Любовь вражды

      — Как видишь, мне тебя вытащить было выгодно. Только и всего, — лениво комментирует Гриффин в белом халате, когда Фарагонда умолкает и отпивает чай. — И всё же мне любопытно, ставили ли эти трое на тебе эксперименты? Ты впоследствии не замечала ничего нехарактерного?       — А я-то думала, что смогла тогда покорить твоё сердце, — с наигранной обидой фыркает директриса Алфеи, удобнее устраиваясь в кресле и наблюдая за сидящей на диване собеседницей. — Если даже ставили, побочек никаких не было. Раз тебе настолько интересно — вызови их на спиритический сеанс. Меня же волнует, что Прародительницы искали тогда в Алфее? И нашли ли?       — Не смогла. Ты была слишком ничтожна для моего внимания в подобном ключе, — с пафосом отмечает директриса Облачной Башни, подмигивая и жуя кекс. — Воздержусь. Видеть их я не желаю вовсе. Пусть это останется тайной.       Если не ошибаюсь, помимо сведений об Огне Дракона собирали материалы, в которых содержалась история появления их трио, чтобы уничтожить. Также их интересовали новые заклинания, которых в Алфее могло быть предостаточно ещё тогда. Вроде бы нашли. Но при своём визите Терезия забрала всё награбленное — об этом мне говорила Мандрагора, подслушивавшая тогда.       — Но ты могла бы спросить у Башни, если это происходило в её стенах. Зачем им уничтожать данные о себе? Неужели они думали, что найдутся такие умники, которые догадаются раскопать в тоннах литературы их слабые места и особенности? Не думала, что эти сумасшедшие были настолько осторожны. Тем лучше, ибо у вас и так богатый архив, а наши хранилища терпели постоянные убытки из-за нападок ведьм, — устало молвит Фарагонда и, протерев пенсне, кладёт голову на ладони.       — Уже пыталась узнать. В тот день был промежуток, когда ни их, ни тебя не было внутри. Из этого следует, что они могли исполнить желаемое. Также вероятно, что им кто-то помешал. Впрочем, без разницы, ведь ты жива да здорова — вот в чём важность. А умение учитывать даже абсурдные варианты ради собственной безопасности — характеристика гения.       Вам ничего не мешало нападать в ответ. Если же ты намекаешь на то, что архив моей школы состоит только из ворованного, то ты глубоко заблуждаешься, — к концу реплики тон Гриффин из спокойного перешёл в раздражённый.       — Вот только Прародительницы не были гениальны. От своих последовательниц Трикс они ничем не отличались: также пресмыкались перед Даркаром, пытались управлять Валтором, который обвёл их вокруг пальца, и упрямо преследовали мировое господство, которого их каждый раз лишали.       Позволь напомнить кое-что: феи — пацифистки до тех пор, пока им не угрожает опасность.       И я не намекала на это. Тебе лучше знать, из чего состоит архив Облачной Башни, а я там не бываю и не интересуюсь составом этого места, — парирует директриса Алфеи, отпивая ещё чай из подлетевшей чашки.       — С такой точки зрения — не были. Зато с другой — очень даже бывали гениальны. Благодаря им тёмная магия стала искусством, получила большой пласт заклинаний, течений и применений.       Любые группировки, хоть та же Команда Света в сравнении с Винкс, кому-то подчиняются и идут по схожему сценарию борьбы с противоположной стороной с остальными приятными бонусами вроде новых превращений, способностей, славы да иного.       Феи далеко не всегда пацифистки. Взять в пример хотя бы тебя, лезущую в пекло при отсутствии необходимости и создающую патовые ситуации.       Не намекала, но подумала так. Не отмазывайся, — деловито умничает директриса Облачной Башни, ковыряясь в банке с вареньем.       — Пусть так. Однако бо́льшей частью своих успехов они обязаны другим волшебникам да волшебницам, ведь они нагло украли их наработки да присвоили себе. Резонно с той лишь оговоркой, что у Команды Света были основатели в лице Оритела да Марион, но не лидеры.       Когда это я лезла туда, куда не надо, или привлекала несчастья? Что-то я подобного не припомню, зато такие случаи у тебя — нормальная практика в течение всей жизни.       У тебя идея фикс на то, что я должна считать тебя воровкой за все твои прошлые кражи? Гриффин, угомонись! Твои поступки осуждать не в моих привычках, о чём ты прекрасно знаешь. Тем более что было, то прошло, — недоумевающе вещает колдунья, вставая с места да подходя к окну.       — Доводить чьи-то наброски до совершенства — тоже работа. А все эти волшебники да волшебницы могли не довести свои наработки до эффектных и эффективных результатов. Иногда гениальны не те, кто изобрели, а те, кто смогли продвинуть эти изобретения на новый уровень, довести до лучшего из возможных итога.       Лидеры бывали ситуативны. Официальной и основной фигурой в данном статусе была ты, разве не так?       Ты всегда это делаешь — в этом мы по-своему похожи, признаю. Взять хоть случай с твоим получением Чармикса.       У меня не идея фикс, а мнительность с подозрительностью как основы мышления, неоднократно меня выручавшие, — гнёт свою линию ведьма, облизывая ложку с варением и наблюдая за собеседницей.       — И то правда. Но присваивать целиком чужой труд — это отвратительно. Да, я была и считаюсь, но всё-таки мы решали всё коллективно, слушали того, чьё мнение было весомее.       А что сразу мой Чармикс? Нормально с ним всё было.       Они же многократно тебя и губили, — не унимается Фарагонда, поворачиваясь лицом к ней.       — Что отвратительно для одного, может быть прекрасно для другого. Нет худа без добра, — смеясь, фыркает Гриффин и опять слизывает варенье. — О, твой Чармикс — та ещё история…