game of waiting

Будь самой громкой из моих потерь, Но только не последней каплей горя.

Время в ожидании неизвестности тянулось невыносимо долго. Ночью Минхо чуть не заснул под тихое пение Сонмин, которым она успокаивала просыпавшихся детей. Чтобы взбодриться, он вспоминал то далёкое, полустёршееся из памяти видение — тонкие солнечные лучи, крики, слившиеся в неразличимый гул, рыжая пыль на лице и в лёгких. Это помогало — Минхо испуганно вздрагивал, — но ненадолго. Глаза нещадно слипались. Когда солнце полностью осветило всю открытую площадь внутри прямоугольника домов, из ниоткуда возник Чан с тарелкой тёплой каши в руке. Минхо очень хотел остановить его и рассказать об их разговоре с Хёнджином, — он знал, как важны для Чана были их отношения, — но не смог. Чан отдал Минхо кашу, сказал Чонину приходить к нему за едой для детей через десять минут, и тут же убежал. Никому из них не желательно было покидать свою позицию. Ведь к моменту, когда Чанбин придёт в их дом, они должны были быть во всеоружии. Однако солнце поднималось всё выше, а вокруг стояла прежняя, усыпляющая тишина. Чанбин не появлялся. Не сказать, чтобы Минхо жаловался на это, но ожидание усиливало его раздражение и нетерпеливость. Он чувствовал, что постепенно теряет бдительность. Это чуть не сыграло с ним злую шутку — Минхо совершенно случайно опустил взгляд туда, где предположительно должен был находиться Джисон, и заметил, что тот подаёт ему какие-то знаки. Маленькая фигурка в окне дома напротив упорно указывала ему на вход в Джунгли. Сон как рукой сняло. Минхо вгляделся туда, куда показывал ему Джисон, и спустя пару секунд заметил на песке тёмные, растущие тени. Он моментально спрыгнул с окна и притаился в тени. Краем глаза Минхо заметил, как Чонин и Сонмин прижали к себе детей. Чанбин шагал вперёд без всяких сомнений. Он выглядел совершенно так же, каким Минхо запомнил его в их последнюю встречу — твёрдые, уверенные шаги и расслабленно скользящий вдоль домов взгляд. Улыбка не сходила с его уст, а руки он показательно держал за спиной. Единственное, что изменилось, — на этот раз он был не один. — Чанбин не приведёт с собой армию, — твёрдо сказал Хёнджин. — Потому что чем больше людей ты приводишь с собой, тем сильнее подчёркиваешь превосходство соперника. Чанбин сам об этом говорил. Поэтому он ни на какие разборки не приводит с собой больше пяти человек. — А что мешает ему прийти одному? — уточнил Джисон. Хёнджин приподнял бровь. — Чанбин может показаться слегка увлёкшимся своей собственной игрой, но он не идиот. К сожалению. И он умеет учиться на своих ошибках, — Хван качнул головой, — нет, один он точно сюда не заявится. Вслед за Чанбином в Джунгли вошли ещё три человека. Двое, что шли по краям, внимательно осматривали дома со своих сторон, а третий разглядывал пространство впереди них. Минхо никогда не видел их прежде, но что-то подсказывало ему, что парня посередине лучше остерегаться. Хотя боевые способности, скорее всего, были как минимум у двоих из них. — И опять нас никто не встречает? — почти обиженно произнёс Чанбин. Звук его голоса разнесся по Джунглям, пронзив блаженную тишину. — В этот раз как-то совсем неприлично, мы ведь договаривались. — Мы договаривались только с тобой, — проговорил Минхо так спокойно и одновременно с этим громко, как мог. Услышав его голос, Чанбин остановился на месте. — О твоих друзьях речи не шло. Тот из парней, который стоял ближе к дому, где находился Минхо, знаком указал на него Чанбину. Он лишь отмахнулся от его жеста. — Разве мне нельзя приводить с собой друзей? — с улыбкой спросил Чанбин, продолжая смотреть прямо перед собой. Холодок пробежал по спине Минхо, когда он осознал, что Чанбин смотрит на медпункт. — Количество не имеет никакого значения. Мы же не драться сюда пришли. — Безусловно, — послышался голос Джисона. Даже когда Хан вышел из дома и сделал несколько шагов в его сторону, Чанбин не бросил в его сторону ни единого взгляда. Его глаза по прежнему были прикованы к зданию напротив. Минхо почувствовал страх, который вряд ли можно было назвать иррациональным. Всё происходящее было частью их плана, в котором каждый играл свою роль — в том числе и Джисон. Но в любой момент что-то могло пойти не так, и Минхо не был уверен, что они это что-то смогут предотвратить. — Доктор, — улыбка пропала с лица Чанбина, обращение прозвучало ругательством, — помнится, в нашу прошлую встречу я клялся, что убью тебя. — Ты только что сказал, что вы пришли не ради драк. — Не обольщайтесь. Это не будет дракой, — в его голосе звенела сталь. Похоже, произошедшее с Феликсом Чанбин действительно принял близко к сердцу, практически как личное оскорбление. — Но это сейчас не важно. У нас была сделка, и я свою часть выполнил. Теперь ваша очередь. — Это правда. Но, так уж получилось, что у нас есть ещё одно условие. — Вы не в том положении, чтобы ставить условия, — уже с откровенным раздражением проговорил Чанбин. — А вы не в том положении, чтобы их отвергать. — Да как вы смеете? — процедил Чанбин. Его явно раздражало то, что жители Джунглей не желали сдаваться без боя. — Я могу, и глазом не моргнув, уничтожить всё, что вам дорого. Во мгновение ока обрушить все эти дома, вы это понимаете? — Конечно. А в каком из них был Феликс ты узнаешь, только когда выкопаешь его тело из-под завалов, — хоть бы не убил, хоть бы не убил, не переставая молил Минхо. Он знал, что Джисон делал это нарочно — выводил Чанбина из себя, чтобы тот утратил бдительность. Это было опасной стратегией, но наиболее действенной и быстрой. К тому же, Джисон чувствовал себя, как рыба в воде, — ему всегда легко удавалось отыскивать болевые точки своего собеседника. Вот и сейчас Чанбин едва сдерживал свой гнев. Приспешники за его спиной боялись даже переглядываться друг с другом — на их белых от ужаса лицах застыло выражение крайнего изумления. Похоже, видеть такое отношение к своему лидеру было для них в новинку. — Я убью тебя прямо… — Чанбин! — голос Феликса заставил Со замереть на месте. Его глаза чуть расширились в попытке найти источник звука, но тот отражался от всех стен, рождая запутывающее эхо. Звук будто бы исходил одновременно отовсюду. Минхо мимолётно оглянулся через плечо. Чонина на своём месте уже не было, и с детьми осталась только Сонмин. Она взглянула на Минхо исподлобья, прижимая к себе двух беззвучно плачущих девочек. Она была похожа на молодую волчицу — напряжённая, с изломанными линиями ног и рук, она готова была защитить детей от любого, кто к ним подойдёт. Ли молча отвёл глаза и выглянул наружу, где продолжался спектакль. Пока всё шло чётко по плану. — Феликс? Где ты? — Чанбин сделал шаг вперёд, попытавшись обойти Джисона, но в тот же момент прямо перед его лицом просвистел огненный шар. Чанбин не отклонился, но это заставило его остановиться. — Вы ведь помните, чем это закончилось в прошлый раз? — Условие, — проигнорировав последнюю реплику, напомнил Джисон, — ты идёшь к Феликсу один. Эти трое остаются здесь. — Что будет, если мы откажемся? — холодно поинтересовался Чанбин. Похоже, он уже сделал выбор, но решил поинтересоваться из праздного любопытства. — Тот, кто управляет огнём, будет стрелять точнее. Даже издалека Минхо заметил, как Чанбин закатил глаза. Он явно надеялся справиться со всем гораздо быстрее, а теперь вынужден вести переговоры с теми, кого и за людей-то не считает. — Смотрите, чтобы они ничего не выкинули, — бросил Чанбин своим приспешникам через плечо. — Но господин Со… — попытался возразить один из них. Чанбин смерил его взглядом настолько жутким, что даже Минхо стало не по себе. Тот парень, кажется, готов был в ту же секунду упасть на колени и молить о прощении. — Не принимается. Выполнять, — с этими словами Чанбин двинулся вперёд. — Второй этаж, лестница слева, — уточнил Джисон. Ответом ему был звук быстрых, но уверенных шагов. Минхо увидел, как сразу после его слов от дома, в котором он находился, двинулась к противоположному длинная огненная полоса. Она, подобно стене, отделила троих незнакомцев от Чанбина и Джисона — последний поспешил скрыться в тени одного из домов. Минхо кинул последний взгляд на Хёнджина, расслабленной походкой направляющегося навстречу незваным гостям. Всё шло по плану. Минхо сбежал вниз по лестнице и, оказавшись у выхода, осторожно выглянул наружу. Он увидел, как Чанбин поднимается по знакомой ржавой лестнице наверх. Всё в выражении его лица демонстрировало непобедимую решимость, от которой у Минхо сводило зубы. Как только Чанбин сделал шаг внутрь здания, Ли тихо переместился к подножью лестницы. У него было примерно двадцать секунд на то, чтобы подняться наверх, пока Чанбин не нашёл Феликса. Главное — остаться незамеченным. Пока он поднимался, Минхо казалось, что его выдаёт даже дыхание. Он не слышал ничего кроме треска пламени костра и собственных прерывистых вздохов. Как только он поднялся на нужный этаж, осторожно выглянул из-за угла. В противоположном конце коридора симметрично ему показался Джисон. Они оба на мгновение оцепенели, увидев друг друга, но затем лёгкий испуг спал, и парни двинулись навстречу друг другу. Чем дальше Минхо шёл, тем отчётливее он слышал голоса. Он уже знал, кому они принадлежат, откуда исходят и что его задачей было спокойно продвигаться им навстречу, но всё-равно чувствовал себя странно. Его не покидало ужасное ощущение, будто было что-то, что он упустил, где-то до ужаса глупо просчитался. Минхо так увлёкся своими переживаниями, что чуть не наткнулся на Джисона. Тот вовремя подхватил его и усадил возле, казалось бы, сплошной стены. — Минхо, они здесь, — сквозь гул в ушах он услышал знакомый голос. — Наклонись. Ли пронзило знакомое ощущение дежавю, которое он испытывал всякий раз, когда его видения претворялись в жизнь. Он видел происходящее второй раз, и сейчас самым логичным было попытаться отыскать то, что он упустил в прошлый. Феликс и Чанбин разговаривали тихо, поэтому ничто не мешало Минхо изучать детали происходящего. На Феликса было больно смотреть, и Минхо старался этого не делать. Он видел, какие невероятные усилия он прилагает, чтобы противостоять этому человеку. Тому, к кому он в глубине своей души всё ещё хранит отравленную, причиняющую боль, но искреннюю любовь. Сколько отчаяния прозвучало в сорвавшемся с уст: — Единственное чудовище здесь — это ты. Феликс не плакал. Казалось, его слёзы попросту закончились, глаза казались неестественно сухими. На лице Чанбина отразилось что-то до жути похожее на ужас. Если бы сила Феликса его не сдерживала, он бы явно отступил назад. — Не надо, Ликс, прошу тебя, — Чанбин буквально молил его. Не ясно, чего он просил — отпустить его, забрать свои слова назад, забыть всё произошедшее за последний месяц и убежать с ним. Что бы то ни было, Феликс был неумолим. — Ты угробил две жизни: мою и Хёнджина. Ты растоптал нас, подавил нашу волю… — Я любил тебя! — Чанбин вложил в этот крик столько силы, что Минхо на мгновение оцепенел. Он ощутил с удивительной отчётливостью, что не может не верить его словам. Правда ли Чанбин был искренним во всём, что он говорил сейчас? Минхо не была известна природа их с Феликсом отношений, он знал только историю Хёнджина, из которой сделал вполне закономерный вывод о Чанбине. О манипуляторе, насильнике, жестоком и бесчувственном. Но что-то в его взгляде на Феликса… нет. Нет, это именно то, чего он хочет. Чтобы ему верили, чтобы его жалели. На это поведётся Феликс, но не позволяй ему обмануть себя, Минхо. Ли встряхнул головой, и как сквозь пелену к нему просочился вкрадчивый голос Чанбина: — Отпусти меня, Феликс, и мы вернёмся домой. Забудем про эти Джунгли, про этот месяц — он ведь принёс тебе столько боли, столько сомнений. Давай вернёмся в Убежище. Там всё прежнее, ничего ни капельки не изменилось. Я же вижу, что здесь тебя гложет каждое услышанное слово. Минхо сглотнул и сосредоточился. Краем глаза он видел притаившуюся в тени фигуру другого человека. Он тоже занял своё положение и ждал, когда настанет его момент появиться на этой сцене. — Не надо, — Феликс слабел на глазах. Его сила закономерно угасала под действием чужого властного взгляда. Тот человек, который ещё недавно в отчаянии кричал о любви, теперь почти гипнотизировал Ли своим взглядом. — Не может так мучить правда, не так ли? Правда лёгкая и понятная, она не заставляет тебя лить слёзы. Я люблю тебя — вот моя правда, — казалось, Чанбин едва сдерживал улыбку. Он разорвал чары Феликса и сделал маленький шаг в сторону Феликса — тот сжался, словно хотел раствориться в воздухе в ту же секунду. Минхо вспомнил его недавние слова. Он выколет мне глаза, навсегда запрёт в подвале или вообще убьёт. Мне страшно, я не хочу такого. Пелена забвения окончательно спала с его глаз. Минхо повернулся к Джисону и торопливо написал на его руке: «манипуляция». Как напоминание о том, чем на самом деле всё это является для Чанбина — всего лишь очередным спектаклем, в котором он играл свою злодейскую роль. Джисон с отчаянием заглянул Минхо в глаза — они оба знали, что ему оставался последний шаг. На нём видение заканчивалось, и наступала неизвестность. Но как бы его не пугало неясное нечто, которое ждало их впереди, Минхо не собирался отступать и поддаваться своему страху. Не тогда, когда перед его глазами стояло лицо того, ради кого действительно стоило выжить. — Феликс! — Минхо изо всех сил вытолкнул из себя чужое имя. Прежде, чем он успел сделать что-то ещё, его тело дёрнулось вперёд, проламывая старую картонную стену. Пару секунд он осознавал себя в пространстве — покрытый белой мелкой пылью от штукатурки мысленно прощупывал себя с ног до головы, чтобы понять, ничего ли у него не сломано, а затем услышал шум позади себя. Ему не нужно было разворачиваться, чтобы понять, что там происходит — Феликс едва слышно пискнул, и его разом утащили в темноту. Перед его глазами возникло лицо Чанбина с широко распахнутыми от удивления глазами. Осознание доходило до него медленно — его вновь провели. Секундной задержки хватило на то, чтобы притаившийся за шкафом Чан выпрыгнул из своего укрытия. Что есть силы он дёрнул на себя Чанбина и отбросил его к противоположной стене. Тот взмыл в воздух подобно бумажной кукле, и Минхо понял, что наконец может дышать. — Бежим, бежим! — не дожидаясь, пока Ли придёт в себя, Чан подхватил его и толкнул в сторону двери. Действие возымело лучший эффект, чем слова, и Минхо действительно помчался изо всех сил в сторону спасительного выхода. Чуть впереди маячила спина Феликса и Джисона. Главное — добраться до выхода. Успеть добежать, прежде чем Чанбин встанет. Главное — выбежать наружу, и тогда… — Стоять! — прямо на их глазах кусок стены оторвался от пола и потолка и преградил им дорогу. Джисон и Феликс от неожиданности врезались в неё со всей силы, а Чан и Минхо успели затормозить. Глаза бешено забегали — куда бежать? Что им делать? Выход, где была лестница, был полностью перегорожен крепкой бетонной стеной. Не нужно было пытаться, чтобы понять, что они не смогут её сдвинуть. На месте, где раньше находился этот кусок, теперь зияла дыра, открывающая вид на Джунгли — несколько метров пустоты и горячий, пыльный песок, уходивший широкой дорогой вдаль. Мимо Минхо пронеслась тень — капюшон тёмной худи спал с головы, ветер взъерошил светлые волосы. Феликс оттолкнулся от края и прыгнул вперёд. Его тело на несколько секунд повисло в воздухе, а после начало стремительно падать, чтобы спустя мгновение… остановиться? — Нет, — Феликс дёрнулся пару раз в надежде, что у него получится перебороть чужую силу, но та была беспощадна, — нет, нет, нет… Пока неведомая сила поднимала Феликса наверх, по его лицу текли беспорядочные слёзы. Когда его ноги вновь коснулись бетонного пола, он застыл на самом краю пропасти и стыдливо опустил голову. Заметив движение в другом конце коридора, Минхо поднял голову. По его коже пробежали мурашки, когда он увидел приближающегося к ним Чанбина. Каждый его шаг отдавался эхом в пустом пространстве и вибрировал напряжением где-то внутри Минхо. Их план провалился, и прийти на помощь было некому. — Вы решили поиграть в героев, — тихо начал Чанбин, — пускай, ваше право. Но зачем было втягивать во всё это его? Вы видите, что вы с ним сделали?! Феликс до сих пор не двигался с места. С его губ сорвался истерический всхлип, и он зажал рот рукой. Чанбин остановился в нескольких метрах от застывшей у стены четвёрки и прикоснулся ладонью к вискам, словно у него сильно заболела голова. — Почему вы доставляете мне столько проблем? Зачем я вообще с вами связался? Боже. Легче было просто убить всех вас в тот день. Знал бы, что из этого выйдет, даже не задумался бы, — после тяжёлого вздоха, Чанбин протянул ладонь навстречу стоящему на краю пропасти парню. — Феликс, подойди ко мне. Минхо, Джисон и Чан одновременно повернули свои головы на Феликса. Он выглядел так, будто готов был попытаться выпрыгнуть ещё раз. Не глядя на Чанбина, Феликс несогласно мотнул головой. — Ну хватит уже, — Чанбин звучал уже не раздражённо, а просто устало. — Если ты прыгнешь ещё раз, я снова поймаю. Хоть весь день будем этим заниматься, я всё равно тебя не отпущу. Ли замотал головой, не в силах остановиться. Минхо неожиданно захотелось обнять его. Несмотря на всю плачевность ситуации, в которой они находились, тяжелее всего в эмоциональном плане было несомненно Феликсу. — Достал, — Чанбин протянул руку вперёд, чтобы притянуть парня к себе, но за его жестом последовал отдалённый грохот. Все пятеро после секундной паузы недоумённо подняли глаза друг на друга. Звук повторился — ещё более оглушающий и близкий, — хотя Чанбин ничего не делал. Минхо повернулся на дыру в стене и увидел, как поднимается пыль вокруг дома, расположившегося справа. Люди в спешке выбегали из него, завеса огня исчезла, и ни Хёнджина, ни Чонина не было видно. — Прошу, скажите мне, что вы не пытались устранить тех ребят, что пришли со мной, — Минхо повернулся на Чанбина и понял, что тот ждёт ответ именно от него. Он перевёл взгляд на Джисона и Чана, но даже лицо последнего не выражало ровным счётом ничего, что могло бы ему помочь найти правильный ответ. Как говорил Марк Твен, «если не знаешь, что сказать, говори правду». — Мы бы не стали этого делать, если бы они не попытались нарушить договорённость и прорваться к нам, — возможно, Минхо скрыл от него подробности, но это всё ещё была правда. Глаза Чанбина стали стеклянными. — Они рушат дома, — холодно произнёс он. — Я сказал им сравнять всё здесь с землёй, если они почувствуют опасность. Внутри Минхо всё рухнуло. Он наблюдал за тем, как завеса рыжей пыли медленно приближается к ним, сопровождаемая чудовищным грохотом. Не успел Минхо даже вдохнуть, пустив в свои лёгкие вместе с кислородом желание закричать, как оставшийся воздух из него выбил резкий толчок в плечо. Силой, которой невозможно было сопротивляться, его понесло навстречу слепящему глаза солнцу и мирно продвигающимся по небу облакам. На его пути возник Феликс, и Минхо, как в трансе, прижал дрогнувшую фигуру к себе. На мгновение они застыли в воздухе. Минхо увидел Чанбина, который поднимал руку, чтобы удержать их. Но сила притяжения потянула его к земле быстрее, чем до него успела добраться сила Чанбина. Краем глаза он увидел развевающуюся чёрным флагом на ветру майку Джисона и ладонь Чана, которая крепко держала в кулаке его плечо. Его пронзило осознание: они все были сцеплены вместе. Вчетвером они были слишком тяжёлыми, чтобы Чанбин успел вовремя опомниться и быстро подхватить их, как это было с Феликсом. Это был единственный способ выбраться наружу и хоть ненадолго оторваться от Чанбина. Эти мысли промчались в его голове за доли секунды до того, как он встретился с землёй. К счастью, второй этаж находился совсем невысоко — лишь удар Феликса о его грудную клетку на несколько секунд выбил из Минхо воздух. На этот раз он сориентировался быстрее — под действием адреналина он не чувствовал боли и, рефлекторным движением ухватив Феликса за капюшон худи, поднялся с земли и помчался вперёд. В голове глухо отдавались удары сердца, которые заглушали все посторонние звуки. Вскоре его догнали Джисон и Чан — они втроём переглянулись совершенно неверящим взглядом. Им действительно удалось оторваться от Чанбина? Они не могли позволить себе обернуться даже на секунду, чтобы посмотреть, не бежит ли он за ними. Внезапно руку Минхо, которой он продолжал держать Феликса за капюшон, с силой дёрнуло назад. Чтобы её не переломило на две части, Минхо пришлось упасть на спину. Перед глазами мелькнула знакомая фигура — Чанбин стоял неподалёку и, лишь чуть подняв кисть в их сторону, напряжённо смотрел на Феликса. У парня явно уже не было никаких сил сопротивляться, и он просто прижимался к земле как можно сильнее, усложняя Со задачу. Прежде, чем Минхо потащило по земле в сторону Чанбина, к нему подбежали Чан и Джисон. Они ухватили Феликса за обе руки и потянули на себя. — Поднимайся, быстрее! — не оборачиваясь, бросил ему Чан. Они изо всех сил удерживали Феликса, но по их лицам было видно, как тяжело давалось это сопротивление. Минхо быстро подскочил и также ухватился за плечи Феликса. Вены на его руках напряглись, Чан стиснул зубы. Чанбин явно был сильнее — Минхо чувствовал, как его неумолимо тянет вперёд. Сквозь заложенные от напряжения уши до него донёсся голос Феликса: — Перестаньте, вы меня разорвёте! — его искренний крик абсолютной боли заставил Чанбина поджать губы и опустить руки. Минхо чуть не упал вперёд по инерции, но каким-то чудом смог удержаться. Все пятеро застыли: трое — уперев колени в землю; один — тяжело дыша; последний — напряжённо наблюдая за происходящим и просчитывая в уме следующие ходы. Тем временем дома продолжали рушиться, неумолимо подбираясь к застывшим фигурам. — Хватит уже, — Чанбин властно поднял руку, и Феликс под действием силы заскользил по песку в его сторону. Чан, Джисон и Минхо оторопело наблюдали за тем, как он медленно отдаляется, не в силах ничего с этим поделать. Когда Феликс оказался у его ног, Чанбин перекинул безвольное тело через своё плечо и устремил на троицу взгляд, полный ярости, разгорающейся сильнее с каждой секундой. Минхо почувствовал, как на его плечо легла большая тёплая рука. Он обернулся — на него смотрели знакомые, мудрые и добрые глаза Чана. На его лице ещё остались мелкие шрамы от ожогов, к которым Минхо уже успел привыкнуть, но теперь к ним прибавилась длинная царапина от скулы до подбородка. Должно быть, он неудачно упал. — Бегите, — твёрдо произнёс Чан, — я его задержу. Глаза Минхо погасли. Его губы хотели прошептать «нет», но он знал, что Чан прочитал это в его мыслях несколько мгновений назад. Он понимающе кивнул Минхо, словно соглашался со всем, что тот хотел ему сказать, и уверенно поднялся с места. Чанбин заинтересованно наклонил голову — их искрившие взгляды столкнулись. — Бегите! — крикнул Чан, уже не глядя на них. Джисон, кажется, хотел что-то возразить, но Минхо, стараясь казаться уверенным, обхватил его руку и побежал в противоположную сторону. Он разрывал своё сердце, чувствуя, как отдаляется от Чана. Минхо оставлял его где-то позади, наедине с Чанбином, который в разы сильнее каждого из них. Его душа рвалась обратно, к самому близкому для Минхо человеку на свете, но ноги несли его всё дальше и дальше. Он не мог допустить, чтобы жертва Чана была напрасной. Минхо чувствовал, как слёзы потекли по его лицу. Они прочерчивали дорожки по осевшей на его коже рыжей пыли рушащихся домов. В один момент он понял, что Джисон всю дорогу, не переставая, дёргает его руку, пытаясь вырваться. Минхо сжал чужое запястье ещё крепче, до боли в костяшках и продолжил бежать. Из домов всё продолжали выходить люди — некоторые останавливались, неверяще разглядывая, как рушится то, что ещё сегодняшним утром было их родным домом. Минхо переборол ком в горле и что есть силы закричал: — Бегите! Быстрее, не оглядывайтесь! — оцепеневшие фигуры оборачивались на него, изо всех сил бегущего к выходу, и, спотыкаясь, присоединялись к нему. В этой огромной колонне кричащих от ужаса людей Минхо был самым первым. Он чувствовал себя сбегающей с корабля крысой, но не мог остановиться. Дыхание было редким и прерывистым, горло сдавливало спазмами, но в голове билась лишь одна мысль, будто ничего больше не было важным: «Не отпускай его руку и беги. Он должен выжить» И Минхо бежал. Он слышал, как вокруг него карточным домиком рассыпалось всё, что он строил долгие годы. Всё, что он любил и чем он жил. В неразличимое месиво смешались крики людей, топот сотни ног и грохот рушащихся зданий. Он крепко сжимал в своей руке чужую ладонь, горячую и выскальзывающую от пота, и прислушивался к тяжёлому дыханию с короткими хрипами, доносящемуся из-за его спины. — Минхо, отпусти, — Джисон всё продолжал сопротивляться. Господи, какой же упрямец. — Я должен вернуться и помочь им. Я своё сердце там оставляю. Не дай мне потерять ещё и тебя. — Даже не думай, — говорить было тяжело, в горле булькал противный солёный сгусток, — беги, идиот. — Они и твои друзья тоже, — рука чуть не выскользнула, и Минхо пришлось её перехватить. Это было опасно, они едва не упали, но Минхо уже было всё равно. Он сжал чужое запястье с новой силой. — Я знаю! — нет, нет, нет, нет, только не ты, только не после всего этого. — Им уже не поможешь. Но я ещё могу спасти тебя, поэтому беги! Он знал, что случится сейчас. Джисон с силой дёрнул его назад, заставив остановиться. Минхо чуть не потерял равновесие — ноги с трудом держали его, колени тряслись, футболка вся пропиталась потом. Джисон выглядел не лучше — его волосы мокрыми прядями висели вдоль висков, а осевшая на лице рыжая пыль выделила все морщины, состарив его на добрый десяток лет. Лишь глаза — прежние, печальные — блестели до боли знакомо. — Я люблю тебя, — прошептал Джисон и, воспользовавшись секундным оцепенением Минхо, оттолкнул его от себя. На этот раз Ли не удалось удержаться на ногах — он упал на землю, больно ударившись головой. В ушах зазвенело. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Минхо смог открыть глаза. Всё затмил режущий, яркий свет — он попытался проморгаться, пару раз широко распахнул глаза и застыл. Над его головой был виден кусочек чистого, не запятнанного облаками неба. Прежде ему не нравилось такое небо, было в нём что-то неестественное — ровное, однотонное, словно над головой купол натянули. Но теперь от его вида внутри Минхо разливалось поразительное для происходящего спокойствие. Даже время будто остановилось на несколько секунд, дав ему передышку, время на осознание происходящего. Джунгли рушатся. Его едва успевают оббегать торопящиеся к выходу люди — он видит их перекошенные от ужаса лица. Где-то там вдалеке Чан сражается с Чанбином. А ещё к ним побежал Джисон. Джисон. Переборов гул в голове, Минхо заставил себя подняться с места. Нет, он не потеряет ещё одного человека в этой беспощадной борьбе. Он не позволит ему погибнуть напрасно. Его глаза застелила рыжая пелена, но он продолжил свой путь вслепую. Когда Минхо наконец смог проморгаться, он прикрыл глаза руками и опустил голову вниз, чтобы видеть хотя бы то, что находится под его ногами. Где-то в отдалении послышался грохот — это рушилась очередная часть дома. Или звук был совсем близко? Может Минхо из-за удара о землю частично потерял слух? Он уже ничего не понимал и слабо осознавал происходящее, но продолжал идти вперёд, словно запрограммированный робот. Вдруг Минхо наткнулся на завал — перед ним лежала гора кирпичей от уже обрушившегося дома. Когда он поднял глаза, то понял, что ему вряд ли удастся пройти дальше — завалено было всё пространство от ринга до самого медпункта. Здесь пыли, которая забивалась в глаза и мешала видеть, практически не было, поэтому Минхо убрал ладони от глаз и огляделся вокруг. Из-под завалов торчали человеческие конечности — те, кто не успел убежать и остался навечно погребён под безжалостными тяжёлыми кирпичами. Минхо мимолётно затошнило, но он переборол рвотные позывы и заставил себя быстро пробежать вдоль завала. Ему нужно было убедиться, что Джисона нет среди этих несчастных, быстро развернуться и уйти отсюда. Минхо быстро продвигался вперёд и через пару секунд преодолел всё расстояние от одного дома до другого. Перед ним выросла высокая тень — это была чудом уцелевшая вышка. Минхо поднял глаза и беглым взглядом оглядел ринг, чтобы проверить, в каком состоянии тот находился. Его дыхание перехватило прежде, чем он смог осознать увиденное. Совсем рядом с рингом, в нескольких метрах от него лежало неподвижное тело. Под завалами находилась лишь одна его рука и часть ноги ниже колена — этот некто вполне мог вылезти из-под них самостоятельно. Но затем Минхо увидел очерк крови на борте ринга, о который тот опёрся головой, и осознание ворвалось в его голову ураганным вихрем. Бордовая линия на белоснежном матерчатом чехле контрастировала так же ярко, как синие волосы со стремительно бледнеющей кожей. Минхо вышел из Джунглей на трясущихся ногах. Он не помнил, как проделал весь этот путь от завала до выхода. Его глаза были широко раскрыты, а зубы и губы крепко сомкнуты. Откуда-то сбоку к нему подбежал Хёнджин. Он перевёл взгляд с безвольно лежащего на его руках Джисона на лицо Минхо, и его лицо исказилось. Минхо даже не знал название эмоции, которая на нём отразилась, но понимал, что несколько минут назад его собственное лицо, вероятно, выглядело точно так же. — Что с вами произошло? Где Чан, где Феликс? Минхо? Минхо, ты меня слышишь? Минхо поднял голову — на него смотрело ясное, ровное небо, похожее на натянутую над головой ткань, и режуще яркое солнце. Пропустив мимо ушей все слова, которыми Хёнджин пытался до него достучаться, он упал на колени, не выпуская Джисона из рук, и впервые в своей жизни разрыдался.