после упрямо схватил откинутую им книгу. Он стыдился этих мыслей даже несмотря на то, что страх был самой банальной эмоцией на свете. Он понимал, что если бы начал близко общаться с этим парнем, то не смог бы перестать думать о том, что в каждую минуту Джунгли могли рухнуть. Все в относительной безопасности, пока они ничего не знают друг о друге. У Минхо нет повода хватать этого парня за руку и тянуть за собой через обломки рушащихся зданий. Чан был прав, это неизбежно. Но если Ли может этот момент хоть на сколько-нибудь отодвинуть, то он готов делать для этого всё возможное. Вдохновившись своей идеей, Минхо упорно игнорировал существование Джисона с того самого момента, как вышел из здания приёмного покоя. Ему без особых усилий удавалось избегать новоявленного доктора на протяжении целой недели — впрочем, Джисон и сам не стремился к тому, чтобы постоянно находиться в поле его зрения. И Ли был чертовски собой доволен до того самого момента, пока одним солнечным днём не услышал бодрое: — Эй, Минхо, — Чан, как обычно, возвращался к мойке с парой грязных тарелок и окликнул друга, разговаривавшего с Чонином, — Джисон тебя звал. Дойди до него. Чонин, услышав имя доктора, устремил на Минхо умоляющий взгляд: — Можно я пойду с тобой, хён? Мне нужно проведать Сонмин. — Не нужно, Чонин. Дай ей полностью вылечиться, она совсем скоро вернётся к нам, — Минхо мягко положил руку на его плечо. Не сказать, чтобы это как-то помогло Чонину, но на большее Ли был не способен. Ян всё настаивал на переводе Сонмин в больницу для более серьёзного лечения, потому что не доверял Джисону. Это было оправданно — тот был для Чонина чужаком, и в его руках таилась большая сила. В непосредственной близости такого человека к Сонмин не было ничего хорошего. — Зачем ему я? — с неудовольствием спросил Минхо. — Не знаю, но, кажется, там что-то очень важное. Тебе лучше поторопиться, скоро начинаются бои. Минхо не хотел идти в медпункт и лишний раз пересекаться с этим парнем, но у него не было выбора. Они с Джисоном совершенно не общались, поэтому это едва ли было приглашением на праздную беседу. А с учётом того, какой деятельностью занимался Хан, это вполне мог быть вопрос чьей-то жизни и смерти. Когда он зашёл в прохладное освещённое помещение, его пробила лёгкая дрожь. Минхо никогда не любил больницы — это было одной из причин, почему он не дрался, хотя это и было лёгким способом заработать деньги. Коридор, где обычно сидели больные, был пуст, как и кабинет для осмотра пациентов. Джисона нигде не было видно, поэтому Минхо на свой страх и риск ступил на территорию изолятора. Несмотря на то, что эти два коридора разделял лишь узкий дверной проём, атмосфера в изоляторе была совсем другой. Всегда темно — чтобы люди с температурой не страдали от яркого света и могли спокойно поспать, — тепло, пахло терпкими мазями и слышались тихие разговоры. Минхо прислушался к неразборчивому шёпоту в попытках уловить звук голоса Джисона. Передвигаясь по коридору, он неожиданно услышал его, переплетающегося с звонким смехом другого человека. — Лежи спокойно, дай я тебя полечу, — Джисон сидел на стульчике возле кровати Сонмин. Девочка вся извивалась, не давая себя схватить, и тихо хихикала, когда Хан её щекотал. Минхо подошёл ближе, всё ещё скрытый тенью коридора, и увидел, как Джисон кладёт ладони на горло Сонмин. Они обхватили её, подобно ошейнику, и вмиг затихшая девочка нахмурила брови. Первым инстинктом Минхо было дёрнуться вперёд и оттолкнуть Джисона в сторону, пока тот не ожидает — головой об угол тумбочки, и проблема исчезнет. Однако Сонмин внезапно открыла глаза, потянулась и обвела комнату скучающим взглядом. Из-под ладоней Джисона, подобно молоку, заструился белесый туман, беспрепятственно стекавший с кровати девочки на пол. — Сонмин, попробуй подышать, — голос парня был спокойным и чётким, совсем не похожим на его развязный тон, который помнил Минхо. Девочка в это время послушно задышала, чуть приоткрывая рот, на что Джисон согласно кивнул. — Хорошо, молодец, а теперь скажи что-нибудь. — Я говорю что-нибудь, потому что оппа попросил меня поговорить, — Сонмин улыбалась и шевелила пальцами на ногах. — Уже получше, чем вчера? Девочка аккуратно помотала головой, чтобы не помешать доктору. — Ну, вчера тоже было нормально, когда вы меня полечили. Это оно потом заболело. Джисон наконец убрал ладони с её шеи, смахнув с колен белый туман, напоминающий сигаретный дым. — Плохо, значит, лечил, — в его голосе явно слышалась разочарование, — всё, прекращай болтать, запас слов на сегодня закончен. Береги своё горло, иначе оно снова заболит. Сонмин послушно кивнула и указала сначала на себя, а потом на подушку. Джисон кивнул и поднялся со стула, отодвинув его к изголовью кровати. — Хорошо, можешь поспать. Я разбужу тебя, когда нужно будет чистить зубы. Он повернулся, чтобы выйти из комнаты девочки, и заметил Минхо посреди полутьмы коридора. На мгновение Джисон застыл от неожиданности, но быстро сориентировался и, поспешив на выход, плотно закрыл за собой дверь. — Привет, большой босс, — из его голоса испарилась серьёзность доктора и вновь вернулась ребячливая дурость. Минхо вздохнул. — Зачем ты меня позвал? У меня не так много времени, чтобы болтать с тобой. — А я и не собираюсь с тобой болтать, — одёрнул его парень, — хотел поговорить насчёт Сонмин. Я не так хорошо знаю правила этого места, но мне кажется, что подобные вещи нужно обсуждать с тобой. Минхо нахмурился. Пробежавшись внимательным взглядом по фигуре Джисона он заметил, что за эту неделю под его глазами появились иссиня-фиолетовые синяки, а одежда стала висеть явно свободнее, чем должна была. Да, работы в медпункте было немало и уж какой-какой, а лёгкой она точно не была. — Что с ней случилось? Джисон перешёл на шёпот — видимо, чтобы их разговор не услышала ни девочка, ни другие больные. — Я не уверен, но у меня есть некоторые предположения. Если они верны, у нас большие проблемы. Идём к кабинету. Минхо приходилось чуть наклоняться, чтобы слышать слова Джисона, и идти в таком положении ему было совершенно неудобно. Хан же, напротив, будто наслаждался происходящим и тихо высказывал свои предположения, медленно продвигаясь по коридору. — Я думал, что был готов ко всему, даже к самому худшему. И я бы смог справиться со многим, но, кажется, столкнулся с ситуацией, в которой мой дар совершенно бессилен, — по коже Минхо пробежал холодный ветерок. — За эти дни я полностью осмотрел её горло и всю область лёгких. Однако вот, что странно — я не обнаружил там совершенно ничего неестественного. Джисон замолчал, и Минхо, сосредоточенный на его шёпоте до невозможности, резко выпрямился. — В каком смысле? Они наконец дошли до кабинета. Джисон сел за стол, машинально принявшись убирать с него бинты, баночки с перекисью и пластыри, а Минхо облокотился о дверной косяк — так же, как и почти неделю назад. — В прямом. Точнее меня только вскрытие — но и оно тебе скажет, что с её горлом всё в порядке. Никаких травм, никаких аномалий, ни-че-го. С этими словами Джисон облокотился на спинку стула, обречённо вздохнув. Из-под его застиранного больничного халата выглянула чёрная майка с рисунком черепа. Ему осталось только ноги на стол закинуть — вылитый стереотипный хулиган. Откуда в нём это взялось? — Джисон, хватит загадок. У тебя нет времени, скоро придут раненые с боёв. — Да-да, я помню. Просто вспомнил одну историю, с которой я сталкивался года два назад, когда подрабатывал в небольшом поселении у себя на родине. Там был похожий случай, но человека ко мне привели уже слишком поздно — тот парень вовсю кашлял кровью. Я также не нашёл у него никаких повреждений и сколько бы ни старался, кашель не хотел уходить. А потом по деревне пошёл слушок, что его бывшая, которую он бросил с неделю назад, была потомственной «ведьмой». Вот паззл и сложился. Джисон пожал плечами, а Минхо нахмурился. — А у меня не сложился. Что ещё за ведьмы? Только не говори мне, что ты веришь в эти сказки. — А ты дальше своего носа не видишь? — Минхо оторопел от такой бесцеремонности, а Джисон, как ни в чём не бывало, продолжил. — Это такой же дар, как у тебя или у меня, только использовать его во благо весьма затруднительно. «Ведьмами» или «ведьмаками» людей называют из-за схожести их даров со способностями ведьм из сказок и легенд. Они могут насылать страшное проклятие на человека, и никто и ничто не сможет его снять, кроме самой «ведьмы», которая его наложила. А несчастный будет мучаться от болей в животе, отнимающихся конечностей, мигрени или смертельного кашля до тех пор, пока той, кто наслал это проклятие, не надоест. — То есть по-твоему Сонмин перешла дорогу какой-то вздорной девчонке, которая наслала на неё страшное проклятие? — Минхо посмотрел на Джисона, чуть приподняв бровь. — Она же всего лишь ребёнок, кто в здравом уме и рассудке сделает что-то подобное с безобидной девочкой? Джисон пожал плечами. — Почему сразу в здравом уме? Вдруг это был какой-то пьяный мужчина, который по своим эгоистичным причинам ненавидел её больше всего на свете? Такого ведь не может быть. Ведьм не бывает, они есть только в сказках. Ага, и тех, кто мысли читает, тоже не существует. А если кто-то утверждает, что видит будущее, то это обязательно шарлатан. Минхо поймал себя на том, что слишком долго смотрит Джисону в глаза, и резко отвёл взгляд. Тот ухмыльнулся — этому самодовольному ребёнку явно нравилось быть умнее всех. — Какова вероятность того, что это — правда? — А какова вероятность того, что Сонмин просто так кашляет, как умирающая, уже почти неделю? Это всего лишь мои предположения, но они — максимум того, что я могу сделать для неё. Пока я сдерживаю её кашель, но день ото дня он становится всё сильнее. Знаешь, что случилось с тем малазийским парнем? — не дождавшись ответа от Минхо, Джисон поставил точку сам. — Он умер. А девушка-ведьма покончила с собой, потому что не смогла вынести смерти человека, которого так сильно любила. Она надеялась, что парень всё поймёт и придёт к ней за лечением раньше, чем случится непоправимое. Между ними повисло тяжёлое молчание, которое не сулило ничего хорошего. Минхо на свою беду не был глупым или недогадливым, он понимал, что Джисон пытался ему сказать. Но: — Я не хочу снова тащить её в этот дом. Джисон склонился над столом, оперевшись локтями о гладкую деревянную поверхность. Минхо не нужна была способность Чана, чтобы узнать, о чём сейчас думает его собеседник, ведь на уме у них было одно и то же. Маленькая девочка, медленно угасающая у них на глазах. — Я тоже переживаю за неё, но это единственный вариант, который есть у нас сейчас. Я не хочу бездействовать, а после её смерти осознать, что мог ей помочь. — Ладно, даже если мы приведём её к этому отморозку, — Ли говорил явно неохотно, почти через зубы, — как мы заставим его отозвать своё проклятие? — Можем его припугнуть. Возьми пару ребят из ваших, кто помощнее, и пойдём к его дому уверенной походкой от бедра. — Можно и без них. Возьмём с собой Чана и Хёнджина. Поверь мне на слово, эти двое вместе — убийственная комбинация. Джисон улыбнулся краешком губ, будто вспомнил что-то забавное, и кивнул, соглашаясь. — Охотно верю. Ну, что, завтра выдвигаемся? Только позовите Сынмина на замену, иначе я раненых опять до ночи лечить буду. / На улице — жара и палящее солнце, от которых жителей Джунглей уже не спасали высокие стены домов. Уже не утро, но и не день — это манящее между, когда матери не разрешают детям гулять на улице, боясь, что они получат солнечный удар. Но сегодня вечером у Чана было не терпящее отлагательств серьёзное дело, поэтому он собрал стайку детей, обитавших в Джунглях, на ринге немного раньше обычного. Всем было тяжело от высокой температуры, но дети терпели — знали, что уроки борьбы, которые давал их хён, не раз спасали жизнь другим обитателям этих домов. Чан возвышался над ними, как божество — солнечные лучи и кудрявые от пота волосы образовывали вокруг его головы сверкающий нимб. Он, конечно, святым не был, но кто в этом Богом забытом месте мог похвастаться таким качеством? Окружение оказывало влияние. — Самое главное во время боя — не сводить с противника глаз. Как только он исчезает из поля вашего зрения, вы становитесь безоружными даже с ножом в руках. Даже с боевой способностью — она бесполезна, если вы не знаете, куда бить. — Чан-хён, — в воздух взлетела тонкая ребячья рука, — а куда лучше смотреть? — Смотрите на то, что двигается, — Чан указывал на части своего тела, — руки и ноги, запоминайте приёмы и движения того, с кем боретесь. Только старайтесь не смотреть в глаза. — Почему? — Засмотритесь, — Чан улыбнулся детям уголком рта и развернулся в поисках того, на ком можно было бы потренироваться, — Хёнджин, подойди сюда. Парень, неспешно прогуливающийся вдоль ограды, будто ждал, что его позовут. С изящной грацией он зашёл на ринг и встал в противоположном от Чана углу. — Что я должен делать? — Хёнджин заправил в джинсы просторную майку, чтобы та не мешалась во время сражения, и застыл на месте, прямой, как струна. Чан ухмыльнулся. — Всё очень просто. Нападай. Хёнджин изогнул бровь и удержал улыбку, которая едва успела тронуть его губы. — Правда? Прямо так, без дополнительных опций? — Да, Хёнджин, сегодня ты не манекен, а главный герой. Только не медли. А Хёнджину и не нужно было повторять дважды. В три молниеносных шага он сократил расстояние между ними и нанёс скользящий удар по ребру. Скользящий — потому что Чан успел отступить в сторону и, не оглядываясь, бросить детям: — Прежде, чем он напал, его правая рука и нога немного задрожали. Это мышцы готовятся к сжатию, посмотрите внимательно на меня сейчас. Он сделал быстрый шаг к Хёнджину и за мгновение до того, как нанести удар, услышал уверенный выкрик: «левая рука». Хёнджин сделал несколько шагов, оказавшись у Чана за спиной, но прежде чем он смог напасть, Бан развернулся и сделал шаг назад, тут же ударив сам. Больше комментариев он дать не успел — бой развернулся не шуточный, и они сражались наравне. Видно было, что Хёнджин уже успел соскучиться по свободе действий с сильным соперником и теперь наслаждался схваткой. Его мысли шуршали в Чановой голове, пытаясь отвлечь, но тот успешно их игнорировал. Хван улыбался, продолжая кружить вокруг Чана, как в изящном танце. Это была его стратегия — Хёнджин любил запутывать соперника, а после нападать из-за спины. Подло? Сложно сказать — на ринге, где люди со способностями могли сражаться с обычными людьми, никто не брался судить, честно ты сражаешься или нет. Чан, следуя своим же инструкциям, внимательно следил за каждым его движением. Холодно, цепко, уверенно — шаг влево, удар, шаг назад, шаг вправо, удар, поворот. Он позволял телу вести себя, рефлексы его никогда не обманывали. За годы совместных тренировок его мышцы изучили движения Хёнджина, запомнили все его хитрости и трюки, придумав на них свои ответные реакции. Вот и сейчас, почувствовав под своими костяшками упругие мышцы и тонкую кость, Чан позволил себе мимолётно улыбнуться глазами. Услышав сдавленный выдох, он увернулся от очередного удара и хотел уже выпрямиться и отступить назад, но вдруг почувствовал, как его непреодолимо потянуло к земле. Единственное, что он успел сделать, так это отвернуть лицо в сторону, чтобы не сломать от удара нос. Сразу после Чан оказался прижатым к тёплой резиновой поверхности ринга. Все его попытки вырваться оказались заблокированы, Хёнджин вывернул чужие руки и надавил своими ногами на его, чтобы тот не смог встать. Чан услышал над своим ухом шёпот: — На что мы сражались на этот раз, хён? Кажется, я победил, — чтобы дотянуться до его лица, Хёнджину пришлось выкрутить руки ещё сильнее, от чего Чан тихо зашипел. Он посмотрел на нависшего над его лицом Хвана краем глаза, хитро ухмыльнулся и вдруг резко изогнулся в спине. Эффект неожиданности сработал — Хёнджин отреагировал слишком поздно, и удар головой пришёлся ему не в нос, а куда-то в скулу и глаз. Этого секундного замешательства Чану хватило, чтобы скинуть с себя худощавое тело и с силой прижать его к земле. — Кажется, — Чан откинул взмокшие волосы с глаз, пока Хёнджин под ним извивался змеёй, — сегодня у нас ничья. Конечно, в этой драке не было победителей и проигравших. Для обоих это было просто развлечением и способом снова почувствовать адреналин в крови. Так как они оба давно не принимали участия в боях, приятно было раз за разом выходить на ринг и видеть напротив себя действительно сильного противника. Тем более, дети лучше усваивали материал, когда видели всё, что Чан рассказывал на словах, в действии перед собой. Хвану было не сложно и интересно, а Бану и детям — полезно. Все были от этого в плюсе. Через полчаса Чонин забрал детей на обед, и на ринге остались только двое. Как только группа скрылась за поворотом, Бан недовольно сморщился и дотронулся до спины в области лопаток. Вывернутая Хваном рука назойливо ныла — как невовремя, ведь вечером ему нужно быть во всеоружии. — Больно? — Хёнджин украдкой бросил на него взгляд. — Извини, я увлёкся. Не нужно было так сильно. — Да ну, глупости. Поболит и перестанет, — Чан лишь отмахнулся от его слов и повёл плечом, чтобы проверить, насколько сильно оно пострадало. Боль неприятно колола под кожей, но была вполне терпимой. Он был в состоянии сражаться. — Ты зря на меня никогда не злишься. — А зачем злиться на такие глупости? Подумаешь, ноет немного. Что мне теперь, каждого ушиба бояться? — Не в этом дело. Мне кажется иногда, что даже если я тебе нож в спину воткну, ты мне и слова ни скажешь. Чан знал, что Хёнджин никогда не говорит ничего, не подумав перед этим. Он бросил на Хвана короткий взгляд, и в его голове вихрем зашелестели чужие мысли. Даже несмотря на то, что они были знакомы очень давно и Чан мог прочитать его мысли буквально в любую секунду, парень не был для него открытой книгой. Что-то в нём всегда ускользало от его терпеливого и внимательного взгляда, хотя Хёнджин доверял Чану больше, чем, пожалуй, кому-либо другому в Джунглях. С годами научившийся быстро покорять этот страшный поток мыслей в голове любого человека, Чан быстро откинул в сторону поверхностные и мимолётные фантазии и просканировал основные. Однако он не нашёл в них ничего беспокоящего или интересного. Его «путешествие» заняло не больше пяти секунд. В реальный мир Бан вернулся, ощутив лёгкое прикосновение к своему колену. Хёнджин разглядывал его с загадочной улыбкой — только он мог смотреть так на того, кто обладал способностью читать мысли. Чан положил свою руку на ладонь Хёнджина и ненадолго задержал её там. Они начали говорить одновременно: — Вот если я действительно перестану с тобой разговаривать, жди беды. — Я хочу поцеловать тебя, — Хёнджин замолк и закусил губу. Бан усмехнулся. — Я знаю, — он не мог не знать, однако лишь убрал свою ладонь с руки Хёнджина и, потянувшись, резко лёг назад. Знакомое ощущение пружинящей разогретой резины всегда его бодрило. Чуть позже они встретились у медпункта с Минхо и Ёсаном — молчаливым осанистым парнем с сильной боевой способностью. Он часто светился на ринге, но болельщиков и поклонников, как таковых, у него было мало. Впрочем, его это не слишком беспокоило — заигрывать с толпой Ёсан совершенно не умел и обучению этому искусству предпочитал развитие своей способности. По всей видимости, Минхо всё же беспокоила возможность драки, и он попросил его пойти с ними на случай, если его опасения подтвердятся. Ли не сводил взгляда с Джисона и Сонмин, которые застыли в дверях медпункта. Девочка терпеливо ждала и крепко держала Хана за руку, пока тот что-то горячо обсуждал с Сынмином. Последний был явно не рад так скоро вернуться на старое место работы, но выбора в этой ситуации ему не оставили. — Они оба волнуются, — шепнул Хёнджин на ухо Чану, — но Джисону удаётся скрывать чувства лучше, чем Минхо. Он даже не старается. Не дожидаясь ответа, Хёнджин сделал шаг к Минхо. — Зачем нам так много людей? — парень перевёл многозначительный взгляд на Ёсана. — Этот красавчик с Джисоном вполне справятся вдвоём. Минхо и бровью не повёл, а Ёсан поднял на Хёнджина непонимающий взгляд. Хван кокетливо подмигнул ему, от чего Ёсан немного опешил. — Слишком опасно, — Ли качнул головой, — я позвал вас с Чаном не только потому, что вы хороши в драке. — Думаешь, нам могут пригодиться способности? — Хёнджин отвёл взгляд от Ёсана и приподнял бровь. Минхо выглядел задумчивым, но уверенным. — Думаю, если что-то пойдёт не так, вы поймёте это раньше, чем кто-либо другой. — У нас есть хотя бы какие-то гарантии? — подал голос Чан. Минхо немного рассказал ему о предположениях Джисона, но они звучали расплывчато и неконкретно. Он был прав — то, что они собирались делать, было чрезвычайно опасным. — Не думаю, — прозвучало из уст Минхо, — но это последний шанс для Сонмин. Девочка стояла рядом с Джисоном и от скуки ковыряла землю носочком потёртых кед. Сейчас она выглядела неплохо, но лишь потому, что Хан потратил на это много сил перед выходом из медпункта. Состояние Сонмин быстро ухудшалось, поэтому оба — и девочка, и доктор — выглядели измученными происходящим. — Тогда идём, не будем терять времени, — подал голос Ёсан, когда Хан закончил свою беседу с Сынмином и направился в их сторону. — Ну что, веди нас, принцесса, — Джисон и Сонмин встали первыми в их небольшой колонне, чтобы девочка могла показывать им дорогу к своему дому. Лучи солнечного света ласкали стены кирпичных домов, заползая в каждую щель. Минхо посмотрел наверх, где с крыш взлетала стая птиц. Разрозненной кучкой она двинулась в том же направлении, куда направлялась их группа — навстречу неизвестности, оставляя Джунгли позади.