***
Первое, что узнает Феликс о Хенджине — он невероятно теплый и заботливый человек, несмотря на всю напускную холодность и отдаленность от окружающих. Хенджин любит акриловыми красками рисовать на холсте небо, пачкать пальцы, проводя подушечками по определенным мазкам. Хенджин любит спокойные песни не меньше хип-хопа, поэтому ставить современный танец под композицию Людовико Эйнауди приходилось мальчику в огромное удовольствие. Хенджин любит весну за спокойные зеленые оттенки, запах цветущих растений и пение первых птиц. Любит наблюдать появление бабочек, не засыпать вечерами, ожидая позднего заката. Любит гладить траву по утрам, собирая прохладную росу. Хенджин смотрит романтические фильмы, просит у Йеджи книги, написанные женщинами, готовит вместе с Минхо обед для Рюджин, упаковывая еду в любимое бэнто девушки. Хенджин внимателен до мелочей, даже если иногда старается делать вид, что не замечает определенных вещей. Он нежен, добр и мил, если дело касается любимых людей. В первую ночь, когда мальчики поцеловались, Феликс отвел Хенджина к себе домой, и вслед за ними последовали Минхо и ни о чем не подозревавший Джисон. С тех пор ребята устраивают некие двойные свидания, проводя время в квартире Ликса за готовкой и просмотром дорам на известных корейских каналах. Ребята не замечают, как репетиции общего танца под композицию Людовико Эйнауди подходят к концу, завершаются практическим зачетом перед несколькими преподавателями. До Рождественского бала остаются считанные дни. Феликс сидит за столом своей кухни, добавляет в чай ложку мёда и дольки мандарина, осторожно помешивая напиток. За окном дует холодный ветер, частично залетая в комнату через приоткрытую форточку. Квартира впервые за последнее время не кажется опустошенной, и Феликс улыбается, осознавая собственные мысли, когда чужие руки касаются его плеч и обхватывают мальчика полностью, обнимая со спины. — Хочешь мандарин? — и на ответный кивок протягивает Хенджину дольку. Пухлые губы на мгновение обхватывают пальцы Феликса, и кусочек мандарина пропадает во рту. От одного движения рука словно получает электрический заряд, автоматически перемещающийся прямиком в солнечное сплетение, пробуждая бабочек. Мальчик заливисто смеется, тянется к Хвану и чмокает его в щеку, пока тот сводит брови от напряжения в попытке прожевать дольку мандарина. — Я не могу, — Феликс поворачивается боком, обхватывает ладошками чужое лицо и целует Хенджина в нос, — какой же ты милый! Хенджин окончательно проглатывает кусочек, расплывается в улыбке и невесомо касается губами веснушчатой щеки. За входной дверью слышны разные голоса, среди которых Хван узнает Тэхена. Наставник прикладывает ладонь к стене, создавая защитный барьер. «Мы не можем переселить Феликса в один из наших домов», — говорил Хосок некоторое время назад, — «Остается только частичная защита именно его квартиры». — У меня есть кое-что для тебя, — шепчет Хенджин и раскрывает зажатую ладонь. Подвеска ромашки с маленьким замочком на одном из лепестков появляется перед взором Феликса, и мальчик замирает в удивлении, переставая моргать, — знаю, для подобных действий с моей стороны еще слишком рано, но… — Она прекрасна, — Ли дотрагивается до цветка и обводит его края, — мне очень-очень нравится… Спасибо большое. Феликс решает сразу же надеть ее и отмечает про себя, что вряд ли снимет ромашку, подаренную Хенджином. На кухню шаркающей походкой заглядывает Джисон и спрашивает, в каком из ящиков кухни находится баночка с маршмеллоу для какао. Минхо невероятно сильно любит вылавливать их в кружке, держать на языке, дожидаясь полного растворения зефирок. — Третья дверца справа, — Феликс кивает в сторону плиты, — нижняя полка. — Налью какао в термокружку и поднимусь с Минхо на крышу, — Джисон неосознанно расплывается в улыбке, — хочу показать ему вид на город. Феликс не замечает, как дверь за друзьями захлопывается, шум из подъезда пропадает, и мальчики действительно остаются в квартире одни. Хенджин вновь касается губами чужой щеки, прикрывает глаза и видит звездочки под веками. От Феликса пахнет мёдом, цитрусами и чёрным чаем, крепко заваренным в глиняном китайском чайнике. Хван присматривается к каждой мелочи, связанной с Феликсом, и придаёт ей особое значение. Ли в восторге от листового чая, больше, чем от любого вида кофе. Феликс любит сладости и терпеть не может острое, называя любое подобное блюдо горьким. Феликс любит читать фантастику, слушать ted-talks, рисовать звездочки на полях тетрадей и соединять их линиями, образуя созвездия. Хенджину они чем-то напоминают веснушки Ли, явно похожие на ночное небо. Феликс любит обниматься. Любит гладить по голове, перебирать волосы, очерчивать подушечками пальцев щеки, во время поцелуев цепляться за плечи и невесомо дотрагиваться до ключиц, проводя дорожки ласковых прикосновений. От Феликса пахнет комфортом, уютом и домом. Намного сильнее и увереннее, чем от любого уголка Монтаны и загородного коттеджа семьи Хван. Хенджин помогает Феликсу отнести в гостиную кружки чая и свежее овсяное печенье. По телевизору показывают марафон серий Отель дель Луна, за окном падает первый в этом году снег, и где-то на крыше Джисон обнимает Минхо со спины, разглядывая маленькие снежинки. Приторный запах лимона и мандарина ударяет в нос, заставляя рецепторы раздражаться. Феликс чихает, не успевая сделать первый глоток чая, тянется за салфетками и смеется от случившейся ситуации. Хенджин отставляет его кружку на тумбочку и притягивает мальчика к себе, крепко обнимая. Хван ненароком проводит параллели между Феликсом и Чаном, осознавая, что они абсолютно отличаются друг от друга. Появлялся периодически страх: а что, если разум пытается заменить Кристофера на Феликса? Что, если чувства появились лишь по определенной причине, а не за то, каким человеком является Феликс Ли? В серии Отель Дель Луна главная героиня Ман Воль сражается со злым призраком, Ку Чан Сон находится рядом и только успевает удивляться и восхищаться девушкой. Хенджин невесомо проводит пальцами по плечам Феликса, разглядывает чужой профиль, замечает родинки рядом с ушком и наклоняется, осторожно касаясь их губами. Руки Феликса заметно начинают дрожать. Экран телевизора меркнет, и пульт следом падает с дивана на мягкий ковер. Хенджин следует за чувствами, распаляющимися с каждой секундой, целует чужую скулу, спускается к подбородку и мажет губами линию челюсти. Набравшись смелости, Феликс отстраняется, но только для того, чтобы перекинуть ногу и опуститься на бедра молодого человека. Хочет что-то сказать, но мысли перемешиваются в голове от теплых губ на своей шее. Хенджину кажется всё ненастоящим. Он никогда в жизни не верил в существование взаимных чувств. Никогда не ощущал себя любимым и желанным, всё время только и отдавал себя, истрачивая безвозвратно ресурсы. — Боже, Хенджин… — Феликс цепляется за его плечи, неосознанно откидывая голову и предоставляя больше пространства на шее, — Мне так… так хорошо, Господи… Перед каждой встречей с Ли морой достаточно плотно питается, следуя всем советам Тэхена. «Я не хочу причинить ему боль, не хочу сорваться, не хочу желать его крови и не хочу, чтобы голод завладел мной и разрушил всё». Феликс находит его губы и целует, почти незаметно кусаясь. Хенджин сильнее обнимает парня, прижимает к себе и всё гладит, растворяясь в чужом тепле. Кажется, влюбленность теперь ощущается совсем по-другому. Руки оказываются под толстовкой Феликса, оглаживают бока и спину, проводя пальцами по пояснице и спускаясь вниз, к поясу домашних штанов. Ли выдыхает с тихим стоном в поцелуй и подается вперед, крепче обнимая Хенджина за плечи и зарываясь в чужие волосы. Хван ловит себя на мысли, как сильно хочет стать с Феликсом единым целым. Целовать его, обнимать и прижимать к себе, пока они оба не сольются воедино. «Я явно сошел с ума». Становится невозможно дышать, когда на животе ощущаются чужие ладошки. И в самые губы, тихо-тихо: — Могу я… коснуться тебя? Хенджин кивает и в следующее мгновение пропадает в собственном выдохе. Феликс проникает под кромку нижнего белья, обхватывает основание члена и большим пальцем очерчивает вены. Хенджина хочется невероятно сильно, до звездочек перед глазами и полностью сбитого с любого ритма дыхания. Феликс поднимается к головке, сжимает ее, обводя уретру и касаясь уздечки подушечками пальцев. Хенджина выгибает в спине, бедра напрягаются, Ли ловит губами его вырвавшийся стон и проникает в рот языком, сталкиваясь с чужим. Рукой ведет с оттяжкой к основанию, поднимается вновь, двигается чувственно, размашисто и резко. — Хенджини, — шепчет в самые губы, — Хенджини… Пожалуйста, посмотри на меня. Хочется спуститься на пол, встать на колени, ощутить пальцы, запутавшиеся в волосах, давление на затылке… Хенджин затуманенным взглядом находит глаза Феликса, что блестят миллиардами звезд. В зрачках и радужке отражается первый снегопад, рассеивающийся пожаром его души. Хенджин никогда не чувствовал себя настолько желанным. Все ощущения электрическими разрядами скапливаются внизу живота, формируя невидимую струну и до предела натягивая ее. Дыхание учащается, Хенджин теряется в чужом взгляде, чужих прикосновениях. Струну словно отпускают, вызывая огромный взрыв энергии. Уши закладывает, губы приоткрываются на выдохе, и Хенджин падает головой на плечо Феликса, не видя перед собой ничего, кроме белых пятен, перекрывших зрение. В голове впервые ощущается полное отсутствие хаоса. Чужие влажные руки пропадают в определенный момент, поправляют штаны и тянутся за салфетками. Феликс решает, что будет лучше отстраниться, дать Хенджину отдохнуть, но Хван вновь притягивает его к себе, усаживает на колени и обнимает за талию, сложив руки на пояснице. — Как ты… — взволнованный низкий голос, — как ты себя чувствуешь? — Мне еще никогда не было настолько хорошо, — признается Хенджин, укладывает голову на плечо и целует Феликса в шею, — как ты? — Ни одна клеточка моего тела не сомневается в содеянном, — Ли крепко обнимает его в ответ, — как и отсутствует любой порыв тревожности… Спокойствие и невероятное количество чувств взаимодействуют между собой, не вызывая какого-либо головокружительного беспорядка в сознании. Мальчики ложатся на диван, не выпуская друг друга из объятий, аккуратно целуют друг друга в щеки, периодически посматривая на снег за окном. Полное отсутствие хаоса действительно ощущается каждой нервной клеточкой, растекаясь по телу комфортом и теплом.***
Звучат первые ноты Oltremare Людовико Эйнауди, и свет в зале частично меркнет, оставаясь лишь в центре огромного помещения. Всё, что видят перед собой танцоры, что чувствуют и ощущают каждым миллиметром своего тела — стоящих рядом людей. И как на каждой репетиции: мгновение, руки расправлены в стороны, словно крылья, несколько шагов в сторону, поворот — танцующие обхватывают свои плечи в объятиях под сладко растекающееся по венам Oltremare. Тэхен наблюдает за первогодками и однокурсниками, слегка улыбается и утвердительно кивает головой. Поставленный танец рассказывает историю обычных людей, ищущих в бесконечной толпе самих себя. Объятия соответствуют принятию своего внутреннего ребенка и родителя. «Я всегда буду с тобой», — свои же руки на плечах, — «Я всегда защищу тебя от всех бед, маленькая версия меня». Рядом оказывается другой человек, обнимающий со спины партнера. «Если не получается принять самого себя в одиночку, ближние и любящие люди помогут». «Мы не одиноки благодаря друг другу». «Мы не одиноки, потому что есть сами у себя». Минхо, единственный без пары, является направляющим. Тот человек, который помогает, наставляет двигаться вперед, так как ранее уже обрел самого себя. Минхо поднимает голову, смотрит на потолок, следом взмахивает руками и плавными движениями отводит каждую поочередно в сторону, указывая на танцующих вокруг него. Каждый раз, как пальцы Хенджина касаются ладоней Феликса, по телу словно проходит электрический заряд. Миллионы нервных импульсов бегают со скоростью света, отзываясь покалываниями в груди, в солнечном сплетении. На подушечках пальцев. Девушки выстраиваются в круг, что сужается по мере приближения танцовщиц к Минхо. Рюджин касается спины друга, мгновенно меняясь с ним местами, и следом за ней повторяют движение остальные участницы танца. Тэхен наблюдает за каждым перемещением ребят, одновременно выслушивая дампиров Академии Святого Владимира. Музыка ускоряется, к девушкам присоединяются парни, и сцена принятия самих себя подходит к концу. Танцоры разбегаются в разные стороны, встают попарно и продолжают рассказывать историю, постепенно переходя в вальс. — Вуд не выходит на связь уже сутки, — один из дампиров сообщает Тэхену шепотом, — сразу же, как доставил донорские пакеты крови близнецам Хван в девять вечера, его маячок погас прямо у подъезда. Музыка заканчивается, и студенты разных курсов и факультетов начинают аплодировать вместе с преподавателями Сеульской Академии Искусств. — Вокруг дома защитный круг, ни один стригой не проникнет на территорию, — Тэхен хлопает вместе со всеми, — почему вы раньше не сообщили мне об этом? — Господин Ким, вы были заняты рождественским балом, мы не хотели вас отвлекать от работы и собирались сами решить возникшую проблему… Тэхен замечает, насколько кожа Хенджина и Йеджи бледная по сравнению с предыдущими днями. Близнецы Хван переглядываются через всю толпу, Рюджин берет девушку за руку и что-то спрашивает у нее, дотрагиваясь ладонями лба и внимательно рассматривая цвет радужки. — Камеры наблюдения выключились на несколько минут прошлым вечером… Вуд пропал бесследно, и так как прошли уже сутки, стоит начать серьезные поиски. — Почему близнецы бледные? — Тэхен согласно машет на предложение о поисках, и часть дампиров стремительно покидает бальный зал, — Ли и Шин докладывали о приемах пищи своих подопечных? — Так точно, господин Ким, Хваны потребили необходимую дозировку первой положительной сегодня утром. Хенджин неожиданно хватается за руку Феликса. Ни о чем не подозревающий Минхо стоит неподалеку от пары, разговаривает с первокурсником музыкального факультета Хан Джисоном и улыбается, заправляя тому за ухо отросшие пряди. — Вы уверены, что первая положительная не была смешана с животной кровью? Потому что в таком случае силы очень быстро пропадут, Хваны могут потерять сознание от недостатка питательных веществ буквально к вечеру, то есть, уже в любой момент, буквально с минуты на минуту. В бальном зале резко выключается свет. В микронаушниках дампиров слышен приказ срочно собраться на четвертом этаже академии, оставив мороев, потому что за ними присматривают стражники Академии Святого Владимира. Чимин хватает Тэхена за локоть и утягивает в коридор, куда выбегают встревоженные выключенным светом люди, не подозревающие даже о существовании вампиров. — Кто-то отдал приказ, Тэ, и я не понимаю, от кого мы все получили сигнал. — Дай угадаю, он не отслеживается? Чимин нервно кивает и с очередной попытки включает карманный фонарик. Молодые люди понимают, что среди дампиров есть предатели, и, скорее всего, некоторых переманили на сторону стригоев силой внушения, так как вербена не способна их защитить. — Постарайся достучаться до каждого и отдать приказ стоять на защите мороев. Я справлюсь, Чимин, и ты знаешь это. Чонгук не тронет меня. Из бального зала Академии Искусств, в сторону шкафчиков, выбегает Феликс, держа Хенджина за руку. Мальчик не понимает ни единой вещи, связанной с самочувствием Хвана — парень прикрыл свободной ладонью глаза, категорически отказываясь показывать их. По его просьбе Феликс вводит пароль от ящика, доставая сумку Хенджина, и молодые люди стремительно покидают общий коридор, запираясь в туалете. Хван только и успевает зайти в одну из кабинок, как его вырывает кровью, по запаху напоминающую свиную. Если ее смешать с человеческой в определенных пропорциях, то можно подавить ее вкус и запах. Хенджин тянется к смыву, но Феликс оказывается рядом секундой раньше, замечая в унитазе кровяное содержимое. Голова начинает кружиться, мальчик опирается о стену и непонимающе переводит взгляд на Хвана. Хенджин чувствует, как к самому же себе испытывает ненависть и ярость. «Я противен ему? Я противен ему…» «Противен, противен, противен». «Я мерзкое чудовище». — Что я… чем я могу помочь тебе? Хенджин поворачивается на голос и замечает рядом с собой взволнованного Феликса. В его глазах утихает на момент появившийся страх, мальчик всё еще не понимает происходящего, но всё же тянется к Хвану, убирая испачканные кровью волосы с его лица. Хенджин чувствует, как его глаза прожигает слезами. — Я не хотел, чтобы всё так вышло… Я правда не хотел, боже, я не должен был прикасаться к тебе, знакомиться с тобой, я причиняю всем только боль, я монстр, дикий беспощадный монстр… — Нет же, нет, — Феликс притягивает его к своей груди и обнимает за широкие плечи, — я всё еще не понимаю, что происходит, но ты не монстр… Хенджин шипит, поднимает голову и смотрит на Феликса, приоткрыв рот. Его клыки вытягиваются, увеличиваются в размерах, и Ли от неожиданности и новой волны испуга перестает дышать. — Разве такое… существует? Хенджин, ты… — Почему? — Хван начинает кричать, — Почему ты не уходишь от меня? Ты уже понял, кто я, почему ты продолжаешь говорить со мной и не убегаешь в страхе? Феликс держит его лицо в ладонях, наблюдая за покрасневшими глазами и пульсирующими венами на щеках. — Если бы ты хотел причинить мне боль, то уже давно бы это сделал. Скажи, чем я могу помочь тебе? — Уходом от меня… — Джинни, посмотри на меня, — Феликс не отпускает его лицо, — ангел, ты правда хочешь, чтобы я ушел от тебя? Хенджин плачет, жмурится от нового потока слез и в определенный момент, почти незаметно, отрицательно ведет головой. Феликс гладит его щеки, встречает болезненно уставший взгляд и наклоняется вперед поцеловать парня в макушку. «Он продолжает называть меня ангелом, хотя я явно демон во плоти…» «Я отродье ада, не меньше». «Господи, я не заслуживаю Феликса…» — Солнечный мой, посмотри на меня, — мальчик продолжает звать его, — как я могу тебе помочь? Пожалуйста, Джинни, я правда очень хочу тебе помочь… Хенджин тяжело всхлипывает, смотрит на яркие глубокие глаза Феликса и не может отвести взгляд. Кивает в сторону сумки, и когда Ли передает её, Хван сразу же достает пакетик первой положительной, датированной несколькими днями ранее. Кровь несвежая, но лучше выпить ее, чем прибегнуть к вчерашней смеси или же… Хенджин кривится от собственных мыслей. «Я бы никогда в жизни не позволил себе напасть на Феликса и выпить его кровь». Силиконовая крышка отскакивает от пальцев Хвана, парень подносит пакетик к губам и делает первый глоток, помогая себе пить надавливанием на упаковку. Феликс ерзает на холодном кафеле, оказывается позади Хенджина и укладывает его на свою грудь, шепотом прося опереться спиной. — Я бы не ушел от тебя, окажись ты перевертышем, дьяволом или смертоносным ураганом, — и вытирает новые дорожки слез на щеках Хвана, опустошающего донорский пакетик, — пока ты не причиняешь боль мне и другим, твое происхождение ничего не меняет, слышишь? Вновь целует его в макушку и помогает убрать всё в сумку, когда в упаковке не остается ни единой капли крови.***
Одна из маленьких улиц ночного Сеула непривычно пуста. Тэхен подносит к губам сигарету, чиркает зажигалкой и делает первую затяжку. Ким никогда не курит, но знает, как привлечь к себе внимание давнего знакомого. Что непременно получается. Сигарета пропадает из рук, чужие ледяные пальцы сминают ее в ладони и выбрасывают на другой конец улицы. Тэхен усмехается, заглядывая в бесчувственные глаза напротив. Чужие отросшие волосы собраны в хвостик, черный костюм облегает тело стригоя, а сверху — такого же цвета пальто. — Где же твоя свита? — Тэ приподнимает вопросительно бровь, отталкивая парня от себя и шагая мимо него, — Ты впервые явился за столько лет. — Мне не нужен кто-то, чтобы прийти к тебе, Ким Тэхен. Морой останавливается на месте, краем уха слыша, как дампиры собирают своих подопечных вместе для безопасной перевозки по домам. — Зачем это всё? — Тэхен разворачивается и сталкивается с молодым человеком, — Весь этот цирк? Подмена крови близнецам Хван, чтобы у них случился приступ вампирской анемии, предатели среди охранников. Зачем, Чонгук? — Иначе я бы не смог увидеть тебя. Тэхен пытается сказать что-то в ответ, но чужие руки притягивают его к себе и прижимают к кирпичной стене многоэтажного дома. Холодные губы оказываются на щеках, подбородке, пытаются коснуться каждой клеточки лица, но Тэхен упирается, не позволяя поцеловать. — Ты безжалостный манипулятор, Чон Чонгук, — смотрит в ледяные глаза, — монстр, который не чувствует ни жалости, ни вины. Ни единой капли любви. Ничего, кроме физического желания выпить кровь или трахнуть кого-то для восполнения собственной энергии. Я не хочу тебя. Даже если бы я стал стригоем, то так же бы тебя не хотел. Во двор Сеульской Академии Искусств выбегают дампиры, и некоторые сразу же замечают Тэхена, прижатого к стене. Чимин освобождает из оружейного ремня кол, перехватывает его для нападения, когда с другой стороны дороги раздается свист. — Ты лжешь, — Чонгук щурит глаза, облизывая уже давно как пересохшие губы, — Ты лжешь, Тэ, и мы оба понимаем это. Ким отрицательно ведет головой. — Пойми уже слово «нет». Я не хочу тебя. Не хочу. Тебя. Совсем. Второй свист, намного громче предыдущего, режет слух. Чонгук отпускает Тэхена, отходит назад, разводя руки в стороны. — Твое сердце, выскакивающее из груди, говорит совершенно обратное. Мы не договорили с тобой, Тэ. Всё еще толком ничего не обсудили. Мимо проносятся стригои, подхватывают Чонгука под плечи и в мгновение исчезают в темноте ночного Сеула. Дампиры окружают Тэхена, морой падает в руки Чимина, подавляя громкий отчаянный крик. Крик, сжимающий легкие и перекрывающий кислород по всему дыхательному пути.